Влияние СМИ на массовое сознание в период «постперестройки»

различных идеологий  власти. К электронной «Энциклопедии  методов 

пропаганды», в  которой подробно описаны современные  технологии

манипуляции сознанием, приводятся два показательных эпиграфа. Первый из

них – «СМИ сегодня есть инструмент идеологии, а не информации. Главное

в их сообщениях - идеи, внедряемые в наше сознание контрабандой» (С. 

Кара-Мурза). Второй – «Чем лучше люди узнают сущность влияющих на

сознание технологий, тем больше вероятность, что они  поймут их

назначение, и  тем менее вероятность, что эти  технологии будут 

использованы» (Дж. Маркс) [Энциклопедия http]. Оба высказывания носят 

предостерегающий  характер, выявляя подводные рифы современного

мировосприятия  людей, оказывающихся беззащитными и несвободными (т.е.

кем-то управляемыми) в своих нравственных, социально-политических

оценках и поступках.

Начиная примерно со второй четверти ХХ века, помимо СМИ  огромное

значение приобретает  искусство (кино, фотографии, театр, литература и т.д.),

которое в условиях любого режима (демократического или  тоталитарного)

оказывается проводником  авторского мировоззрения, в свою очередь 

могущего оказаться  ангажированным идеологией господствующей власти.

При этом знаковая природа искусства способствует созданию в сознании

людей такой  модели реальности, которая закрывает  им глаза на процессы в 

действительной  жизни.

«А в будущем  ни одного произведения искусства не будет создаваться просто так; не за горами появление книг и фильмов, главным содержанием которых будет скрытое воспевание «кока-колы» и

нападки на «пепси-колу»  – или наоборот», – заявляет, пусть и в

утрированной  форме, герой-автор из «Generation ―П‖» копирайтер

Вавилен Татарский.

В своих работах  философ-постмодернист Ж. Бодрияр  показал, что с

середины ХХ века на смену морально-политическим идеологемам прошлого

приходит новая, замаскированная форма сохранения обществом своего

принудительного строя, предохраняющая его от уничтожения, - бурное

распространение рекламных изделий и акций. Цель рекламы - незаметно

внушить представление, что репрезентируемое ею общество поставлено «на 

службу идее счастья» [Бодрияр 1995(2), 140] и щедро  одаривает каждого 

средством для  самоосуществления. При этом «социальная  действительность

раздваивается на реальную инстанцию и ее образ, который ее скрадывает,

делает неразличимой и оставляет место лишь для  схемы растворения 

личности в  заботливо-материнской среде» [Бодрияр 1995(2), 145].

В отечественной  культуре рекламный бум пришелся на 90-е годы,

которые и стали объектом анализа В. Пелевина в романе «Generation ―П‖».

Отдельные характеристики эпохи, рассеянные по всему произведению,

позволяют реконструировать авторскую оценку переходного периода.

«Почти незаметно  произошло одно существенное для  его будущего

событие. СССР, который  начали обновлять, <…> улучшился  настолько,

что перестал существовать (если государство способно попасть  в нирвану,

это был как  раз такой случай)». «Антирусский заговор, безусловно,

существует —  проблема только в том, что в нем  участвует все взрослое

население России». Или такое почти афористическое высказывание,

лаконично констатирующее новую характерную черту России - смычку

бизнеса и преступности: «...основной экономический закон 

постсоциалистической  формации: первоначальное накопление капитала

является в  ней также и окончательным» [Пелевин 2002, далее цитаты

приводятся по этому изданию]. 

В таком историческом контексте невозможно не видеть прямой

взаимосвязи между  социально-политическим кризисом и  взлетом

манипуляционнно-рекламных технологий, которые заняли очень

значительное  место в социально-психологическом  и ценностном

пространстве  культуры, переформатируемой на потребление. «Через

посредство рекламы  потребитель, интериоризирует социальную инстанцию и 

ее нормы в  самом жесте потребления» [Бодрияр 1995(2), 146]. 

Бодрияровская концепция оказала большое влияние  на современную 

литературу вообще и на В. Пелевина в частности. Многие положения 

философа могут  стать комментарием к философии  рекламы главного героя 

романа, Вавилена Татарского. Напр., потребление – «это виртуальная

целостность всех вещей и сообщений, составляющих отныне более или менее 

связный дискурс», «деятельность систематического манипулирования 

знаками» [Бодрияр 1995(1), 164-165], в которые превращаются вещи. Тип

используемых  знаков – симулякры-подделки, отсылающие к 

несуществующей  стерильной реальности». Потребляется «идея отношения 

через серию  вещей, которая ее проявляет» [Бодрияр 1995(2), 165].

Развитие технологий манипуляции сознанием стало  одним из самых

существенных  феноменов рубежа второго тысячелетия, которое говорит о 

спланированной  «оккупации» сознания читателей  определенными 

информационными продуктами. «Любой текст в таком  ракурсе 

рассматривается как сложная система установок, лингвистически

закодированных  моделей поведения, выстроенных  в соответствии с 

возможностями восприятия, устройством человеческого  мозга» [Сафронова 

2004, 227]. На наш  взгляд, основная задача Пелевина  в романе «Generation

―П‖» - проанализировать механизм построения таких запрограммированных

текстов, изменяющих ценностные установки как потребителей рекламы, так 

и ее создателей. 

Таким образом, в отечественной культуре конца  ХХ (начиная с 90-х гг.)

резко обострился кризис ценностных установок сознания постсоветского

человека, который  находит отражение в романе Пелевина «Generation ―П‖».

Расцвет технологий и форм манипуляции сознанием (в  частности,

телевизионной рекламы) как характерная черта  переходно-критического

периода становится ведущей темой произведения, раскрывая которую автор

ставит проблему сущности манипуляции сознанием  в современном социуме,

а также в  журналистике и литературе, создающих  интерпретационные 

модели действительности.

2. Проблема манипуляции  сознанием 

в романе В. Пелевина «Generation “П”»

2.1. Образ главного  героя 

Образ главного героя в художественном произведении часто служит

материалом для  изучения его проблематики. В герое  важно все: его портрет,

характер, имя, уровень  самосознания, отношения с окружающим миром,

социальный статус и т.д. Если эти компоненты образа так или иначе

меняются на протяжении повествования, то очевидно, что автора интересуют

не изменения  сами по себе, а причины, их побуждающие. Анализ

художественной  логики развития характера героя  выводит читателей на

проблематику  произведения. 

Главный герой - Вавилен Татарский. На протяжении всего  романа мы ни

разу не встречаем  его портрета. Мы не можем его  увидеть по подсказке 

автора, нам остается только представлять его самим, хотя это достаточно

сложно. Безликость героя – сознательный прием Пелевина, подчеркивающий

собирательность образа. 

Аналогичную функцию  выполняет имя, стесняющее героя  своей 

неестественностью. Им наградил его отец - поклонник  Василия Аксенова и 

В.И.Ленина, сконструировавший  из двух имен одно. Благодаря имени

Вавилен представляет опять же собирательный образ  «Generation ―П‖», т.е.

поколения семидесятых, которое окружают, с одной стороны, поколение 

пятидесятых и  шестидесятых, еще веривших в святое дело Ленина и при этом

в свободу слова, отстаиваемую Аксеновым; с другой - поколение «новых

русских», уверенно и нагло «плюнувших» на все  высокие идеи ради

богатства, добываемого  в основном неправедным способом.  

В критике существуют и другие трактовки имени героя. Так, напр., М.

Павлов отмечает, что сумма значений составных компонентов имени

(Вавилен Татарский  = Василий Аксенов + Владимир Ильич  Ленин + Вавилон 

+ Татарский)  означает смешение идеологий,  культур, национальностей, эпох,

Подобная «географически-исторически-мультипликационная» ономастика –

«вообще отличительная  черта творчества В. Пелевина [Павлов 1999], которая 

дает возможность  автору открывать в сознании его  героев коды различных 

культур. Вавилена Татарского не случайно интересует эзотерические  учения

как вавилонского, буддийского, так и христианского происхождения.

В именной конструкции, лишь случайно совпавшей по звучанию с 

названием города, другие критики видят «брэнд»  с определенной историей,

т.к. «у каждого  Абрама своя программа, у каждого  брэнда своя легенда».

Понимание того, что «Вавилен Татарский такая  же вещь, такой же продукт,

как и то, что  он рекламирует» [Лейдерман, Липовецкий 2003, 508],

приближает нас  к проблематике романа.

Вавилен Татарский  в начале сюжета – человек, «чья жизнь 

складывалась  самым обычным образом. Он поступил в технический

институт –  не потому, понятное дело, что любил  технику (его 

специальностью  были какие-то электроплавильные печи), а потому, что не

хотел идти в  армию». Тем не менее герой, повторяя автобиографические

черты своего создателя, оказывается способным резко изменить свою судьбу.

Увлекшись поэзией  Пастернака, «он не мог думать ни о чем другом, а 

потом начал  писать сам». Автор, правда, характеризует  связанный с поэзией 

случай как  «совершенно типичный и типично  закончившийся – Татарский

поступил в  Литературный институт». Тем не менее  важно, что стартовая 

планка развития характера – увлечение вечной красотой слова 

(литературоцентричность  сознания) и сознательный выбор  пути,

свидетельствующие о незаурядных чертах личности героя, о достаточно

высоком уровне его самосознания. Впоследствии оно  будет проявляться в