Традиции и верования аборигенов в книгах Арсеньева

Введение

Дальневосточный округ – это край уникальной культуры различных населяющих его народов. Среди них, прежде всего, следует  выделить древних коренных жителей  этого края: якутов, эвенков, эвенов, юкагиров, чукчей, коряков, эскимосов, алеутов, ительменов, нанайцев, орочей, нивхов, удэгейцев, ульчей (ороки).

Эти народы севера или Приамурья до наших  дней сохранили древние традиции охоты и рыболовства, природопользования, бытовой жизненный уклад. Численность  некоторых из них составляет всего  несколько сотен человек.

Своеобразной  «визитной карточкой» их культуры является оленеводство, китобойный промысел, изготовление меховой одежды, гравировка на моржовых клыках (для северных народов), вышивка  по замше и изготовление одежды и  обуви из кожи рыб (народы Амура) и  другие народные традиции и промыслы.

Здесь же проживают и потомки первых переселенцев, основывавших в XVII в. первые остроги на территории Якутии, по побережью  Охотского моря или на Амуре (Албазинский  острог), потомки Уссурийского казачества.

Весомый вклад в развитие исторического  краеведения Дальнего Востока внес В.К. Арсеньев. Особое внимание В.К. Арсеньев уделял жизни и быту местных жителей. Язык, обычаи, поверья, религиозные верования, семейные и хозяйственные уклады аборигенов Приморья и Приамурья – удэхейцев, орочей, нанайцев, были для Владимира Клавдиевича предметов специального изучения. Активно изучал Арсеньев и жизнь китайцев в Приамурье.

Целью данной работы является сопоставительный анализ традиций и верований аборигенов в книгах В.К. Арсеньева и исследовательской  литературе.

В настоящее время накоплено достаточное количество ценного архивного, музейного и фольклорного материала, в опубликованных трудах поставлены проблемы анализа верований, ритуалов, культов и праздников коренных народов региона в качестве историко-этнографического источника. Имеется достаточное количество материала, позволяющее на основе классификации комплекса ритуальной и культовой скульптуры делать выводы об этнической истории народов региона и процессах этнокультурного взаимодействия. Но несмотря на это можно сделать вывод о том, что до настоящего времени проблема изучения всего комплекса верований и ритуалов коренных народов юга Дальнего Востока в рамках монографического исследования не ставилась, так как отечественные и зарубежные ученые привлекали в своих трудах лишь отдельные аспекты мировоззрения, духовной и обрядовой культуры народов региона для решения своих специфических задач и предлагаемое исследование будет первой попыткой комплексного решения вопроса.

 Следует  отметить разную степень изученности  отдельных верований и культов  коренных народов юга Дальнего  Востока. Достаточно хорошо оказались  изученными анимистические, космогонические  и космологические представления,  погребально-поминальные ритуалы,  отдельные аспекты шаманства  и атрибуты, промысловые культы, отдельные моменты медвежьего  культа и праздника. Гораздо  меньше внимания исследователи  уделили разработке проблемы  генезиса верований о мифическом  таежном существе, его сущности  и функций. 

Скудная информация имеется по культам огня, близнецов и магии. Многое еще  предстоит решить в отношении  культурного воздействия маньчжуров, китайцев, корейцев и славян на мировоззрение  и ритуалы коренных народов юга  Дальнего Востока.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Традиции и верования аборигенов в книгах В.К. Арсеньева

Туземное население Дальнего Востока состоит из трех главных  этнических групп: тунгусов, тюрко-татар  и палеазиатов.

Первые  из них, - тунгусы, распадаются приблизительно на одиннадцать племен, образуя две группы: собственно тунгусов и собственно маньчжур. Численность первых, по переписи 1911 года, определяется в следующих цифрах: орочон - 817, ламутов - 1.306, самагиров - 551, негидальцев - 683, манегров - 59. Всего 3.416 человек.

Численность вторых значительно больше: гольдов  - 5.304, ороков - 162, ольчей - 723, орочей - 646, удэхейцев - 1.357, всего 8.192.

Родину тунгусов указывают  в разных местах. Одни исследователи  полагают, что в эпоху неолита  тунгусы покинули бассейн р. Желтой, переселившись к Байкалу и  на Амур. Японский археолог Тории выводит  их с противоположного конца —  из пределов Восточного Туркестана и  южных нагорий Алтая. Некоторые  черты тунгусского костюма, верований, поэзии и языка говорят о том, что эти завзятые таежники когда-то жили в странах более теплых, вели иной образ жизни, может быть, знали  оседлость и имели общение  с цивилизациями Востока. Неизвестно, когда они появились в бассейне р. Лены, откуда их выжили якуты. Разрозненные племена тунгусов, разбросанные к  тому же отдельными семьями на обширной территории нынешней Якутской области, отступая под напором южных пришельцев, которые шли плотной массой, должны были уступить свою родину якутам. Тунгусы  разбились: часть их ушла на запад  в бассейн Енисея, часть в Забайкалье, а другие — к берегам Великого океана и на Амур.

Таким образом, эти люди — ныне разбросанные от Туруханской тундры до Охотского  побережья и от Таймыра до Сунгари  — являются одними из самых древних  насельников Дальнего Востока и  наиболее заботливыми хозяевами  диких урочищ «древнего темени Азии», отведенных им судьбой и соседними племенами.

Представляя из себя ныне только обломки грандиозных  государственных объединений древности, тунгусы на высоте 1500 метров над  уровнем моря сумели создать своеобразную таежную культуру: они приручили  северного оленя, изобрели оригинальные средства передвижения, проложили пути по непролазному древостою, тундрам  и гольцам, придумали хитрые способы  ловли зверей, изведав их привычки и нравы, установили целесообразные нормы права, учтя требования хозяйственной  необходимости и географической среды, сохранили поэтические традиции отцов, усложнив их новыми вымыслами, а  в языке своем отложили богатейший запас наблюдений, мысли и опыта.

По  формам своего хозяйствования тунгусы  распадаются на несколько совершенно обособленных групп: 

1. Оленеводы-охотники, или, так называемые, «бродячие»  орочоны, которые называют себя  народом овонкi. Они не имеют  постоянного местожительства, но  знают пределы своих кочевок,  разграничивая по родам и семьям  зверопромысловые ухожья.

2. Оседлые  тунгусы или береговые. Потеряв  оленей в силу стихийных бедствий  или эксплоатации, они построили  себе подобия русских изб и,  по оставляя охоты, занимаются  то скотоводством, то рыбной  ловлей, сбором ягод, случайным отхожим  промыслом. Есть основания думать, что эта группа племени овонкi  находится в стадии биологического  угасания. Средний состав семьи  у оседлых тунгусов ниже, чем  у кочующих, не превышая у иных  родов 3 душ в среднем на  брак.

3. Оседлые  оленеводы. В чистом виде представителей  этой группы можно наблюдать  по истокам Лены и Киренги.  Процесс оседания на землю  у этих тунгусов проходил более  безболезненно, в атмосфере мирного  культурного взаимодействия с  русскими. Оседлые оленеводы свои  хозяйственные заботы приспособили  к требованиям астрономического  года. Они по прежнему охотятся  за пушным зверем, уходя на  оленях в гольцы, но по миновании  промыслового сезона ловят рыбу, косят сено и даже огородничают  и сеют хлеб. Они выполняют  для русских всевозможные заказы  по выделке замши и кож, шьют  обувь, одежду, коврики, наводняя  пушной рынок продуктами своего  искусства и прилежного ремесла.  Они почти все имеют лошадей,  заводят коров и подражают  русским в домашнем быту, в  костюме, в хозяйственных навыках,  в языке, и вере, в пороках  и добродетелях.

4. Можно бы выделить  еще группу тунгусов скотоводов, как это делали путешественники  XVIII века. Но в наши дни уже  трудно провести грань между  конным тунгусом и бурятом.  Влияние номадов зашло так  далеко, что тунгусы-овонкi забыли  почти все, что составляет особенность  племени.

Забайкальские орочоны, кочующие в бассейне правых притоков Лены, ламуты колымские, а  равно все те, которых мы находим  ныне на полуострове Камчатке и в  верховьях р. Анадыря — все  оленеводы и все, до известной  степени, находятся в зависимости  от животных, которых пасут. Не они  гонят оленей туда, куда хотели бы итти сими, а, наоборот, олень принуждает их следовать за собою. Маршруты кочевок  тунгусов строго приурочены к местонахождению  ягеля (Gladonia rangiferina). Если случится им зайти  туда, где нет корма, олени уходят назад иногда на много десятков километров и тем вынуждают человека отказаться пройти по местности лишенной кормовища. Поэтому тунгусы являются настоящими кочевниками, и только те, которые  на южных границах оленьего хозяйства  потеряли свои стада, осели и завели лошадей. Например, манегры, которым лошадь дала возможность распространиться на юг в Маньчжурии. Впрочем, лошадь, как сказано, встречается и у настоящих оленных тунгусов. В б. Гижигинском уезде у ламутов мы находим верховых лошадей, которые и здесь прокладывают себе дорогу, конкурируя с оленями. 

Что касается негидальцев, самагиров, килей  и биралов (искаженное «бирары»), то эти тунгусы по выходе па Амур превратились в рыболовов, при чем первые немного  огилячились, а остальные народности огольдились.

Тунгус  имеет животное, которое само себе добывает пропитание, которое в то же время кормит хозяина и с  помощью которого последний передвигается. Это животное — северный олень. Вот  чем объясняются громадные расстояния, покрываемые тунгусами. 

Раньше  тунгусы кочевали по всему необъятному  пространству Восточной Сибири, так, как-будто, вся земля принадлежала им, и в то же время они собственной  земли нигде не имели.

С появлением русских места кочевок тунгусов стали ограниченными. Скитания теперь не бесцельны — появились определенные маршруты: где прошли отцы, там пойдут и дети. 

«Окружающая обстановка совместно с темпераментом  и экономическими условиями предуказали  отдельным племенам различные идеалы применения их труда в погоне за счастьем и в борьбе за существование [Г. И. Розенфельд (Нордштерн), путешествовавший в Колымском  крае в 1908 — 1916 гг. Прекрасно владея пером, исследователь этот, к сожалению, до сих пор не обработал своих материалов и, по-видимому, не будет печатать их вовсе.].

Классическому скитальцу-тунгусу как-будто внушено: Счастье ты должен искать неустанно  в горах и лесах. Олени тебе нужны, как средство передвижения. Поэтому  имей их, сколько можешь, по береги их, дабы не сделаться пешим и не сесть  оседло. Для пропитания тебе даны: рыба, птица, звери, до белки включительно. 

И действительно! Всю долгую зиму со стоицизмом, достойным  лучшей участи, перенося голод, холод  и все полярные невзгоды, неутомимо  кочует тунгус в погоне за счастьем по неприступным горам, безлюдным долам, выискивая новые неведомые местности, лишь бы попасть туда первым.

Живет он в легчайшей походной юрасе  и питается тем, что в пути упромыслит. Только краткий летний период, когда  заведомое счастье все же не отыскано, уделяет он отдыху, исправлению снаряжения, ловле рыбы, уходу за оленями и  прочим второстепенным потребностям. Даже те, которых волею случая материальное состояние обеспечено, все-таки добросовестно, наравне с бедняками сородичами, продолжают до конце дней своих скитания но тайге, мотивируя их необходимостью освежать кормовища». 

По  мнению Миддендорфа, тунгусы — это  односторонние и в то же время  самые искусные охотники в мире. Огнестрельное оружие не изменило их способов звероловства: ловушки остались те же.

Тунгусы — лучшие проводники на дальние  расстояния. Они знают самые низкие перевалы через горные хребты, выходы руд на дневную поверхность, источники  нефти, залежи каменного угля, наиболее удобные броды через реки, состав и качество леса, нравы и привычки пушного зверя и т. д.

Самый факт жизни человека где-то в глухой тайге с одомашненными оленями  является весьма знаменательным и полезным. Со смертью его тайга превращается в непроходимую пустыню.

Среди тунгусов нет ни полных, ни худотелых  ни больших, ни низкорослых — они  все почти одинаковы. Тунгус физически  не силен, но втянут в работу и притом и работу однообразную. Дайте ему  какое-нибудь непривычное дело, и  он раскапризничается, как самый  изнеженный барчук.

Эти туземцы живут как бы вне времени  и пространства и потому не знают  часов и расстояния измеряют числом дней пути.

Серьезные в деле, веселые на вечеринках, они  заслужили похвальные отзывы всех исследователей, которым приходились входить  с ними в те или иные сношения. Они героически выносят всяческие  лишения и голодовки встречают  с какой-то покорностью судьбе.

За  последние двадцать лет тунгусы  стали заниматься извозным промыслом, употребляя для этого своих вьючных  животных.