Народные традиции в повести Р.Роллана «Кола Брюньон»

     2 февраля, Сретенье – предчувствие начала, возобновление сокодвижения в природе. Пробуждение от зимней спячки, ощущение приближающейся весны. Для героя романа начало года – это начало воспоминаний обо всем, что он пережил за полвека и первая дневниковая запись в новенькой чистой тетради. В начале романа просматривается связь настоящего с прошлым, молодого со старым – это отражается в мыслях Кола Брюньона о своем роде: воспоминания о свадьбе, подсчет «нажитого» хозяйства, детей. Мотивы последнего месяца зимы – «стеречь, беречь скотину». Вот как Кола, говорит о своей дочери Мартине: «Немалого стоило мне мужества довести ее до замужества! Довольно я ее стерег и берег. Теперь моему зятю черед стеречь. Флоримон, пекарь, охраняй свою печь» [14, c. 10].

     Далее в повести описывается как, старый дед Брюньон объясняет своей любимой внучке Глоди почему именно Сретение есть переломный момент в природе, а потому является началом Нового года. Здесь встреча Кола и Глоди является знаком и предвестником скорой весны.

     Согласно  народным традициям Бургундии середина и конец февраля, а также начало марта соотносится со съеданием «половины зимних запасов», «затягиванием пояса». Вот и у Кола иссякли все запасы, которые съели солдаты господина де Невера: «Мой погреб скоро будет пуст. Солдаты, которых господин де Невер, наш герцог, прислал для нашей защиты, как раз принялись за мой последний бочонок» [14, c. 17].

     Следующий месяц апрель символизирует возрождение  природы и активный рост растений. В третьей главе показано как: «Весна набирает силу – творческая активность человека. 1 апреля связан с представлениями о «смерти», существенен гадательный элемент, общение с потусторонними силами - отсюда ритуальный страх и ритуальный смех» [17]. Перед Егорием значительное место в обрядовом цикле занимает «вода» как элемент ритуальный и гадательный. А также табу на любую работу, чтобы волк овец не поел. В повести это отражается тем, что Шамай, друг Кола, не захотел вымаливать у Бога дождя для огородов своих прихожан: «- Нет! Нет! Я не пойду! А толпа: - Разрази тебя гром! Поп ты наш или нет? Отвечай: да или нет? Если ты наш поп, - а ты наш поп, - то ты нам и служишь» [14, c. 37]. Содержание и форму третьей главы определяют подмена традиционного культа «возрождение солнца» католической обрядностью (воскресение Христово), противостояние язычества и христианства.

     В следующих четвертой и пятой  главах описываются события, происходящие в конце апреля и начале мая. По обрядовому календарю эти месяца определяют ритуальное безделье. По поверьям европейцев, после «игры солнца» весна идет на спад и наступает время, неблагоприятное для начинания какого-либо дела. Особенно это время неблагоприятное для свадеб, свадьба г-на д'Амази и м-ль де Шампо заведомо неудачна, что подтверждается и мелкими приметами: ссора на ступенях, встреча с покойником, пришлый старик – мифологически значимый как гость с того света. Встреча с возлюбленной Кола – Ласочки, через 80 лет, календарно связанна со временем обрядов поминовения покойников - с радуницей, задушними поминками. Гадание о предстоящем, характеризуется сценой под дубом. Итог пережитого – исповедь Брюньона самому себе. Заночевав в поле под дубом на опушке леса, Кола утром чувствует себя помолодевшим. В то же, время и желание жениться на Ласочке приходит к нему в мае.

     Глава шестая изображает в повести календарный  месяц июнь. Июнь – переходный месяц по народному календарю. По ритуальной значимости он соотносим, прежде всего, с февралем (масленицей), то есть знаменуется «проводами весны - встречей лета», прощанием с молодостью и переходом к зрелости природы и человека. Отсюда и насмешливое прозвище, данное «иминитым гостям», нежданно посетившим Кламси – «залетные птицы», то есть прилетевшие в конце весны. 

     Седьмая глава повести начинается с 29 июня и включает первые дни июля. По мифологическим представлениям европейцев глава столь же «страшна», как и «страшные святки», а также первая неделя марта. «Страшными святки» проявляется в главе свободным блужданием умерших душ, вышедших из «того» мира в «этот» в поисках нового «дома». А с началом марта – «культ смерти». Именно «странный человек», то есть пришлый со стороны, заносит в округу Кламси смерть – чуму, мор.

     В восьмой главе описываются конец июля и начало августа. По обрядовому календарю это продолжение «небесной жатвы». В произведении отражается такими событиями как, болезнь Глоди, смерть жены Кола. При этом смерть Марии совпадает с началом выздоровления ребенка. Глоди вырвали у «смерти» магическим обрядом, что полностью соответствует верованиям европейцев о «переходе души», то есть о передаче жизненной силы рода, носителями и хранителями которой являются старейшие рода.

     Середина  августа представлена в девятой главе произведения. Месяц символизирует продолжение и конец жатвы, то есть конец смертей в городе. Приметами июля было предсказан пожар. «Кaрa» настигает Кoлa как человека, неуемно пользовавшегося дарами природы, опрометчиво считающим самого себя их хозяином. Враждебность «злых сил» проявляется для героя в изуверстве сеньора Фильбера, уничтожившего в своем замке деревянные скульптуры Брюньона, и в сгоревшей мастерской, от которой осталась, благодаря самоотверженности ученика плотника, Робине, одна «Магдалинка», христианский символ раскаяния в содеянном, с  обгорелыми ногами. Магдалинка  символизирует скорую болезнь Кола Брюньона.

     Конец августа и сентябрь означают конец жатвы. В повести же это конец чумы и пожаров. Мятеж – последние «смерти». И жертва – сгоревшие пьяные погромщики.

     Конец сентября характеризуется сбором плодов, хлеба и урожая. Конец месяца означает «жатву неба» как следствие жертвоприношений кровавого високосного года. Мотивы «бессмертия» - желание Брюньона стать виноградником или плодовым садом.

     Интересны также общеевропейские поверия о том, что зимний Никола определяет урожай овса (удачный - неудачный) следующего года, а также голодную или сытую зиму, то есть определяет цены на хлеб. Отсюда мотивы «родового семени» (удачного - неудачного), а в романе – встреча старого Брюньона со всеми своими детьми.

     Конец декабря. Рождественский сочельник. Обращение Кола к традиционным в праздник сказочным сюжетам. Мотивы «первотворения», «умирания – нарождения».

     Таким образом, чтобы ярче показать быт  народа Кламси, автор положил в основу повести бургундские традиции и обычаи. Мифологические поверья определяют структуру произведения. Р. Роллан дает понять, что каждый должен чтить свои традиции и предавать их из поколения в поколение. Так как обычаи определяют сущность народа и выявляют его историю.

     2.2. Роль фольклорных элементов в создании колорита повести

     Языковые особенности «Кола Брюньона» в этой системе определялись как талантливая стилизация в народном духе, и автору отдавалось должное в знании обычаев Бургундии, тонкой наблюдательности, живом юморе. Ритмика и рифмы в романе уходят корнями также в народную речь. Следами определенной образованности Кола Брюньона и условий его жизни стали в книге античные имена, воспроизведение некоторых древних и легендарных событий, образы, заимствованные из Библии. Но ядреная галльская прибаутка, смех от неистощимого душевного здоровья, разумеется, преобладают надо всем. Рассмотрим несколько примеров:

     «Завел  жену – забудь тишину» [14, с. 10]. Народная французская поговорка, отражающая семейный быт.

     «Кто  плачет – посмеется, озябший –  обожжется». Наша жизнь многогранна, не всегда бывает гладко и радостно. Но отчаиваться не стоит, после плохого  обязательно придет хорошее. Так  и Кола подбадривает свою соседку: «Кто вас обидел? Озорной ветер, который  задирает вам подол! Он прав, он молод; мне бы его молодость! Он знает, куда куснуть, плутяга, сластена, знает лакомые кусочки… Кто плачет – посмеется, озябший – обожжется… А, вот вы и рассмеялись?» [14, с. 15]. Автор использует пословицу, чтобы подчеркнуть жизненный оптимизм главного героя.

     Когда Кола Брюньон прикидывается простаком перед своей дочерью, Мартина говорит: «Знаем ваших ягнят: пусти их втроем – волка съедят» [14, с.20]. Она имеет в виду, что он волк в овечьей шкуре. С виду простак, а на самом деле «еще не родился тот человек, который бы его надул».

     «Верить – хорошо, видеть – лучше». Означает «Доверяй, но проверяй». Автор использует поговорку, чтобы охарактеризовать народ Кламси: «Люди смеются, люди кричат: «Волк! Волк!» Никто этому не верит. Все-таки идут взглянуть (верить – хорошо, видеть – лучше) … И что же видят?.. Батюшки мои! Отряд вооруженных людей, которые рысью поднимаются в гору» [14, с.26].

     «Мы ли едим, нас ли едят, на все надо иметь веселый взгляд» [14, с. 56]. Высказывание описывает жизненную позицию главного героя, что он старается относиться ко всему с легкостью и веселостью.

     «В  компании и скука – равлеченье» [14, с. 94]. Человек не может счастливо жить без общества. Ему нужно признание других людей. Кола Брюньон любил жизнь и людей. Ему всегда не сиделось на одном месте и он редко оставался один.

     «Дурные вести не сидят на месте» [14, с. 125]. Английская пословица, означает, что плохие новости распространяются быстрее хороших.

     Таким образом, мы видим, что главы, образующие повесть, обладают сюжетной самостоятельностью и завершенностью и по своему характеру приближаются к фабльо – жанру старинной народной новеллы. В их текст писатель включает сказки, побасенки, предания, заклинания, обряды, широко бытовавшие в народе. Речь Брюньона обильно пересыпана пословицами, поговорками, афоризмами, выражающими народную мудрость. «Что касается строения книги, то его легко увидеть и без очков. Оно следует ритму Календаря природы, по которому я жил среди полей, промеж двух белых январей. Книга эта питалась кламсийскими летописями, неверскими преданиями, французским фольклором и сборниками галльских пословиц, которые суть мое евангелие и мое «Поэтическое искусство» [15]. Автор изумительно владел знаниями народных традиций и обычаев Бургундии, благодаря этому он с литературным мастерством описал их в повести. Народные традиции и пословицы формируют образы в произведении.

     2.3. Образ народа в произведении «Кола Брюньон»

     Главный герой повести – Кола Брюньон. «…старый воробей, бургундский кровей, обширный духом и брюхом, уже не первой молодости, полвека стукнуло, но крепкий, зубы здоровые, глаз свежий, как шпинат, и волос сидит плотно, хоть и седоват» [14, c. 8]. Имя Breugnon означает «сочный плод», результат скрещивания персика с абрикосом. И сам Кола живет «сочно», «вкусно», не отказывая себе в радостях.

     При создании образа Кола Брюньона Роллан воспользовался сведениями о жизни и характере своего прадеда по отцовской линии – Боньяра. Как и главный герой произведения, он родился в Бревека, так же он вел «Дневник». Боньяр, по мнению Роллана, воплотил в себе галльский дух, жизнелюбие, любознательность, народную мудрость – черты, которыми наделен Кола Брюньон.

     Дух предков жил и в самом писателе, что, по его словам, помогало ему  при создании образа Кола. «Я знаю, в  чем я обязан тебе, старик: ты за многое брался, много пытался, хватал, смаковал, расточал и никогда жить не уставал; эту жажду борьбы и знания, жадную любовь к жизни, несмотря ни на что, ты метнул в день моего появления на свет...» [13, с. 6]

     Писатель  считал своего героя воплощением  «галльского духа» — исконного  духа Франции. Столяр, резчик по дереву из Кламси живет в бурную эпоху религиозных распрей, когда в стране идет гражданская война, когда католики и протестанты режут друг друга. Больше всего он ценит жизнь, а жизнь для него — это работа, благодаря которой хорошеет вокруг Божий мир, плодоносит земля, растут дома и дети. Детей у Кола пятеро: четверо сыновей и дочь. Один сын – католик, другой – гугенот, третий – солдат, а четвертый – мелкий лавочник. Больше всех Брюньон любит свою дочку Мартину: «Славная девушка, рассудительная даже в своих сумасбродствах, и для нее худший из пороков – это то, что скучно. Труд ей не страшен: труд – это борьба; борьба – это удовольствие. А она любит жизнь; она знает, что хорошо; как я: это моя кровь. Но только я, пожалуй, слишком расщедрился, когда ее создавал» [14, c. 10]. А больше дочки, любит свою внучку Глоди: «Это моя лучшая подруга, моя маленькая овечка, моя лягушечка-стрекотушечка. Ей уже шестой год – шустрее мышки, хитрее лисички. Чуть завидит меня, бежит навстречу. Она знает, что у меня всегда полный короб побасенок; она их любит не меньше моего» [14, c. 15].

     Мартина – это образ трудолюбивой, сильной  и смелой девушки. Это традиционный образ настоящей женщины, в которой представляется женщина-жена и женщина-мать.

     В образе Кола Брюньона собраны наиболее характерные черты человека той эпохи. Чтобы полнее раскрыть характер своего героя, Роллан заставляет его действовать в самых различных ситуациях. Мы видим в его отношении к самому себе, к семье, горожанам, феодалам, труду, искусству, религии. Главное, что определяет характер Кола, это его отношение к труду вообще и к своему ремеслу – искусству в частности. Кола Брюньон крепко стоит на земле, просто смотрит на жизнь, легко относится к смерти потому, что она так же естественна, как жизнь. Его суждения, проверенные здравым смыслом, выковываются в афоризмы, подкрепляются крылатыми народными пословицами.

     Здравый смысл, чувство порядка и рассудочность  — черты, которые принято называть типично французскими, в высокой  степени свойственны и Брюньону. Но не всему, что произносит лукавый и насмешливый мэтр, следует верить безоговорочно. Дочь Мартина, прямая наследница Кола по духу, так отчитывает своего родителя: «Ты бахвал. Тебя послушать, так можно подумать, что ты только глоткой и умеешь действовать: ротозейничать, трезвонить языком, зевать от жажды, да на ворон; что ты спишь и видишь, как бы кутнуть, что ты готов пить, как губка; а ты и дня не проживешь без работы. Тебе хотелось бы, чтобы тебя считали вертопрахом, сорвиголовой, мотом, гулякой, который не знает, что у него в кошельке, туго он набит или налегке; а сам бы заболел, если бы у тебя на дню всякое дело не отзванивало свой час, как на курантах; ты знаешь до последней копейки все, что издержал е прошлой пасхи, и еще не родился тот человек, который бы тебя надул... Простачок, буйная головушка! Полюбуйтесь на этого ягненка! Знаем ваших ягнят: пусти их втроем — волка съедят...» [14, c. 20].