Философия Платона

     Чувственный мир, каким его представляет Платон, не есть ни область «идей», ни область  «материй». Чувственный мир есть нечто «среднее» между обеими сферами — истинно-сущего и несущего.

     Что же такое есть, в конце концов, мир чувственных вещей Платона? Мир чувственных вещей, разъясняет Платон, есть область становления, генезиса, бывания. Мир этот сопричастен бытию и небытию, совмещает в себе противоположные определения сущего и несущего. 

«Идея»  как понятие 

     Мы  видели в понятии об «идее» у Платона то, что делает «идею»

1) причиной, или источником бытия, их свойств  и их отношений; 

2) образцом, взирая на который демиург  творит мир вещей; 

3) целью,  к которой, как к верховному  благу, стремится все существующее.

     Но  есть в платоновском понятии об «идее» и еще одна, и притом чрезвычайно важная, сторона. «Идея» Платона сближается со смыслом, который это слово — под прямым влиянием Платона — получило в обычном обиходе языка у цивилизованных народов. В этом своем значении «идея» Платона — уже не само бытие, а соответствующее бытию понятие о нем, мысль о нем.

     В плане познания бытия и сущностей  бытия Платон называет понятия, или  идеи, относящиеся ко многим вещам, «родами» и «видами». «Виды» получаются из «родов» в результате разделения «рода», т. е. разделения его полного объема.  

    Диалектика  Платона 

     Разумное  постижение истинно-сущих родов  бытия или идей — совершеннейшее, по Платону, знание — Платон называет «диалектикой».

     Для Платона диалектика — это не только логика, хотя в ней есть и логический аспект; это не учение о познании только, хотя в ней есть и гносеологический аспект; это не учение о методе только, хотя в ней есть и аспект метода. Диалектика Платона — прежде всего учение о бытии, о родах истинно-сущего, бытия или об идеях. Идеализм Платона имеет явно выраженный онтологический характер. «Идеи» Платона — не только понятия (хотя они имеют свой понятийный аспект), а, прежде всего, истинно-сущие роды бытия. В соответствии с этим «диалектика», как ее понимает Платон,— не только путь или метод познания, это, прежде всего онтологические прообразы, образцы и причины вещей чувственного мира. 

    Взаимопереход «идей» 

     Когда философ характеризует истинно-сущее  как неизменное, он еще не характеризует, по Платону, всей его сущности.

     Как только сущее делается предметом познания, оказывается, что познаваться оно не может ни при условии, если сущее рассматривается в качестве движущегося, ни при условии, если оно рассматривается только как неподвижное. Кто познает, тот действует⁷; то, что познается, испытывает действие. И действие, и страдательное состояние предполагают изменение, а изменением, в свою очередь, предполагается движение. Кроме того, познание сущего предполагает разум, разум, может быть, мыслим только в душе; душа же, будучи живой, необходимо причастна к движению. «Поэтому,— рассуждает Платон,— для философа и для всякого, кто особенно ценит знание, по-видимому, совершенно необходимо не принимать неподвижной вселенной...»⁸. Еще менее допустима, по Платону, точка зрения тех, «которые двигают сущее всеми способами»⁹ . Таких философов, по Платону, вовсе не следует слушать. Решение вопроса состоит в том, чтобы поступать подобно детям, которые делают, «чтобы все было неподвижным и двигалось», т. е. «признавать бытие и вселенную вместе и недвижимой и подвижной»

     Платон  доказывает: тождественное и иное должны быть отличаемы от покоя и  движения. И о покое, и о движении, так же как и о всяком другом роде, одинаково говорится, что они  и тождественны — по отношению  к себе и суть иное — по отношению  к другому. Но так как покой и движение — противоположности и так как все то, что высказывается о противоположностях, не может быть ни каждой из этих противоположностей в отдельности, ни той и другой вместе, то покой и движение должны отличаться от тождественного и иного.

     Итак, тождественное отличается от покоя, не говоря уже об очевидном отличии  его от движения. Но оно отличается и от бытия. Если бы тождественное  не отличалось от бытия, то, утверждая, что покой существует так же, как  существует и движение, мы должны были бы признать, что покой тождествен с движением. Но если тождественное отличается не только от покоя и движения, но также и от бытия, то это значит, что в, тождественном мы должны видеть четвертый и самостоятельный род сущего наряду с родами покоя, движения и бытия. 
 
 

    Закон непротиворечия 

     Важную  особенность диалектики Платона  составляет то, что противоположные  определения сущего, развиваемые  им, отнюдь не означают отказа от принципа непротиворечия. Хотя Платон доказывает, что одно и то же бытие едино и множественно в одно и то же время, он поясняет при этом, что «единым» и «множественным» оно оказывается в различных отношениях: бытие «едино», поскольку оно рассматривается в отношении к самому себе, к своей тождественной основе. И то же самое бытие «множественно», поскольку оно рассматривается в другом отношении — в отношении к своему «иному». И все другие определения бытия у Платона, все они мыслятся как противоположные друг другу, но не как противоречащие в одном и том же отношении. 

    Диалектика  и чувственный мир 

     Совмещение  противоположностей, по Платону, недопустимо  в определениях мысли, которые должны рассматриваться в качестве тождественных  себе и относительно которых нельзя мыслить совместимость противоречащих утверждений. Напротив, чувственные  вещи могут переходить в противоположное себе. Чувственный мир есть область, в которой «противное происходит из противного, — если только имеется что-нибудь ему противоположное, как например, похвальное — постыдному, справедливое — несправедливому. «Не необходимо ли, — так заключает Платон это свое рассуждение, — чтобы вещи, по отношению к которым есть нечто противоположное, происходили не из чего более, как из того, что им противоположно?».

     По  Платону, в предметах чувственного мира не. только противоположное переходит в противоположное, но и в одной и той же вещи в одно и то же время совмещаются противоположные качества, притом не случайно, а необходимым образом. «В этих именно прекрасных предметах,— спрашивает Платон,— не проявляется, думаешь, ничего безобразного? В этих справедливых — ничего несправедливого? В этих благочестивых— ничего нечестивого?». «Нет,— отвечает философ, — они по необходимости являются как-то и прекрасными и безобразными».

     Но  противоположности могут сосуществовать и совмещаться — таково убеждение Платона — только для мнения, только для низшей части души, направленной на познание чувственных предметов. Напротив, для разумной части души, направленной на познание истинно-сущих «видов», или «идей», верховным законом будет закон, запрещающий мыслить совмещение противоположных утверждений об одном и том же предмете.

     Разъяснения Платона ясно обнаруживают, насколько  далека платоновская «диалектика» от современной. «Диалектика» Платона  — важный этап в развитии логики: в развитии учения о категориях, о родах и видах понятий, о методах определения, индукции и разделения понятий, но она ни в малейшей степени не есть учение о развитии через противоположности. Система Платона не знает вовсе никакой истории, никакого развития, кроме цикличности и повторения уже бывшего. Таковы полумифические, полуастрономические учения Платона о круговращении неба, о падении душ на Землю, о перевоплощениях душ. Однако, заговорив об этом, мы подошли уже к космологии Платона.

     Учение  Платона об «идеях» не оставалось одним и тем же, но в течение долгой жизни Платона развивалось и изменялось. Важным этапом в развитии Платона оказалось сближение его с пифагорейцами.

     В позднем диалоге Платона «Тимей», посвященном вопросам космологии, Платон прямо вкладывает излагаемое им космологическое учение в уста пифагорейца. Согласно этому учению мир есть живое существо, имеющее форму шара. Как живое существо, мир. имеет душу. Душа — не в мире, как его «часть», а окружает весь мир и состоит из трех начал: «тождественного», «иного» и «сущности». Начала эти - высшие основания «предельного» и «беспредельного», бытия, т. е. бытия идеального и материального. Они распределены согласно законам музыкальной октавы — в кругах, увлекающих небесные светила в их движениях. Окруженное со всех сторон мировой душой, тело мира состоит из элементов земли, воды, огня и воздуха. Элементы эти образуют пропорциональные соединения — по законам чисел. Круг «тождественного» образует круг неподвижных звезд, круг «иного» — круг планет.

     Учение  Платона об «идеях» не только подверглось изменениям, приблизившим его к учению пифагорейцев о числах. В диалогах «Пармениде», «Филебе» и «Софисте» Платон подвергает выработанное им самим учение об «идеях» суровой критике. Учение это было многогранным; одновременно в нем совмещались аспекты онтологический, космологический, телеологический, этический, гносеологический и логический. Во всех этих аспектах «идея» Платона выступает как бестелесная, постигаемая только умом причина, через причастность к которой только и существуют вещи чувственного мира,— как прекрасный образец всех вещей; как цель, к которой вещи стремятся; как понятие об общей сущности вещей или как то, что, если отправляться от отдельных многочисленных и многократных ощущений, сказывается о виде, как. о едином для многого.

     Основное  сомнение возникает у Платона, прежде всего по вопросу о самой возможности существования «идей» с теми их свойствами, которые выяснены выше. Но даже если мы допустим существование подобных «идей», возникает вопрос об их отношении к вещам. А именно: придется или принять, будто единая и вечная идея как бы раздроблена, разделена, рассеяна в бесчисленном множестве порождаемых ею возникающих и погибающих вещей, или, что еще хуже, допустить, что, находясь в вещах, идея целиком находится и вне себя и в самой себе, будучи при этом тождественной себе.

     Отношение между идеей и вещами, возможно, представить еще и так, что «идея» — прообраз вещей, а вещи — подобия «идей». Но если это верно, то непонятно, каким образом, возможно, согласовать существование несовершенных вещей с совершенством их «идей»? И какие возможны роды «идей»? Возможно ли признать рядом с существованием «идей» благого, справедливого, прекрасного также и существование «идей» столов, волос, грязи?¹⁰.

     Таким образом, скептицизм в «платоновском  вопросе» не оставил незатронутым даже те произведения, которые традиция считает самыми важными для характеристики учения Платона. Этот скептицизм, или «гиперкритицизм», не имел, однако, успеха в русской историко-философской науке.

     В литературе о Платоне была высказана и другая точка зрения в объяснении платоновской «самокритики», т. е. критики Платоном собственной теории «идей». Авторы этой точки зрения или, точнее, гипотезы — Джордж Грот, Джексон и Гирцель. Все они не отрицают подлинность «Филеба», «Парменида» и «Софиста». Но они полагают, что диалоги эти, поздние в творчестве Платона, относятся к периоду, когда у Платона возникли сомнения в истинности теории «идей». Однако и в этой гипотезе нет необходимости: все противоречия теории «идей» могут быть выведены из диалектического учения Платона о нераздельном единстве тождественного и иного, единого и многого, пребывающего и подвижного¹¹. 

    Учение  Платона об обществе и государстве 

     В мировоззрении Платона важное место  принадлежит его взглядам на общество и государство. Платон менее всего похож на аполитического мыслителя, равнодушного к явлениям общественной жизни и политическим учреждениям. С философским идеализмом в нем сочетается чрезвычайный интерес к общественным отношениям. Его чрезвычайно занимал вопрос о том, каким должно быть совершенное общежитие и каким воспитанием люди должны быть подготовлены к устройству и сохранению такого общежития.

     Платон  не был праздным мечтателем, думал  не о звездных мирах, а о земле, не о призраках, а о человеке. И  прежде всего Платон думал о том, что человек должен быть гражданином государства...». Не удивительно поэтому, что вопросам общественно-политическим Платон посвятил два наиболее обстоятельных своих произведения: написанный в большей своей части в эпоху зрелости, долго разрабатывавшийся трактат «Государство » и произведение глубокой старости «Законы». Оба они далеко не равноценны. В «Государстве» учение об обществе разработано в тесной связи с центральным учением платоновского идеализма — с теорией «идей» — и несет на себе печать ригоризма и непреклонности: идеальное сурово противопоставлено как образец и как норма должного эмпирической действительности. В то же время, несмотря на всю резкость этого противопоставления, в «Государстве» запечатлено удивительное знание и понимание столь резко критикуемой и отрицаемой Платоном эмпирической действительности. В сравнении с «Государством» «Законы» — произведение гораздо более «компромиссное», в нем смягчен прежний, характерный для «Государства», идеалистический ригоризм, сделан ряд далеко идущих уступок требованиям эмпирической реальности.