Поэзия о военной жизни

Автор работы: Пользователь скрыл имя, 22 Апреля 2012 в 16:32, реферат

Краткое описание

Годы Великой Отечественной войны были исключительно своеобразным и ярким периодом в развитии советской литературы. В тяжелейших условиях ожесточенной борьбы с врагом было создано немало произведении, навсегда оставшихся в народной памяти.

Содержимое работы - 1 файл

рерферат по литературе. поэзия военной жизни..doc

— 222.50 Кб (Скачать файл)

Ее судьбы суровой 

     Так, несмотря на боязнь лирики, свойственную некоторым поэтам, лирика успешно  пробивала себе путь и занимала в поэзии все большее и большее место — в произведениях М. Исаковского, А. Твардовского, К. Симонова, А. Суркова, С. Щипачева, А. Фатьянова, О. Берггольц, С. Маршака, Н, Рыленкова, Д. Кедрина, С. Наровчатова, М. Львова... Отныне не только ораторское гражданское красноречие, но и многое другое, жившее в душе солдата, оказалось важным и необходимым для поэта Великой Отечественной войны. В первый период войны понятие Родины литературно существовало преимущественно в своей всеобщей форме. Само слово Родина мгновенно вызывало в сознании читателя или слушателя совершенно определенный комплекс патриотических ассоциаций, аналогий и переживаний. В знаменитой песне Вас. Лебедева-Кумача («Идет война священная...»), как мы видели, слово Родина, живет именно в таком качестве. В художественной системе Вас. Лебедева-Кумача, продолжавшей традиции революционных гимнов, подобный символ не лишен был также, вследствие неизбежно пронизывавших его индивидуальных ассоциаций, известной даже многомерности. Поэзия периода войны неоднократно и с большим успехом пользовалась этой удивительной способностью слова насыщаться эмоционально-художественной силой при, казалось бы, минимальной помощи со стороны искусства. Отсюда — огромный агитационный (и художественный) успех произведений, которые сейчас могут показаться безыскусственными, а то и обнаженно-риторическими. 

     Однако, как и многие другие ключевые образы военной лирики, образ Родины становится в стихах поэтов конкретнее, автобиографичное, а значит, и лиричнее. Сделались, например, популярными строчки К. Симонова о «клочке земли», припавшем «к трем березам». Взор художника продолжительнее и пристальнее вглядывается в многочисленные подробности, из которых с закономерной постепенностью формируется чувство патриотизма. Поэтическое зрение, одним словом, стало более внимательным к подробностям родной земли, к «малой родине», которая, как известно, впервые дает жизнь гражданскому сознанию и чувству. 

     Большое место занимала в лирической и  публицистической поэзии Великой Отечественной войны песня – в самых различных ее разновидностях: наряду с лирическими песнями о любви, о разлуке, об ожидании встречи широко развивались песни маршевые, песни–гимны, произведения высокого гражданского звучания, а также шуточные, рождавшиеся в минуты затишья и краткого отдыха. Нередко песни создавались для какой-либо одной дивизии или полка; написанные в большинстве случаев самодеятельными авторами, они становились постоянной принадлежностью того или иного воинского соединения, и ими дорожили. 

     Потребность в песнях различного характера была па фронте (и в тылу военных лет) очень велика. Композиторы и поэты  не могли не видеть, с какой настойчивостью искала себе выражения в задушевном напевном слове человеческая душа. 

     Как уже говорилось, тон песне задала любимая всем народом «Священная война» Вас. Лебедева-Кумача и А. Александрова. 

     Однако  в первый год войны широко звучали  и старые лирические песни довоенных  дет, вплоть до сентиментального «Синего  платочка», вскоре, однако, переделанного на военный лад для певицы К. Шульженко. Такие песни охотно пели в землянках под гармонь или гитару. Правда, их текст не всегда подходил к новой, фронтовой обстановке, но какую-то часть чувств и переживаний они все-таки выражали, а главное — напоминали о мирном, довоенном прошлом, где остались дом, счастье, любовь, семья. Магической силой воспоминаний и личных ассоциаций эти отзвучавшие и, казалось бы, уже сгоревшие на воине мелодии. 

       начало, свойственное советской  военной поэзии даже в ее наиболее трагедийных произведениях, пришло в нее, прежде всего от Пушкина. 

     Пушкинская  тема государства, истории и личности прошла громко звучащим лейтмотивом  через всю нашу военную поэзию. Она организовала собою как лирику, так и некоторые крупные вещи эпического облика. Для лирики же становится характерным не просто обращение к истории народа как средству иллюстрации гражданских чувств, но органичное введение ее в стихотворение, проистекающее из живого ощущения слитности с жизнью народа, с его современным тяжким днем. 

Оглянись на леса и на пажити, 

Выдвигаясь с  винтовкою в бой; 

Все, что кровным  трудом нашим нажито, 

За твоею спиной, за тобой! 

Чтоб добру  тому не быть растащену, 

Чтоб отчизне  цвести и сиять, 

Голосами седых  твоих пращуров 

Я велю тебе насмерть стоять! 

     Общая тенденция поэтического развития вырисовывается в стремлении лирики к широкому охвату жизни. В этом стремлении великие  традиции русской классической литературы встретились и стали взаимодействовать  с теми достижениями художественного познания и отображения действительности, которые связываются преимущественно с идейной и эстетической природой советской литературы, с ее предвоенным опытом, а также и еще более ранним — главным образом с опытом Вл. Маяковского. 

     В этом отношении важно подчеркнуть, что поэты стремились осознать историю народа как неотъемлемую часть своей личной биографии. Главенствующее во всей нашей военной поэзии лирическое начало наложило своеобразный отпечаток на многие произведения тех лет. 

     Например, фрагментарно всплывающие в лирическом потоке стихов и поэм Ольги Берггольц картины революционного Питера, идущие от детской памяти, черточки гражданской войны, приметы комсомольской жизни двадцатых-тридцатых годов, различного рода исторические и революционные реликвии, проступающие в архитектурном облике Ленинграда, просвечивались обычно в ее стихах таким напряженным, личным чувством, что становились частицей автобиографической исповеди. Блокадный Ленинград предстает в ее стихах не только в точных деталях быта, повседневного поведения и борьбы граждан осажденного города, но и в многочисленных, как правило, чрезвычайно внимательно и заботливо взятых ею на памятный «учет» реликвиях и мемориальных приметах. Поэтому и ленинградский быт, своеобразный и неповторимый, она подавала в своей лирике обычно таким образом, чтобы даже в мелочах и деталях выявить крупный и общезначимый быт исторический («бытие»). Не случайно даже небольшие и, казалось бы, сугубо лирические стихи ее того времени приобретали своего рода символический характер: они соотносились с крупными общественными (историческими, национальными) координатами. 

     Словом, несмотря на распространившуюся одно время боязнь лирики, лирика, причем во множестве превосходных образцов, существовала. Важно отметить, что  она появилась уже в 1941 г., т. е. в тот период, который обычно считается временем господства агитационно-плакатной поэзии. Ведь именно в 1941 г. были написаны «Землянка» («Бьется в тесной печурке огонь...») А. Суркова, «Жди меня», «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщипы...» К. Симонова — шедевры нашей военной лирики. Тогда же были написаны стихи «Из казанской тетради» М. Алигер, первые блокадные лирические произведения О, Берггольц («Из блокнота сорок первого года», «И снова в сиянии силы...», «Сестре», «Осень сорок первого», «Я буду сегодня с тобой говорить...» и др.), А. Недогонова («Роса еще дремала на лафете...»), А. Твардовского («Пускай до последнего часа расплаты...» и др.), Е. Долматовского («Лелека»), В. Инбер («Трамвай идет на фронт...»), А. Ахматовой («Клятва»), Н. Рыленкова («День твоего рождения»). Предстояло укрепить эту плодотворную линию, дать ей права гражданства, приохотить к ней армейских поэтов, среди которых было немало талантливых и способных людей, ушедших на какое-то время от лирического творчества. 

     Мгновенный  и всеобщий успех некоторых лирических стихотворений (в особенности «Землянки», положенной на музыку композитором К. Листовым, и «Жди меня» К. Симонова) показал, насколько велика была в  народе потребность в задушевном лирическом слове. Оба стихотворения переписывали, вырезали из газет, их посылали вместо писем. Успех того и другого произведения объяснялся всеобщностью запечатленного в них чувства. А. Сурков в своем стихотворном послании Софье Кревс и К. Симонов в письме – заклинании, адресованном Валентине Серовой, обращались не только к своим любимым, но как бы ко всем любимым вообще. 

     Жанр  послания (письма) был чрезвычайно  распространен в годы войны. Причины  этого явления очевидны. И. Спивак, специально рассмотревший в своей  книге «Советская поэзия периода Великой Отечественной войны» бытование этого жанра, находит несколько его разновидностей, отмечая, что не только чувство любви, но и гражданские, политические, литературные, философские мотивы занимали в стихотворных посланиях определенное место- Он верно пишет, что «форма письма придает стихотворениям характер интимного, задушевного разговора». 

     К этому можно добавить, что послание по существу явилось той первоначальной формой, в которой зародилась, свободно и естественно в ней себя почувствовав, военная лирика. Письмо, послание, обращение давало большую свободу лирическому выражению — даже с обобщенным адресатом оно позволяло говорить на «ты» — интимно и доверительно. Достаточно вспомнить хотя бы устные радиообращения О. Берггольц к «сестре-москвичке», к горожанам блокадного города, к народу. 

Товарищ, нам  горькие выпали дни, 

грозят небывалые  беды, 

но мы не забыты с тобой, не одни,— 

и это уже  победа… 

     Разнообразны  были написанные А. Твардовским стихотворения, которые можно отнести к этому  жанру: «Бойцу Южного фронта», «Новогоднее слово», «Земляку», «Дорога на запад», «Партизанам Смоленщины». В стихотворении «Бойцу Южного фронта» поэт раскрывает перед бойцом значение его подвига: 

И вся родимая  держава, 

И весь наш тыл, и фронт любой 

Несут хвалу и честь по праву 

Тебе, товарищ  боевой… 

     В послании «Земляку» А. Твардовский  с присущим ему стремлением напомнить  читателю о самом дорогом перечисляет  приметы родного дома, оставленной  семьи н заканчивает выводом-обращением: 

У каждого своя родная сторона, 

У каждого свой дом, свой сад, свой брат любимый, - 

А родина у всех у нас одна, 

     В стихотворении «Партизанам Смоленщины»  поэт прибегает к форме народной песни, в которой соединяются  плач по родимой стороне, оказавшейся  в плену у врага, с энергичным призывом к борьбе, к мести. 

Ой, родная, отцовская, 

Что на свете  одна, 

Сторона приднепровская, 

Смоленская сторона, 

Здравствуй. 

Слова не выдавить, 

Край в ночи без огня. 

Ты как будто  за тридевять 

Земель от меня. 

     Однако  послание А. Твардовского не ограничивается этим мотивом — оно оказывается полифоничным и включает в себя различные чувства. Поэт дальше говорит: 

За Починками, Глинками 

И везде, где  ни есть, 

Потайными тропинками 

Ходит зоркая месть. 

Ходит, в цепи смыкается, 

Обложила весь край, 

Где не ждут, объявляется 

И карает... 

Карай… 

     А кончается это стихотворение, через  несколько строф, развивающих тему возмездия, словами, полными веры и  света: 

Эй, родная, смоленская. 

Сторона деревенская, 

Эй, веселый народ, 

Бей! Наша берет! 

     Как видим, в посланиях, очень разных по своему содержанию, характеру и даже жанру, заключены многие темы лирической поэзии, в том числе, это следует сразу же отметить, и поэзии эпической. 

     В этом нет ничего удивительного: послания, написанные поэтами Великой Отечественной войны, содержали в себе общенародные чувства и мысли, события общенационального значения и смысла. 

     В развитии лирики с самого начала более  или менее четко, если говорить о  жанрово-структурных особенностях, определились все основные тенденции, проявившиеся во многих произведениях тех лет, посвященных самым различным темам. Эти две тенденции не противоборствовали друг другу, но дали различные художественные результаты. Одна из них взяла начало из публицистико - очерковой стихии, которая, как уже сказано, задавала тон в поэзии начального периода войны. Эта лирика придерживалась обычно конкретного, чаще всего подлинного, имени, конкретного факта, случившейся на самом деле ситуации и т. д. Словом, она была близка к очерку, но ей в отличие от собственно документальных жанров была свойственна, во-первых, напряженная, сказывавшаяся на характере образности, эмоциональность, а во-вторых, голос и образ автора играли в ней весьма заметную роль — функционально, как правило, несколько иную, чем в публицистике или в очерке. Поэты, работавшие в этой области поэзии (обычно по должности своей – газетчики), писали о героях того или иного фронта и старались не столько раскрыть характер в его лирико-реалистической многомерности, сколько выразить к нему свое отношение, а иногда и просто закрепить имя человека и его поступок в памяти товарищей, заставить подражать ему, спасти от забвения. И вот эта особенность (спасти от забвения) подчас и выводила стихотворение из очерковой стихии в сферу лирического высказывания, но родственная связь с очерком всегда ощущалась. Эта, вторая, тенденция предъявляла свои права и, наконец, организовывала весь тон лирической поэзии именно такая — именно «мемориальная» — лирика. Удачи, правда, были здесь не часты, по все же можно говорить об определенной тенденции, обнаруживающейся в творчестве, многих и многих поэтов, в том числе и крупных. А сейчас, зная последующее литературное развитие, можно увидеть в этой лирике и то, что в годы войны было трудно оценить и теоретически осмыслить, а именно — многослойную тему памяти, соединявшую в тогдашней поэзии конкретное со всеобщим. 

Информация о работе Поэзия о военной жизни