Русско-английские отношения накануне первой мировой войны

 В такой сложной  обстановке России приходилось  сделать выбор: на чью сторону  встать - либо сохранить франко-русский  союз, и, следовательно, пойти  на сближение с Англией, либо  встать на сторону Германии, а  это неизбежно должно было  означать и заключение союза  с Австро-Венгрией. Правительство  надеялось соблюдать нейтралитет  - хотя бы в обозримом будущем.  Министерство иностранных дел  предполагало заключить с той  и другой стороной соглашения, не носящие военных обязательств, но улучшающие международное  положение России. И такие соглашения  удалось вскоре заключить. Но  одновременно происходило обострение  противоречий с другими странами, прежде всего с Германией и Австро-Венгрией. Русская дипломатия предпринимала усилия для мирного решения конфликтных ситуаций, но далеко не все зависело от нее.

На сближение с Россией  пошла и Англия, видя в ней существенный противовес Германии на европейском  континенте, к тому же позиции России на Востоке после поражения ее в войне с Японией были существенно  ослаблены, так что в этом регионе  Россия уже не представляла для Англии прежнего опасного соперника. Важным обстоятельством, под толкнувшим к сближению Англии с Россией послужила начавшаяся в 1905 г. революция в Иране, которая  затрагивала интересы как России, так и особенно Англии, рассчитывавшей на российское содействие в подавлении иранской революции.

Внутренняя социальная неустойчивость и военная слабость заставляли Россию искать как перспективные, так и  временные соглашения с целью  сохранения мира. Назначенный в 1906 г. министром иностранных дел А. П. Извольский стремился добиться сближения с Англией без разрыва с Германией. Для этого он планировал заключить соглашения по наиболее спорным вопросам как с Германией и Австро-Венгрией, так и с Англией. Такая политика позволяла России получить передышку, необходимую для решения внутренних проблем и восстановления военного потенциала, и должна была обеспечить ей выгодное положение «третьего радующегося» в приближавшемся англо-германском конфликте. За период 1906- 1914 гг. Россия заключила такие соглашения Англией, Германией, Италией, Японией и некоторыми другими державами.

В конце мая 1906 г. новый  посол Англии в России А. Никольсон от имени своего правительства обратился к российскому с предложением приступить к переговорам о заключении соглашения о разделах сфер влияния на Востоке. В феврале 1907 г., после долгих обсуждений, было решено пойти навстречу предложениям Англии. 18 августа 1907 г. в Петербурге были подписаны три конвенции России с Англией - об Иране, Афганистане и Тибете. Согласно первой конвенции Иран был поделен на три территориальные сферы интересов обеих договаривавшихся сторон: северную - сферу влияния России, юго-восточную - сферу влияния Англии и "промежуточную" (нейтральную), в которой признавались равные возможности каждой из договаривающихся сторон. Обе стороны условились не вмешиваться в экономические и политические дела сферы влияния друг друга, в особенности не добиваться получения в "чужой" зоне концессий. Они брали также на себя задачу "сохранения порядка на всем протяжении этой страны", т.е. подавления революции в Иране. Кроме того предусматривался совместный контроль над источниками доходов Ирана с целью обеспечения исправного его платежа по государственным займам.

Согласно второй конвенции  Афганистан был признан сферой влияния  Англии, т.е. признавался над ним  ее протекторат, однако с условием, что Англия не аннексирует Афганистан и не будет вмешиваться в его внутренние дела, а также не будет принимать на его территории мер, "угрожающих России". Россия, признавая Афганистан сферой влияния Англии, обязывалась вести с ним политические сношения только через посредство британского правительства. Провозглашался принцип равноправия обеих договаривавшихся сторон в торговле с Афганистаном.

Третья конвенция предусматривала  обязательства Англии и России соблюдать  территориальную целостность и  сложившееся внутреннее управление Тибета, не добиваться на его территории учреждения концессий или домогаться каких-либо привилегий. Обе стороны  договорились сноситься с тибетскими властями только через посредство китайского правительства.

Данные соглашения о разделе  сфер влияния на Востоке по сути дела знаменовали заключение союза  между Англией и Россией, который  завершил оформление военно-политического  блока стран Тройственного согласия (Антанты) - Франции, Англии и России. Заключение англо-русского соглашения поддержали партии либеральной и правой буржуазии - кадеты и октябристы. Германофильские круги России и особенно черносотенцы открыто заявили о своем недовольстве англо-русским сближением, которое, как они указывали, способствует обострению отношений России с Германией. Впрочем, со стороны России были предприняты шаги к смягчению отношений с Германией. В Берлин был направлен министр иностранных дел России А.П. Извольский, чтобы заверить германское правительство в том, что заключенные соглашения России с Англией не направлены против Германии. Были сделаны уступки Германии в связи со строительством ею Багдадской железной дороги.

2.2 Боснийский кризис

Росту антигерманских и антиавстрийских настроений в России и Англии в большой мере способствовали события Боснийского кризиса. В 1908 г. А. П. Извольский в ходе переговоров с министром иностранных дел Австро-Венгрии А. Эренталем дал согласие на присоединение к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины, оккупированных австрийцами после Берлинского конгресса, получив в обмен обещание А. Эренталя не возражать против открытия Черноморских проливов для русских военных судов. Однако Англия и Франция не поддержали притязаний царской дипломатии. Попытка А. П. Извольского решить проблему проливов потерпела крах. Англия, Франция под разными предлогами уклонились от принятия каких-либо мер против действий Австро-Венгрии. Англия выдвинула проект нейтрализации проливов, направила свою эскадру в Дарданеллам, а турецкому правительству советовала быть бдительнее, укрепить Босфор. Турция за субсидию от Англии в 2,5 млн. фунтов стерлингов в феврале 1909 г. отказалась от своих прав на Боснию, Герцеговину. Австро-Венгрия в ультимативной форме потребовала от Сербии признания аннексии Боснии, Герцеговины, открыто угрожая ей войной, демонстративно начала военные приготовления, сосредоточила войска на сербской границе. 8 марта 1909 г. Германия предъявила России ультиматум - признать аннексию Австро-Венгрией Боснии, Герцеговины, отказаться от требования созыва международной конференции по боснийскому вопросу, воздействовать на Сербию, чтобы она приняла условия венского кабинета. 12 марта 1909 г. Николай II направил Вильгельму II телеграмму о согласии русского правительства принять требования Германии. Через несколько дней о принятии требований Австро-Венгрии заявила, Сербия. Неудачу русской дипломатии в боснийском кризисе в самой России едко окрестили "дипломатической Цусимой". Неудача русской дипломатии временно ослабила позиции германофильской группы в России. Вместе с тем правых газетах развернулась шумная кампания против Англии, Франции, не поддержавших Россию в самые острые моменты кризиса. Германия расценила исход боснийского кризиса как благоприятный фактор ослабления влияния России на Балканах и раскола Антанты. Германия стремилась сама укрепить свое влияние на Балканах и вытеснить из стран Ближнего Востока Россию, Францию и Англию, но как раз это стремление Германии еще более сплотило блок Антанты, а итогом боснийского кризиса явилось усиление гонки вооружений.

2.3 Потсдамское  соглашение

Британское правительство всячески препятствовало какому бы то ни было сближению России и Германии и даже простому установлению между ними добрососедских отношений. Так, в результате подписания русско-германского соглашения в Потсдаме, суть которого в том, что Германия обязывалась не домогаться концессий в Северном Иране (русской зоне влияния) и в приграничной с Россией турецкой территории, а Россия - не препятствовать сооружению линии от Багдадской железной дороги (г.Ханекена) до Тегерана, наступило известное ухудшение русско-английских отношений. Английская печать, в связи с Потсдамским соглашением, мрачно говорила о полном крахе Тройственного согласия. Так, влиятельный орган английских деловых кругов газета «Ньюз Кроникл» в передовой статье указывала: «Россия остается членом Тройственной Антанты, однако сама Антанта теряет свой первоначальный смысл. Как известно, она (Антанта) образовалась в 1905 году как гарантия сохранения равновесия сил, она закончила свое существование при подписании Потсдамского соглашения 4 ноября 1910 года».

Глава 3.Отношения России и Англии в период Балканских войн 1912-1913 гг.

В начале второго десятилетия XX в. процесс обострения межимпериалистических  противоречий в Европе вступил в  решающую фазу, а разразившаяся в  октябре 1912 г. первая балканская война  еще раз показала, где находится  самое больное место на теле Европы. К этому времени освободительная  борьба остававшихся под властью  Турции европейских народов получила мощную поддержку в лице независимых  южнославянских государств и Греции, вознамерившихся расширить свои территориальные владения. Раздираемая  противоречиями империалистическая Европа была поставлена перед свершившимся фактом, и лишь когда обнаружилось явное превосходство балканских союзников, решила взять дальнейшее развитие событий под свой великодержавный  контроль. Наибольшую активность проявляла, естественно, Австро-Венгрия, не желавшая допустить значительного усиления поддерживаемых Россией славянских государств. Возникшие в этой обстановке трения в стане победителей привели  в итоге к развалу союзной  коалиции, что явилось крупной  неудачей русской дипломатии. Вторая балканская война (июнь—август 1913 г.) укрепила пошатнувшиеся позиции центральных  держав, и "равновесие" в Европе было восстановлено. Однако костер европейского раздора продолжал тлеть, готовый разгореться с новой силой.

На всем протяжении кризиса  на Балканах крупным державам приходилось  действовать в рамках общего "концерта", хотя каждая из них продолжала преследовать свои собственные интересы. При этом в системе двух противостоящих друг другу империалистических блоков (Тройственного  союза и Тройственного согласия) самой прочной связкой по-прежнему оставалась австро-германская. Отношения же России с партнерами по Антанте выглядели далеко не безоблачно. Убедившись, что на полную поддержку Лондона в балканском вопросе рассчитывать невозможно, петербургская дипломатия все время проявляла предельную осторожность, что в свою очередь привело ее к конфликту с неославистски настроенной частью русского общества.

Возглавившая неославистское движение умеренно правая газета "Новое время" уже осенью 1912 г., когда противоречия на Балканах стали переходить в опасную фазу, готова была, не считаясь ни с какими авторитетами, ринуться в бой за осуществление славянских идеалов. При этом ее нападки на проводимую Англией политику невмешательства накануне и в первые дни балканского кровопролития были столь яростными, что вызвали целый переполох в общественных и даже дипломатических кругах Петербурга, Лондона и Парижа. Газета требовала, чтобы английское правительство недвусмысленно заявило о своей поддержке справедливых требований славян и греков и заставило Турцию выполнить все их условия. Чтобы заставить Англию считаться с великодержавным статусом Российской империи, националисты решили напомнить союзникам и друзьям, что за петербургской дипломатией сохраняется еще "право выбора", и если огромный груз русской армии "переложить на другую чашу весов", может случиться "великое потрясение". Лишь победы славян и долгожданное выступление Англии в пользу закрепления за ними всех завоеваний несколько успокоили нововременцев. Однако в июле 1913 г., когда лондонский кабинет не пожелал принудить Турцию к соблюдению увенчавшего первую балканскую войну мирного соглашения и в то же время отказался поддержать славян в вопросе о независимости и границах Албании, он был вторично подвергнут обструкции со стороны "Нового времени".

Однако наибольшую долю ответственности  за такое положение дел журналисты возлагали на петербургское внешнеполитическое ведомство, которое, по их мнению, вместе со способностью твердо и последовательно  отстаивать славянские интересы утратило всякое уважение к себе со стороны  как противников в лице центральных  держав, неизменно добивающихся выполнения всех своих условий, так и партнеров по Антанте, не желающих поддерживать столь слабого и нерешительного спутника. И хотя неослависты не раз клялись в своей неиссякаемой любви к миру, их главный представитель в Государственной думе граф В. А. Бобринский подчеркивал, что ныне эта любовь базируется на осознании "возродившейся мощи России". Именно поэтому политика, проводимая министерством С. Д. Сазонова в период балканских войн, вызывала у "Нового времени" "истинную скорбь".

Зато редактор ультраправой газеты "Земщина" С. Глинка посчитал необходимым "земно... поклониться С. Д. Сазонову, что он в точности исполнил волю царя и вовсе не считался с тупоумием наших шовинистов". Политика "прогнившей" Франции и "предательской" Англии на Ближнем Востоке удостоилась самых нелестных эпитетов на страницах реакционной печати, считавшей "союз самодержавной России с масонскими державами" противоестественным явлением .

Одновременно с "Новым  временам" атаку на позиции, занятые  осенью 1912 г. британским правительством и российской дипломатией, предпринял и орган партии октябристов "Голос  Москвы". Наиболее широкий резонанс вызвала статья "Союзы обязывают", в которой, в частности, заявлялось, что отныне международный вес Российской державы совершенно не соответствует ее неравноправному положению в Тройственном согласии, ибо, в то время как благодаря союзным и дружественным отношениям с Петербургом Лондон и Париж позволяют себе разговаривать с Германией твердым языком, все чаще добиваясь при этом успеха, Россия получает от вероломных друзей чувствительные удары в различных сферах своих интересов и не может рассчитывать на их поддержку в самом больном для себя вопросе освобождения братьев-славян. При этом вопреки общепринятой точке зрения, которую, кстати, разделял сам Сазонов и которая гласила, что устранение официального Лондона от энергичного давления на Турцию вызвано его опасением возбудить против себя сохраняющих пока еще верность британской короне индийских мусульман, а также его особыми отношениями с нынешним кабинетом министров в Константинополе, октябристский официоз указывал прежде всего на меркантильные интересы английских и французских кредиторов Порты.

В связи с возникшей  ситуацией "Голос Москвы" напоминал  западным партнерам, что по отношению  к России от них требуется гораздо большая "деликатность", так как ввиду наличия в русском обществе сильных прогерманских настроений и отсутствия антагонистических противоречий между Петербургом и Берлином "нет никаких неодолимых препятствий для вступления России... в другую комбинацию".

Октябристская газета предупреждала Лондон и Париж, что они совершат роковую ошибку, если будут полагаться только на русское правительство без учета окрепшего общественного мнения страны, которое получит удовлетворение лишь в случае недвусмысленной поддержки западными державами славянских интересов.

Понятно, что подобные выступления  не могли остаться без внимания британской дипломатии, обратившейся за разъяснениями  к российскому послу. В ответ  даже столь далекий от российской действительности человек, как А. К. Бенкендорф, был вынужден признать "существование действительно сильного общественного мнения в России, более сильного, чем можно было ожидать" .

Доверие октябристов к  британской политике было восстановлено  лишь тогда, когда Англия заявила  о признании результатов славянских побед на фронте. При этом "опирающаяся  на весьма реальную силу огромного  количества штыков русской армии" петербургская дипломатия также  удостоилась похвалы за то, что  усвоила наконец "категорический тон".