Бегство от свободы по книге Э.Фромма

1. В чём заключается двойственность свободы (гл. 2)?

Во второй главе Фромм обсуждает концепцию, необходимую для анализа вопроса о том, что есть свобода для современного человека. Этой концепцией является утверждение о том, что свобода определяет человеческое существование как таковое, причем понятие свободы прогрессирует вместе со степенью осознания человеком себя самого как независимого и отдельного существа. Связь, существующую между индивидом и внешним миром, существующую до того момента, как процесс индивидуализации приводит к полному обособлению индивида, Фромм называет «первичными узами», противопоставляя их тем новым связям, которые появляются после освобождения от первичных уз. В качестве примера он приводит ребенка, связанного с матерью первые годы жизни, связь первобытного человека с племенем и средневекового—с церковью и сословием, к которому тот принадлежит.

Освобождению от первичных  связей сопутствует процесс осознания  ребенком своей индивидуальности и  возникновение ряда фрустраций, еще  больше ускоряющий переход. Для иллюстрации  этого эффекта Фромм приводит отрывок из романа «Сильный ветер на Ямайке» Р. Хьюза. Помимо замены одних связей другими, по мнению Фромма, у ребенка по мере роста развивается стремление к свободе и независимости. Для выяснения характера этого стремления автор рассматривает два аспекта процесса растущей индивидуализации: развитие и интеграция физической, эмоциональной и интеллектуальной сфер—развитие личности, обусловленное в основном социальными условиями. Второй аспект—растущее одиночество, сопутствующее освобождению от первичных уз, обеспечивавших ранее фундаментальное единство с окружающим миром и ощущение полной безопасности. Возникающее стремление побороть чувство одиночества приводит в норме к образованию новых связей, отличных от первичных: спонтанных связей с людьми и природой. Однако существует опасное отклонение, заключающееся в том, что индивид, активно не желая строить новые связи, стремится вернуться к прежним, а поскольку это физически невозможно, подобное подчинение приводит к развитию у ребенка враждебности и мятежности, направленных против людей, от которых он продолжает зависеть.

Разрыв между процессом  индивидуализации, который происходит автоматически и процессом развития личности, который сдерживается рядом  психосоциальных причин, приводит, по Фромму, к сильному чувству изоляции, которое запускает в работу психические механизмы, названные автором механизмами бегства. Далее, сопоставляя степень развития инстинктов у животных и у человека, Фромм приходит к выводу о том, что человеческое существование и свобода неразделимы с самого начала, понимая под свободой негативную свободу от инстинктивной предопределенности действий. По Фромму, именно биологическое несовершенство человека привело к появлению цивилизации. Связь между человеком и свободой хорошо отражена в библейском мифе об изгнании из рая. Нарушение установленного порядка является, по сути, актом свободы—первым человеческим актом вообще. Таким образом, акт свободы (неподчинения) прямо связывается с началом человеческого мышления. Процесс развития свободы носит, по Фромму, диалектический характер: с одной стороны — это развитие человека, с другой—усиление изоляции, приводящее к росту чувства бессилия.

2. Как Э. Фромм анализирует свободу в разные исторические эпохи (гл. 3)?

Глава посвящена анализу  психологического смысла главных

доктрин протестантства. Автор  показал, что  новые  религиозные  доктрины  были ответом  на  психологические  запросы,  возникшие  в   результате   крушения средневековой социальной системы и зарождения капитализма. Основное внимание при анализе было обращено на проблему свободы  в  ее  двойном  смысле:  было показано, что свобода от традиционных уз средневекового общества  -  хотя  и давала  индивиду  новое  чувство  независимости  -  заставляла  его  ощутить  одиночество и изоляцию, наполняла  его сомнениями и тревогой, вынуждала  его к новому подчинению и к  лихорадочной, иррациональной деятельности.

В этот период возникает  новая концепция свободы, выраженная в религиозных доктринах того времени.

Но хотя человек не был  свободен в современном смысле,  он  не  был  при этом ни одинок, ни изолирован. Занимая определенное, неизменное и бесспорное место в  социальном мире с самого момента  рождения, человек был  закреплен  в какой-то  структурированной  общности;  его  жизнь  была  с  самого   начала наполнена  смыслом, что не оставляло места  сомнениям,  они  и  не  возникали.

Личность  отождествлялась  с  ее  ролью  в  обществе. Хотя в то  время  не  существовало индивидуализма в современном смысле неограниченного выбора  жизненных  путей(эта свобода выбора в значительной мере абстрактна),  зато  было  достаточно много проявлений конкретного индивидуализма в реальной жизни.

          Средневековое  общество  не  лишало индивида свободы уже  потому,  что  "индивида"  как  такового  еще  не  существовало. Человек еще был  связан с миром первичными  узами; он видел себя лишь  через призму своей общественной  роли (которая была в то же  время и  его естественной  ролью), а не в качестве индивидуальной  личности. Точно так же и любой  другой человек не воспринимался  как "индивид".

Результатом прогрессирующего разрушения средневековой социальной структуры, в процессе которого возник сильный денежный класс, было возникновение  индивида в современном смысле этого  слова. Простой же народ, которому не досталось ни богатства, ни власти, даже потерял при этом уверенность  своего прежнего положения. Жажда богатства  и власти привела к тому, что  через изменение отношения индивида к собственной личности он превратился  в объект собственных манипуляций, в результате чего возникла тревога.

В эпоху Реформации возникают  лютеранство и кальвинизм как  религии низших слоев, выразившие новые  чувства, порожденные изменениями  экономической системы и предложившие пути подавления неуверенности.

Лютеранское учение, по мнению Фромма, имело два аспекта: с одной стороны, оно дало человеку независимость в вопросах религии, с другой—оно принесло индивиду изоляцию и бессилие.

Теология Кальвина в целом  аналогична теологии Лютера, его учение также основано на бессилии человека; главная концепция его мышления—самоуничтожение и разрушение человеческой гордыни. Однако имеется два расхождения. Первое — учение Кальвина о предопределении: спасение или осуждение не зависит от образа жизни, но предрешено богом еще до появления человека на свет. Второе—важность моральных усилий и добродетельной жизни. Ибо, несмотря на то, что никакими усилиями судьбу не изменить, сам факт приложения усилий является знаком принадлежности к спасенным. Первая доктрина, двойственная по своей натуре —усиливающая сомнения с одной стороны (предначертанное проклятие) и успокаивающая с другой (уверенность в принадлежности к избранным) давала Кальвину и его последователям непоколебимую уверенность, поскольку они обладали убежденностью, основанной на механизме самоуничтожения, аналогичному лютеровскому. Однако поскольку сомнение все же остается (в силу иррациональности ответа), необходимо его постоянное подавление; по Фромму, это осуществляется «фанатичной верой в то, что религиозная община, к которой принадлежит человек, как раз и является избранной богом частью человечества». Вторая доктрина в определенном смысле противоречит первой: «зачем стараться, если все уже итак предопределено?». Однако психологический анализ Фромма показывает, что исчезающе малое число людей способны радоваться жизни в условиях подобной неопределенности. Предназначение второй доктрины, по Фромму, заключается в том, что для преодоления чувства сомнения и бессилия необходимо что-нибудь делать, «развить лихорадочную деятельность». Однако и эти вынужденные усилия не являются рациональными, т.к. деятельность в этом случае осуществляется не для достижения результата, а для выяснения будущего.

Итак, вследствие крушения средневековой  феодальной системы индивид стал свободен. Однако помимо свободы действий индивид лишился чувства уверенности. Наиболее позитивное влияние новая  свобода оказала на высший класс. У низшего класса поиск новой  свободы вызвал желание покончить  с растущим угнетением, так как  терять было уже нечего. На средний  класс новая свобода подействовала  негативно. Лишь новые религиозные  учения указали индивиду путь к преодолению  тревоги. Однако исцеление оказалось временным и только усугубило болезнь—иррациональность учений не позволила полностью снять сомнения и тревоги, вместо этого подавив их, в результате чего возникла скрытая враждебность, выплеснувшаяся впоследствии на окружающих и на самого индивида. Вывод, который делает Фромм по третьей главе, заключается в следующем: социальный процесс, определяющий образ жизни (отношение к людям и к труду), формирует характер индивида, который, в свою очередь влияет на процесс общественного развития; возникая и развиваясь как реакция на угрозу со стороны новых экономических сил, новый характер сам становится производительной силой, способствующей развитию нового экономического строя.

3. Анализ свободы в современном Фромму буржуазном обществе (гл. 4).

У современного общества, по мнению Фромма, сложился взгляд на проблему свободы, заключающийся в том, что защита завоеванной свободы от сил, которые на нее покушаются - единственная необходимая вещь .В  то время как необходимо добиваться свободы, позволяющей реализовать личность, поверить в себя и в жизнь вообще. Капитализм не только освободил человека от традиционных уз, но и внес большой вклад в развитие позитивной свободы. С другой стороны, капитализм сделал человека еще более одиноким, изолированным, подверженным чувству ничтожности и бессилия. Учения Реформации предопределили процесс уничтожения связей между отдельными индивидами через принцип частной инициативы: в католицизме отношение к богу основано на принадлежности к церкви, протестантство оставило индивида один на один с богом, вера Лютера носила субъективный характер, Кальвин же пропагандировал убежденность в спасении, носившую столь же субъективный характер. "Индивидуалистическое отношение к богу было психологической подготовкой к индивидуализму человека в мирной жизни" , а так же подготовкой к подчинению.

Вместе с самоутверждением индивида капитализм принес с собой  самоотрицание и аскетизм: целью  жизни стала экономическая деятельность, финансовый успех и материальная выгода. Принцип работы ради накопления капитала объективно сыграл большую положительную роль в развитии человечества - именно рост производительных сил позволяет представить такое будущее, пишет Фромм, в котором прекратится борьба за удовлетворение самых насущных материальных нужд, - но субъективно он заставил человека работать на чужие цели и усилил в нем чувство личной ничтожности и бессилия. Этот тезис, однако, противоречит тому факту, что современный человек, очевидно, побуждается к деятельности отнюдь не аскетизмом и не жертвенностью, а, напротив, крайним эгоизмом и своекорыстием.

Мышление Лютера и Кальвина основано на предположении, что эгоизм и любовь к себе - понятия идентичные и исключают любовь к другому. Однако, по Фромму, здесь допускается ошибка. "Любовь не создается каким-то специфическим объектом, а является постоянно присутствующим фактором внутри самой личности, который лишь "приводится в действие" определенным объектом. Как ненависть - это страстное желание уничтожить, так и любовь - страстное утверждение "объекта"; это не аффект, а внутреннее родство и активное стремление к счастью, развитию и свободе объекта любви" . Эгоизм, по Фромму, - не любовь к себе, а противоположность: вид жадности. Люди такого типа не в восторге от самих себя, в глубине души они ненавидят себя и не любят других.

Господство рынка во всех общественных и личностных отношениях привело к тому, что все они  проникнуты безразличием. Личности становятся объектами манипуляций, инструментами. Таким же стало и отношение  к труду: производитель не заинтересован  в своей продукции, он производит то, что обеспечивает максимальную прибыль от вложенного капитала. Однако наиболее сильно эффект "объектизации" проявился в отношении индивида к самому себе: личность стала товаром, который продается и покупается по законам рынка. Рынок решает, сколько в данный момент стоят те или иные качества, и если человек не имеет качеств, пользующихся спросом, то он ничего не стоит, как и товар, не пользующийся спросом. Таким образом, уверенность в себе превращается в отражение того, что думает о данном индивиде рынок. Спрос есть - индивид считает себя "кем-то", спроса нет - и он в собственных глазах никто. Из числа других факторов, на которые опиралось "я", Фромм называет престиж и власть, а уж для того, у кого не было ни того, ни другого, источником личного престижа становилась семья.

"Осознать чувство собственного  бессилия сложно, поэтому человек  прячет его под рутиной своих  повседневных дел. Но одиночество,  страх и потерянность остаются. Терпеть их вечно невозможно, поэтому если люди не в состоянии  перейти от свободы негативной  к свободе позитивной, они стараются  избавиться от нее вообще. Главные  пути, по которым происходит бегство  от свободы, - это подчинение вождю,  как в фашистских странах, и  вынужденная конформизация, преобладающая в нашей демократии".

4. Классификация механизмов «бегства от свободы» (гл. 5).

Автор представляет три механизма «бегства»: авторитаризм, разрушительность и автоматизирующий конформизм.

Один из механизмов бегства  от свободы— отказ от своей личности и связь ее с какой-либо внешней силой для получения силы, не достающей индивиду. Эти механизмы выражаются в мазохистских и садистских тенденциях, которые имеют место быть как у невротиков, так и у нормальных людей, но выражены в разной степени. Наиболее частое проявление мазохистских тенденций — чувства собственной неполноценности, беспомощности. У этих людей имеется видимое стремление избавиться от этих чувств, но неосознаваемая связь с желанием подчиниться у них очень сильна. В более тяжелых случаях наблюдается увлечение самокритикой, самоистязание (физическое или моральное), желание болеть и другое стремление нанести себе вред. Встречаются и изощренные формы мазохизма, когда какое-либо стремление усердно маскируется индивидом или, например, оправдывается его абсолютной неизбежностью в данных обстоятельствах.