Семибоярщина и изгнание интервентов из России

  Во время  своего недолгого правления Лжедмитрий старался привнести в Россию  западное образование и науку. О  своем католичестве, взойдя на престол  он позабыл, но и к православным обрядам  относился с небрежением, редко  посещая церковь. Молодецкими манерами, не подходящими для русского государя, польским платьем, которое он и сам  всегда носил и в которое обрядил  свое окружение, страстью к иноземным  танцам, музыке и скоморошеству, равнодушием к вере царь раздражал и народ, и боярство. Терпение москвичей лопнуло, когда в Москву въехала невеста Григория Марина Мнишек с большой свитой польских шляхтичей.

  8 мая 1606 г. состоялось венчание Марины  и Лжедмитрия, и честолюбивая  полячка стала русской царицей [5, c.119]. Еще до венчания Лжедмитрия Папа Римский даровал ему высокий титул, писавшийся в полторы строки: "Светлейший и непобедимейший монарх Дмитрий Иоаннович, кесарь и великий князь всея Руси" [1, c.36]. Самозванец первым в русской истории получил титул, который можно приравнять к императорскому. 

  2.2. Заговор против Лжедмитрия I

  Шуйские последовательно шли к власти. Они интриговали против Годунова, распускали слухи о виновности царя в смерти Дмитрия, поддержали Лжедмитрия. Но когда престол освободился, Шуйские решили изобличить самозванца и возвести на престол своего представителя. Поплатившись однажды ссылкой, Шуйские отныне действовали осторожно.

  Московские  бояре во главе с Василием Шуйским  и князьями Василием Голицыным и  Иваном Куракиным готовили заговор  против Лжедмитрия: они не хотели видеть на московском троне человека сомнительного  происхождения и откровенную  еретичку (католичку по вероисповеданию, Марину Мнишек). Простые москвичи также ненавидели Лжедмитрия, распустившего повсюду поляков, бесчинствующих на улицах. Разговоры о том, что на троне сидит самозванец, звучали уже во весь голос.

  Из отрядов  псковичей и новгородцев, стоявших в то время в Москве, втайне было организовано войско численностью 18 тыс. человек. В ночь с 16 на 17 мая 1606 г. ударили в набат, и Шуйские во главе вооруженного отряда осадили Кремль [1, c.40]. Навстречу им вышел Басманов. От него потребовали выдать Лжедмитрия, однако он поднял стражу. Однако силы были неравными, Басманов был убит бояриным Татищевым, а Лжедмитрий, намереваясь бежать через окно, оступился и упал, сильно повредив ногу и грудь. Марине Мнишек бояре помогли укрыться от толпы в доме Юрия Мнишека.

  Лжедмитрия  обнаружили стрельцы. Самозванец обещал щедро наградить их за спасение. Однако, когда они появились перед Шуйским и боярами, заговорщики потребовали выдать Лжедмитрия, угрожая в случае неподчинения убить стрелецких жен и детей. Стрельцы передали самозванца в руки бояр.

  Князь Голицын, расспросивший Марию Нагую о  ее сыне, передал ее слова о том, что московский государь - обманщик, а настоящий царевич Дмитрий  был действительно убит в Угличе.

  Услышанное  взбудоражило толпу. Она требовала  покончить с самозванцем. Возможно, убийцей самозванца был сам князь  Василий Шуйский: "Самозванец признался, что он не есть сын царский, но обманщик; и Шуйский застрелил его своею  рукою" [1, c.41].

  Самозванец  был убит вместе со своим верным сподвижником Петром Басмановым. От 1,5 до 3,5 тысяч поляков и русских, поддерживавших самозванца, были убиты при перевороте [1, c.42]. Трупы Гришки Отрепьева и Басманова бросили на поругание на Красной площади, где они пролежали три дня. Самозванца нарядили шутом. Басманов лежал у него в ногах.

  Лжедмитрия  сначала похоронили за городом, однако вскоре в народе пошла молва, что  могила убиенного царя приносит исцеление. Тогда бояре пустили слух, будто  мертвый еретик насылает на землю  колдовские чары. Тело самозванца выкопали из могилы и сожгли.

  Прахом  убитого Лжедмитрия зарядили царь-пушку  и выстрелили из нее в ту сторону, откуда прибыл в Москву самозванец. Этот случай оказался единственным в  истории, когда стреляла самая большая  пушка России [1, c.41].

  Шуйские не дали распалиться народному гневу. Не желая осложнений с Польшей, они  спасли от смерти польскую знать, прибывшую  в Москву. В живых остались Адам Вишневецкий, Марина Мнишек с отцом и послы польского короля Сигизмунда, приехавшие на свадьбу Лжедмитрия.

  Ставленника Лжедмитрия, патриарха Игнатия, сразу  же лишили сана, поэтому предстояло выбрать нового патриарха, чтобы  он управлял страной до утверждения  царя. 

  2.3. Василий Шуйский на московском троне

  Москвичи  еще слишком хорошо помнили, что сановитый Голицын, командуя полком под Кромами, перешел на сторону самозванца и участвовал в расправе над Годуновыми, а Шуйский бесстрашно обличал самозванца, стоя перед плахой на Лобном месте.

  Москвичи  не успели еще позабыть, как осанистый  красавец Филарет (Романов) принимал сан  митрополита из воровских рук, а  Шуйский поднимал против еретика  восстание, и это за ним шли  в Кремль восставшие москвичи, чтобы  уничтожить объявленного царем романовского холопа.

  Верховные бояре тоже помнили, что в глазах народа эти достоинства превозмогут  сановитость и осанистость, и  решили перехитрить народ.

  19 мая  1606 года бояре вышли к народу, собравшемуся на Красной площади, и предложили избрать патриарха, который станет во главе временного правления и разошлет грамоты, созывающие "советных людей" из русских городов для выборов царя [6, c.67].

  Расчет  был простым. Бояре собирались поставить  в патриархи Филарета, и этот свой патриарх помог бы избрать им и  своего царя. Но и москвичи знали  об этом, поэтому голоса бояр потонули в недовольном гуле толпы, из которой начали выкрикивать, что прежде патриарха нужен царь и что царем будет Шуйский. Вскоре вся площадь стала называть Шуйского царем.

  К сожалению, тогда московские бояре уже вошли  во вкус шляхетской вольности, и, вынужденные  под давлением народа согласиться  на избрание царем Василия Шуйского, они обговорили это согласие значительным ограничением царских полномочий.

  Так как  избрание Шуйского не было соборным, как  избрание Годунова, в других городах  о появлении нового царя узнали только после его венчания на царство  летом 1606 г. Патриархом был избран казанский  митрополит Гермоген.

  Шуйский пытался обосновать свои права на престол перед народом, упирая на древность своего рода. И действительно, родовая ветвь Шуйских, идущая от Александра Невского, была даже старше ветви московских князей [5, c.120]. Но народ все равно не доверял царю - да и как можно верить человеку, столько раз изобличенному во лжи?

  К этому  времени сам институт верховной  власти в России утратил авторитет. Шуйский только формально назывался  самодержцем - фактически он был "первым среди равных" [1, c.43], что привело к противостоянию между новым царем и боярами. 

  2.4. Новая угроза трону

  Новая угроза спокойствию в стране возникла уже  в тот день, когда был убит Лжедмитрий. Михаил Молчанов, служивший Григорию Отрепьеву, тайно бежал из Кремля и с двумя поляками двинулся в  сторону Литвы. По пути он объявлял себя спасшимся царем Дмитрием Иоанновичем  и говорил, что тот кого убили  в Москве, был подставным человеком. Поэтому-то и маску шута на труп надели, чтобы скрыть подмену.

  Эти слухи  очень встревожили Шуйского. Чтобы  пресечь их, он перенес из Углича в Москву мощи царевича, а церковь  причислила убиенного Дмитрия к  лику святых.

  Действительно, если рассуждать логически, гроб с останками  умершего должен был убедить любого, что этот человек умер, а значит, другой человек, называющийся его именем, - самозванец.

  Но для  этого ведь надо верить, что выставленные останки - действительно останки  царевича Дмитрия. Этой веры оказалось  недостаточно на Руси, и самозванец появился снова, и снова пошли  за ним русские люди. Многие видели мощи царевича, но не верили, не желали верить, не верить было удобнее. 

  2.5. Болотников и Лжепетр

  Опасность для Шуйского возникла в Путивле, где воеводой служил князь Григорий Шаховской, сосланный в этот город за поддержку Лжедмитрия. Во время заговора против Лжедмитрия Шаховской выкрал государственную печать, что открывало перед ним множество возможностей. Вскоре от черниговского князя Андрея Телятевского Шаховской узнал о его холопе Иване Болотникове, который в молодости попал сначала в плен к татарам, затем - к туркам, которые отправили его на галеры. Немецкие моряки, захватившие турецкое судно, освободили Болотникова. Он перебрался в Венецию, откуда решил ехать на родину. Путь в Россию лежал через Польшу, где Болотников знакомится с Михаилом Молчановым, который убеждает Болотникова в том, что царь Дмитрий жив, и послал его к восставшему Шаховскому. Полученный от князя отряд Болотников пополнил беглыми холопами.

  Объединившись с рязанским войском Ляпунова, Болотников овладел рядом городов России и, нанося поражения царским войскам, укрепился в подмосковном Коломенском. Там его разбил молодой талантливый воевода, племянник Василия Шуйского Михаил Скопин-Шуйский, к которому перешло дворянское ополчение Ляпунова. Болотников отступил к Калуге, а потом засел в Туле, где нашел себе нового союзника, казацкого атамана Илейку Горчакова [5, c.121]. Илейка объявил себя царевичем Петром, мифическим сыном Федора Иоанновича, спасшимся от рук Годунова. Лжепетр собрал немало лихих людей, поверивших в истинность его притязаний на престол. Тула, куда подошли и войска Шаховского, стала центром восстания.

  Весной 1607 г. 60-летний Василий Шуйский сам  возглавил поход против мятежников. Осада Тулы была долгой и кровопролитной. Летом город затопили, прорвав  плотину на р.Упе. 10 октября 1607 г. город пал [6, c.354]. Лжепетра повесили, а Болотникова сослали в Каргаполь и утопили в проруби. 

  2.6. Тушинский вор

  Восставшие  действовали именем спасшегося Дмитрия, а между тем только весной 1607 г. нашлась подходящая кандидатура  на роль Лжедмитрия II. В июле 1607 г. он объявился в Стародубе. Есть известия, что царевичем Дмитрием объявил себя Богданко - крещеный еврей из Шклова [3, c.71]. Его вновь поддержали поляки и литовцы, а крымский хан обещал помощь Речи Посполитой. Никто из них в одиночку, в открытую, рвануться на истерзанное смутой Русское государство не решался, но всех их устраивали разные лжецари, бунтари, вожди и атаманы, которые с шайками, бандами и отрядами разоряли, ослабляли страну, расчищая ее для вторжения иноземцев. Борьба с Лжедмитрием II была еще более напряженной, чем с Иваном Болотниковым. Лжедмитрий II собрал крупное войско польской вольницы и казаков, отправился на Москву весной 1608 г., не встречая сопротивления, дошел до столицы и разбил в Тушине лагерь.

  Вскоре  в Тушине объявилась Марина Мнишек. Полька быстро сговорилась с тушинским  вором о вознаграждении (300 000 рублей и Северское княжество с 14 городами - ее отцу) и 5 сентября тайно обвенчалась  с царьком, публично признав в Богданко спасшегося супруга - царевича Дмитрия.

  Тогда же в Тушине была образована и своя Боярская дума. В нее вошли князья Д.Т.Трубецкой, Д.М.Черкасский, А.Ю.Сицкий, М.М.Бутурлин, Г.П.Шаховский. Почти все они были родственниками Романовых, и теперь в Тушине не хватало лишь самого Филарета. За ним и отправился в Ростов польский отряд Яна Сапеги, к которым примкнули переяславцы.

  С распростертыми объятиями встретила Филарета тушинская  родня. Царек Богданко тоже проявил к нему милость, провозгласив его патриархом. Таким образом, Романовы сделали следующий шаг на пути к трону.

  Возведение  Филарета (Романова) в патриарха  и дальнейшая служба его у Лжедмитрия II - самая позорная страница в истории династии Романовых.

  Филарет, Лжедмитрий II и вся боярская дума лишь изображали власть, поскольку все практические решения принимались поляками.

  В Тушино стекались все новые силы во главе  с польским гетманом Рожинским, паном  Лисовским, казачьим атаманом Иваном Заруцким, польским шляхтичем Яном Сапегой и другими. Главной целью тушинцев было грабить, о политике тогда никто не думал. К мнимому Дмитрию относились как к марионетке. Он даже пытался бежать от своих "подданых", но был пойман и возвращен на место.

  После закрепления  Лжедмитрия II в Тушине в Польше перестали скрывать враждебные замыслы в отношении Москвы. Шуйскому пришлось прибегнуть к помощи третьих стран. В Новгород, занятый войсками шведов, был послан князь Михаил Скопин-Шуйский для ведения переговоров о предоставлении помощи против самозванца. Шведы потребовали за это часть российских приобретений в Балтике. Царь принял эти условия, и Скопин-Шуйский получил более 5 тысяч человек шведского войска и 10-тысячное ополчение под командованием Якова Делагарди. 

  2.7. Конец правления Шуйского

  Весть о  вступлении в Россию шведских войск  развязала руки польскому королю Сигизмунду III, находившемуся в состоянии войны со Швецией.

  В Польше власть не переходила по наследству, но Сигизмунд рассчитывал передать управление страной своему сыну, королевичу Владиславу. Для этого Сигизмунду было крайне важно присоединить к польскому королевству российские земли. В связи с этими планами стратегическое значение для польского короля имел древний город-крепость Смоленск.