Охота на ведьм

     Если  судья безуспешно ждал некоторое  время признаний обвиняемой, которая  была неоднократно увещеваема, то, имея уверенность в том, что обвиняемая продолжает запираться в правде, он приступает к первому этапу пыток - обвиняемому показывали многочисленные орудия пыток и разъясняли их применение, всё это делалось для устрашения виновного и для скорейшего получения признания. Нередко судьи прибегали к всевозможным хитростям, суля жертве сохранение жизни и искупление грехов в случае признания, однако, для обвиняемого это всегда заканчивалось плачевно. Судьи считали, что обещание данное послушнику дьявола не имеет никакой силы, невыполненное обещание во имя божие - не есть грех. Также встречались случаи, когда инквизитор передавал ведение дела другому судье, который и выносил смертный приговор. Если же и теперь подозреваемая продолжала упорствовать, то её подвергали испытанию и допросу с пристрастием.

     Ведьмы  подвергались более легким, или более  мучительным пыткам, смотря по тяжести  преступления. Во время пыток им задавались вопросы касательно тех  проступков, за которые их пытают. Вначале  задавались вопросы, затрагивающие  более мелкие проступки. Ведь ведьмы скорее сознавались в них, чем  в тяжких преступлениях. Допрос во время  пыток записывался нотариусом. Если умеренно пытаемый продолжал запираться, то перед ним раскладывались иные орудия пытки, и он предупреждался, что они будут применены нему, если он не скажет правды. Если он и  после этого упорствовал, то в  его присутствии читался приговор о продолжении допроса. Для этого инквизиторы видоизменяли положения о пытках: было принято, что пытка не могла повторяться, если обвиняемый не признал своей вины, однако, в реальности это было не так, объяснением этому служило то, что пытка не повторяется, а продолжается. Под этими страшными истязаниями признавалось всё, что только хотел инквизитор, задавая свои вопросы, он получал только желаемые им ответы, что только укрепляла веру судей в существование дьявола и договоров людей с ним, под пытками выдавались многочисленные соратники дьявола, которых жертва могла встретить на шабашах-сборищах слуг дьявола, сопровождающихся песнями и плясками, богохульством и возвышением дьявола. Инквизиторы призывали не церемониться с ведьмами, ссылаясь на то, что «исключительность этих дел требует исключительных пыток».[2] Но если даже под пытками не удавалось извлечь признание из обвиняемого, то это совсем не означало его невинности, наоборот, считалось, что дьявол пришёл на помощь своему слуге и сделал его бесчувственным к пыткам. На многих ведовских процессах одной из задач следствия был поиск определенных примет, по которым легко было распознать ведьм. Одним из испытаний было «испытание водой» (называемое также «купанием ведьм»). Для этого палач крепко связывал руки и ноги обнаженной женщины, обвязывал ее тело веревкой и сталкивал в воду. Если она всплывала на поверхность, - а так происходило с большинством, - то признавалась ведьмой, ибо вода, стихия чистоты, не принимала ее.

     Другим  испытанием был поиск «ведьминой отметины». Считалось, что Дьявол метит  своим знаком всякую спутавшуюся  с ним ведьму. Этот-то знак и разыскивали  судьи. Чтобы не просмотреть его, обвиняемой обривали голову и тело. Стоило только отыскать какие-либо подозрительные участки кожи, например пигментные пятна, как палач прокалывал их иглой. Если подозреваемая не чувствовала  при этом боли или у нее не выступала  кровь, считалось доказанным, что  пятно это и впрямь «ведьмина  отметина». 
Безошибочным способом распознать ведьму считалось также «испытание плачем». В «Молоте ведьм» это испытание рекомендовалось судьям как особо надежное. Считалось, что ведьмы не могут проливать слезы, «верный знак, предание о коем дошло до нас от мужей, заслуживающих доверия». Женщина, которая не плачет даже под пытками, наверняка является ведьмой. Однако если она заплакала, то никак не может считаться невиновной, ибо «пути Господни неисповедимы» и к тому же плачет-то она под пытками.

     Последствия этого для обвиняемых были поистине ужасны.  
Ведь колдовство считалось преступлением исключительным, и потому на большинстве ведовских процессов пытки были более жестокими и длительными и применялись по многу раз. Соответственно велико было и число тех, кто в руках своих мучителей лишался чувств, умирал или кончал жизнь самоубийством...

     Однако  это не останавливало фанатиков-судей, но, напротив, считалось еще одним  доказательством коварства нечистой силы. Ведь они считали, что те, кто лишился под пытками чувств, были усыплены Дьяволом, решившим спасти их от допроса. Умиравшие под пытками или совершавшие от отчаяния самоубийство были вовсе не жертвами суда, а все теми же жертвами Сатаны, отбиравшего у них жизнь.

     Иезуит  Фридрих Шпее фон Лангенфельд (1591 — 1635) резко клеймил это судейское  безумие. В своем знаменитом полемическом трактате «Предостережение судьям, или  «О ведовских процессах» (вышедшем впервые на латинском языке в 1631 г.) он обвинял инквизиторов в  том, что они сами расплодили такое  количество ведьм.[2] Ведь ни один человек не может устоять под их пытками. Невинный скорее признает себя виновным, нежели вынесет подобные муки. И доведись им испытать такие страдания, они сами, благочестивые обвинители, признали бы себя колдунами. Не хотелось ли им когда-нибудь это проверить? «Пожелай я испытать вас, а затем вы меня — в колдунах оказались бы мы все». Лучше нельзя указать на связь пыток и одержимости ведовством. В качестве пыток на ведовских процессах обычно использовались сдавливание пальцев в особых тисках, наложение колодок на ноги (пытка испанским сапогом) или пытка обвиняемого на дыбе.

     В принципе пытки на ведовских процессах  не отличались от пыток на обычных  процессах. Однако они были более  жестокими, длительными и частыми. При этом мужчин раздевали догола или по пояс, а женщин облачали в  специальное просторное одеяние. Допрос с пристрастием длился часами, а  порой и днями. Начинался он с  использования тисков, специальных  металлических приспособлений, в  которых обвиняемому постепенно сжимали пальцы, вначале поодиночке, а затем все вместе. Если обвиняемый выдерживал эту простейшую пытку, палач  надевал на него «испанский сапог» — гнутую металлическую пластину или колодку, которая от вопроса  к вопросу все туже затягивалась под голенью. Тому, кто продолжал  настаивать на своей невиновности, связывали руки и вздергивали  на дыбе — способ, который мог  быть ужесточен подвешиванием к  телу обвиняемого различных грузов. Не менее мучительным было насильственное растягивание тела с помощью веревочных лебедок — так называемая «растяжка».

     Наряду  с «обычными» пытками судьи могли  использовать и другие средства. Что  тогда делал с обвиняемым палач, какие изощренные методы применял он, истязая свои жертвы на глазах у  судей и писарей, бесстрастно  восседавших рядом или отправлявшихся, пока суть да дело, перекусить. Достаточно сказать, что участники этой процедуры  пользовались любыми средствами, дабы заставить обвиняемых заговорить, и  не было пощады никому, ни детям, ни старикам. Зная уверенность судей в своей  правоте, трудно представить себе, чтобы  нашлись люди, выдержавшие допрос с пристрастием и ни в чем не сознавшиеся. Правда, пользы от этого  им все равно было бы немного. Ведь у мучителей хватало фантазии, чтобы в любом случае признать их виновными. Те же немногие, кому удавалось  пережить пытки и выйти на свободу, оставались на всю жизнь калеками или душевнобольными.  

     §2.3. Завершение процесса. Приговор

       После окончания пыток истерзанной  жертве выносился приговор. В разгар охоты на ведьм большинство процессов завершалось смертным приговором. Если же предполагаемую ведьму все-таки оправдывали, то происходило это лишь потому, что не все судьи были ослеплены демономанией. Но даже оправдательный приговор выносился не из-за того, что была доказана невиновность обвиняемого, а лишь за недостатком улик. Относительно окончательного приговора надо сказать следующее: приговор не может быть произнесен над тем, кто не сознался в содеянном преступлении. Сознание же может быть двояким: добровольным или под давлением доказательств. Приговор – троякий: временный, окончательный и предписанный. Промежуточным приговором называется такой, который относится не к главным пунктам обвинения, но к побочным, выявившимся в течение процесса, таким как отвод свидетеля, признание или отвержение отсрочки и так далее. Окончательным приговором называется такой, который заключает главные пункты обвинения, а предписанный – такой, в котором старший по должности дает предписание младшему, как надлежит действовать против осужденного. Исполнение приговора в процессах по колдовской ереси может быть отсрочено в двух случаях: во-первых, если осужденная беременна, отсрочка длится до ее разрешения от бремени; во-вторых, если осужденная призналась в преступлении, а потом снова начала отрицать вину.[9]

       Впрочем, число казней разнилось в зависимости  от времени и места проведения процессов. Порой лишь единицам удавалось  выйти на свободу после допросов и пыток. Кому же удавалось освободиться? Можно выделить три группы людей, участь которых была различна:

1. Некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора ввиду болезни или телесной немощи. Они попадали в богадельни или приюты для неизлечимо больных, где за ними велось пристальное наблюдение.
2. В другую группу входили мужчины и женщины, которых оправдывали за недостаточностью доказательств. Однако обретенная ими свобода была призрачной, ибо при малейшем подозрении их могли вновь схватить, подвергнуть пыткам, а может быть, и казнить. Несмотря на освобождение, они должны были соблюдать строгие требования. Семейные праздники и публичные зрелища были для них исключены. Многим приходилось жить в своеобразном затворничестве, ибо покидать свой дом и двор им воспрещалось.
3. К третьей группе освобожденных принадлежали те, кого изгоняли из родных мест. Для них, в особенности для женщин, изгнание часто было равнозначно отсроченному смертному приговору. Нищие и презираемые всеми, скитались они на чужбине, отовсюду их гнали и осыпали проклятиями. Они опускались и кончали свою жизнь где-нибудь в грязи и нищете.

       Тем не менее, изгнание из страны было достаточно мягким приговором, если вспомнить  судьбу тех, кому суждено было по окончании  жестоких пыток принять мучительную  смерть. Счастьем бывало для них, если «княжеской милостью» их предварительно удушали или обезглавливали. Обычно же ведьм сжигали заживо, как требовала  статья 109-я «Каролины»: «Всякому, учинившему ворожбой своей людям вред и убытки, надлежит наказану быть смертью, и кару эту должно свершить огнем».[5] Сожжение ведьм было публичным зрелищем, главной целью которого было предостеречь и устрашить собравшихся зрителей. Издалека стекался народ к месту казни. Празднично одетые, собирались представители местной власти: епископ, каноники и священники, бургомистр и члены ратуши, судьи и судебные заседатели. Наконец в сопровождении палача на тележках привозили связанных ведьм и колдунов. Поездка на казнь была тяжким испытанием, ведь зеваки не упускали случая посмеяться и поиздеваться над осужденными ведьмами, совершавшими свой последний путь. Когда же несчастные наконец добирались до места казни, слуги приковывали их цепями к столбам и обкладывали сухим хворостом, поленьями и соломой. После этого начинался торжественный ритуал, во время которого проповедник еще раз предостерегал народ от коварства Дьявола и его приспешников. Затем палач подносил к костру факел. После того как официальные лица расходились по домам, слуги продолжали поддерживать огонь до тех пор, пока от «ведьминого костра» не оставался один пепел. Палач тщательно сгребал его, а затем рассеивал под эшафотом или в каком-нибудь ином месте, дабы впредь ничто больше не напоминало о богохульных делах казненных пособников Дьявола.

       В октябре 1517 г. монах доктор Мартин Лютер (1483 — 1546) выступил в Виттенбергском университете со своими 95 тезисами против индульгенций. Посланцы папы Римского утверждали, что, заплатив деньги за индульгенцию, верующий может после смерти сократить срок своего пребывания в чистилище.[6] Этот так называемый «спор об индульгенциях» положил начало Реформации, т.е. преобразованию христианского учения, предпринятому Лютером и приведшему впоследствии к отходу его приверженцев, протестантов, от католической церкви и римского папства. Сегодня слово «Реформация» напоминает нам о победе разума над мракобесием Средневековья и об освобождении: освобождении от устаревших догм и обычаев, от косного образа мыслей. И действительно, Реформация оказала огромное влияние на многие сферы жизни. Однако демонология не входила в их число. Здесь Лютер был привержен старым бредовым идеям. Впрочем, некоторые из них вызывали у него сомнение, например, шабаш и полет ведьм. Но в существовании сделки с Дьяволом, колдовской порчи он не сомневался. «Колдуны и ведьмы, — писал он в 1522 г.,- суть злое дьявольское отродье, они крадут молоко, навлекают непогоду, насылают на людей порчу, силу в ногах отнимают, истязают детей в колыбели... понуждают людей к любви и соитию, и несть числа проискам Дьявола». [6] Лютер был сторонником сурового наказания для ведьм и колдунов, следуя, подобно своим католическим противникам, Ветхому Завету: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исх. 22, 18). И словно в подтверждение, в 1540 г. в Виттенберге, «столице Реформации», с особой жестокостью сожгли ведьму и трех колдунов. После смерти Лютера в протестантских областях Германии охотники за ведьмами безумствовали так же, как и в землях, оставшихся католическими. Некоторые реформаторы даже почитали охоту на ведьм святым долгом властителей перед Богом. Так, в лютеранских курфюршествах Саксонии и Пфальце, а также княжестве Вюртемберг в 1567 -1582 гг. появились собственные законы о ведьмах, куда более суровые, чем соответствующие статьи «Каролины».  

      ЗАКЛЮЧЕНИЕ

     Период  истории со второй половины XV в. и по XVII в. в Европе получил название «Охота на ведьм». В результате проделанной работы были получены следующие результаты:

1. «Охота на ведьм» - это не просто фанатичное увлечение церковных деятелей в борьбе за очищение мира от отступников Бога, это комплекс причин, породивших «охоту на ведьм», базисом которых является библия, рисующая второстепенное и приниженное положение женщины и подтверждающая таковое её положение, а также обстоятельства, сложившиеся в общественной среде на данном этапе его развития: церковь, имеющая мощнейший авторитет в обществе, кризис, распространившийся на все сферы его жизни, затяжные войны. Развитие широкомасштабной охоты связано с деятельностью церкви, признававшей колдовство, и открыто боровшейся с ним, всё это подкрепляли многочисленные указания пап и их благосклонное отношение к наиболее ярым деятелям инквизиции.
2. «Охота» прокатилась по всей Европе, собирая всё больше и больше подробностей служения дьяволу. Согласно некоторым данным, количество жертв «охоты на ведьм» составляет примерно 14 000 - 23 000 людей с 1300 по 1700 год. Количество изгнанных на чужбину оценивается в 100 тысяч человек. На кострах сгорали преимущественно женщины, причём сначала это были по большинству своему старухи, однако, впоследствии представление о ведьме изменилось, и на костёр отправлялись женщины всех возрастов и всякого социального положения.
3. Инквизиция не останавливалась не перед чем, более того, был выработан ход процесса над ведьмами, каждый этап которого был направлен на получение признательного показания в совершении колдовства и соитии с дьяволом. Арест, приводивший жертву в ужас и наводивший мысли о скорой смерти. Допрос, под пытками которого жертвы рассказывали совершенно невообразимые вещи, воспринимавшиеся тогда, с подтверждения церкви, за чистую монету и раздувавшиеся до невообразимых размеров. Приговор, единственным итогом которого в большинстве была смертная казнь через сожжение на костре. Можно выделить три группы людей, которые избежали смертного приговора: некоторых суд освобождал еще до вынесения приговора ввиду болезни или телесной немощи; некоторых изгоняли из родных мест; некоторых оправдывали за недостаточностью доказательств. Унеся вместе с собой тысячи жертв по всей Европе, «охота на ведьм» закончилась только в XVIII веке. Но и по сей день  становятся известны все новые и новые ужасающие факты этого страшного периода.