Философия как методология познания

Рассмотрение эвристической функции  философского метода (диалектики как  метода) показывает, что роль философии  в развитии частных наук весьма значительна, особенно в отношении формирования гипотез и теорий. Не всегда философия  «на виду» и далеко не всегда она  в качестве методологии на переднем крае. Конкретная научная задача решается, конечно, конкретным же методом или  комплексом таких методов. Философский  же метод чаще всего действует  «с тыла»: через частнонаучные методы и общенаучные понятия. Тем не менее, без мировоззренческих понятий и принципов невозможно развитие науки (другой вопрос — каковы эти понятия и принципы, как они трактуются и каков характер их воздействия на науку).

Координирующая функция философии. Существо этой функции состоит в  координировании методов в процессе научного исследования. На первый взгляд она кажется излишней: если метод  содержателен, обусловлен природой объекта, то какая-либо дополнительная координация  методов, помимо их координации предметом  познания, представляется ненужной и  даже вредной. Исследователю достаточно ориентироваться на сам объект, на соответствие метода этому объекту, чтобы иметь важную предпосылку  результативного научного поиска. В  общем виде данное рассуждение верно. Но в нем не учтен сложный характер связи между методом и объектом, существующий в современной науке, процесс растущей профессионализации ученых, опосредующий связь субъекта (метод — один из его компонентов) и объекта в науке.

Историк науки и философ Б. М. Кедров отмечал следующие изменения, происшедшие в естествознании XX столетия. Исторически в самом  естествознании долгое время существовало более или менее полное обособление  его отдельных отраслей между  собой. Это стало возможным в  силу длительного господства аналитического метода. По этой причине между предметом  изучения и методом исследования, присущим определенной науке, сложилось  и прочно удерживалось строго однозначное  соотношение: один предмет — один метод. Однако, начиная с середины прошлого столетия, это соотношение  стало нарушаться и коренным образом  изменилось в XX в.: строгая однозначность  сменилась многозначностью отношений, когда один и тот же предмет  изучается с разных сторон сразу  несколькими методами или один и  тот же метод применяется к  исследованию разных предметов. Преобладающим  стало соотношение: один предмет  — несколько методов, несколько  разных предметов — один метод. Прогресс познания привел к устранению резких граней между науками, что выразилось, например, в возникновении пограничных  наук, в «предметно-методологическом»  вхождении одной науки в другие (физики и химии — в биологию, химии — в физику и т.п.). Возникли астрофизика, геохимия, биофизика, экспериментальная  морфология, эволюционная генетика, экология и другие дисциплины, внешне будто  нарушавшие положение о соответствии метода своему предмету. Но это было мнимым нарушением, так как сама возможность выхода метода за традиционные рамки своего предметного применения (например, методов физики и химии  в отношении объектов биологического познания) обусловливалась предметной общностью этих наук. Вследствие обнаружения общих уровней структурной организации между традиционно разными объектами стало возможно применение уже испытанных в смежных областях науки методов познания. Здесь они также доказывали свою научную эффективность. Положение о соответствии метода своему предмету, таким образом, не отменяется, но реализуется применительно к прогрессирующему процессу детализации представлений о предмете, к его различным сторонам и уровням структурной организации, многосложным связям с предметами других наук.

Потребность в координации частных  методов возникает на фоне значительно  усложнившихся соотношений предмета и метода в силу, прежде всего, необходимости  иметь противовес негативным факторам, связанным с углубляющейся специализацией ученых. Такая специализация ведет  к тому, что происходит разделение между учеными по методам и  методикам работы; отдельные исследователи  оказываются неизбежно ограниченными  в реализации методологических возможностей науки. В результате возникает опасность  забвения познавательной силы ряда методов, преувеличения одних и недооценки других.

Противопоставление методов имело  место в недавнем прошлом в  биологии, когда отдельные агробиологи, всемерно подчеркивая специфичность  историко-биологического метода, считали  его едва ли не единственным, способным  доставлять достоверную информацию о специфике биологического объекта; при этом игнорировалось значение методов  физики, химии, математики, моделирования  в раскрытии сущности процессов  жизни. Специалисты-философы отмечают, что наряду с этим есть другая крайность  — абсолютизация познавательных возможностей физических и химических методов, особенно в связи с переходом  биологии на молекулярный уровень, где  действительно трудно уловить отличие  живого от неживого. Молекулярная биология широко использует методы органической химии, молекулярной физики, физической химии полимерных соединений, рентгеноструктурного анализа, кибернетики и т.п. Столь  широкое объединение многих небиологических  и биологических научных дисциплин  и их методов на одном участке  общего фронта биологического познания оказалось необычайно эффективным; однако здесь отчетливо вырисовываются не только новые возможности научного познания, но и реальная опасность  механистического переупрошения биологических проблем, утраты качественной специфики жизни в исследованиях на этом структурном уровне; иначе говоря, перед современным биологическим исследованием, может быть, с большей, чем когда-либо ранее, силой встает вопрос о пределах «сводимости» живых систем и, следовательно, эффективности новых, развивающихся методов. Опасность «механистического переупрощения» подстерегает не только в области молекулярной биологии, генетики, эволюционной теории, но и в других областях.

Стоит также проблема исторической, генетической взаимосвязи «старых» и «новых» методов, соответствия «классики» и «современности», разработки принципа соответствия в отношении  методов частно-научного исследования. Необходимо исследовать, в какой мере этот принцип применим к данному случаю, в какой конкретной форме он проявляется в естествознании в целом и по отдельным широким отраслям знания. Эта задача может стать одной из главных проблем, разрабатываемых всеобщей и отраслевой методологиями. Свой вклад в ее решение должна внести и философская методология.

В структурно-логическом плане координация (и субординация) методов научного познания также базируется на философских  принципах. Среди них важнейшее  место занимают принцип взаимной дополнительности и принцип доминирования. Первый из них представляет собой  модификацию философского принципа всеобщей связи и всесторонности рассмотрения, второй — конкретности истины.

Любой метод науки имеет свои теоретико-познавательные и логические возможности, за пределами которых  его эффективность снижается  или элиминируется вовсе. Вследствие этого для изучения сколько-нибудь сложных объектов требуются комплексы  методов, способные компенсировать неполноту познавательных возможностей отдельных методов. Взаимная дополнительность становится, таким образом, главным  условием, позволяющим избежать односторонности  при выборе методов и их оперировании. Такого рода комплексирование неизбежно  не только на уровне отдельной научной  дисциплины, но и при решении многих проблем внутри той или иной области  познания. При этом получение одинаковой информации из разных источников, т.е. в ходе применения разных методов, не всегда будет расцениваться как ненужное дублирование, ставящее под сомнение целесообразность использования методов-дублеров. Сказанное не означает также, что исследователь должен стремиться к привлечению максимального количества методов независимо от эффективности уже имеющихся в науке. В этом случае может сложиться методологический релятивизм. В определенных ситуациях бывает достаточно одного метода. И не всякий старый метод, каким бы авторитетом он ни был освящен, следует сохранять, если его «разрешающая способность» оказалась менее высокой в сравнении с недавно разработанным методом. Состав того или иного комплекса методов определяется по объективному критерию: сколь эффективно при этом решается конкретная познавательная задача. Принцип доминирования устанавливает неравнозначность методов в решении проблем и целесообразность их подчинения главному, ведущему в данной системе (или нескольким основным методам). Он нацеливает исследователя на то, чтобы внутри каждого комплекса методов была установлена субординация с ведущей ролью одного или нескольких из них, позволяющая максимально точно и полно познать объект в его целостности и специфичности.

Всеобщая философская методология  по отношению к частным методам  служит обоснованием не только двух названных  принципов, но и других, устанавливает  логическую связь между отдельными группами методов. Применяя их, ученый имеет возможность скоординировать  между собой те или иные уже  имеющиеся методы, избежать односторонности  в их оценке, использовании и выявить  недостающие звенья исследования. Так, опираясь на принцип движения познания от явления к сущности (от живого созерцания к абстрактному мышлению, а в рамках абстрактного мышления — от эмпирического к теоретическому), некоторые ученые обнаруживают, что  на современном этапе развития биологической  науки существует недооценка теоретико-познавательных возможностей методов, знаменующих  начало перехода от эмпирического уровня исследования к теоретическому (методы идеализации, формализации, аксиоматизации и др.). На основе принципа единства качества и количества и анализа  под этим углом зрения ныне действующих  в биологии методов делаются выводы о необходимости более широкого использования математического  подхода в целях качественного  анализа, в связи с чем ставится в порядок дня вопрос о «биоматематических» методах, т. е. о специальной разработке отдельных его видов применительно к биологическим объектам.

Из этого видно, что философско-методологические принципы (движения познания от явления  к сущности, единства качества и  количества, конкретности истины, всесторонности рассмотрения) способны быть координирующим началом в общей системе методов  науки. Такую же, в сущности, роль играют принцип единства уровней  организации материи и развития, единства структуры и функции, взаимосвязи  необходимости и вероятности  и т.п. Координирующая функция в  сфере частнонаучного исследования сводится к диалектизации оперирования методами.

Философский метод не может привести к успеху в науке, если при решении  частных задач применяется в  отрыве от общенаучных и специальных  методов. Он не есть некая отмычка, которая  позволяет сама по себе делать какие-то открытия в частных науках.

Плодотворное координирующее воздействие  всеобщего философского метода осуществляется не автоматически. В предпосылки, содействующие  успешному решению задачи исследователем, входят глубокое знание им специального предмета исследования, владение всем необходимым комплексом частных  методов, методикой познания, достаточный  опыт работы с объектом исследования, знакомство с историей философии, с  опытом применения диалектики к решению  конкретных научных проблем, умение самостоятельно применять ее.

Интегрирующая функция философии. Термин «интеграция» (от латинского integratio — восстановление, восполнение) означает объединение в целое каких-либо частей. Он применяется во многих науках и практике и уже утвердился в статусе общенаучного понятия: некоторые из философов полагают, что по своей всеобщности это понятие приблизилось к классу философских категорий.

Применительно к функциям философии  термин «интегрирующий» связан с  представлением об объединяющей роли философского знания по отношению к  какому-либо множеству элементов, составляющих систему или способных образовать целостность. Здесь учитывается  также определение и устранение дезинтегрирующих факторов, ведущих  к разобщенности системы, к чрезмерному  росту относительной самостоятельности  элементов (или частей) в ее составе, выявление недостающих ее звеньев (элементов или связей), активное включение которых в функционирование системы придает ей большую гармоничность  и оптимальность, т. е. повышает степень  ее упорядоченности, организованности. Мы будем применять термин «интеграция» в смысле, противоположном понятию  «дезинтеграция».

Процесс формирования отдельных научных  дисциплин, как известно, происходил в результате отграничения предмета каждой науки от предметов других наук; стержнем того или иного предмета исследования были объективные законы действительности. Но, отпочковываясь от системы протознания, дисциплины оказывались, как правило, в изоляции друг от друга; элементы науки (отдельные научные дисциплины) становились самодовлеющими в своей автономности; естественные связи между ними нарушались, структурные взаимодействия исчезали.

Такое взаимодействие было характерно не только для отношений между  крупными отраслями естествознания, но и для отношений между дисциплинами внутри отраслевых рамок науки. В  результате сама наука из целостной  системы знания, какой она была в античную эпоху, все более превращалась в суммативную, хотя и с более специализированными элементами, углублявшими познание.

Взаимная размежевка наук, дифференциация изоляционистского типа являлись ведущей  тенденцией в сфере науки вплоть до XIX в. И, несмотря на большие успехи, достигнутые наукой на пути прогрессирующей  специализации, происходил рост рассогласования  научных дисциплин. Возник кризис единства науки.

В этих условиях диалектический подход к науке (независимо от того, как  он применялся — стихийно или сознательно) оказался способным устранять разграничительные  рубежи между научными дисциплинами и выявлять естественные их связи.

В основе решения проблемы интеграции знания лежит прежде всего философский  принцип единства мира. Поскольку  мир един, постольку и его адекватное отражение должно представлять единство; системный, целостный характер природы  обусловливает целостность естественнонаучного  знания. В природе нет абсолютных разграничительных линий, а есть относительно самостоятельные формы  движения материи, переходящие друг в друга, составляющие звенья единой цепи движения и развития; отсюда и  науки, изучающие их, могут обладать не абсолютной, а только относительной  самостоятельностью; и переходы между  формами движения материи должны найти выражение в «переходных» науках. Такие «пограничные» науки  могут быть сложносоставными, характеризующимися не только свойствами других наук (как  в примерах с электрохимией и  физической химией), но и свойствами трех и более научных дисциплин. По своим философским основаниям они оказываются диалектичными  науками, ибо выражают в своем  содержании структурную связь между  ранее разорванными элементами науки  в целом, демонстрируют единство «обособленности» (прерывности) и «взаимопроникновения» (непрерывности); они двойственны  в том отношении, что, будучи объединяющим, интегрирующим фактором в системе  науки, знаменуют новый шаг по пути специализации и представляют собой единство противоположных  тенденций (дезинтегратив-ной и интегративной).

Помимо «переходных», или связующих, дисциплин (их интегрирующая роль касается только смежных отраслей знания), имеются  еще два типа наук-интеграторов. Это синтезирующие, объединяющие ряд  далеко стоящих друг от друга наук (пример — кибернетика, социальная экология), а также недавно появившийся  тип проблемных наук, не имеющих  своим предметом те или иные формы  движения материи или взаимопереходы между ними; они возникают для исследования и решения определенной проблемы (пример — онкология, решающая проблему опухолевых заболеваний); эти науки представляют собой синтез целого ряда наук и по отношению к наукам предыдущего типа являются прикладными.