Литературные экскурсии

 

 «Странствования по  Руси А. М. Горького», «Чернышевский  в Забайкалье»; для показа места  действия в топографии литературного  произведения: «Поход Игоря на  половцев», «План Бородинского  сражения», «Местожительство Обломова  в Петербурге», «Путешествие некрасовских  странников»; для ознакомления  с развитием литературы в данном  крае и его значением в культурной  жизни всей страны: «Литературная  карта Смоленщины», «Лермон­товские  места на Кавказе», «Замечательные  литературные места Крыма».

 

При изучении «Капитанской дочки» мы пользовались картой путешествия  Пушкина по Уралу в районы восстания  Пугачева.

 

Цель экскурсий на вступительных  занятий на уроках литературы в старших  классах—показать общественные проблемы, выдвинутые жизнью и привлекающие внимание писателей в данный исторический момент. Учитель литературы не может  при этом ограничиться сухой исторической справкой об общественно-политической обстановке эпохи. Не отвлеченными общими фразами и не цифрами экономической  статистики, а живыми примерами из истории родного края воссоздаст он обстановку для правильного подхода  к восприятию и анализу содержания изучаемого произведения.

 

Особое место среди  синтетических форм наглядности  занимают киноуроки.

 

В качестве примера можно  сослаться на два киноурока, проведенные  в Х классе (на тему «Маяковский») и VIII классе (на тему «Демон» Лермонтова) в одной из московских школ. Эти  уроки интересны тем, что они  показывают, из каких составных частей может складываться эта форма  синтетической наглядности.

 

В основу киноурока по «Демону» были положены картины-иллюстрации  к поэме Лермонтова. Они были показаны через эпидиаскоп в той последовательности, в какой это было необходимо для  учителя, ведущего урок. Но там, где  нужно, был вставлен кусок из киноленты  о Лермонтове, включена ария Демона «Не плачь дитя, не плачь напрасно» (для этой цели была использована патефонная пластинка). Лекция учителя, ведущего урок, прерывалась выступлениями учеников, которые читали отрывки из поэмы  Лермонтова. Широко использованы картины  Врубеля. Для того чтобы учащимся яснее был характер, художественная манера этого художника, было сказано  несколько слов в процессе лекции о том, как писал картины Врубель  и какое место в его рисунке  занимает лицо, поза, движения основного  героя и совершенно условно изображаемая окружающая обстановка, рассчитанная на то, чтобы усилить впечатление  от героев, в данном случае от Демона и Тамары.

 

В таком же плане был  проведен и киноурок в Х классе о жизни Маяковского. Здесь также  в основу были положены иллюстрации  из книги о Маяковском, пейзажи  Кавказа, снимки с «Окон РОСТА» и  т. п. Но в лекцию вошел также отрывок  из кинофильма о Маяковском, прозвучал  голос Маяковского—запись его речи .на пленку. Само собой ра­зумеется, что такого рода киноуроки требуют  от учителя очень серьезной подготовки, так как все элементы, из которых  составляется урок, должны быть абсолютно  слажены друг с другом. Всякая неудача  с показом той или иной картины  или куска из фильма разбивает  впечатление и может привести к совершенно обратным результатам. Киноурок должен быть подготовлен так  же, как готовится спектакль, он должен представлять собой продуманное  единое целое.

 

Киноуроки указанного типа практикуются еще крайне редко, и методика проведения таких уроков только еще начинает разрабатываться.

 

Ниже  предлагается  практический опыт литературной прогулки по Перми.

 

 В тексте сочетаются  краеведческая информация, необходимые  биографические сведения о поэтах, писателях, так или иначе связанных  с городом (в период второй  половины ХIХ - начала ХХ веков), выдержки из очерков, рассказов  и путевых заметок. Сюжетообразующим  началом маршрута является творчество  Б.Л. Пастернака, линией, организующей  пространство прогулки, Кама.

 

"Если судьба занесет  кого-нибудь из вас в Пермь,  хотя на короткое время, то  послушайтесь моего совета /…/  прогуляйтесь по берегу Камы /…/  и полюбуйтесь, с романом Фенимора  Купера в руках, этой огромной, плавной, величавой рекою и  противоположным берегом ее, покрытым  лесами и лесами на необозримое  пространство. Я уверен, что эта  пустынная река, этот безграничный  лесной мир покажутся вам братьями  тем американским рекам и тем  девственным саваннам, которые так  живописны на страницах Купера"1.

 

Так полтораста лет назад  обращался к читателю со страниц  своих "юмористических, сентиментальных  и практических" дорожных писем  Евгений Александрович Вердеревский. Выпускник пушкинского лицея, бойкий журналист, неплохой поэт и небезуспешный  чиновник, он прослужил в Перми  под крылышком высокопоставленного  дяди чуть более пяти лет: 1847-1853. Вряд ли Евгений Александрович узнал  бы сегодня город, давший ему некогда  приют и удачное начало карьеры, но его совет верен и по сей  день: знакомиться с Пермью нужно  с набережной Камы. Только вместо Фенимора Купера в ваших руках уместнее был бы томик Михаила Осоргина, Василия Каменского или Бориса Пастернака. Они открыли поэзию Перми и  Камы.

 

ДОМ ЛЮВЕРС

 

И вот, поднявшись от грохочущих трамвайных путей по круто уходящей вверх улице Осинской, мы стоим  на высоком камском берегу. Это  гора Слудка. Справа виден автодорожный мост и - подальше - стройные лазоревые  объемы Свято-Троицкого кафедрального  собора, более известного как Слудская церковь, налево - набережная аллея  и плац института ракетных войск  и далее - соборная площадь. А прямо  перед нами панорама Камы, мало чем  изменившаяся за прошедшие полтора  века - лента реки и лесa, уходящие к горизонту.

 

Отсюда мы начнем прогулку по камскому берегу. Место, где улица  Осинская распахивается видом на Каму, - особое. Здесь в историю  города вплетается литературное предание: в угловом двухэтажном доме Борис  Пастернак поселил свою героиню, девочку по имени Женя Люверс. Так  что скромная пермская улочка выводит  прямиком в мировую культуру, где  давно уже обосновалась пастернаковская  повесть "Детство Люверс", - чудесная по обаянию свежести проза, одно из лучших произведений о детстве.

 

А дело в том, что в 1916 году Борис Пастернак полгода служил на военных химических заводах во Всеволодо-Вильве. В мае-июне, перед  отъездом с Урала, он не однажды наезжал  в Пермь по служебным делам, задерживался здесь по несколько суток и  хорошо узнал город, исходил его  вдоль и поперек. В магазине Ижболдина, что на углу Осинской и нынешней Коммунистической, он накупил для  домашних множество (в сравнении  с московскими цены были смешными) вещей из одежды: отцу, матери, брату  и обожаемым сестрам, Жоне (Жозефине) и Лиде. И, может, когда Пастернак  поднялся потом по улице к Каме и перед ним распахнулся речной простор и лесная панорама Закамья, воспоминание о сестрах-гимназистках навело на мысль о девочке, живущей  вот здесь, на севере, над большой  суровой рекой, о том, как могла  бы сложиться ее судьба.

 

Так или иначе, но свою героиню  Пастернак поселил в Перми  по улице Осинской в двухэтажном  доме, выходящем окнами на Каму. Это  мог быть один из двух домов: по четной или нечетной стороне улицы. Сохранился ли он, мы можем только предполагать, но хочется думать, что вот этот, на углу Осинской и Набережной, каменный двухэтажный старинный особняк  и есть тот самый Дом Люверс. Это добротный купеческий дом  конца ХIХ в, с парадным и внутренним крыльцом и окнами на Каму. Внешне ничем  не примечательный, изрядно обветшавший. Но стоит всмотреться в него и  тогда поэзия прозы Пастернака становится предельно конкретной. Вот здесь  и снимала квартиру семья инженера Люверс.

 

В повести легкими штрихами обозначены быт и занятия интеллигентной пермской семьи. Прогулки ребенка с  гувернанткой по Оханской и Сибирской, дачное лето в верхней Курье, завтраки на пароходе. Последуем за маленькой  героиней вдоль Камы. Путь к улице  Оханской шел по Монастырской, названной  так по мужскому Спасо-Преображенскому  монастырю, что находился при  Кафедральном соборе, мимо корпусов духовной семинарии, собора, набережного сада.

 

СОБОРНАЯ ПЛОЩАДЬ

 

Пройдя берегом Камы вдоль  корпусов Института ракетных войск, мы останавливаемся на площади перед  бывшим Спасо-Преображенским кафедральным собором, где ныне размещается художественная галерея. Это одно из любимых мест отдыха горожан, исторический и символический  центр города. В Перми нет главной  площади, характерной для городов  классицизма. Центральные площади  перемещали на новые места, по мере того как рос город. Главными оставались две улицы - перпендикулярная реке, переходящая в Сибирский тракт, и параллельная, имевшая когда-то выход на Казань. В прошлые века это были Сибирская и Петропавловская, сегодня Комсомольский проспект и улица Ленина. В Перми нет  главной и любимой всеми площади, но есть места, малые скверы, притягивающие  жителей. Одно из таких мест - начало Комсомольского проспекта у собора. Отсюда открывается прекрасный вид  на Каму и на город. И прямо перед  нами, надо запрокидывать голову, взлетает в небо стрела колокольни Спасо-Преображенского  собора. Место для строительства  храма - лучше не придумаешь. Он расположился на вершине приречной горы Слудки (130 м над уровнем моря), на мощном изгибе Камы. Здание хорошо просматривается  с речных плесов и служит своего рода маяком, отмечающим центр города. Не менее эффектно собор выглядит с южной стороны. В дореволюционной  Перми склоны Слудки застраивались  одно- и двухэтажными зданиями, они  ступеньками, террасами восходили  к собору, и композиция застройки  гармонично завершалась почти семидесятиметровой ярусной колокольней. Пермь словно возносилась к небу. Собор был  организующим началом, доминантой, объединявшей в единое целое архитектурный  ансамбль города.

 

Венчающий гору собор с  колокольней - первое, что видели и  запоминали гости города, прибывающие  в Пермь с Камы. Вот как, например, описал ее популярный беллетрист Василий  Иванович Немирович-Данченко, брат одного из основателей МХТа: "Издали, с  палубы парохода, город чрезвычайно  красив /…/. На высоком правом берегу Камы прежде всего обрисовались перед  нами большие колокольни. Одна из них, по самой середине города очень напоминает Симонову в Москве"2. Естественно, что посещение Спасо-Преображенского  собора входило в обязательную программу  пребывания в городе и именитых гостей, и простых путешественников. В  храме в разные годы стояли на праздничном  богослужении император Александр I и цесаревич Александр Николаевич, будущий Александр II, общественные деятели, ученые, поэты. В начале 1920-х  годов храм был закрыт, но Перми  все же "повезло", здание не было ни разрушено, ни превращено в какой-нибудь склад. В бывшем соборе открыли художественную галерею, и здание сохранило свою роль духовно-культурного центра. И  сюда по-прежнему ведут всех гостей города. Тем более что пермякам есть, что показать: галерея обладает замечательной коллекцией живописи, скульптуры и предметов декоративно-прикладного  искусства. Подлинное сокровище  галереи - уникальное собрание пермской деревянной скульптуры. А от работников галереи вы можете услышать удивительные рассказы о том, что пермские боги - живые… По вечерами оставаться в галерее  страшно: слышатся шаги, скрипы, звуки. Бывает, по ночам срабатывает сигнализация, а когда приезжают на вызов, оказывается, что там никого нет… право от входа в храм ансамбль соборной площади  продолжается двухэтажным каменным зданием. Ныне здесь расположен пермский краеведческий музей, а до революции  это были архиерейские покои. После революции архиерейский дом был передан в распоряжение Пермского научно-промышленного музея. Музей открылся в городе в 1894 году, по инициативе популярного в Перми общественного деятеля, врача П.Н. Серебренникова, в доме по ул. Петропавловской (ныне - Коммунистическая). Его фонды стали основой современного Пермского областного краеведческого музея. Помимо демонстрации экспонатов, в залах музея регулярно проводились научно-популярные лекции по самым различным отраслям знаний как местными лекторами, так и гостями города. В 1915 году в музее выступил Константин Бальмонт. Он прочитал две лекции: "Поэзия как волшебство" и "Океания". Пермские газеты были полны откликов на выступления столичной знаменитости. Кто-то упрекал поэта в отсутствии научного подхода и неясности изложения, кто-то восхищался "величайшим художником слова".

 

На память о посещении  музея Бальмонт оставил в книге  почетных гостей не очень складный стихотворный экспромт: "Ваш мамонтовский бивень в 5 аршин //С своим великолепнейшим  извивом, //То знак, что человек был  властелин, //И в жизни властелином  был красивым". Не совсем ясно, почему "мамонтовский бивень" должен напоминать, что человек был "красивый властелин", но поэзия - странная вещь. Эти небрежные  строчки оказались в чем-то пророческими. В 1927 году экспозицию пермского музея  украсил великолепно сохранившийся  костяк исполинского мамонта: его раскопали  в Верещагинском районе палеонтологи Пермского университета. Экспонат редкий, подобные есть разве что в Дарвиновском музее в Москве, и пермские музейщики  гордятся им. А поколение за поколением пермских школьников дивятся на останки  доисторического властелина здешних  мест.

 

Напротив собора располагалась  мужская духовная семинария. Она  возникла в городе в 1800 году, на следующий  год после учреждения Пермской епархии. Каменное трехэтажное здание семинарии  по ул. Монастырской было построено  в 1829г. по проекту архитектора И.И. Свиязева и существует по сей день. Но теперь оно разрослось многими  корпусами, здесь вновь обучаются  молодые люди - будущие офицеры  ракетных войск.

 

А когда-то Пермская духовная семинария была видным учебным заведением на Урале, дававшим не только богословское образование. В семинарии учились  будущие писатели - знаменитые екатеринбуржцы Д.Н. Мамин-Сибиряк и П.П. Бажов.

 

Надо сказать, что Д.Н. Мамин-Сибиряк, несмотря на то, что в Перми прошла его юность, здесь определилось его  литературное призвание, вспоминал  о нашем городе с неизменной неприязнью, перечтите хотя бы его очерки "От Урала до Москвы" и "Старая Пермь". Он любил пермскую древность, воспоминания о легендарной Биармии, но город  ему всегда казался каким-то искусственным, лишенным собственной жизни. Даже в  том, что Пермь разместилась на горе, виделось ему что-то умышленное:

 

"Вид на Пермь с  парохода очень красив, хотя город  и скрыт за горой. /…/ Так  и режет глаз административная  затея - неизвестно для чего  вывести город на гору; такия  постройки имели смысл и значение  для старинных боевых городов,  по неволе забравшихся на высокое  устрожливое местечко, а Пермь  залезла на гору без всякой  уважительной причины".3

 

Чем объяснить такое неприязненное  отношение? Не исключено, что сыграло  свою роль вечное соперничество Перми  и Екатеринбурга, всегда считавшего себя настоящей столицей Урала. Вот  и коренной екатеринбуржец Мамин-Сибиряк  отдавал дань патриотизму: "Пермь  я знаю десятки лет, и всегда на меня этот город производит самое  тяжелое впечатление, особенно по сравнению  с Екатеринбургом". 4