Содержание

Введение

     Термин  «философия истории» изобрел в восемнадцатом  веке Вольтер, который понимал под  ним всего лишь критическую, или  научную, историю, тот способ исторического мышления, когда историк самостоятельно судит о предмете, вместо того чтобы повторять истории, вычитанные из старинных книг. Этим же термином пользовались Гегель и другие авторы в конце восемнадцатого века, но они придали ему другой смысл: у них он означал просто всеобщую, или всемирную, историю. Третье значение данного термина можно найти у некоторых позитивистов девятнадцатого века: для них философия истории означала открытие общих законов, управляющих ходом событий, о которых обязана рассказать история. Задачи, поставленные перед «философией истории» Вольтером и Гегелем, способна решить только сама историческая наука.

     Известный русский историк В.О. Ключевский так писал об истории как науке: «в научном языке слово «история»  употребляется в двояком смысле:

1.          Как движение во времени, процесс

2.          Как познание процесса.

     Все, что совершается во времени, имеет свою историю. Содержанием истории, как отдельной науки, специальной отрасли научного знания, служит исторический процесс, т.е. ход, условие и успехи человеческого общения или жизнь человечества в ее развитии и результатах. В ходе изучения истории формируется историческое сознание. Под историческим сознанием в науке понимается совокупность представлений общества в целом и его социальных групп в отдельности, о своем прошлом и прошлом всего человечества.

     В философии истории нет единства мнений. Точки зрения различны настолько, что скорее, они противоположны, а не дополняют друг друга. Так, некоторые философы признают исторические законы, другие - их отрицают. Ряд философов считает, что у истории есть смысл, другие же считают, что смысла у истории нет и быть не может. Чтобы это понять обратимся к концепции Л.Н.Гумилева «Этногенез и биосфера земли».

1. Концепция Л.Н.Гумилева «Этногенез и биосфера земли»

     Несмотря  на многократные попытки ученых объяснить  процессы этногенеза, антропогенеза  и расогенеза, все же существующие концепции носят преимущественно  частный характер. До настоящего времени  в этнологии нет законченных, научно аргументированных теорий, которые бы давали полное и убедительное описание всех этих процессов. Работа этнологов в этом направлении продолжается, и поэтому большой интерес вызывает концепция этногенеза Льва Николаевича Гумилева.

     В основу своей теории этногенеза Гумилев положил в качестве главного постулата тезис о природно-биологическом характере этноса, обусловленного тем, что он является составной частью биоорганического мира планеты и возникает в определенных географоклиматических условиях. Гумилев определяет этнос как биофизическую реальность, и поэтому весь механизм этногенеза он ищет в реальных природных процессах. По его мнению, будучи составной частью биосферы, этносы должны подчиняться ее законам, быть составной частью протекающих в ней процессов. А эти процессы, гигантские по своим масштабам, сравнимые по энергетическим затратам с величайшими геологическими процессами, создали в значительной мере весь современный облик нашей планеты. В.И. Вернадский назвал эту энергию биогеохимической энергией живого вещества биосферы. Она есть не что иное, как преобразованная энергия Солнца, космоса и радиоактивного распада в недрах Земли. Биосфера просто купается в потоках энергии; как доказал А.Л. Чижевский, она открыта космосу и чутко реагирует на происходящие в нем энергетические всплески. В этом заключается причина загадочных, на первый взгляд, взрывов популяции — стай саранчи, леммингов, вдруг появляющихся в гигантских количествах, чтобы броситься в воды океана. Подобные же влияния испытывает и человек, реакция на них становится заметной. При соблюдении некоторых условий энергетическая Вспышка становится началом процесса этногенеза.

     Гипотеза  Гумилева заключается в предположении, что несколько раз за тысячелетие поверхность нашей планеты подвергается воздействию определенного типа космического излучения, которое вызывает пассионарный толчок, т.е. мутацию гена человека, отвечающего за восприятие организмом энергии из внешнего мира.

     Особенность этих толчков заключается в их кратковременности. За последние 3 тыс. лет было достоверно зафиксировано девять пассионарных толчков: четыре — до нашей эры и пять — за последние два тысячелетия.

     Суть  явления пассионарности состоит  в том, что до мутационных изменений  человек получает из окружающего  мира энергии ровно столько, сколько ему необходимо для нормальной жизнедеятельности. При пассионарном толчке, вызывающем мутацию гена, человек становится способным воспринять энергии значительно больше. И, восприняв ее, будет обладать повышенной тягой к действию — пассионарности. Эта избыточная энергия может быть направлена на организацию завоевательных походов или научных экспедиций, создание новой религии или научной теории. Возможно же некоторое количество людей, обладающих этим признаком, соберется вместе, объединенные одной целью, если при этом они находятся в благоприятных географических условиях (необходим разнообразный ландшафт), появляется зародыш нового этноса, начинается бурный процесс этногенеза, завершающийся через 130—160 лет появлением нового народа. Наиболее существенным отличительным признаком нового этноса являются специфические стереотипы поведения, которые передаются последующим поколениям не генетически, а через механизм сигнальной наследственности, через культуру, когда потомство путем подражания и научения перенимает от родителей необходимые поведенческие стереотипы. Именно эти стереотипы и создают пассионарии.

     Этногенез, по Гумилеву, — энергетический процесс  получения однократного запаса энергии  после вспышки космического излучения  и дальнейшей его растраты в ходе развития этноса, пока этнос не придет в состояние гомеостаза — равновесия с природой, при котором уровень пассионарности равен нулю.

     Цикл  жизни этноса составляет около 1,5 тыс. лет, если этнос не гибнет раньше по внешней причине. Фазы его развития связаны с определенными уровнями пассионарного напряжения, что внешне выражается в специфических для каждой фазы стереотипах поведения.

     После пассионарного толчка наступает  фаза подъема, которая продолжается 200-300 лет. Она связана с экспансией нового этноса, обязанной пассионариям, ставящая перед собой задачу создания нового сильного государства и идущим ради этого на любые жертвы. Окружающие народы воспринимают новый этнос как общность крайне активных людей, появившуюся как бы вдруг, на месте нескольких незначительных племен, и активно отстаивающую свои интересы, часто за счет соседей.

     Основной  императив поведения: «Будь тем, кем ты должен быть». Примером могут  служить все молодые народы: предки современных англичан и французов в IX в., монголы в XII в. и т.д.

     Затем наступает акматическая фаза, в которой пассионарное напряжение достигает высочайшего уровня за счет большого количества пассионариев, которые думают уже не столько об общих целях, сколько о своих личных интересах. Рост индивидуализма в сочетании с избытком пассионарности часто вводит этнос в состояние пассионарного перегрева, когда избыточная энергия, тратившаяся в фазе подъема на бурный рост и экспансию, уходит на внутренние конфликгы. Эта фаза, продолжающаяся следующие 300 лет, одна из самых тяжелых в жизни этноса, так как это период гражданских войн, культурных потерь.

     Основной  императив поведения в это  время: «Будь тем, кем я хочу». Люди думают уже не об общем благе, а только о своем. Обычно это связано  с тем, что глобальная цель предыдущей фазы - создание великого государства — уже выполнена. Примером может служить Европа периода феодальной раздробленности, Россия Смутного времени.

     В конце концов большая часть пассионариев не погребает друг друга, что резко снижает уровень пассионарного напряжения в этносе. Кроме того, ушедшие пассионарии замещаются не гармоничными особями, а субпассионариями - людьми, не способными воспринять даже нормы энергии, необходимой для полноценной адаптации к среде. Люди такого типа хорошо известны — это бродяги, люмпены, босяки, бомжи. Эти признаки означают наступление фазы надлома — кризисной фазы, длящейся 200 лет.

     Жизнь в фазе надлома очень тяжела. Мы это знаем на собственном опыте, так как наша страна находится  сейчас в конце этой фазы. Западная Европа пережила ее в период Реформации и Контрреформацпи, уплатив за свое нынешнее спокойствие не менее кровавую дань, чем в XX в.

     После пережитых потрясений люди хотят  не успеха, а покоя. Это означает, что этнос перешел в следующую — инерционную фазу. Уровень пассионарного напряжения несколько повышается, а затем плавно снижается. Идет укрепление государственной власти, социальных институтов, интенсивное накопление материальных и духовных ценностей, активное преобразование окружающей среды. В этносе доминирует тип «золотой посредственности» — законопослушного, работоспособного человека.

     «Будь таким, как я!» — господствующий императив поведения инерционной  фазы «меняет императив предшествующего  периода: «Мы устали от великих». Это  означает, что люди наконец-то поняли, что именно индивидуальности, пытающиеся проявиться во всей своей оригинальности, представляют наибольшую опасность для соседей. Примером служит современная Западная Европа, Киевская РусьХI-XII вв., Китай эпохи Сун.[3]

     Культура  и порядок в это время столь  совершенны, что кажутся современникам непреходящими. Но уровень пассионарного напряжения этноса постепенно снижается, что влечет неизбежный упадок, скрытый вначале за маской процветания, которая сбрасывается после последнего фазового перехода.

     Важной  причиной кризиса обычно бывает резко возросшее воздействие цивилизации на природу, которая в конце концов не выдерживает этой нагрузки. Недаром все крупнейшие цивилизации древности оставили после себя в прямом смысле слова пустыни, занявшие место прежних плодородных земель (Вавилон, Египет и др.). Наступает фаза обскурации — старости этноса. Это происходит, когда возраст этноса достигает 1100 лет. Пассионарное напряжение падает до отрицательных величин за счет появления значительного числа субпассионариев. Поэтому любая конструктивная деятельность отсутствует, этнос существует за счет прежних запасов. В результате общественный Организм начинает разлагаться: фактически узаконивается коррупция, распространяется преступность, армия теряет боеспособность, к власти приходят циничные авантюристы, играющие на настроениях толпы. Численность этноса и его территория значительно сокращаются, он может легко стать добычей более пассионарных соседей.

     Меняется  императив поведения: «Будь таким, как мы!». Причем определяют его отныне люди нетворческие и нетрудолюбивые, эмоционально и умственно неполноценные, но при этом обладающие повышенными требованиями к жизни (не выходящими, правда, за пределы того, чего нельзя съесть или выпить). Всякий рост становится явлением исключительным, трудолюбие подвергается осмеянию, интеллектуальные радости вызывают ярость. Все продажно, никому нельзя верить, ни на кого нельзя положиться. Идет настоящий естественный отбор. Но тут-то и наступает возмездие. Субпассионарии разъедают тело народа, как клетки раковой опухоли организм человека, но, победив, т.е. умертвив соперника, они гибнут сами.

Классический  пример - Рим эпохи поздней империи, Китай с XVII в., Русь перед нашествием татаро-монголов.

     Фаза  обскурации предшествует гибели этнической системы или переходу ее к состоянию гомеостаза, которого может достичь лишь незначительная здоровая часть этноса.

     Иногда  возникает фаза регенерации— временного восстановления этнической системы после обскурации за счет сохранившейся на окраинах ареала пассионарности. Например, Византия в последний период своей истории. После падения Константинополя в 1204 г. под натиском крестоносцев казалось, что великая империя погибла безвозвратно, от нее остался крохотный обломок — Никейская империя, окраина Византии. Но именно из нее через 50 лет смогла возродиться Византийская империя, которая, правда, была только тенью прежней великой страны, но она просуществовала еще 200 лет. Это смогло произойти только за счет того, что в фазе обскурации именно на окраине ареала обитания этноса сохранилась повышенная пасспонарность.

     Но  в любом случае — это короткий всплеск активности накануне завершения процесса этногенеза, которым является мемориальная фаза. В этой фазе этническая система уже утеряла пасспонарность, и лишь отдельные ее члены продолжают сохранять культурную традицию прошлого. Память о героических деяниях предков живет в фольклоре, легендах.

     Такую картину мы наблюдаем на Алтае. Там  живут телесы, теленгиты, телеуты. У всех есть богатый былинный эпос. Такую же картину можно увидеть у киргизов Тянь-Шаня, индейцев пуэбло и других, некогда могучих этносов, превратившихся в малочисленные «племена».[4]

     После конца динамических фаз этногенеза уцелевшие люди не становятся хуже, слабее или глупее прежних. Изменяются не люди, а этническая системная  целостность. Раньше рядом с обычным большинством были пассионарии, многим мешавшие, но придававшие этносу сопротивляемость и стремление к переменам. Агрессивность этнической системы исчезает, но снижается и ее резистентность (сопротивляемость). А это значит, что взамен приобретений наступает время утрат.

     Дальше  все зависит от соседей. Если они  не будут нападать, то остатки этноса продолжат меняться, превращаться в  милых, безобидных людей, гостеприимных  и доброжелательных. Они постепенно теряют память о прошлом, а вместе с ней и ощущение времени. На конечном этапе они просто ограничиваются констатацией смены времен года и даже просто дня и ночи. Так живут чукчи — прекрасные охотники, создавшие развитую мифологию. Сходную картину демонстрируют племена Центральной Африки, члены которых не знают даже, сколько им лет (при том, что они прекрасно ориентируются в джунглях). Но эти этносы живут в контакте с более пассионарными соседями, которые держат их в форме, Если же этого не будет, то остатки этноса могут просто вымереть из-за отсутствия желания жить. Такие этносы сегодня живут в некоторых заповедниках.