Развитие естествознания и науки в России в 18-21 вв

    1872 – лампа накаливания А.Н. Лодыгина;

    1876 – дуговая лампа П.Н. Яблочкова;

    1888 – С.В. Ковалевская – математика  – премия Бордена Парижской  академии «за усовершенствование в теории движения твердого тела»;

    1890 – Е.С. Фёдоров впервые вывел 230 групп симметрии кристаллов. Положил начало кристаллохимическому анализу;

    1895 – изобретение А.С. Поповым радиотелеграфа (приоритетность под вопросом). 

1.4. Образование Политехнического университета как итог развития   научных школ в России 

    19 февраля 1899 г. было принято  правительственное постановление  об организации в Петербурге  нового высшего учебного заведения  —               политехнического института. Институт создавался с целью подготовки               своих, отечественных специалистов — инженеров для развивающейся                русской промышленности. В создании института приняли участие                               замечательные представители русской научно-технической мысли. В их           числе Дмитрий Иванович Менделеев, Дмитрий Константинович Чернов, Александр Степанович Попов и другие³.

    Разрабатывая  материалы для создания политехнического института как «совершенно нового и своеобразного высшего учебного заведения», его                организаторы считали, что институт должен выпускать инженеров широкого профиля, всесторонне развитых, обладающих глубокими знаниями                   общенаучных и общеинженерных дисциплин, экономики, отлично знающих технику и умеющих применять свои знания для нужд производства.               Полагали, что успешное решение этой задачи возможно только при условии самого широкого развития в институте научной работы. Эти традиции                 политехнической школы сохраняются в институте по сей день.

    Институт  был организован из четырёх отделений  — металлургического, электромеханического, кораблестроительного и экономического. Первыми деканами стали видные учёные, профессора: Н.А. Меншуткин, М.А.                   Шателен, А.С. Посников и К.П. Боклевский.

    Новое учебное заведение стало крупным  учебным и научным центром  страны. В нём работали многие видные учёные, основатели научных школ химии  и металлургии.

    Руководство института всегда стремилось привлечь на постоянную             работу или к временному сотрудничеству новых известных учёных,                     молодые, талантливые кадры. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Развитие российской науки в бурном ХХ веке

2.1. Стремительный разгон 

    Конец 19-го – начало 20-го вв. – период, характеризующийся эмоциональным движением, подъёмом и устремлением состоятельных людей России всемерно помогать развитию отечественной науки. Так, можно назвать имя генерала А.Л. Шанявского, отдавшего всё своё состояние на создание университета (ныне это Российский Государственный Гуманитарный Университет), а также учреждение немалых денежных премий⁴.

    Вообще  в нашей стране было два одинаковых или почти одинаковых по финансам вклада в науку. Один всем известен – это Нобелевские премии, учрежденные российским промышленником Альфредом Нобелем в 1895 г. О другом же вкладе практически не известно.

    В том же 1895 году российский купец Христофор Семенович Леденцов написал удивительные слова: «Истинным способом достижения всеобщего счастья и благосостояния является развитие науки». Богатейший в те годы человек, Леденцов завещал всё своё колоссальное состояние поддержке    российской науки. Для эффективного выполнения спонсорской миссии предполагалось создать авторитетный экспертный совет. Причем,                        указывалось на важность двух обстоятельств: предпочтение должно                 отдаваться не седовласым старцам, а ученым в расцвете сил; членами совета могут быть только совершенно бескорыстные люди.

    К сожалению, Христофор Семенович, умерший в 1907 г., так и не             увидел воплощения своей великой миссии. Во главе экспертного совета            после его смерти был Николай Алексеевич Умов. Это был чрезвычайно            ясный всем, благородный человек высочайшего научного уровня. Его                усилиями возникло высокое научное качество экспертного совета.

    Но  почему же имя Нобеля известно всем, а Леденцова – лишь                          специалистам истории науки? Всё дело в поразительной скромности                  Христофора Семеновича, пожелавшего остаться неизвестным. И хотя                    собравшийся после его смерти экспертный совет постановил в нарушение воли покойного назвать экспертное общество Леденцовским, имя человека, сыгравшего главную роль в сохранении нашей науки в страшный период                  перехода от России к Советскому Союзу, оказалось предано забвению, а           Леденцовское общество в справочных материалах обезличено и значится как «благотворительное общество». Фактически, имя И.Х.Леденцова вполне          достойно стоять рядом с именем Ломоносова – ведь это на его деньги в 1925 г. была создана Академия Наук СССР⁵.

    Вообще, 10-15 лет до начала кошмарной Первой мировой войны наша научная мысль  сделала колоссальный скачок. Если бы только мы спокойно развивались, если бы не было Мировой войны, мы были бы богатейшей               великой страной, не только потому, что мы называем ее великой, а по всем своим признакам. 

2.2. Советский период: восстание из пепла 

    Эта страна погибла в 1929 г. И погибла она потому, что после того как в 1922-1923 гг. партия большевиков расправилась с гуманитарной частью             науки, в 1929 г. энтузиасты естественных наук попали под контроль                 странного термина, клейма, которое назывались «меньшевиствующий              идеализм», и пошло уничтожение естественных наук.

    В 1929 г. началась так называемая «лысенковщина» – вакханалия               демагога и интригана «народного академика» Т.Д. Лысенко, основателя    «мичуринской агробиологии» и главного врага «буржуазной» генетики.       Начиная с этого года из столичных университетов по доносам и протестам студентов (рабфаковцев) изгоняются многие выдающиеся ученые-генетики, такие как С.С. Четвериков и Н.К. Кольцов; через десять лет, 6 августа 1940 г. будет арестован величайший человек планеты Н.И. Вавилов.

    В 1948 г. по приказу министра высшего образования из всех                 учреждений, учебных и научных, было уволено более трех тысяч биологов разных оттенков. Слова «ген» и «хромосома» считались политическим         преступлением. Это мракобесие продлилось 16 лет. 16 лет не было                          возможности заниматься свободной наукой.

    Повезло лишь тем, кто работал на армию, то есть физикам и всем, кто понадобился  для «кования оружия» сначала  победы во II Мировой, а затем и в так называемой «холодной» войнах. Их усилия были сконцентрированы на острие двух направлений: создание атомного оружия и ракетостроение. Ради этого из гулаговского лагеря был отозван талантливый инженер и ученый Сергей Павлович Королёв. Ради этого чудом миновали тюрем многие                  физики, ставшие впоследствии не только создателями атомной бомбы и «ядерного щита», но ведущими специалистами атомной энергетики. Это А.Ф.Иоффе, В.И.Вернадский, В.Г.Хлопин, П.Л.Капица и возглавивший с 1942 г. работы по атомной науке и технике в СССР Игорь Васильевич                Курчатов. Усилиями курчатовской группы мы за 4 года догнали американцев по атомной бомбе, лишив их с 1949-го г. опасной монополии и, тем самым, уравновесив мир, ставший отныне двухполярным. Но это же означало начало нового этапа планетарной эволюции, при котором соревнование двух политических систем поставило под вопрос самое существование человечества. Началась «холодная война» или страшная гонка вооружений. И еще через 4 года, в августе 1953-го, СССР вырвался в этой гонке вперёд: группа физиков под руководством Игоря Евгеньевича Тамма, куда входили его молодые   ученики А.Д. Сахаров и В.Л. Гинзбург, создали водородную бомбу.

    С начала 50-х годов в СССР неуклонно растут расходы государства на науку, открывается много новых исследовательских институтов,                           увеличивается численность научных работников. Большой оборонный                 потенциал ядерной энергетики, квантовой электроники, а также космической техники в условиях «холодной войны» обеспечил им приоритетный режим развития. В системе военно-промышленного комплекса были созданы                    хорошо оснащенные научно-технические организации – «почтовые ящики». В области физики атомного ядра советская наука заняла одно из ведущих мест в мире. Построенный в 1956г. в Дубне ускоритель элементарных частиц (синхрофазотрон) был по тем временам «мировым рекордсменом» по                 энергии ускорения протонов.

    Параллельно с военными, физики-атомщики разрабатывали и мирные приложения ядерной физики. Это создание и наземных атомных                       электростанций (первая – в 1954 г.) и ядерных энергоустановок для водного транспорта (если первые подводные лодки с атомными реакторами                    появились сначала у американцев (1955), а потом у нас (1958), то по                 надводным атомоходам мы их обогнали: ледокол «Ленин» появился в 1957-м – на 2 года раньше американского судна «Саванна»).

    Но, разумеется, не все физики были загружены  прикладными                        направлениями. Огромный вклад в отечественную и мировую науку был   внесен А.А. Фридманом, в 1922-24 гг. дополнившим открытие А.Эйнштейна и создавшим модель т.н. расширяющейся Вселенной («фридмановской            Вселенной»). Другим ученым с мировым именем являлся Лев Давыдович Ландау. Квантовая механика, физика твердого тела, магнетизм, физика                 низких температур, физика космических лучей, гидродинамика, квантовая теория поля, физика атомного ядра и физика элементарных частиц, физика плазмы — вот далеко не полный перечень областей, в разное время                         привлекавших его внимание. Про Ландау говорили, что в «огромном здании физики XX века для него не было запертых дверей». В 1932 году он                         возглавил теоретический отдел Украинского физико-технического института в Харькове, а с 1937 г. – в Институте физических проблем АН СССР.

    Лауреатами Нобелевской премии по физике стали 10 отечественных физиков: П.А. Черенков, И.М. Франк и И.Е. Тамм (1958), Л.Д. Ландау (1962), Н.Г. Басов и А.М. Прохоров (1964), П.Л. Капица (1978),  Ж.И.Алферов (2000), В.Л. Гинзбург и А.А. Абрикосов (2003)⁶.

    Здесь же добавим, что именно физики чаще иных ученых удостаивались внимания и благосклонности Нобелевского комитета. Для этого, равно как и для объяснения пренебрежительного отношения к советской науке в целом, было масса причин далеко не научного свойства. И, тем не менее, лауреатами «нобелевки» стали еще следующие ученые:

1904, физиология  и медицина — Иван Петрович Павлов;  
1908, физиология и медицина — Илья Ильич Мечников; 
1956, химия — Николай Николаевич Семёнов; 
1973, экономика — Василий Васильевич Леонтьев; 
1975, экономика — Леонид Витальевич Канторович.

    Но  вернемся к советской науке, которая  после 16-летнего застоя вновь возвращалась к жизни. Для этого были сделаны  два мероприятия. Одно – на физическом факультете Московского университета создали кафедру                 биофизики, чтобы там, вдали от «истинных», то есть лысенковских, биологов развивать науку. А второе – вдали от Москвы, в Пущино, в 1961-м г. был создан специальный научный центр. А через три года, с отстранением Н.         Хрущева от власти, пришло время освободиться от наваждения под                         названием «лысенковщина». Это было «время оттепели». В науку потекли мощные денежные потоки. И самые мощные – в космонавтику и                         кибернетику. И если в первой мы долгое время пожинали щедрые плоды, о чем свидетельствуют наши грандиозные успехи в освоении космоса, то обильные вливания в кибернетику сослужили ей дурную службу. И дело здесь в том, что, в отличие от ракетостроения, она была ориентирована почти что на все отрасли экономики СССР, которая, увы, была невосприимчива к технологическим новациям.

    Выдающийся  советский ученый и общественный деятель академик В.М.Глушков немало сил положил на внедрение в СССР Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации (ОГАС), предназначенной для автоматизированного управления всей экономикой страны в целом. Для этого в 1967 г. им была разработана теория систем управления распределёнными базами данных (СУРБД). Но безумному                замыслу ученого не суждено было свершиться: высшее политическое                  руководство страны прекрасно понимало, что никакая кибернетика не                 справится с  российской ментальностью.