Русско-английские отношения накануне первой мировой войны

Наиболее полно международные  интересы российской буржуазии отражал  орган правого крыла партии кадетов  журнал "Русская мысль", который, несмотря на разочаровавшие его итоги  кровопролития на Балканах, продолжал настаивать на необходимости активизации англо-русского сотрудничества. Так, С. А. Котляревский указывал, что Тройственное согласие по-прежнему остается для России наиболее целесообразной комбинацией, причем ведущую роль в Антанте он отводил именно англо-русскому звену, поскольку на французскую внешнюю политику финансовые интересы налагают "отпечаток косности".

Не менее решительно заявляли о своей приверженности Антанте  газета главы партии кадетов П. Н. Милюкова "Речь" и либеральный  журнал "Вестник Европы". Так, осенью 1912 г. милюковская газета наотрез отказалась участвовать в возглавляемом "Новым временем" и "Голосом Москвы" нападении на русскую дипломатию и политику Лондона и Парижа. Напротив, любые попытки подвергнуть сомнению ценность Тройственного согласия встречали резкий отпор на страницах "Речи".

Английский посол Дж. Бьюкенен усматривал иногда в действиях Сазонова явную предубежденность относительно возможного поведения британского правительства, причем в таких случаях глава российского внешнеполитического ведомства старался, как правило, избегать (и, по утверждению Бьюкенена, совершенно напрасно) детального обсуждения некоторых животрепещущих вопросов с англичанами.

Процесс англо-русского сближения  накануне Первой мировой войны был исторически неизбежен, ибо определялся не случайными и субъективными, а вполне закономерными и объективными факторами. Тот факт, что сторонниками проанглийской ориентации оказались представители всех политических течений, кроме крайне правого и крайне левого, является одним из наглядных подтверждений закономерности нового внешнеполитического курса России.

Разумной альтернативы этому  курсу никто предложить не мог. На фоне неуклонно обострявшихся русско-австрийских  отношений Россия и Германия все  больше отдалялись друг от друга. В  этой обстановке прогермански настроенные реакционные круги сдавали одну позицию за другой и сопротивлялись уже как бы по инерции, а сторонники Антанты продолжали набирать очки. А поскольку после революции 1905—1907 гг. взаимные отношения правящих кругов России и широких слоев русской общественности значительно изменились, позиция последней оказывала определенное влияние на внешнюю политику страны.

Сложности, периодически возникавшие  в русско-английских отношениях, уже  не воспринимались никем как реальный повод для разрыва. Антибританские выступления "Нового времени" и "Голоса Москвы" осенью 1912 г. не только свидетельствовали о возросшей военно-экономической мощи России, но и являлись косвенным подтверждением непоколебимости Антанты. Ее убежденные сторонники не решились бы на подобные действия, будь англо-русское соглашение неокрепшим. В то же время их выпады, направленные против австро-германского блока, обостряли и без того напряженную международную обстановку и объективно способствовали ее вооруженной развязке.

Глава 4. На путях к мировой войне.

Балканские войны еще  больше обострили международную  обстановку в Европе. Германия выбирала время, когда можно будет начать войну за передел мира. Англия, связанная  договором с Францией, не могла  в условиях надвигающейся войны  допустить ослабления своей союзницы и Антанты.

В начале 1914 г. Сазонов потребовал от английского кабинета заключить  открытый оборонительный союз с Россией, чтобы сорвать всякую надежду  Германии на нейтралитет Англии в  случае европейской войны и не провоцировать ее на нападение на Россию и Францию. Англия уклонилась от этого. Только в критические июльские дни 1914 г. Англия заявила о своей  готовности действовать с Россией  заодно в войне против стран Тройственного  союза.

В свою очередь, Великобритания вступила в войну 4 августа 1914 года, во многом повинуясь вековому геополитическому рефлексу: противостоять любой великой  державе, стремящейся установить свой контроль над Бельгией и лишить тем  самым Англию ее связи с европейским  континентом.

Международная обстановка к  лету 1904г. последовательно и неуклонно  осложнялась, что затронуло все  болевые точки мирового напряжения.

Россия и Англия стремились вырвать Турцию из-под германского  влияния. В Софии, Бухаресте и  Афинах шла борьба между Антантой и австро-германским блоком за политическую ориентацию балканских правительств, за их военные силы, необходимые  ввиду надвигающейся войны.

1914г. ознаменовался большой  дипломатической активностью обеих  группировок. Как страны Антанты,  так и страны австро-германского  блока вели борьбу за укрепление  их позиций. Главная линия международной  борьбы пролегла между Германией  и Англией, которая достигла  своего апогея в 1913-1914гг.

На кого следует возложить  ответственность за возникновение  первой мировой войны? На этот вопрос ответить сложно. Можно признать, что  каждая из великих держав по-своему повинна в безответственности и  близорукости. Европейские нации  в первое десятилетие 20в. отошли от политики традиционного равновесия сил и увлеклись военно-техническим  соперничеством. Все крупные европейские  государства собственной политикой  внесли свой вклад в приближение  катастрофы. Ментальность европейских  политиков была не в состоянии  подняться выше понимания локальных  военных конфликтов. Мудрость и сдержанность уступали место самонадеянности  и воинственной агрессивности монархов.

Решение перейти от балансирования между Англией и Германией к прямому открытому укреплению Тройственного согласия было принято под влиянием нескольких факторов. Среди них на первое место следует поставить общее обострение обстановки в Европе в результате событий 1911-1913гг. и гонки вооружений.  Русское правительство находилось в двойственном положении с одной стороны, для не него предпочтительно было оттянуть назревавшее столкновение еще на несколько лет, чтобы за это время стабилизировать внутреннюю ситуацию и завершить «большие» программы вооружений. С другой стороны, новое «отступление» в случае внешнеполитических осложнений представлялось ему нежелательным. Потребность в консолидации Тройственного согласия выявилась также при выработке по инициативе МИД разносторонней программы решения в пользу России вопроса о проливах. Наметки такой программы обсуждались особым совещанием под председательством Сазонова в феврале 1914г. Представлялось важным, чтобы Англия и Франция не оказались при этом в числе противников в России. А в будущем желательно было определенное, пассивное содействие партнеров по Антанте акциям русской эскадры со стороны Средиземного моря. При таких обстоятельствах у русского правительства и родилась идея превращения Антанты в открытый союз. Подобный шаг должен был оказать сдерживающее влияние на Германию и отсрочить европейское столкновение, а в случае, если все-таки разразится, с самого начала обеспечить России и Франции временную поддержку Англии. В мирных условиях консолидации группировки придала бы большую эффективность ее дипломатическим шагам. Сазонов наиболее полно сформулировал свои мысли о союзе в письме послу в Лондоне Бенкендорфу от 6 февраля. Он высказал мнение, что «всеобщий мир будет обеспечен только тогда, когда Тройственное согласие, реальность которого столь же мало доказана, как и существование морского змия, превратится в оборонительный союз без всяких секретных пунктов и обнародованный во всех газетах мира, в этот день опасность германской гегемонии будет окончательно устранена, и каждый сможет спокойной заняться своими делами: Англия- поисками разрешения поглощающих их социальных проблем, Россия- сплочением сил и работой над экономической реорганизацией, Франция- обогащением, свободные от опасности какой-либо внешней угрозы Министр видел в союзе не только гарантию сохранения мира, но и средство укрепления международных позиций его участников. Он полагал, что франко-англо-русская группировка не должна больше уступать шантажу центральных империй: «Чувствовать его сильнейшим и стушеваться перед противником, превосходство которого заключается только в его организованности и дисциплине, это не только унизительно, но и опасно, вследствие деморализации, которая проистекает отсюда».

Идея превращения Тройственного  согласия в союз, не означая еще  отказа от установки на мирную передышку, ознаменовала конец политике балансирования. Можно было, конечно, оправдываться тем, что одна Англия способна была дать «ту поддержку которая, во всякой продолжительной и тяжелой борьбе, дает окончательный перевес той стороне, в руках которой находится господство над морями». Но ведь этот аргумент был верен и раньше и, следовательно, не объясняет пересмотра прежней политики. Вернее Россия оказалось недостаточно сильной для проведения абсолютно самостоятельной политики, а логика коллективной борьбы побуждала ее занять место в одном из лагерей.

В конце января 1914г. русская  дипломатия выступила с инициативой  создать механизм согласования политики стран Антанты в балканских делах. В письме Бенкендорфу Сазонов предложил осуществлять «предварительное согласование взглядов, хотя бы одних держав Тройственного согласия, через представителей в Лондоне. Иначе, пока державы противоположной группировки действуют, мы только совещаемся, и наше и без того слабое объединение еще более теряет силы».

Когда П. Камбон получил требуемые  инструкции Бенкендорф изложил Грею замысел Сазонова. Грей отвечал, что охотно присоединяется к русской инициативе. На следующий день состоялось первое совещание представителей трех держав в составе Грея, Бенкендорфа и Камбона. Новый механизм связи между членами Антанты заработал. Были установлены принципы работы совещания, составлен предмет устного соглашения представителей трех держав. В соответствии с ним совещание занималось исключительно незавершенными вопросами мирного урегулирования на Балканах.

Соглашение не предусматривало  какой-либо периодичности созыва заседаний. Предполагалось, что Грей как старший по положению будет созывать своих коллег по мере надобности, что давало английской дипломатии преимущество. По предложению Сазонова, совещание не только устанавливало общие взгляды, но определяло также содержание и форму совместных выступлений. Решения принимались по принципу консенсуса. Затем они в важных случаях утверждались правительствами. Совещания трех помогало согласовывать взгляды и действия держав Антанты в остававшихся нелегких вопросах мирного урегулирования на Балканах. Но его создание ни в коей мере не решало задач обеспечения союзной взаимопомощи на случай общеевропейских осложнений.

Русская дипломатия вплотную приступила к их осуществлению в  феврале 1914г. Нужно было дополнить  союзные обязательства между  Петербургом и Парижем англо-французскими и особенно  англо-русскими. Предполагалось опереться на поддержку Франции, более тесно связанной с Лондоном. Англо-французские отношения были настолько интимны и конкретны, что обеспечивают полную поддержку Англии в случае конфликта с Германией. Если подобная форма подходит России, то президент и министр иностранных дел Франции могли бы взять на себя предварительное объяснение с Греем и королем при посещении теми Парижа.

Почти одновременно Сазонов  возбудил вопрос о союзе в письме к Бенкендорфу. Посол в Лондоне хорошо ориентировался в настроениях английских правящих кругов и понимал, что на союз с Россией либеральное правительство Г. Асквита не пойдет. Поэтому, не отвергая идеи министра, он в ответ доказывал преимущества формы согласия. Бенкендорф защищал искусную политику Грея, который «уже близок к тому, чтобы поставить ловушку Тройстенному союзу». Вместе с тем посол приходил к заключению, что предпосылкой для общеполитического сближения с Англией должны послужить уступки ей в зависимых странах Азии.

Русская дипломатия не сразу  отказалась от идеи союза, о чем свидетельствует  письмо Сазонова Извольскому и его указание Бенкендорфу выдвигать этот вопрос «возможно чаще». Была пущена в ход «тяжелая артиллерия» в виде личного воздействия царя. 21 марта Николай 2 пригласил на частную аудиенцию английского посла Дж. Бьюкенена. Царь целиком посвятил ее замыслу союза. Он настойчиво развивал аргументы в пользу этой идеи как с точки зрения сохранения мира, так и эффективности Тройственного согласия. Бьюкенен не скрыл, что союз вряд ли приемлем ддя его правительства. Николай был очень разочарован его ответом. Если сентджемский кабинет отклоняет политику, которую он, император, так твердо предлагает, то само существование Тройственного согласия вызывает сомнение.

Между тем позиция посла  получила одобрение Лондона, что  встревожило Францию. Негативное отношение  правительства Асквита к русской инициативе могло сыграть на руку партиям сторонников ориентации на Германию в царском окружении. Министр иностранных дел Франции предложил России использовать визит в Париж короля Георга и Грея, чтобы возбудить вопрос об укреплении русско-английских связей. Сазонов согласился на такое посредничество, оговорив, что определение условий русско-английского соглашения подлежало прямым переговорам между Петербургом и Лондоном.

В Лондоне французский  посол вступил в предварительный  обмен мнениями с Греем. Точка зрения английской стороны, сообщенная России Францией, состояла в том, что «дальнейшее развитие и скрепление ус, связывающих три державы, могло бы осуществиться лишь после предварительных обменов взглядов Англии отдельно с Францией и Россией по вопросам, непосредственно касающимся ее к нем отношений», так как «самое возникновение Тройственного согласия явилось результатом особых соглашений, основанных на взаимных интересах Англии с каждой из этих держав…». Англия, таким образом, дала ясно понять, что намерена вести отдельные переговоры с каждым из партнеров и ставит условием укрепления связей пересмотр соглашения разделе сфер влияния.