Конфуций

Древний философ  не оставил специально разработанной  теории. Его педагогические взгляды  и идей подробно изложены в книгах «Луньюй» и «Ли цзи» («Книга этикета, правил поведения»). Первая, как уже говорилось, представляет собой собрание отдельных высказываний Конфуция, записанных его учениками после его смерти, и вторая, свидетельствует о том, что он был великим педагогом, теоретиком и практиком.

Надо сказать, что Конфуцию было не легко стать  для своих современников всеобщим эталонном благовоспитанности. Природа наградила его весьма экстравагантной внешностью. И тем не менее благодаря многолетней работе над собой Учитель Кун в свои зрелые годы сумел сникнуть всеобщую симпатию современников и стать настоящим законодателем хороших манер.

Конфуций призвал  к познанию истины, но был против отвлеченных знаний. Он извлекал сведения из жизненного опыта, считая, что это  нужно людям для того, чтобы  правильно действовать. При этом, однако, он не стремился вооружать  учеников специальными знаниями –  технического характера, сельскохозяйственного  и т. д., полагая, например, что в  земледелии он сам понимает меньше, чем крестьянин. Главное, считал он, - приобретение жизненных навыков  и духовный рост личности.

В этой связи  следует упомянуть о беседах  Конфуция со своим учеником по имени  Фань Чи: «Что такое человечность?», Конфуций отвечал: «Человечность – это любовь к людям», а на вопрос: «Что такое знание?» – ответил: «Знание – это знание людей». Фань Чи его не понял. Конфуций уточнил: «Возвышая людей честных и преграждая путь бесчестным, мы можем сделать бесчестных честными».

Известен факт о том, что Фань Чи просил Конфуция научить его земледелию и огородничеству. Учитель сказал ему, что его познания в этой области хуже, чем у опытных земледельцев и огородников. Когда Фань Чи ушел, Конфуций подумал: «Мелкий человек, этот Фань Чи». Все виды физического труда Конфуций считал уделом мелких, неграмотных людей, игнорировал трудовое воспитание и знание производственного характера.

Конфуций постоянно  наблюдал за своими воспитанниками, хорошо знал их интересы. Особенности и  способности, что позволяло ему  осуществлять индивидуальное воспитание и обучение. Часто на одни и те же вопросы, заданные разными учениками, он давал различные ответы. Однажды его ученик Цзы Лу спросил: «Говоря, что если имеешь какую-либо хорошую мысль, то ее следует сразу же воплотить, так ли это?» Конфуций ответил: «Вначале надо обратится к отцу или старшему брату, которые имеют больше знаний и опыта, за советом и тогда уже действовать». Другой ученик Жань Ю на тот же вопрос получил такой ответ: «Конечно, надо сразу же реализовать эту мысль». Конфуций прокомментировал это следующим образом: Цзы Лу обычно легкомысленно относится ко многим делам и часто ошибается, а Жань Ю отличается нерешительностью в поступках, и ему нужна уверенность в своих силах.

Исходя из индивидуальных склонностей своих учеников, в  зависимости от их способностей, Конфуций подразделял их на группы и решал, чем им заниматься. Так, одни должны были посвятить себя изучению норм поведения, другие – письменности, третьи призваны специализироваться в  области политики и т.п.

Многие китайские  исследователи истории педагогики отмечают, что метод учета индивидуальных способностей учащихся берет свое начало именно от Конфуция: он очень ценил  иные качества своих питомцев и, стремился  развивать их природные задатки  и способности. Это дает основание  утверждать, что Конфуций является создателем первой в Китае авторской  школы.

Практикуя метод  учета индивидуальных способностей учеников, Конфуций тем не менее предъявил всем им одно общее требование: стать идеальными с точки зрения его учения людьми, носителями нравственных высших качеств. Конфуций заставлял всех вдумчиво относиться к учебе, был ярым противником зубрежки и механического заучивания. Он выдвинул тезис о необходимости взаимосвязи учебы и мышления. В книге «Луньюй» приводят его слова: «Учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно». Второе он продемонстрировал на собственном примере: «Я целые дни проводил без пищи и целые ночи без сна, но нашел, что одни размышления бесполезны, и лучше учиться».

В процессе воспитания Конфуций стремился развивать активность учащихся, побуждать их к учению, к добыванию знаний. Он поощрял  самостоятельную работу и призывал к нравственному самосовершенствованию.

Он требовал от учащихся повторения ранее полученных знаний. Повторение, по его мнению, позволяет  учащимся успешно продвигаться вперед и овладевать новым материалом. «Кто повторяет старое и узнает новое, тот может быть наставником для  других».

Конфуций старался быть образцом для своих учеников. Личный пример учителя он рассматривал как важный и эффективный метод  воспитания и обучения. Этим он подчеркивал  важность руководящей роли педагога учебно-воспитательном процессе. За свою богатую эрудицию, обширный по тем  временам кругозор, за неудержимую  тягу к знаниям и стремление к  самосовершенствованию Конфуций снискал  глубокое уважение к себе со стороны  учеников и пользователей у них  заслуженным авторитетом.

Китайский ученый-педагог  Чжоу Юйдэ дает высокую оценку педагогическому профессионализму Конфуция. Во-первых, он проявляет большую «демократичность» в отношениях с учеником: уважая его как личность, выслушивал его мнения и доводы во время бесед и дискуссий. Во-вторых, он вовсе не стремился сдерживать инициативу учащихся и даже высказывал к ним снисхождение, был сам сдержан и уступчив. Он считал, что ученики не должны быть слишком податливыми перед лицом авторитета учителя в процессе познания истины.

Китайский историк  педагогики Шэнь Гу-аньцюнь обращает внимание на тезис Конфуция об использовании знаний на практике. Конфуций требовал, чтобы ученики строго соблюдали нормы морали и этикета, представление о которых они получали в процессе учения, не отступали от них и руководствовались ими в жизни во всех своих делах и поступках. Прежде чем сделать что-либо, подумай. Не противоречат ли твои дела и поступки тому, что ты знаешь. Эта мысль у Конфуция выражается термином «чжи – син», т.е «знать – действовать». Другими словами можно сказать, что Конфуций стремился воспитывать у своих учеников соблюдение принципа единства слова и дела.

Педагогические  идеи Конфуция, его интерес к человеческой личности определял содержание образования, которое он предлагал своим ученикам. Он не отказывался от традиционного  подхода в этой сфере, культивировавшегося  в школах Китая в этот период, так как оно выражало ценности «древности», которую он боготворил. Основное содержание традиционного  образования сводилось к изучению «шести искусств»: чтения, счета, музыки, этикета (правил хорошего поведения), стрельбы из лука и управления лошадью.

Однако Конфуций положил в основу содержания образования  нравственное воспитание, которое дает народу мир и спокойствие. Оно  включает гражданское воспитание, нормы  и правила поведения, преданности  и искренность. Нравственное обучение должно осуществляться в процессе изучения морали (этикета), поэзии и музыки.

Однако Конфуций положил в основу содержания образования  нравственное воспитание, которое дает народу мир и спокойствие. Оно  включает гражданское воспитание, нормы  и правила поведения, преданность  и искренность. Нравственное обучение должно осуществляться в процессе изучения морали (этикета), поэзии и музыки.

Некоторые современные  китайские педагоги говорят о  том, что Конфуций выступал за осуществление  всестороннего воспитания учащихся, но подчеркивают, что не надо понимать это буквально, с позиции сегодняшнего толкования данного термина. У Конфуция это понимается уже и выступает  как принцип морально-нравственного  воспитания, соблюдение которого служит цели достижения гармонии в обществе. Гармония в обществе называется «Чжун юн» («Середина и постоянство»). «Середина – это великий принцип для всего мира; гармония – это великий Путь Вселенной. Благодаря гармонии середины мир находится на своем месте, и все живое растет» – гласит изречение из классического канонического трактата «Чжун юн». Гармония в обществе достигается на основе компромисса упорно учиться и совершенствоваться, а совершаемые ошибки – исправлять.

Конфуций жил  в одну из самых творческих эпох китайской истории. Это был ее переломный момент, когда произошло  первое великое духовное прозрение  китайцев, и они сумели создать  тот архетип, который во многом определил  дальнейшее культурное развитие Китая. Учение Конфуция стало одним из выдающихся проявлений этого перелома.

Наметившаяся  тенденция общественной жизни не могла бы возникнуть без пересмотра старых религиозных представлений. Раннечжоуская религия основывалась на вере в Небо как в «Верховного владыку», повелевающего всем миром. Она дополнялась верой в других богов и духов, магию и гадание. В чжоуском обществе с момента его создания проявлялась секулярная тенденция, которая еще больше усилилась во времена Конфуция. Первоучитель воспринял эту тенденцию своего века. Из «Бесед и Суждений» мы уже знаем, что он не называет небо «Верховным владыкой», отказывает ему в способности «говорить» и отрицает в нем многие другие черты. Он не любит молиться, сомневается в чудодейственной силе духов и не прибегает к помощи гадания. Все это образует рационалистическую сторону его учения, отвечавшую запросом современной ему эпохе.

Рационализм служил Конфуцию опорой для критики общественных пороков. Парадокс этой истории заключался в том, что сами очевидцы этой эпохи  культурного расцвета, в том числе  и первоучитель, не видел в ней  ничего достойного и осуждали как  век смуты и разбоя. В действительности так во многом и было: политическая раздробленность, нескончаемые войны, заговоры, подлые убийства. Нравы правящего  слоя определялись жестокостью и  моральными разложением. Конфуций находил одну из причин этого зла в невежестве людей. Он видел, что его современники предали забвению лучшие заветы древности и, не зная их, нарушают ее обрядовые и нравственные нормы. Поэтому он с такой настойчивостью призвал всех изучать древность. Изучал ее сам и без устали наставлял в ней других.

Здесь проявилась суть его рационализма. Он любит  не мудрость вообще, а древность  и процесс усвоения ее норм. Древность  – тоже своего рода мудрость, и любовь к ней напоминает «любомудрие», философию. Но между ними есть и существенное отличие. Мысль сама по себе не главное  в учении древних: хотя ему без  нее не обойтись, она, в конечном счете, только его служанка. Учение является источником знаний, и Конфуций допускает «постижение нового»  теми, кто «лелеет старое». При  этом он понимает новое как синоним  свежего, молодого, в каком она предстает перед потомками, а ее изначальном состоянии. Мысли отводится служебная функция истолкования древней традиции.

Первоучитель  был в первую очередь ритуалистом, любовь к ритуалу владела им с детства. В детстве «Конфуций, играя, часто расставлял согласно ритуальному уставу жертвенные чаши и сосуды», - свидетельствует Сыма Цянь. Эта увлеченность прошла через всю его жизнь. Именно к ней сводились его привязанности, вел ли он речь о привязанности к учению, древности и т. п. И в древнем культурном наследии, которое он упорядочивал и «передавал», ему виделась, прежде всего, ритуальная сторона. Она же выступив у него на первый план во всем остальном. На предложение ученика отметить принесение в жертву живого барана Конфуций возражал:

Тебе, Цы. Жалко этого барана. А мне жаль этот ритуал.

В традиционных установлениях и обычаях первоучитель видел сохранившиеся формы жизни  первопредков. Эти формы в его время использовались не к месту, утратили свое истинное содержание. Выход был один: чтобы вернуться к древности, требовалось выяснить изначальный смысл древних ритуалов и всю жизнь поместить в эти правильно понятые ритуальные формы.

Конфуция привлекала в обрядности не одна ее формальная сторона. Ритуал был для него не только средством, но и высшей целью, тем, в  чем средство и цель полностью  совпадают. Он особенно подчеркивал  важность ритуальных принципов.

Естественно ожидать, что и жизненный путь такого убежденного  ритуалиста должен был складываться в какой-то мере по законам ритуала. С этой точки зрения в его биографии особенно важны второй и третий периоды, когда он сначала в течение нескольких лет пользовался более высоким, чем прежде, социальным положением, а затем, вновь оказавшись внизу социальной лестницы, стал на долгие годы бродячим спасителем Поднебесной.

Факт традиции в вышей степени примечателен, ибо с предельной откровенностью указывает на то, что в центре конфуцианского мировоззрения лежал именно опыт полноты человеческого присутствия в мире, который есть, по сути, опыт творческого самообновления человека, делающим культуру памятником внутреннего, духовного подвижничества.

Необязательно наделять этот человеческий идеал чертами  физической внешности. Но все же Конфуций предельно выпукло обозначил в своей проповеди тот первый, и важнейший, символ образования, который немецкий философ М. Шелер назвал «ценностным образцом личности», способным «разъяснять каждому человеку его предназначение, служить для нас мерилом и учить нас познать наши настоящие силы...»

Еще в детские  годы Конфуций отличался послушанием, почтительностью к старшим и  был не по возрасту рассудительным. Он проявлял большой интерес к  народным обычаям, церемониям и обрядам, с уважением относился к старинным  книгам и знаниям. Когда ему исполнилось 7 лет, мать отдала его учиться в  школу, где он стал носить имя Чун Ни. Здесь он затмил своих сверстников прилежанием, успехами в учебе и скромностью, за что был назначен помощником своего учителя.