Лингвистический анализ стихотворения А.С. Пушкина "Осень"

      Что касается фоники «Осени», то она, как всегда у Пушкина, разработана «разветвлено и топко по всему стихотворению» [11, 69]. Пушкин А.С. использует прием аллитерации для описания шума ветра:

      В иХх СеняХ Ветра Шум и СвеЖее дыХанье.

      Большое количество глухих согласных звукоподражательно описывает шелест листьев и прохладу.

      Ассонанс  на [о] во второй строфе передает настроение дискомфорта и скуки, которые чувствует поэт весной:

      СкучнА мне оттепель; вОнь, грЯзь – веснОй я бОлен;

      КрОвь брОдит; чУвства, Ум тоскОю стесненЫ.

      Угнетающие  чувства передает Пушкин А.С. с помощью ассонанса на лабиализованные гласные [о], [у] и самый грубый гласный звук [ы] в четвертой строфе, которые он испытывает летом:

      Когда б не знОй, да пЫль, да комарЫ, да мУхи.

      Описание  зимы более оптимистично передано  через аллитерацию на свистящие [з], [с], благодаря чему создается звуковое ощущение катания на коньках:

      СкольЗить по Зеркалу  Стоячих ровных рек…

      Описание  осени, любимой Пушкиным А.С., предано  сочетанием ассонанса на [а] и аллитерации на [ч]:

      УнылАя порА! ОЧей ОЧАрОвАнье

      Так поэт будто поет об осени, рисует царственную, величавую красоту природы.

      Уже через фонетическое оформление каждой из времен года  Пушкин А.С. показывает свое отношение к каждой из них: неприятие  лета и весны, «довольствие» зимой и любовь к осени.

      Из  фонетических явлений следует отметить богатое использование Пушкиным А.С. ономатипии: журча, дрожа, засухи, пышное, скользить, раздолии и другие.

      В целостной художественной системе «Осени», с точки зрения общего смысла, фоника опускается вглубь текста, приобретая характер материальной фактуры произведения. Это обстоятельство подтверждает повествовательную, эпико-лирическую жанровую основу «Осени».

      Функционирование  лексики или словарь произведения в тексте подчинены конкретным идейно-художественным задачам и выбранной теме. Тематическая цепочка слов раскрывает тему и проблему произведения. Тематическая цепочка слов стихотворения «Осень» отражает творческое вдохновение и творческий процесс, которые приходят осенью: пышное увяданье, расцветаю вновь, чувствую любовь, играет кровь, желания кипят, молод, счастлив, жизни полн, тишине, усыплен, воображеньем, пробуждается поэзия, душа, лирическим волненьем, излится, проявленьем, плоды мечты и т.д.

      В стихотворении не присутствует свойственное лирике Пушкина нарастающее движение, преобладают личные интонации. Особая выразительность создается использованием лексики старого стиля: «осенний хлад», «страждут озими», «мучишь». В словаре стихотворения наявна установка на сближение прозаического и поэтического: слова, свойственные разговорной речи, прозаизмы («Скучна мне оттепель, вонь, грязь, Весной я болен...»), и рядом — слова поэтической лексики – старославянизмы («дохнул осенний хлад», «страждут озими», «красою тихою», «быстр и волен бег саней», «увяданье», «чредой слетает сон», «полн», «но чу», «громада» и другие).

      Необходимо отметим исключительную точность, конкретность изображения примет того или иного времени года и то, что картины осени даются в динамике. В первой строфе поэт рисует переходный, от осени к зиме период. Это отражается и в сочетании контрастных явлений природы, описание которых происходит с использованием контекстуальных антонимов («последние листы с нагих своих ветвей», «журча еще бежит за мельницу ручей, но пруд уже  застыл»,  «будит лай  собак уснувшие дубравы»). Вся жизнь в стихотворении предстает в резких антиномиях и контрастах. Пылким, жизнелюбивым «младым Армидам» противостоит «чахоточная дева» с улыбкой «на устах увянувших». Расцвет и увядание, наслаждение жизнью и медленное, тихое умирание соседствуют в бытии людей, как и в бытии природы.

      Образы, нарисованные Пушкиным А.С. в стихотворении  «Осень» символичны: осень – вдохновенье, весна – скука, зима – холод  и трезвость ума.

      При всей строгой точности реалистического рисунка, конкретности  изображения  картин  осени  Пушкин  широко пользуется метафорами и сравнениями, самыми различными средствами поэтического стиля, лексики и т. д.

      Эпитеты: «могильная пропасть», «свежее дыханье» словно кисть рисуют картину последнего вздоха природы. Метафора «в багрец и золото одетые леса» позволяет мысленно представить почти сказочные лесные богатства болдинских мест осенью. Природа возникает, в основном, из стертых языковых метафор-олицетворений, но они-то и создают образ. Точнее сказать, они  («октябрь... наступил», «нагих... ветвей», «дохнул... хлад», «бежит... ручей») незаметно рисуют картину осени, взаимодействуя в споем качестве стертости с более яркими литературно-поэтическими образами («роща отряхает», «страждут озими», «будит лай собак уснувшие дубравы»). Языковые метафоры сглаживают их эмоциональность, но сами оживляются в своем древнем поэтическом звучании. Даже небольшое Осложнение или инверспрование языковых метафор вставками «уж», «своих», «осенний», «за мельницу», которое и обыденной речи новее бы стерло их образность, теперь придает им важность и поэтическую ощутимость.

      Единое  образное движение можно проследить и в глагольных рифмах первой октавы:

      ...роща отряхает,

      ...дорога промерзает,

      ...сосед мой поспешает.              

      «Все  три действия равнокачественны, по две активные конструкции, одна из которых — олицетворение, а другая — человеческий поступок, опоясывая среднюю, пассивную, придают черты активности и промерзающей дороге» [17, 65]. К тому же все глаголы стоят в позиционном соответствии. Подобные вещи происходят и в других октавах. Характер глагольных рифм предпоследней, одиннадцатой октавы («рифмы... бегут», «стихи... потекут», «матросы... ползут»), в которой развернута тема творчества, обнаруживает те же свойства, что и в первой.

      Образы  «Осени» перекликаются из одной  октавы в другую, продвигая через  все стихотворение мотив подобия  природы и человека. Любимый прием  Пушкина — «зеркальное», перевернутое отражение образов:

      ...страждут озими от бешеной забавы (1 окт.)

      ...как поля, мы страждем от засухи (4 окт.).

      Рисуя живописное полотну осеннего пейзажа, говоря об осени как о любимой им поре года, Пушкин вместе с тем прибегает к сравнению осени с чахоточной девой:

      ...Мне нравится  она,

      Как, вероятно, вам  чахоточная дева

      Порою нравится… 

      В этом сравнении, разросшемся в самостоятельное  лирическое отступление, Пушкин не столько «очеловечивает» осенний пейзаж, сколько выражает свое к нему отношение, создает лирический подтекст. Сравнения Пушкина непосредственны и новаторски. Любовь к осени у него как тяга к «нелюбимому дитяти в семье родной», а летом он страдает «как поля… от засухи». 

      Пушкин  завершает свое стихотворение (вернее обрывает его) поразительной по силе и смелости метафорой-уподоблением поэта, приступающего к творчеству, с кораблем, который готовится к отплытию.

      Так дремлет недвижим кораблю в недвижной 

                                              влаге,

      Но чу – матросы  вдруг кидаются, ползут

      вверх, вниз – и  паруса надулись, ветра полны;

      Громада двинулось  и рассекает волны.

      Плывет. Куда ж нам  плыть?..

      Грамматический строй произведения отмечается стройностью и подчинением тематике и проблематике стихотворения. Количественное преобладание имен существительных в художественном тексте по сравнению с глаголами (в количестве 164 / 91 соответственно) не указывает в данном случае на статистичность создаваемого художественного мира, актуализируя потенции категориальной грамматической семантики. Преобладание абстрактных существительных (37) ярко демонстрирует мир духовной деятельности поэта, что отражено в проблеме и идее произведения. Время в стихотворении, показанное через смену времен года, нестатично. Так уже в первой строфе рисуется динамичная картина природы через сочетания глаголов разных времен и видов (наступил — отряхает, дохнул — промерзает), рисующие природу в статике и динамике (бежит — застыл).

      В произведении большое количество местоимений и местоименных слов, соотнесенных с личными именами, личностью автора и читателя. Но авторское «я» не может композиционно господствовать в «Осени», быть единственным центром стихотворения. Сколько бы ни звучало почти во всех октавах «я» поэта, оно так или иначе нейтрализуется, умеряется, поглощается. Не случайно в первой и последних двух октавах (11-я и 12-я) смысловой доминантой начала и конца становится безличная, собирательная одушевленность. Однако есть и другие способы нейтрализации авторского «я». «Осень» довольно густо населена: сосед со своей охотой, сам автор, его подруга, младые Армиды, нелюбимое дитя в семье родной, чахоточная дева, слуги, ведущие копя, матросы. Широко используются безличные формы обращения к читателю и собирательное отождествление, себя с ним и формах первого и второго лица множественного числа: «Как весело... скользить», «Она вам руку жмет», «Кататься нам», «Нас мучишь», «мы страждем», «Иной из нас мысли нет», «читатель дорогой», «Сказать вам откровенно», «Как, вероятно, вам», «Куда ж нам плыть?». И «житель берлоги», и махающий гривой копь подстраиваются к этому образному ряду. Сюда же относится фамильярный контакт с временами года («ох, лето красное!», «жаль зимы-старухи» и т. д.), тяга к «привычкам бытия». Однако чем больше понижается и отодвигается авторское «я», чем сильнее оно поглощается всеобщим, тем большее значение оно получает, как бы готовясь от имени этого всеобщего к высшему творческому акту.

      Стихотворение «Осень» отличается разговорной  интонацией, что нашло отражение  и на уровне синтаксиса. В произведении много простых повествовательных  и эмоционально окрашенных предложений. Здесь мы встречаем и риторические вопросы («А зимних праздников блестящие тревоги?», «Куда ж нам плыть?») и обращения (см. выше) и фигуры восклицания («Унылая пора!», «Как весело, обув железом острым ноги, Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!», «Она вам руку жмет, пылая и дрожа!», «Ох, лето красное!»). Обращения «Унылая пора!», «Ох, лето красное!» частично олицетворяют осень и лето, делая их еще более живописными.

      Полисиндетон  союза «и», имеющий место во второй композиционной части стихотворения, способствуют неторопливо-спокойному звучанию произведения

      Однако  взаимоотношения ритма и синтаксиса создают совершенно различный тип интонации в частях произведения. В первых шести октавах преобладает разговорная интонация; вдвое больше переносов; часто полуударяется первый слог; есть сильный спондеический перебой в начале второй октавы, яснее, чем слова, обозначающий душевный диссонанс:

      Скучна мне оттепель: вонь, грязь — весной я болен;

      Кровь бродит, чувства, ум тоскою стеснены.

      В октавах второй части ритмический  рисунок мало отличается от первой, но все-таки выделяется плавный ритм седьмой октавы, что, взаимодействуя с длинным синтаксическим периодом, создает особенно приподнятое впечатление. Вообще во второй части резко сокращается население «Осени», почти исчезает разговорная интонация, подготовляется творческое одиночество, ведущее к полному слиянию с природой, с миром. В одиннадцатой октаве, правда, есть резкий перенос, усиленный спондеем:

      Но чу — матросы вдруг кидаются, ползут

       Вверх, вниз...

      но  этим обозначается концовка и оттеняется плавность последней строки октавы.

      Переносы  пауз с конца стиха на середину следующего помогают передать контраст увиденных картин:

      Так нелюбимое дитя в семье родной

      К себе меня влечет…

      … Мне нравится она,

      Как, вероятно, вам  чахоточная дева