Создание превого гражданского кодекса РСФСР 1922

     Итак, III сессия ВЦИК IX созыва, приняв декрет «Об основных имущественных правах...», поручила Президиуму ВЦИК и Совнаркому выработать и внести на следующую, очередную сессию ВЦИК проект Кодекса гражданских законов. Проект должен был развить те положения, которые уже были законодательно закреплены только что принятым сессией декретом.

     Организация работы по составлению Гражданского кодекса проводилась, как уже  отмечалось, при участии А. Г. Гойхбарга. По его инициативе в конце июля была создана Межведомственная комиссия. Помимо работников Наркомюста в комиссию вошли юристы из Наркомфина, ВСНХ, Центросоюза, Госбанка и Украинского представительства. Председатель комиссии — проф. В. А. Краснокутский — был сотрудником Наркомюста.

     Именно  эта комиссия и должна была к 15 августа 1922г. подготовить проект Кодекса. Как видим, с самого начала было нарушено указание В. И. Ленина о широком привлечении к составлению Гражданского кодекса коммунистов Наркомюста, распределении между ними ответственности за каждый раздел готовящегося проекта. Просчеты и ошибки в работе этой комиссии были серьезные, но их можно было избежать, так что вину за них, пожалуй, надо разделить между членами комиссии и руководством Наркомюста (прежде всего Д. И. Курским).

     Работа  комиссии подвергалась критике и  на заседании коллегии Наркомюста, и на IV сессии ВЦИК, а также во всех последующих публикациях, посвященных Гражданскому кодексу. Представляется целесообразным выяснить, что конкретно было сделано и в чем крылись причины ошибок.

     По  мнению В. И. Ленина, опасность для  Советского государства представляло не использование отдельных старых форм (совсем без них обойтись нельзя — они уже стали частью правовой культуры), а взгляд на гражданско-правовые отношения как отношения между частными лицами, что было свойственно этой отрасли права. Недаром право в целом делилось на две части: публичное (к нему относилось уголовное, полицейское, финансовое) и частное (гражданское, торговое, вексельное). Такое отношение вполне понятно: предпринимателям было невыгодно ставить в курс своих дел кого бы то ни было, да еще давать возможность государству контролировать их действия. Государство должно было защищать их интересы, когда к нему обращались за помощью. То, что гражданское право является отраслью, защищающей только имущественные интересы частных лиц, было его определяющей характеристикой.

     Однако  правовые институты, разработанные  гражданским правом, могли с пользой  работать и на социалистическое государство. Отделить одно от другого, взять то, что нужно, а ненужное отбросить казалось невозможным для профессиональных юристов, да и не все коммунисты вполне понимали, как этого можно достичь. Если гражданское право всегда было частным, то его нельзя сделать публичным, если создавать Гражданский кодекс, то надо возрождать все или почти все дореволюционное гражданское право — таков был достаточно распространенный взгляд на проблему. Отсутствие гибкости возмущало  В.И. Ленина, он требовал, чтобы в данном случае помощником законодателя была не теория русского дореволюционного гражданского права, а революционное правосознание. Иными словами, в основу должна была быть положена выгода пролетарского государства, а не соответствие проекта логике построения буржуазных гражданских законов.

     С позиций юристов старой школы, гражданское  право буржуазного государства и гражданское право социалистического государства мало чем различаются: предмет регулирования тот же, метод регулирования тоже. Изменения, произошедшие после Октябрьской революции, были приняты ими и поддерживались. Тот факт, что комиссия пыталась воспринять опыт западноевропейских стран, за что ее главным образом и ругали, совсем не свидетельствует о неправильном подходе. В. И. Ленин сам предлагал взять из опыта других государств все, что можно использовать в защиту трудящихся.

     В 1900-е годы в России только обсуждался проект нового Гражданского уложения. В Западной же Европе буржуазные гражданские  кодексы были приняты в начале века (в большинстве случаев), и к 1922г. имелась уже практика их применения. Борьба рабочего класса этих стран за свои права должна была найти отражение, скорее всего, именно в правовой литературе и правоприменительной практике.

     С точки зрения юристов старой школы, задача сводилась к созданию проекта  законодательного акта, отвечавшего  последнему слову цивилистики. В  нем должны были быть учтены даже самые  мелкие детали и в то же время  предоставлена широкая свобода  сторонам. Однако все это, будучи проведенным  безукоснительно, привело бы к созданию Кодекса классического гражданского частного права. Одновременно, видимо, предполагалось опираться и на русские правовые традиции, а также на те, немногочисленные нормативные акты по гражданскому праву, которые были приняты Советским государством. Строгое следование цивилистической традиции обусловило признание комиссией предложения В. Ю. Вульфа о выделении торгового законодательства в отдельный закон. Отношение к гражданскому праву как к праву частному проявилось в том, что «правоспособность» в проекте определялась комиссией юристов как естественное свойство человека. В проекте проводилось деление имущества на движимое и недвижимое. Гражданское право традиционно делило имущество на движимое и недвижимое. Отмена частной собственности на землю ликвидировала и традиционное деление собственности на движимое и недвижимое имущество. Однако окончательно ясность в этот вопрос была внесена уже на сессии ВЦИК, утвердившей ГК.

     Придерживалась  комиссия и традиционных взглядов на вещное право: не предусматривались  никакие преимущества для Советского государства как субъекта правоотношений, в частности в исках об истребовании имущества у добросовестных владельцев.

     Отсутствие  классовой направленности проекта  Кодекса даже на приведенных примерах становится очевидным. Комиссия предложила ввести в Кодекс статью (в проекте  ст. 9), которая гражданско-правовыми  средствами должна была защищать доброе имя. Включение в сферу гражданско-правовых отношений отдельных личных неимущественных  отношений отвечало интересам советского гражданского права. Но беда была в  том, что, по мнению Наркомюста, это было «модным» в буржуазной литературе требованием защиты «нематериальных благ» более «высокого» порядка». К сожалению, за этим «модным» предложением в НКЮ просмотрели гражданско-правовую защиту чести гражданина.

     Отличалось  от текста будущей ст. 14 ГК содержание статьи проекта комиссии, где речь шла о юридическом лице. Авторов  проекта упрекали в том, что они обязывали всякое юридическое лицо иметь устав. Понятно, почему комиссия юристов считала, что любое юридическое лицо должно иметь устав или положение. Такая категоричность обусловливалась тем, что комиссия, решив в первый же день выделить в особый закон нормы торгового права, исключила из плана проекта ГК статьи о товариществах. А только применительно к товариществам и возможна та ситуация, когда юридическое лицо есть, а устав (или положение) у него отсутствует, поскольку его заменяет товарищеский договор. Между прочим, о необходимости выделить раздел «о товариществах» в особый закон и поместить его в приложении к ГК говорил и П. И. Стучка на IV сессии ВЦИК. Жесткое требование проекта комиссии юристов о наличии у юридического лица устава в рассматриваемое время было объективно необходимо. Ведь в качестве юридических лиц могли выступать не только государственные и кооперативные организации, но и частные компании, и акционерные общества, а также смешанные с государством частные предприятия. Контроль за их деятельностью при наличии утвержденного надлежащими органами устава существенно облегчался. Статья, предложенная Межведомственной комиссией, не была полностью отвергнута образованной позднее Комиссией НКЮ.

     При обсуждении в Межведомственной комиссии много споров вызвала формулировка статьи, получившей в ГК номер 21. Большинством голосов было принято решение сформулировать статью так: «Земля является достоянием всенародным и не может быть предметом частной собственности. Владение землей допускается только на правах пользования».¹¹

     В разделе проекта, посвященном сделкам, была помещена статья, определявшая принципы толкования сделок: «Сделки должны быть толкуемы по точному их смыслу. При толковании следует принимать во внимание истинную волю сторон, а также руководствоваться принципами «доброй совести» и обычаями «гражданского оборота». Вторая часть статьи действительно выражена в традициях «новейших буржуазных кодексов». Однако, коль скоро сделки были признаны институтом гражданского права, который может быть использован социалистическим государством, то и принципы толкования сделок должны были получить свое закрепление. Это тем более необходимо, что при совершении сделки, в частности договора, в условиях НЭПа могли возникать и возникали всевозможные недоразумения.

     Подверглось критике выделение в проекте  Межведомственной комиссии специальной  главы, посвященной праву владения, а также то, что определялся срок исковой давности для исков об охране или восстановлении нарушенного владения. Критика основывалась на понимании владения как института, присущего исключительно буржуазному праву. Можно спорить, целесообразно ли выделять особую главу, однако защита прав владеющего несобственника от любых третьих лиц, включая и собственника, необходима и при социализме. ГК 1922г. защищает права владельца-несобственника, но делает это применительно к каждому конкретному случаю, что не всегда удобно.

     В целом больше всего замечаний было высказано по разделу «Вещное право», что вполне понятно, поскольку главы об обязательственном праве остались незаконченными. В последнем протоколе комиссии отмечалось, что она не успела рассмотреть вопросы купли-продажи, мены, запродажи, заема, подряда.

     Промахи Межведомственной комиссии, причины  которых видели в ее составе, не всегда в действительности обусловливались  этим обстоятельством. Позже уже  Комиссия НКЮ под руководством А. Г. Гойхбарга допустила те же ошибки, поместив в свой проект статьи, разработанные Межведомственной комиссией. Так, примечания к ст. 3 (ст. 59 ГК) были в точности повторены Гойхбаргом в его проекте, где они, видимо, уже не казались ему буржуазными. Примечание 1 в проекте Межведомственной комиссии было сформулировано следующим образом: «Бывшие собственники, имущество коих было экспроприировано на основании революционного права, не имеют права требовать возмещения этого имущества». Точно так же звучит оно и в проекте Гойхбарга. Дополнение, за отсутствие которого ругают «буржуазных» специалистов, было сделано лишь на сессии ВЦИК (вставлены слова «или вообще перешло во владение трудящихся до 22 мая 1922г.»¹² Аналогичное положение было и с примечанием 2. С. И. Раевич критикует комиссию юристов за то, что они со ссылкой на декрет СНК от 16 марта 1922г. пытались узаконить в ГК право бывших собственников в исковом порядке истребовать предметы домашнего обихода от их фактических владельцев. Но ведь это же правило вошло и в проект Наркомюста, представленный в СНК.

     В качестве серьезного просчета проекта  Межведомственной комиссии называлось и упоминание в одной из статей о «виновной» стороне. Как известно, само понятие «вина» было изгнано в то время из юриспруденции как понятие «буржуазное». Подчеркнем, что и в принятом на III сессии ВЦИК УК РСФСР слово «вина» отсутствует; его не пишут, хотя и подразумевают.

     Таким образом, даже используя в качестве источника сведений о работе Межведомственной комиссии статью С. И. Раевича, где эта работа подвергается критике, можно сделать вывод, что не все в проекте было так уж плохо. В ряде случаев критика была явно несправедлива. Работая изолированно, без привлечения юристов-коммунистов, юристы старой школы смогли «вложить» в проект лишь прекрасное знание современной цивилистической мысли, достижения которой они и отразили. Именно поэтому проект, предложенный Межведомственной комиссией, не мог быть одобрен.

     После того, как проект (еще неоконченный) Межведомственной комиссии был забракован, встал вопрос о создании новой комиссии для подготовки проекта ГК.

2. Работа комиссии Наркомюста

         Коллегия НКЮ, отвергнув часть проекта, которую успела разработать Межведомственная комиссия юристов, возложила работу по составлению проекта ГК на А. Г. Гойхбарга и Н. И. Бернштейна, молодого редактора-консультанта СНК. Ведущая роль принадлежала А. Г. Гойхбаргу. В чем состояла задача А. Г. Гойхбарга: выработать совершенно новый проект или переделать и доделать в соответствии с предъявляемыми требованиями старый, уже составленный комиссией юристов? Кое-что было использовано, о чем свидетельствуют и уже приведенные совпадения статей проекта Межведомственной комиссии и проекта НКЮ, и признание самого Гойхбарга. Однако, поскольку задачи, которые ставили перед собой Межведомственная комиссия, с одной стороны, и А. Г. Гойхбарг - с другой, сильно различались, новый вариант проекта имел иную направленность.

     А. Г. Гойхбарг в период разработки проекта ГК придерживался на гражданское право взглядов, свойственных многим юристам-коммунистам. Иными словами, Гойхбарг не видел в гражданском праве союзника в перестройке хозяйственной жизни страны, не замечал в давно известных институтах гражданского права возможностей активного воздействия на социалистический сектор.

     Что же касается гражданского права как  отрасли права, то при социализме оно для А. Г. Гойхбарга продолжало оставаться буржуазным. Создаваемый Гражданский кодекс должен был быть «ограниченный, считающийся с нашими условиями гражданский кодекс». Автор проекта ГК прекрасно знал, что в условиях НЭПа «необходимо было сочетать два начала. Надо было оградить интересы рабоче-крестьянского государства, дать гарантии ему в том смысле, что те завоевания, те командные высоты, которые оно за собой сохраняет, даже при уступках новой экономической политики, будут оставлены неприкосновенными в руках рабоче-крестьянского государства, и наряду с этим дать возможность развиваться частной инициативе в тех пределах, которые допускаются интересами рабоче-крестьянского государства.

     Однако  Кодекс создается, по сути дела, для  буржуазии (пролетариат, как считает  составитель, может обойтись и без  него), используются нормы буржуазного частного права — «в ограниченных пределах», «считаясь с нашими условиями». Основной и, к сожалению, единственной задачей у составителей проекта была задача создать такой Кодекс, который, урегулировав товарно-денежный оборот в условиях социализма, не дал бы частнику возможности «развернуться»: «Сочетать... две системы собственности — коммунистическую и буржуазную, и на каждом шагу отстаивать интересы рабоче-крестьянского государства, давать ему ту защиту, в к Подобное отношение к гражданскому праву можно объяснить слишком прямолинейным толкованием высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса, а также В. И. Ленина о будущем государства и права в коммунистической формации. Временное сохранение права и государства в первой фазе коммунистической формации — социализме толковалось как приспособление буржуазного права к условиям пролетарского государства. Слово «временно» понималось как «кратковременно», а не как антоним слова «вечно», столь широко применявшегося буржуазными учеными, когда речь шла о государстве и праве. Поэтому-то в 20-е годы в юридической литературе так часто звучит мотив «возвращения» к праву вообще и буржуазному гражданскому праву в частности¹³.