Военное планирование

Вот как отразилось на ходе Второй мировой войны решение союзников высадиться в Африке в 1942 г. Теперь не хватало сил и средств для создания мощной группировки войск и сил флота для вторжения во Францию.

И что же, второй фронт в 1943 г. не мог бы быть открыт? Исторические изыскания  последних лет, факты показывают, что теоретически силы и средства для этого западные державы имели. Для этого у них было как будто все: и значительное превосходство в силах в воздухе и на море, и достаточное количество войск для создания в Западной Европе плацдарма и последующего наращивания сил и средств, и требуемое количество транспортных и высадочных средств, и возможность не позволить противнику сосредоточить необходимые войска в районе десантирования для противодействия союзникам. К началу 1943 г. численность вооруженных сил США составляла 5,4 миллиона человек. Американская армия имела 73 дивизии и 167 авиагрупп, английская насчитывала 65 дивизий. (В июне 1944 г. союзные силы вторжения имели всего 39 дивизий и части специального назначения.) В то же время Германия в 1943 г. уже не имела возможности адекватно противостоять, кроме Красной Армии, еще одному мощному противнику на другом сухопутном фронте.

«1943 год показал, — признавали немецкие историки, — что Германия более не располагала силами для того, чтобы одержать решающий военный успех на каком-либо театре военных действий».

Но все эти силы и средства антигитлеровской коалиции надо было собрать в единый кулак, а начать такое сосредоточение еще в 1942 г. Теперь же эти силы и средства были разбросаны на огромных пространствах, а главная группировка войск оказалась в Северной Африке. Вместо 1 миллиона солдат и офицеров из США в Англию было направлено только 500 тысяч.

«Американские ресурсы, предназначенные ранее для осуществления плана „Болеро“, — писал английский историк М. Говард, — были направлены на Тихий океан, Средиземное море и даже Средний Восток, и потому предложенив о вторжений) в Европу в 1943 г. являлось нереальным… Теперь на руинах прежней стратегии предстояло создать новую».

Но «новой стратегии» в Касабланке не было создано. По мнению ряда западных историков, в начале 1943 г. союзники должны, обязаны были резко сменить цели своей стратегии и сделать  все возможное, чтобы открыть  второй фронт уже в 1943 году, понять наконец «неэффективность тактики проволочек с открытием второго фронта». Даже с точки зрения эгоцентрических национальных интересов Запада стоило поспешить: отвлекаясь на продолжение средиземноморской политики, Англия и США делали Россию, в будущем господствующей державой на Европейском континенте, лишали себя возможности ускорить свое влияние на ход борьбы между СССР и Германией и тщательно выбрать тот момент, когда можно было бы высадиться во Франции.

Открытие второго фронта в 1943 г. давало союзникам последний шанс остановить Красную Армию «на  Висле, а не на Эльбе».

Но этого не произошло. 18—25 мая 1943 г. в Вашингтоне состоялась очередная  конференция руководителей США  и Англии.

Английская сторона настаивала на том, чтобы считать главной  целью на осень 1943 г. вывод Италии из войны, ибо, по словам Черчилля, это  будет «лучшим способом облегчить  положение на русском фронте»  в этом году. Рузвельт был за «использование против врага всех людских резервов и военного снаряжения». Он считал, что независимо от дальнейших операций в Средиземноморье союзники будут  располагать там избытком военных  средств и людских ресурсов, который  должен быть использован для подготовки к вторжению на Европейский континент. При этом президент подчеркнул, что  лучшим средством борьбы против Германии является проведение операции через  Ла-Манш.

В вопросе о сроках открытия второго  фронта разногласия сводились к  следующему: англичане хотели отложить операцию по вторжению в Западную Европу на неопределенный срок, а американцы предлагали назначить конкретное для  нее время, но не ранее весны 1944 г. Поэтому было решено продолжать сосредоточение сил и средств в Англии, чтобы «начать операцию 1 мая 1944 г. с плацдарма на континенте, с которого можно было бы вести дальнейшие наступательные действия». В операции предполагалось участие 29 дивизий. Предусматривалась переброска на территорию Великобритании 7 дивизий после 1 ноября 1943 г. из района Средиземного моря, а также 3—5 дивизий из США ежемесячно.

4 июня в Москве было получено  послание Рузвельта, в котором  от своего имени и от имени  Черчилля он извещал советское  правительство о принятых в  Вашингтоне решениях. Сообщалось  также о мерах, предпринимаемых  на Дальнем Востоке и в Африке, об их стремлении вывести в  ближайшее время Италию из  войны. Относительно нового срока  открытия второго фронта, в 1944 г., Рузвельт писал:

«Согласно теперешним планам на Британских островах весной 1944 г. должно быть сконцентрировано большое количество людей и материалов, для того чтобы позволить предпринять всеобъемлющее вторжение на континент в это время».

11 июня глава советского правительства  направил президенту США ответ  на его сообщение о решениях, принятых в Вашингтоне. Текст  этого ответа был также направлен  Черчиллю. В нем указывалось, что новая отсрочка англо-американского вторжения в Европу «создает исключительные трудности для Советского Союза, уже два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитами с крайним напряжением всех своих сил, и представляет Советскую Армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом».

И далее:

«Нужно ли говорить о том, какое тяжелое и отрицательное впечатление в Советском Союзе —и в народе, и в армии —произведет это новое откладывание второго фронта и оставление нашей армии, принесшей столько жертв, без ожидаемой серьезной поддержки со стороны англо-американских армий…

Что касается Советского Правительства, то оно не находит возможным присоединиться к такому решению, принятому к тому же без его участия и без попытки совместно обсудить этот важнейший вопрос и могущему иметь тяжелые последствия для дальнейшего хода войны».

Английский премьер в ответном послании от 19 июня утверждал, что вывод  Италии из войны позволит оттянуть с советско-германского фронта «гораздо больше немцев, чем при помощи какого-либо другого доступного средства».

Этот обмен посланиями еще более  накалил обстановку: у западных союзников  не было убедительных аргументов в  оправдание нарушения ими обещания об открытии второго фронта в 1943 г. 24 июня Сталин писал У. Черчиллю (текст  послания был направлен и Ф. Рузвельту):

«Должен Вам заявить, что дело идет здесь не только о разочаровании Советского правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать о том, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англоамериканских войск составляют небольшую величину».

Таким образом, летом 1943 г. вопрос об открытии второго фронта обозначил кризис отношений СССР с западными союзниками. А в это время на восточном  фронте Красная Армия и вермахт  готовились к решающей схватке 1943 года. В Москве понимали, что только крупный  военный успех советских войск  может, заставив союзников считаться  с интересами СССР, создать предпосылки  к скорейшему открытию второго фронта и к проведению согласованной  коалиционной стратегии.

Таким грандиозным стратегическим событием стала Курская битва. Победа Красной Армии под Курском  и выход на Днепр резко изменили стратегическую обстановку в пользу антигитлеровской коалиции, завершили  коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Важным вкладом в этот процесс явились захват союзниками острова Сицилия и вторжение англо-американских войск на Апеннинский полуостров в августе — сентябре 1943 г.

Дальнейшее безостановочное продвижение  советских войск к западным границам СССР не оставляло сомнений у мировой  общественности, что вступление Красной  Армии в страны Восточной Европы — дело недалекого будущего.

Стратегическая инициатива была окончательно закреплена за советскими вооруженными силами. Сложились благоприятные  условия для развития общего стратегического  наступления Красной Армии. Разгром  вермахта на Курской Дуге до основания  потряс третий рейх. Была похоронена вера в победу германского оружия. Усилились  антифашистские настроения в стране. Упал международный престиж Германии. 25 июля в Италии был свергнут Муссолини. Другие сателлиты фашистской Германии начали лихорадочно искать выхода из войны или хотя бы ослабления связей с третьим рейхом. Испанский диктатор Франко спешно отозвал с восточного фронта остатки разбитой «Голубой дивизии». Маннергейм отклонил предложенную ему  Гитлером должность главнокомандующего финскими и немецкими войсками в  Финляндии. Венгерское правительство  через своих представителей в  Швейцарии начало искать контактов  с Англией и США.

Победоносное наступление Красной  Армии летом 1943 г. произвело большое  впечатление на нейтральные страны, в частности, на Турцию, Швецию и  Португалию. Правящие круги Турции окончательно убедились в том, что  опасно связывать свою судьбу с Германией. Шведское правительство в августе  объявило о запрете перевозок  немецких военных материалов через  Швецию. Португалия поспешила передать свои военные базы на. Азорских островах Англии.

Результаты Курской битвы, разумеется, изменили отношение союзников к СССР. Правящие круги США и Англии охватила паника: стало ясно, что «советские войска смогут самостоятельно… разгромить Фашизм и освободить Европу». А ведь беспокойство на этот счет началось еще раньше…

И только теперь, опасаясь выхода советских  армий в Центральную и Западную Европу раньше их войск, западные союзники начали активную подготовку к вторжению  в Северную Францию через Ла-Манш.

14—24 августа 1943 г. в Квебеке  (Канада) собралась конференция глав  правительств и представителей  высшего командования США и  Англии. Надо было избрать новый  стратегический курс западных  держав. Агентство Рейтер отмечало  в те дни:

«Примечательно, что скорее летние победы Красной Армии, чем англо-американские успехи в Тунисе и на Сицилии, обусловили необходимость быстрого пересмотра планов союзников спустя всего десять недель после вашингтонской конференции».

Главным на конференции стал вопрос о времени открытия второго фронта. Черчилль не рискнул прямо выступить  против известного ему мнения американцев  о целесообразности вторжения во Францию в мае 1944 г. Но он сформулировал  три основных условия, без которых, как он доказывал, эта операция невозможна:

1) значительно уменьшить мощь  немецкой истребительной авиации  в Северо-Западной Европе до  начала наступления;

2) начать операцию только в  том случае, если в Северной  Франции будет не более 12 подвижных  дивизий вермахта и немцы не  смогут в ближайшие два месяца  сформировать еще 15 дивизий;

3) для обеспечения снабжения  через Ла-Манш иметь в начале  операции хотя бы две плавучие  гавани.

Эти условия, по существу, торпедировали  идею открытия второго фронта в намеченные сроки. Американское руководство пришло к выводу о необходимости взять  в свои руки стратегическое планирование предстоящих операций.

«Учитывая опыт 1942 г., когда решения, согласованные в апреле, были отменены в июле, — писал известный американский историк К.Р. Шервуд, — американские начальники штабов опасались, что Квебекская конференция закончится новым пересмотром уже принятого решения в пользу диверсионной, «эксцентрической операции» в районе Средиземного моря против «мягкого подбрюшья» Европы» (так Черчилль называл Балканы. — А.О.).

Был поднят также вопрос и о подготовке плана действий союзников на случай резкого ослабления сопротивления  Германии на востоке или ее полного  краха. Этот план (кодовое название «Рэнкин»), разработанный военными штабами союзников, был доложен  главам правительств на конференции  в Квебеке 13 августа 1943 г. Он предусматривал несколько вариантов незамедлительной высадки союзных войск в Западной Европе и ее быстрейшей оккупации  в случае крупного стратегического  успеха немцев или, наоборот, их резкого  ослабления на восточном фронте.

Начальник штаба армии США Дж. Маршалл ставил тогда вопрос еще шире:

«В случае, если русские добьются подавляющего успеха, не окажут ли немцы содействия нашему вступлению в Германию для того, чтобы дать отпор русским ?»

Там, в Квебеке, союзники впервые  начали изыскивать ходы, «чтобы установить англо-американскую монополию на атомное  оружие, которое в будущем должно быть направлено против СССР». Но там же они сами поставили вопрос и об открытии второго фронта в Северной Франции (если русские не одержат «самостоятельно полную победу раньше») в мае 1944 г. Предусмотрены были и операции в Италии с целью вывести ее из войны. Вопрос об открытии второго фронта был в центре внимания конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, состоявшейся в Москве в октябре 1943 г. Советские представители настояли на том, чтобы первым пунктом повестки дня стало «рассмотрение мероприятий по сокращению сроков войны против Германии и ее сателлитов». Но западные союзники упорно уклонялись от принятия каких-либо твердых обязательств перед СССР, в том числе и по открытию второго фронта в Европе весной 1944 г.

Вторжение в Западную Европу в районе, выходящем к границам Германии, конечно  же, требовало согласованной с  Советским Союзом стратегии в  наступательных операциях Красной  Армии и союзных сил. Операции следовало проводить в соответствии с единым стратегическим замыслом и  по согласованным, хотя бы в общих  чертах, планам. Все это могла  решить окончательно только встреча  глав правительств СССР, США и Великобритании.

Благодаря настойчивости советских  представителей конференция все  же завершилась подписанием «особо секретного протокола», в котором  США и Великобритания подтвердили  свое намерение осуществить наступление  в Северную Францию весной 1944 г.

Однако вероятность новой отсрочки или каких-либо изменений в уже  согласованной позиции оставалась. Это объяснялось стремлением  британской стороны, и прежде всего  Черчилля, сохранять свободу действий, не связывая себя какими-либо конкретными  обещаниями. Согласно своей стратегии  «непрямых действий», правительство  Великобритании все равно было намерено главным направлением на весну и  лето 1944 г. сделать Балканы, откуда оно  планировало выйти к южным  границам Германии. При этом, по мысли английского премьера, основную тяжесть сражений с немецкими войсками должны были взять на себя партизанские формирования Югославии и Греции, вооруженные американским оружием и сражающиеся под руководством английских военных инструкторов. Расчет был на то, что господство Британского флота на Средиземном море и англо-американской авиации позволило бы снабжать югославские и греческие партизанские силы вооружением и техникой и обеспечивать тыл со стороны Средиземного моря. Черчилль стремился таким образом установить английский контроль над Балканами.