Первый Романов

В монастыре Марфе  и Михаилу отвели кельи, которые  когда-то были  «келарские» или наместничьи. Миша поселился в трех комнатках с левой стороны от входа из сеней, а его мать – в четырех справа. Комнаты Михаила выходили на небольшую галерею, где он мог гулять. Но в целом покои были маленькими с низкими зарешеченными окнами. На нижнем этаже располагались помещения для прислуги и хозяйства. Отныне мать с сыном практически целые дни проводили в молитвах.

Спорным фактором является неожиданное выдвижение и избрание Михаила Федоровича на царский престол.

Как известно, Смутное  время разрушило всю структуру  государственного управления: не было ни правительства, ни властных органов  в центре и на местах. Распоряжения и приговоры временного правительства  «Совета всея земли» в основном действовали  в пределах влияния вождей II ополчения. Однако, вопреки воле народа, значительная часть боярской, служилой знати, московского  посада еще считала главными претендентами  на русский престол польского  короля Сигизмунда III и его сына королевича Владислава. В этой обстановке раскола  и разброда 7 апреля 1612 года из Ярославля  прозвучал призыв к объединению  и воссозданию на всей территории страны законно избранной власти. Дмитрий Пожарский и Козьма Минин от имени всего русского народа направили в разные города страны грамоты, в которых предлагалось присылать выборных на общий Совет. «Вам бы, господа, – говорилось в них, – пожаловать… выбрать общим Советом государя…. Сами, господа, ведаете, как нам стоять без государя против общих врагов польских, и литовских, и немецких людей, и русских воров…»[i].

Но собрать выборных не удалось, освобождение Москвы затягивалось, шли долгие сборы ратников в ополчение.

Лишь после полной капитуляции 26 октября 1612 года поляков  в Кремле, полного освобождения столицы  и других городов от интервентов, стало возможным организовать созыв  Земского собора. 21 декабря воеводы-освободители направили новые грамоты городам  «всей земли» с указанием, чтобы  выбирали «лучших и разумных людей» для выборов государя на Земском  соборе. Но из-за различных препятствий: нападения бродячих и разнобойных шаек, отсутствия денег, плохого сообщения – выборные не могли собраться в назначенный срок. Они съезжались в Москву дважды:  в декабре 1612 года и в январе 1613 года.

Именно только в  январе их собралось достаточное  количество, более 700 человек, представлявшее все сословия и даже представителей других народов[ii].

На Совете, который  собрали из людей разных чинов, сословий, национальностей, было решено назначить  трехдневный строжайший пост. «Пусть, – говорили здесь, – избрание  сие совершится от Бога, а не от человека»[iii].

Особую ответственность  в подготовке выборных проявляло  духовенство. Священники во всех церквях  служили молебны, просили Бога вразумить  выборных, чтобы они повиновались Божьему персту, а не человеческому измышлению [iv].

Знатные воеводы  и бояре ссорились между собой, некоторые из них пытались подкупить  выборных, соблазняли их всякими благами  и льготами, шли даже на открытый подкуп своих оппонентов. Поэтому  ссоры и раздоры продолжались, заняли весь месяц; не то, что выбрать  государя, между собой договориться не могли. Неурядицы разрушили хрупкий  мир: казаки, бродяги и всякий гулящий и разбойный сброд безбоязненно бесчинствовали, грабили и мучили людей. «Вся беда от своих, – свидетельствовал архимандрит Троицкого монастыря келарь Авраамий Палицын, – они могли бы… перебить в непроходимых местах, будучи впятеро многочисленнее»[v].

Развернулась напряженная борьба между боярскими и княжескими родами, их окружением и кланами. Некоторые из них добивались избрания Федора Мстиславского, Василия Голицина, Ивана Воротынского, искали поддержки у своих сторонников герои-освободители Дмитрий Трубецкой и Дмитрий Пожарский, который позднее сознавался, что потратил на подкупы до 20 тысяч рублей [vii].

О своих правах на русский престол заявляли шведский королевич Карл-Филипп, королевич Владислав. Казацкая вольница и атаман Заруцкий настаивали на признании законных прав сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II Ивана, прозванного в народе «воренком».

В феврале, после  совершения поста закончились пересуды и обсуждения, Собор перешел к  выборам. Вот как об этом судьбоносном согласии сообщал Н.М. Карамзин в  Записке 1811 г.: «Никогда народ не действовал торжественнее и свободнее, никогда  не имел побуждений святейших; все хотели одного: целости, блага России…[viii].

На первом же заседании  было достигнуто единодушное мнение: «отнюдь не выбирать никакого иноземца», не допускать к выборам и законопреступного сына католички Марины. Но и своих подвергли строгой проверке. Голицына не было в Москве, он находился в польском плену, Воротынский стар, Мстиславский подозревался в связи с поляками. Освободители столицы Пожарский и Трубецкой не принадлежали к династическому роду Рюриковичей, поэтому даже в народном воображении они не воспринимались как достойные приемники царского венца [ix].

Дебаты на Земском  Соборе теперь сосредоточились не на вопросе «Кого избрать?», а кто  может быть царем на Руси?

Шестнадцатилетний Михаил «был всем дорог», как свойственник угасшего рода, внучатый племянник незабвенной царицы Анастасии Романовны, как сын томившегося в польском плену за православную веру Филарета Никитича и как представитель славного боярского рода, давшего целый ряд верных слуг Московскому государству.

В сознании простых  людей история рода Романовых  восходила к Рюрику (через Анастасию). Даже те, кто хорошо был осведомлен, умалчивали, что род Рюриковичей пресекся со смертью Федора Иоановича. Настоящие же родовые корни Романовых находятся в Пруссии у мифического вождя Видвунга.  Род их не княжеский, а боярский[x]. Но такие подробности замалчивались. Зато даже удаленная родственная принадлежность к почитаемому роду Рюриковичей давала претендентам безграничные преимущества. «Роду Рюриковичей, – писал Карамзин, – Россия обязана бытием, именем и величием,… счастием и промыслом Божиим»[xi].

Но даже такие  серьезные доводы в пользу Михаила  не примирили враждующие силы. Дружная, единогласная поддержка со стороны  казаков и решила дело. Настойчивые  требования казаков увенчались успехом: Михаил был провозглашен царем. Действительно, казаки составляли реальную силу, вдвое  превосходили оставшихся служилых людей, стрельцов и дворянское войско. Чувствуя себя господствующей силой, казаки «примеривали на царство» тех, кто им был по сердцу, хвалились, что кого хотят, того и посадят на московский престол. Вот в таких условиях они и стали главной опорой Романовых[xv].

Но Собор признал  такое решение предварительным  избранием. Окончательный выбор  был отложен до выяснения общего мнения народа. Постановив это, Собор  послал за разъехавшимися по деревням боярами, требуя, чтобы они для  большего государственного дела и для  общего Земского Совета ехали к Москве «наспех». В то же время и во все  города Руси послали известить тайно  имя того, кого Собор наметил в  цари и спросить народ, кого хотят  государем-царем. Народ оказался достаточно подготовленным. Посланные возвратились с донесением, что у всех людей, от мала до велика, та же мысль: быть государем Михаилу Романову[xvii].

Из многих городов  стали поступать челобитные и  письменные извещения о том, что  народ хочет видеть царем только Михаила [xviii].

Последним убедительным аргументом в пользу сделанного выбора был выход на лобное место к  народу рязанского архиепископа Феодорита, Авраамия Палицына, боярина Василия Морозова. Все собравшиеся в один голос кричали:  Михаил Федорович Романов будет царь-государь Московскому государству и всей русской державе!»[xix].

В торжественный  день 21 февраля 1613 года, в первое воскресенье  Великого поста, состоялись окончательные  выборы. Всех подписей под грамотой об избрании Михаила Федоровича было 277, из них 57 принадлежали духовенству, 136 боярам и высшим служилым чинам, остальные 84 – городским выборным[xx].

2 марта 1613 г. посольство  Земского собора торжественно  выехало из Москвы. Его возглавили  рязанский архиепископ Феодорит, келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын и Ф.И.Шереметев. 14 марта, в воскресенье четвертой недели Великого поста в Троицком соборе Ипатьевского монастыря Михаила провозгласили царем. Кострома отмечала это событие трехдневным колокольным звоном.

Инокиня Марфа была в отчаянии, она слёзно умоляла  сына не принимать столь тяжкое бремя.[2] Михаил и сам долго колебался[3]. После обращения к матери и  Михаилу рязанского архиепископа Феодорита Марфа дала своё согласие на возведение её сына на престол[2]. А 19 марта 16-летний царь Михаил покидал Кострому. Крестный ход костромичей проводил его за стены монастыря. Отправляясь на царство, Михаил взял копию Федоровской иконы, чтобы потом поставить ее в придворной Рождественско-Богородицкой церкви Московского кремля. У Западных ворот Ипатьевского монастыря его ждала повозка. 2 мая Михаил под колокольный звон въехал в столицу. На венчании Михаила на царство от Костромы присутствовали архимандрит Ипатьевского монастыря Кирилл и игумен Богоявленского монастыря Арсений.  Мать благословила его на царство Феодоровской иконой Божией Матери, и с этого момента икона стала одной из святынь дома Романовых.[4].

В. О. Ключевский так  объяснил это избрание: “Сам по себе Михаил, 16-летний мальчик, ничем не выдававшийся, мог иметь мало видов на престол, и, однако, на нем сошлись такие  враждебные друг другу силы, как  дворянство и казачество”10.

По дороге он останавливался во всех крупных городах: Костроме, Нижнем Новгороде, Владимире, Ярославле, Троицком монастыре, Ростове, Суздале. Прибыв в Москву, он отправился через  Красную площадь в Кремль. У  Спасских ворот его встречали  крестным ходом с главными государственными и церковными реликвиями. Затем он молился у гробниц русских  царей в Архангельском соборе и у святынь первопрестольного  Успенского собора.

11 июня 1613 года в  Успенском соборе Московского  Кремля состоялось венчание Михаила  на царство, ознаменовавшее основание  новой правящей династии Романовых.

Священнодействие  совершал казанский митрополит Ефрем (это должен был делать патриарх, но его в то время на Руси не было). Корону держал Ф. И. Мстиславский, скипетр  — Д. Т. Трубецкой, царскую шапку  — дядя царя И. Н. Романов, державу  — В. П. Морозов, а за платьем ходили Д. М. Пожарский и казначей Траханиотов26.

Михаил был третьим  выборным царем в истории России. Михаилу досталась совершенно разоренная страна, окруженная врагами и раздираемая  внутренними распрями.

Вступив на престол, Михаил оставил на своих местах всех должностных лиц; не было ни одной  опалы, ни одного удаления от должности. Даже вопрос о наказании изменников, расхитивших казну, был оставлен на усмотрение народа: “как всяких чинов и черные люди об нем приговорят”27. Такой курс во многом способствовал всеобщему примирению. Михаил приблизил к себе многочисленных родственников. Брачные связи соединили клан Романовых со многими наиболее знатными фамилиями. Поэтому правительство нового царя оказалось достаточно представительным.

Уже в апреле 1613 г. во время похода к Москве был создан приказ Большого дворца, в котором  видное место занял Борис Салтыков, родственник царя по матери. Этот приказ стал заведовать дворцовыми и монастырскими  селами и землями и собирать в  них “корм” для государя и его  свиты. Младший брат Бориса, Михаил, получил звание кравчего. Особо значительную роль при дворе играл дядя царя — Иван Никитич. Еще одним приближенным человеком стал другой родственник  — Ф. И. Шереметев, муж внучки Никиты Романовича И. Б. Черкасской. На Земском  соборе 1613 г. он представлял всю фамилию  Романовых.

В правительство  входил и князь Б. М. Лыков-Оболенский, женатый на дочери Никиты Романовича Анастасии, родной тетке Михаила.

Лыков и Шереметев, получившие боярство при Лжедмитрии I, стали самыми видными и влиятельными членами Боярской думы. И. Б. Черкасский, сын Марфы Никитичны, дочери Никиты Романовича, получил боярство в день венчания Михаила, вместе с Д. М, Пожарским, и тоже вошел в правительственный  круг. Близки к государю стали И. Ф. Троекуров, сын Анны Никитичны  Романовой, шурин царя И. М. Катырев-Ростовский, женатый на рано умершей его сестре Татьяне. При дворе оказались  и более дальние родственники: Черкасские, Сицкие, Головины, Морозовы и др.

Первой заботой  молодого царя стало обеспечение  всем необходимым ратных людей. Поскольку  казна была пуста, он обратился за помощью к наиболее богатым людям  государства. Строгановым царь 24 мая 1613 г. писал: “Да у вас же мы приказали  просить взаймы для христианского  покою и тишины денег, хлеба, рыбы, соли, сукон и всяких товаров, что  можно дать ратным людям... а как  в нашей казне деньги в сборе  будут, то мы вам велим заплатить  тотчас”31. Кроме того, царь попросил духовенство разослать грамоты, в которых содержалось обращение  к населению жертвовать продовольствие и всякие припасы для ратных людей.

Царь Михаил Федорович  был молод и неопытен и до 1619 года страной правили великая  старица Марфа и её родня.