Разговорная лексика в произведениях В.М.Шукшина

    Эмоциональность разговорной речи достигается специаль­ным интонированием и без таких словечек (Не едет, Таня, не едет!, фактически означает нечто вроде; Не едет, Таня, черт ее побери[2]. Поэтому в речи культурных людей «специальных» слов, выражающих эмоции говорящих, обычно немного. Ос­новная масса, слов разговорной речи—самые обычные, обще­литературные нейтральные, а вовсе не особые «разговорные» словечки.

Одна из характерных особенностей разговорной речи — ак­тивное использование местоимений. В среднем на каждую 1000 слов в разговорной речи встречается 475 местоимений (сущест­вительных 130, а прилагательных всего 35). Ср. в научной ре­чи: 62 местоимения при 369 существительных и 164 прилага­тельных[3].

Местоимения в разговорной речи не только заменяют уже употребленные существительные и прилагательные, но часто используются без опоры на контекст. Особенно это характерно для местоимения такой. Благодаря интонации это местоимение приобретает особую повышенную эмоциональность и либо слу­жит просто усилителем (Такой ужас! Такая прелесть! Такая приятная), либо становится обозначением положительного ка­чества (Он такой человек! — прекрасный, отзывчивый, добрый, умный, сильный; А запах такой идет! — дразнящий аппетит, приятный). Обобщенность значения местоимения, как видно из примеров, при этом сохраняется. Но для разговорной речи характерна ситуативная, а не контекстная конкретизация этой обобщенности. Ср. официальные: Такой человек, как Медведев; Медведев – известный ученый. Такой человек заслуживает на­шего внимания и т. д. — и разговорное: Медведев — такой че­ловек! Из ситуации, общего жизненного опыта собеседников им ясно, о каких примерно положительных качествах человека идет речь. Конечно, возможно в разговорной речи и более обыч­ное в нашем понимании использование местоимения такой: Ты такой стол нигде не встречала в продаже? — стол пе­ред глазами собеседника; И сколько такой стоит один набор? и т. д. Здесь конкретизация не контекстная, а ситуативная, но в отличие от предшествую­щих примеров она такая же точная, как в неразговорной речи.

Однако в разговорной речи обычна и неточная конкретиза­ция, рассчитанная на понимание собеседника.

Неточная конкретизация, рассчитанная на общий опыт, зна­ния, характерна и для местоимения того: Как фильм? — Да не того что-то. —Вот и мне не очень.

Но расчет на быстрое понимание сообщаемого не всегда оправдывается. Возникают иногда ситуации, когда один из собеседников вынужден уточнять то, о чем ему говорят. На­пример: — Но он какой-то такой фабрики был, — Какой? Нашей? Да? — Нет. — Среднеазиатский? Среднеазиатской, да. Как видим, говорящий не боится, что его не поймут, он знает, что в случае непонимания последует переспрос и все будет объяснено.

Привычка к разговорной небрежности в использовании мес­тоимений и к активному их употреблению приводит к тому, что в письменной речи появляются фразы, вызывающие смех или полную неопределенность смысла.

Уменьшение доли существительных и прилагательных в разговорной речи связано не только с широким использова­нием местоимений. Дело в том, что в разговорной речи, как уже говорилось, используется огромное количество незначи­мых слов, различного рода частиц. С одной стороны, из-за бе­зударности они являются средством создания разговорного волнообразного ритма речи. С другой стороны, они являются вынужденными заполнителями пауз. Разговорная речь — речь непринужденная, но, поскольку человек вынужден при этом мыслить и говорить одновременно, он делает паузы, подыски­вая необходимое слово.

    Возникающие при беседе паузы довольно часто заполняют­ся какими-либо звуками (э-э, м-м), какими-нибудь безударны­ми словами. См., например, в речи того же лица: А потом мы с ними/вообще, так сказать, вот летом/это было даже очень приятно/что мы с ними летом/играли симфоничес­кую музыку!/Тоже!(Понимаешь? То есть они приходили/и Мы, значит, своими худосочными силами/потому что сос­тав у нас/очень маленькая струнная группа.

Кроме явных заполнителей пауз, в разговорной речи ши­роко используются незначимые или малозначимые слова-сиг­налы неточности выражения, приблизительности: и... такие не очень громкие симфонии/там ну такие, как там Моцарт что-ни­будь/даже там Брамс иногда играли/. В роли слов-сигналов неточности выражения часто используются местоименное на­речие там, частицы вот и ну: своеобразие текста/вот разговор­ной речи/состоит в том...; но их (стихи) нельзя вот... быстрочтением читать; Помню «Недоросль» разыгрывали между... так... ну в свободное время; А «фаршированная щука» это говорит, что женщина, там безвольная, какая-то там мягко­телая.

Приблизительность в передаче смысла того, о чем идет речь, попытка найти нужное слово сигнализируется и при помоши местоимений это, это самое.

В разговорной речи все эти сигналы приблизительности, неточности и простые заполнители пауз вынужденно необхо­димы. Неслучайно они попадают и в речь действующих лиц в кинофильмах, теле- и радиопостановках. Борьба с засорением речи «ненужными» словами должна вестись осторожно. За­полнители пауз настолько неизбежны в спонтанной речи, что, как ни странно, им даже следует обучать иностранцев, иначе они начинают вводить в русскую речь нерусские заполнители пауз. Бороться следует лишь с привычкой к однообразному заполнению пауз при помощи таких слов, как значит, пони­маешь, так сказать и т. д.

Как видим, лексические особенности, характеризующие раз­говорную  речь, разнообразны.  Некоторые   из   них   достаточно часто отражаются в письменной речи, что приводит к нару­шению стиля изложения, неясности и неточности написанного; некоторые характерные для разговорной речи особенности употребления слов связаны с влиянием, оказываемым на разговорную речь письменных (печатных) источников.

Глава 2. Разговорные элементы в художественной речи

2. 1.Функции разговорных элементов в авторской речи

художественных произведений

       Основным  фоном  авторского повествования  в  художествен­ных   произведениях   является   художественный   стиль.   Однако в некоторых произведениях, особенно публикуемых в последние годы, в авторскую речь широко включаются разговорные кон­струкции. Это объясняется тем, что таким  включением  авторы стремятся приблизить свою речь к устному рассказу, средствами   письменной   речи   создать   впечатление   устной   речи.   Так  создается   впечатление   народного   сказа   (сказы   П.   Бажова), рассказа бывалого солдата   («Кавказский пленник» Л.  Н. Толстого, «Сашка» В. Кондратьева)  и т. д. В этих целях частично используется   лексика,   не   столько   разговорная,   сколько   сни­женная, просторечная.  Например:  По всем военным  правилам надо бы пост на тот взгорок и выдвинуть, но побояз-Начал —от  роты  далековато.   Если   немец   прихватит, помощи не докличешься, потому и сделали здесь. Прогляд,  правда,  неважный...   (В.  Кондратьев.  Сашка).

    Для  создания   впечатления   сказа   наиболее  распространен­ным  является  использование несвойственного  письменной  речи порядка   слов   и   главным   образом   порядка   слов   с  так   называемой   фольклорно-стилевой   окраской.   Основное   его   отличие  заключается  в  расположении   подлежащего   после  сказуемого: К вечеру, как отстрелялся немец, пришло время за­ступить Сашке на ночной пост. У края рощи прилеплен был к ела редкий шалашик для отдыха (В. Кондратьев. Саш­ка);  Служил  на  Кавказе офицером один барин.  Звали его Жилин. Пришло ему  раз письмо из дома. Пишет ему ста­руха-мать   <...>.  Пошел    он    к    полковнику... и  т. д. (Л.Н.Толстой.

Кавказский пленник).

Фольклорно-повествовательная окраска такого порядка слов специально оговорена в книге И. И. Ковтуновой «Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложений» (М., 1976, § 109).

    Сказовый характер авторской речи, создающий особый образ рассказчика, отличный от автора, встречается не часто. Да и оба элемента (лексический и линейный — порядок слов) не являются собственно разговорными.

Второй тип включений разговорной речи в авторское пове­ствование служит для сближения с речью персонажей, т. е. разговорные элементы становятся сигналами несобственно-прямой речи. Здесь опять-таки основную роль играют лексичес­кие элементы (не столько разговорные, сколько просторечно-сниженные) и порядок слов.

В порядке слов самым ярким сигналом разговорности явля­ется расположение дополнений впереди управляющего слова: Если бы Селезнев, ординарец, был жив, то, конечно, не забыл — раненого в дорогу одел бы полушубком (К- Симонов. Солдатами не рождаются).

В качестве сигнала перехода к несобственно-прямой речи используется также неполнота предложений, ассоциативные, а не логические связи при построении текста, повышенная эмо­циональность (на письме отраженная восклицательными зна­ками). См., например, отрывок из романа К. А. Федина «Кос­тер»: Аночка в Бресте. Она сама сказала ему, сама произнес­ла—Брест. Почему он сразу не подумал об этом? Не важно. Все не важно. Она там, где огонь. На границе! Может быть, он ослышался? Почему не переспросил ее? Неужели она дей­ствительно выговорила это? Не ошибся ли он? Ее последние слова были «Очень — очень!» Но почему—-последние? Что это? <...>

В комнате грянул марш. Походный марш. Такой бодрый веселый. С такими форшлагами, трелями. Из-за той же непод­вижной шторки. Надо готовиться. Аночка второй день в Брес­те. Сегодня она должна играть спектакль. Сегодня с рассвета она в огне. Надо прежде всего телеграфировать. Нет, послать радиограмму. Не растеряться. В этом все дело.

В последние годы манера изображать события не через авторское их видение, не от себя, а через восприятие какого-либо персонажа, его глазами, его мыслями, его «голосом» настолько распространилась, что видоизменило средние ха­рактеристики повествовательной нормы. В некоторых произ­ведениях последних лет авторская речь фактически почти совсем отсутствует.

  Разговорные выражения могут выполнять особую функцию интимизации повествования, т. е. создания впечатления, что автор обращается персонально к данному читателю. Впечатление это возникает потому, что разговорная речь всегда персональна, а письменная речь, как правило, обращена не к конкретному человеку. Однако в авторской речи, за редким исключением, это все же отдельные выражения. Значительно шире разговорные элементы используются в художественном диалоге.

2. 2. Функции разговорных элементов

в художественном диалоге

     В художественном диалоге разговорные элементы используются настолько широко, что встает вопрос, к какому функциональному стилю относится речь действующих лиц художественного произведения: к художественному или разговорному[4]. См., например, диалоги, полностью совпадающие с разговорными в пьесе Горького «Дачники»:

Суслов. Вы слышали?

Рюмин. Что?

Суслов. Спор.

Рюмин. Нет. Какой?  

Суслов. Власа с писателем и Замысловым?

Рюмин. Нет.

Суслов. Жаль.

Аналогичные отрывки можно привести из произведений дру­гих авторов. Впечатление разговорности создается использо­ванием ряда особенностей, свойственных разговорной, но неписьменной речи. В приведенном диалоге это предельная непол­нота предложений, приводящая к непониманию, которое тут же устраняется переспросом. В других случаях это типичный для разговорной речи порядок слов.

Сигналами разговорности могут служить не только типичные для разговорной речи элементы. Возможны и условно литера­турные сигналы, особые художественные приемы, создающие впечатление того, что персонажи именно разговаривают, при­чем непринужденно. Одним из таких приемов является упот­ребление инфинитива впереди глагола в спрягательной форме; Видишь, люди устали, пить хотят (К.Симонов. Живые и мертвые); Распоряжаться я не собираюсь (Федин. Костер); Я только спросить хочу (Л. Леонов. Русский лес) и т. д. В разговорной речи такой порядок встречается ред­ко (лишь немногим чаще, чем в письменной речи: до 8% в авторской речи А. Толстого, М. Шолохова и 8—14% в жи­вой разговорной речи), а в речи персонажей у некоторых авторов достигает 55—63 % (например, в пьесе Л. Н. Толстого «Власть тьмы»).

Итак, основное назначение разговорных элементов в художе­ственном диалоге — функция сигнала разговорности. Однако не менее важной является другое назначение разговорных эле­ментов — функция характеризующая.

Разговорные элементы в художественном диалоге, как пра­вило, являются не только сигналом разговорности, но и сред­ством речевой характеристики персонажа. В этих целях подчас используется бранная, сниженная лексика, а также употребля­ются диалектные слова как показатель невысокой культуры персонажа. Нередко таким свидетельством низкой речевой культуры персонажа становятся обычные разговорные явления, свойственные в реальном общении и людям высокой культуры.

Так, например, в произведении В. М. Шукшина «Калина красная» старик Байкалов говорит: Кто тебя в убийцы зачисляет? Но толь­ко ты тоже, того... что ты булгахтер, это ты тоже... не зали­вай тут.

В прошлом аналогично использовались и качественные кон­струкции с местоимением, например; Доброта — она превыше всех благ (Коростылев); Смерть — она все успокаивает (Лука)  (М. Горький. На дне).

Следует иметь в виду, что и сейчас и в прошлом условно литературным средством речевой характеристики является порядок слов. У Пушкина по расположению в речи прямого дополнения различаются великосветское и провинциальное дво­рянство. Ср., например, место прямого дополнения в речи пер­сонажей «Пиковой дамы» и «Капитанской дочки». Возможно, это как-то связано с использованием великосветскими дворяна­ми в своей речи французского языка (ср, речь Дубровского и Троекурова, не владевшего французским языком).