Истина как центральная проблема познания

1.3      Прагматическая  концепция истины.

С точки зрения польского  логика и философа К. Айдучевич, все, так называемые неклассические истины, усматривают сущность истины не в соответствии с реальностью, а в соответствии с «конечным критерием». К концепции истины, как полезности, прагматизм приходит на основе следующего аргумента: «… наши убеждения не являются независимыми от нашей практической деятельности. Наши убеждения влияют на наши действия, дают им направления, указывают средства, ведущие к достижению намеченной цели»[6].

Согласно прагматизму, полезность не является ни критерием, ни корректором  истины. Иначе говоря, нельзя утверждать, что знания, обладающие свойствами полезности, также оказываются соответствующими реальности. Единственное, что может  человек установить, - это несоответствие знания действительности, а эффективность, практическую полезность знаний. Именно полезность и есть основная ценность человеческих знаний, которая достойна именоваться истинной.

В настоящее время имеются  теории, которые можно рассматривать  как продолжение и развитие прагматизма, например онерационализм. Основная его проблема – значения. Операционализм рассматривает проблему истины как проблему существования. По выводам, вытекающим из бриджменского операционализма, можно судить, что принесла науке прагматическая концепция. Бриджмен утверждал, что общая теория относительности не имеет физического смысла и неистинна, поскольку она пользуется неоперациональными понятиями. Операционализм требует устранения абстрактных систем, которые играют в современной физике важную роль.

Прагматизм, суливший сделать  науку более «реалистической» оказывается  концепцией, создающей для нее  серьезную угрозу.

1.4      Семантическая  теория истины Тарского.

Теория Тарского – это  не философская, а логическая теория. После ее создания, возник ряд вопросов, касающихся ее применения для решения  проблем истины. Основная цель этой теории в стремлении преодолеть парадокс лжеца.

Тарский уточняет аристотелевскую  дефиницию истины: «Пусть у нас  есть предложение «Снег бел». Согласно аристотелевскому определению, данное предложение истинно в том  случае, если снег действительно был»[7].

Тарский использует следующий  прием. Предложение можно рассматривать  с двоякой точки зрения: как  собственное имя в аспекте  его содержания. В логике этот двоякий  подход к предложению соответствует  различию между упоминанием и  использованием терминов. Во-первых, предложения  нечто говорят об объектах мира. Во-вторых, они же могут упоминаться  сто эквивалентно рассмотрению их собственных  имен. Предложение «Снег бел» может  быть записано так: «Снег бел» –  истинно, если и только если снег бел. Только в этом случае можно сказать, что это определение соответствует  классическому пониманию истины. Но если ввести высказывание, утверждающее свою собственную ложь, то получится  «парадокс лжеца». Чтобы его преодолеть и сделать определение истины логически непротиворечивым, необходимо перейти от естественного к формализованному языку. В целях обсуждения истинности выражений формализованного языка необходим особый метаязык.

Основной результат, полученный Тарским, заключается в доказательстве невозможности логически непротиворечивого  обсуждения проблем семантики, включая  проблему истинности высказываний данного  языка в рамках самого этого языка. Теория Тарского предлагает создание искусственного языка.

Философы видят достоинство  теории Тарского в том, что она  позволяет исключить «парадокс  лжеца» и логически непротиворечиво  оперировать понятием «истина». Но встает вопрос: так ли уж важна непротиворечивость, если речь идет о естественных науках? Тарский придает большое значение тому факту, что естественные науки  могут рождать парадоксы. Однако естественный язык не подчинен необходимости  исключения противоречий любой ценой, но даже если допустить, что формализация языка естественных наук осуществлена, и в этом случае не получится решить те проблемы, с которыми столкнулась  классическая концепция истины.

1.5      Критерии  истины

Исследования, многократно  предпринимаемые учеными и методологами на современном этапе развития научной  рациональности, приводят к утверждению  о невозможности исчерпывающего реестра критериев истинности. Это  справедливо в связи с постоянно  прогрессирующим развитием науки, ее трансформацией, вступлением в  новую, постнеклассическую стадию, во многом отличную от предшествующих классической и неклассической. Чтобы заполнить нишу критериев, указывают на такие новомодные понятия, как прогрессизм или нетривиальность, достоверность, критицизм, оправданность. Выделяемые прежде критерии, среди которых на первых местах оказываются предметно-практическая деятельность, объективность, а на вторых – логическая непротиворечивость, а также простота и эстетическая организованность, также корреспондируются в список критериев истинного знания.

Проблема критерия истины всегда была центральной в теории познания, т.к. выявление такого критерия означает найти способ отделить истину от заблуждения. Субъективно настроенные  философы не в состоянии правильно  решить вопрос о критерии истины. Одни из них утверждают, что критерием истины является выгода, полезность и удобство (прагматизм), другие полагаются на общепризнанность (концепция «социально-организованного опыта»), третьи ограничиваются формально-логическим критерием истинности, согласую новые знания со старыми, приводя их в соответствие с прежними представлениями (теория когеренции), четвертые вообще считают истинность знаний делом условного соглашения (конвенционализм). В любом из этих случаев критерий истины (если он признается) не выводится за пределы разума, так что знание замыкается в самом себе.

Не выходит за пределы  сознания критерий истины и в случае, когда он ограничивается в качестве одностороннего воздействия объекта  на органы чувств субъекта. Однако, во-первых, все большее количество получаемых опосредованно научных понятий  и положений не обладают и в  силу этого не могут быть подвергнуты  проверке с помощью чувственного опыта. Во-вторых, чувственный опыт индивидуального субъекта недостаточен; обращение же к чувственному опыту  массы людей означает не что иное, как все ту же пресловутую общепризнанность, мнение большинства.

Неправомерно утверждение  и тех, кто мерилом истинности считал точность и строгость, ясность  и очевидность. История не пощадила и эти взгляды: весь XX в. проходил под знаком определенной девальвации  математической точности и формально-логической строгости в связи с обнаружением парадоксов теории множеств и логики. Таким образом, точность так называемых «описательных», обычных наук оказалась в некотором смысле более «прочной», чем точность самых «точных» наук – математики и формальной логики.

Итак, ни эмпирические наблюдения, которым не свойственна так необходимая  критерию истинности всеобщность, ни рационалистическая в своей основе ставка на ясность  аксиом, исходных принципов и строгость  логических доказательств не в состоянии дать надежный, объективный критерий истины. Таким критерием может быть только материальная деятельность, т.е. практика, понимаемая как общественно-исторический процесс.

Выступающая в качестве критерия истины практика обладает всеми необходимыми для этого свойствами: обращенной к объекту и выходящей за пределы  сферы знаний деятельностью; всеобщностью, поскольку, практика не ограничена деятельностью  индивидуального субъекта познания; необходимой чувственной конкретностью. Короче говоря, практика предполагает переход от мысли к действию, к  материальной действительности. При  этом успех в достижении поставленных целей свидетельствует об истинности знаний, исходя из которых, эти цели ставились, а неудача – о недостоверности  исходных знаний.

Чувственная конкретность практики не означает, что она должна подтверждать истинность каждого понятия, каждого  акта познания. Практическое подтверждение  получают лишь отдельные звенья рассуждений  того или иного познавательного  цикла; большинство же актов познания осуществляется путем вывода одного знания из другого, предшествующего; процесс  доказательства происходит часто логическим путем.

Логический критерий всегда сопутствует критерию практики как  необходимое условие реализации последнего. И все же логическое доказательство выступает лишь вспомогательным критерием истины, в конечном итоге имея практическое происхождение. Велик удельный вес формально-логического критерия истины (вернее, точности и непротиворечивости) в сфере математического знания. Но и здесь только в области фундаментальной, «чистой» математики он выступает непосредственным критерием истинности математических построений. Что же касается прикладной математики, то здесь практика является единственным критерием истинности математических моделей.

Относительность практики как  критерия истины заключается в том, что, будучи всегда исторически ограниченной, она не в состоянии до конца, полностью  доказать или опровергнуть все наша знания. Практика способна осуществить  это только в процессе своего дальнейшего  развития.

«Неопределенность», относительность  практики как критерия истины находится  в единстве с ее противоположностью – определенностью, абсолютностью (в итоге, в принципе, в тенденции). Таким образом, относительность  практики как критерия истины соответствует  относительной истине, характеру  знаний, которыми человечество располагает  на данном этапе своего исторического  развития.

2. ОСНОВНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ  ИСТИНЫ: ОБЪЕКТИВНОСТЬ, ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ, ПРОЦЕССУАЛЬНОСТЬ, КОНКРЕТНОСТЬ, ИСТИНА  АБСОЛЮТНАЯ И ОТНОСИТЕЛЬНАЯ. ИСТИНА, ЛОЖЬ, ЗАБЛУЖДЕНИЕ

2.1      Объективность  истины. Истина абсолютная и относительная

Вопрос о том, что такое  истина и существует ли она, обсуждается  на протяжении многих веков в философии  и науке. Без преувеличения можно  сказать, что это один из вечных вопросов гносеологии. Его решение во многом зависит от общих мировоззренческих  позиций, и, естественно, что по-разному  на него отвечают представители идеализма  и материализма. Следует также  отметить многогранность и сложность  проблемы истины, ее внутреннюю диалектичность. Именно забвение диалектики в решении проблемы истины приводит многих философов к одностороннему и искаженному ее пониманию.

Вопрос о научной истине – это прежде всего вопрос о качестве наших знаний. Наука не может довольствоваться любым знанием, ее интересует лишь истинное знание. В оценке качества знания ученый прежде всего и использует категории истины и заблуждения.

Проблема истины всегда неразрывно связывается с вопросом о существовании  объективной истины, т е такой  истины, которая не зависит от вкусов и желаний личности, от корпоративных  интересов отдельных партий или  общественных движений, от человеческого  сознания. Именно на вопросе о существовании  объективной истины сталкиваются различные  философские направления.

Истина достигается в  противоречивом взаимодействии субъекта и объекта. Поэтому результат  этого взаимодействия (т е познавательного  процесса) содержит влияние и субъекта и объекта. В истине необходимым  образом отражается единство объективной  и субъективной составляющих познавательного  процесса – без объекта знание теряет свою содержательность, а без  субъекта нет самого знания. Именно игнорирование взаимосвязи противоположных  аспектов истины породило две альтернативные и односторонние точки зрения, которые можно назвать объективизмом  и субъективизмом в трактовке  истины.

Аргументация субъективизма  покоится на абсолютизации роли субъекта в познании и полном забвении объективной  компоненты. Сторонники этой точки  зрения совершенно правильно отмечают, что истина вне человека и человечества не существует, но отсюда делают весьма расширительный и неправомерный вывод о том, что никакой объективной истины не существует. Истина существует в понятиях и суждениях, а это значит, что не может быть знания, не зависящего от человека и человечества.

Правда, сторонники такого подхода  остро чувствуют уязвимость своей  позиции, поскольку отрицание объективной  истины ставит под сомнение и само существование какой-либо истины, поскольку  если истина субъективна, то получается сколько людей, столько и истин. Чувствуя зыбкость такой позиции, субъективисты пытаются каким-то образом ограничить произвол в признании истины. Например, неопозитивисты, категорически отрицая объективность истины, вводят понятие интерсубъективной истины, под которой понимается общепринятое в научном сообществе знание.

Объективисты исходят  из противоположной позиции. Они  абсолютизируют объективную компоненту истины. Для них истина вообще существует вне человека и человечества –  истина и есть сама действительность, не зависящая от субъекта. Однако истина и действительность – совершенно разные вещи Действительность существует независимо от познающего субъекта. В  самой объективной реальности никаких  истин нет, в ней существуют лишь предметы со своими свойствами, а истина появляется в результате познания людьми этой реальности. Она является знанием  субъекта о познаваемой им реальности. Истина – это единство объективного и субъективного, субъективный образ объективной реальности.

По своему источнику и  содержанию истина объективна. Что  это значит? Источником познания является объект, и оно (познание) – отражение  этого объекта.

Хотя субъект конструирует исходные понятия и на их основе формирует различные теории о  познаваемом объекте, от него – познающего субъекта – не зависит содержание этих теорий. Объект со своими свойствами существует объективно, независимо от человека и человечества. Содержание формируемой теории обусловлено именно отражением этих свойств, т.е. воспроизведением их в истинном знании так, как эти объективные свойства существуют в самой действительности. Под объективной истиной и понимают такое содержание знаний, которое целиком и полностью продиктовано объектом, и поэтому не зависит ни от человека, ни от человечества.

Однако признание объективности  истины – это только половина правды. Другая половина состоит в том, что  истина не существует без человека и человечества. Здесь необходимо уяснить важное гносеологическое различие между объективной истиной и  объективной реальностью. Если реальность существует независимо от сознания субъекта, то истина всегда существует в сознании человека. Истина есть человеческое знание, а не сама реальность.