Охота на ведьм

     Оглавление

ВВЕДЕНИЕ 3

§1.1. Зарождение «охоты на ведьм» 6

§1.2.  Жертвы «охоты на ведьм» 12

Глава 2. Процессы над ведьмами 16

§ 2.1 Взятие под стражу и предъявление объявления 16

§2.2.  Допрос под пытками 19

§2.3. Завершение процесса. Приговор 25

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 29

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 31

     ВВЕДЕНИЕ

     Со  второй половины XV в. и по XVII в. по всей Европе начинается период, который получил название «Охота на ведьм».  Обычно поводом для подозрений была зависть соседей, подданных или родственников. Зачастую хватало одних только слухов; впрочем, иногда в суды поступали и соответствующие заявления (почти всегда анонимные). В обоих случаях судьи, согласно действующим законам, были обязаны проверить, достаточно ли этих подозрений для предъявления обвинения. Оно могло быть предъявлено на основании «Уголовно-судебного уложения императора Карла V» (так называемый Указ «Каролина»), вышедшего в 1532г. В нем было четко описано, какие подозрения являются достаточными для обвинения в колдовстве или ведовстве. Впрочем, соответствующая статья 44 была такой расплывчатой, что для предвзятого судьи не было ничего проще, чем, опираясь на самые вздорные наветы, начать судебное разбирательство. Не могло помочь и то, что «Каролина» призывала судей быть особенно осмотрительными. Разве причиной доносов не могли стать пустое тщеславие, личная неприязнь, зависть, ревность или суеверие? У судей всегда находились веские доводы по поводу любых возникающих сомнений: ведь сделка с Дьяволом суть «преступление исключительное», а в таких делах достаточно одних только слухов. Опираясь на слухи, многие фанатики привлекали в качестве свидетелей обвинения даже детей, преступников и душевнобольных. Те же, кому посчастливилось избежать доноса, тоже пребывали в страхе, ибо в любую минуту могли быть обвинены по чьему-либо свидетельству (некто мог припомнить своих так называемых сообщников под пытками). Ведь, по мнению охотников за ведьмами, члены дьявольской секты регулярно встречались друг с другом на игрищах или шабашах, а потому должны были знать, кто еще из живших неподалеку был с ними заодно. Эти сведения выдавливались из них во время допросов с пристрастием, то бишь под пытками. Так судебные протоколы быстро заполнялись именами упомянутых безвинных людей, которым, в свою очередь, приходилось выдавать своих сообщников, и так далее. Противники охоты на ведьм вновь и вновь выступали с резкой критикой этих безумных деяний. Но «благочестивые» охотники не позволяли сбить себя с толку. Они были убеждены, что Бог - и это было главным их оправданием - не может допустить, чтобы «дьявольское отродье» своей клеветой несло горе невинным людям.

     В колдовстве обвиняли преимущественно  женщин. Ведь в христианском мире, где  главенствовали мужчины, женщины считались  существами низшими: слабыми, ветреными, неверными, тщеславными, болтливыми и  падкими до любого соблазна, что  делало их законной добычей Дьявола. «Нет чуда в том, - говорится в  «Молоте ведьм», - что еретичеством ведовским паче осквернены жены, нежели мужи».[9] Таковы были убеждения охотников  за ведьмами, согласно которым они  и действовали. Впрочем, число мужчин, обвиненных в распространении колдовства, также постоянно росло. При этом колдунов (друдов) чаще отыскивали в  городах, нежели в селах. В колдовстве обвиняли даже детей: с конца XV в. непрерывно росло число детей, которых бросали  в темницы как участников ведовской  секты, допрашивали, пытали, отправляли на казнь. За этим крылось представление  о том, что родители-колдуны, отправляясь  на шабаш, берут с собой малолетних детей, дабы препоручить их Дьяволу. К тому же дети могли случайно проболтаться о чем-нибудь. Сначала ведовские  процессы проводила инквизиция. Таким  образом, первыми судьями были лица духовного звания. Однако во второй половине XV в. сопротивление инквизиции в Центральной и Западной Европе стало усиливаться, и в конце  концов она была вынуждена покинуть эти страны и перебраться в  Испанию и Италию. Однако на этом охота на ведьм не кончилась,  вести ведовские процессы стали светские суды. Государства, расположенные к северу от Альп, активно способствовали этому, внеся в свои уголовные законодательства наказание за ведовство. Итак, в существовании сделки с Дьяволом, шабашей и порчи никто уже не сомневался. Передача подобных дел из церковных судов в ведение светских имела одно важное следствие, повлиявшее на распространение одержимости ведовством: отныне все зависело от отношения правителя той или иной страны к демонологии и от того, как он оценивал опасности, которые могло навлечь на его страну «проклятое ведьмино отродье».

     Актуальность  выбранной темы определяет следующую  цель работы: изучение процессов над  ведьмами в Средневековье. Для достижения данной цели в работе предполагается решение следующих задач:

1. Рассмотреть зарождение «охоты на ведьм».
2. Определить лиц, которые попадали под категорию «ведьма».
3. Рассмотреть все стадии процессов над ведьмами

     Данные  задачи будут выполнены на основе анализа собранного и обработанного  материала по данной теме, представленного  трудами таких авторов как: Шпренгер Я., Орлов М.А., Тарновский В., Мишле Ж., Инститорис Г.

     Объектом  исследования в данной работе является «охота на ведьм», а в качестве предмета выступают стадии процесса над ведьмами.

     Глава 1.  «Охота на ведьм» в Средневековье

     §1.1. Зарождение «охоты на ведьм»

     В XVI веке в Европе начинается процесс  модернизации, расширения свободы человеческого  сообщества. Но, стоит отметить, что  не происходит улучшения статуса  женщины. Во многих европейских странах  образ ленивицы и соблазнительной  искусительницы вновь акцентируется  и даже приобретает большую агрессивность. Причина в самом модернизационном процессе, который приводит к стрессу, в первую очередь мужчин. На смену  раскованности приходят усиление темы неравенства полов, разобщенность, ограничение и дисциплинирование  тела. Проблема приниженного положения  женщины своими корнями уходит в  библейские сюжеты.

     Интересующая нас  эпоха — переходная, более того — «надломная». Средневековые представления о миропорядке, систематизированные великими схоластами, разрушались, а новоевропейская «картина мира» только начинала складываться, новые модернизированные ценности еще не кристаллизировались и не были в состоянии компенсировать неизбежную культурную и психологическую дезориентацию.[6] Эта ситуация усугублялась внешнеполитической опасностью (турецкой), повсеместными эпидемиями, падежом скота, природными катаклизмами. Естественно, что у многих возникла мысль о некоем оккультном заговоре против церкви, проводимом земными сообщниками сатаны, идея этого заговора перерастает позднее в массовую фобию католиков. Причем проводниками этого заговора виделись не, только и даже не столько отдельные лица, но целые «преступные сообщества», что, естественно, усугубляло вину их участников.[3] Кроме того, происходит мощнейший взрыв интереса к магии, астрологии, алхимии, демонологии, оккультизму. Вера в ведьм и чёрные силы стала частью католического учения, до сих пор осуждавшего внимание к оккультным предметам.

     Именно  в это время и возникает  та самая пресловутая «охота на ведьм», когда женщина признана и доказана порочной, когда она легко может  быть соблазнена, когда она легко  может служить соблазнителю –  именно в это время по всей Европе вспыхивают тысячи костров с невинно  сгорающими на них женщинами. Причины  тому кроются как в Библейских сюжетах, так и в сложной кризисной  ситуации, сложившейся в Европе в  это время. Таким образом, «охота на ведьм» была вызвана рядом причин, тесно связанных между собой, сквозной линией которых является Библейские сюжеты, указывающие на вторичное  положение женщины и на её связь  с дьяволом, в которую она вступает, совершенно не задумавшись о Божьих наставлениях, вера в существование  ведьм удачно сплетается с общим  процессом дезориентации общества, что и выразилось в «охоте на ведьм».

     «Охота  на ведьм» возникла и получила своё развитие в недрах инквизиции. Инквизиция, в первичном своем значении это  исследование, учёный совет, однако в  определённую эпоху (c XIIIв.) инквизиция наделяется не только полномочиями наблюдателей и исследователей, но и судейскими правами-правами решать судьбу человека, что окончательно развязало руки ярым борцам с ересью и позволило им вершить судьбы людей. Инквизиция обладала всем, что нужно для организации борьбы, да притом она с этой задачей и появилась на свет. Главной ее целью была борьба с ересью, и она так устроилась, чтобы ни один еретик у нее не выскользнул из рук, не прокрался мимо, ересью считалось всякое деяние, противоречащее постановлениям церкви, или ею запрещаемое [3]. И все такие преступления должны подлежать суду инквизиции, которая, в конце концов, сплела такую сеть, через клетки которой не могла проскочить благополучно самая мелкая добыча. Если же магия не была отмечена явной печатью ереси, то она подлежала суду епископскому. Инквизиция быстро разработала способы разведки и распознавания ереси во всех ее мельчайших оттенках, чтобы безошибочно отличать «волка в овечьей коже» и уметь изобличить грешника, как бы он ни прикидывался невинным и за какие бы ширмы ни прятался. Конечно, тут были со стороны инквизиции и беспрестанные увлечения через край, на практике выражавшиеся в том, что в число еретиков попадали люди, ровно ни в чем неповинные; это был просто напросто избыток усердия старательных людей. Было и кое-что другое: преследование еретиков приносило, кроме чисто духовных плодов, еще и плоды мирские, житейские. Имущество богатого еретика обязательно конфисковалось и шло в известной доле в карман усердствующего инквизитора. Значит, ему было из-за чего стараться. [6]

     Террор  инквизиции отрицательно повлиял на отношение Церкви к колдовству, ибо  на вопрос о том, не занимались ли еретики  среди прочих деяний также и колдовством, обвиняемые под пытками все чаще вынуждены были признаваться, что  действительно были связаны с  дьявольскими демонами, отреклись от христианского учения и с помощью  дьявола причинили немало вреда. Инквизиторы собирали эти признания  и использовали их как доказательство того, что дьявол не только подстрекал свои жертвы к отходу от христианской веры, но и вознаграждал их за это  сверхъестественными способностями. Так в глазах инквизиторов ересь  и колдовство соединялись в единое целое. Отныне незыблемой становилась  формула: «еретик = колдун», «колдун = еретик»[2]. Как только инквизиция взялась за магию вплотную и приняла твердое решение ее истребить начисто, так тотчас же к ней, как к запрещенному плоду, публика начала льнуть с ожесточением, достойным лучшей участи. Первыми, кто сгорал на кострах с обвинениями в использовании магии, оказались представители светской и духовной знати, и даже папы. Широкую «рекламу» колдовство, книжная и учёная магия получила при папе Иоанна XXII-яром борце против тёмных сил. И вот уже вера в колдовство и магию рассеялась в народе, прочно укрепилась и без того уже почти незыблемая вера в могущество сатаны и в полную возможность располагать его услугами. Преследование колдунов со стороны инквизиции началось в первой половине XIV веке. Ареной для проведения подобных процессов стали Южная Франция, Северная Италия и Юго-Западная Швейцария. Немудрено, что в последующие столетия и разразилась в Европе настоящая эпидемия колдовства. После буллы папы Григория IX «Голос в Риме» и постановлений папы Александра IV, суду инквизиции стало подлежать всякое колдовство — все, что «явно пахнет ересью». [6] Ярким пятном в истории «охоты на ведьм» явилась так называемая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — «Summis desiderantes», изданная в 1484 году. С этого момента инквизиция сосредоточила главное свое внимание не на чистоте христианской веры и правильности отдельных догматов, а на беспощадном искоренении ведьм и колдовства. По обыкновению инквизиторы ссылались на то, что ведьмы и колдуны виновнее еретиков, т.к. они не только отступили от бога и вступили в связь с дьяволом, они ещё виновны во множестве злодейств, причиняемых людям. Всё это базировались на авторитете Ветхого завета: «Ворожеи не оставляй в живых», — гласит книга Исхода(22:18). [8]

     Колдунами и ведьмами являлись не книжные ученые, прошедшие школу своей выучки по древним фолиантам, а простейшие, совершенно невежественные и часто, даже в большинстве, совсем неграмотные  мужики и бабы, и преимущественно  бабы; ведьм было гораздо больше, чем колдунов, и костры инквизиции обагрены были главным образом женской  кровью. Ведь в христианском мире, где главенствовали мужчины, женщины, считались существами низшими: слабыми, ветреными, неверными, тщеславными, болтливыми и падкими до любого соблазна, что делало их законной добычей дьявола.

     Женщины с большей легкостью, чем мужчины, встают на путь суеверия, ведь они более  доверчивы, чем мужчины, о чем  сатана прекрасно знает, поэтому  он и обращается, прежде всего, к  ним. Во-вторых, они более впечатлительны от природы, а значит, более податливы  дьявольским иллюзиям. И, наконец, они  очень болтливы и не могут не разговаривать, передавая друг другу искусство магии. Их слабость заставляет их использовать тайные средства, чтобы отомстить мужчинам посредством колдовских наговоров и проклятий.

     «Нет  чуда в том, - говорится в «Молоте  ведьм», - что еретичеством ведовским  паче осквернены жены, нежели мужи». «Правильнее  называть эту ересь не ересью колдунов, а ересью по преимуществу ведьм, чтобы  название получилось от сильнейшего. Да будет прославлен всевышний, по сие  время охранивший мужской род  от такой скверны. Ведь в мужском  роде он хотел для нас родиться и страдать. Поэтому он и отдал  нам такое предпочтение» [9] - писали Я. Шпренгер и Г. Инститорис в своём «Молоте ведьм». Таковы были убеждения охотников за ведьмами, согласно которым они и действовали, ведь еще Св. Иоанн Златоуст писал, что женщина есть «враг дружбы, неизбежное наказание, необходимое зло, естественное искушение, вожделенное несчастье, домашняя опасность, приятная поруха, изъян природы, подмалеванный красивой краской». Могущества ведьм было вполне достаточно, чтобы внушить к ним ужас и заставить трепетать весь народ. Однако между ведьмами существовала некая разница. Я. Шпренгер и Г. Инститорис насчитывают три группы ведьм: те, которые могли наносить зло, но не могли его исправить; те, которые моги только устранить зло, но не могли его нанести; те, которые могли причинить и устранить зло – самые опасные ведьмы, т.к. чем больше они гневят бога, тем больше силы и могущества даёт им дьявол. [9]

     Главным толчком для распространения  веры в ведьм и колдунов, её успех  и широчайшее распространение зависело, в первую очередь, от широкой её популярности в среде духовенства. Инквизиция истребляла ведьм, тем самым открыто  признавая их существование и  пропагандируя тем самым страх  в населении перед силами зла; инквизиция не отрицала того, что человек  либо по своей доброй воле, либо совершенно сам того не подозревая может войти  в сношение с дьяволом и верно  служить ему, взамен получая сверхъестественные силу и мощь. И такая перспектива  служения дьяволу была выгодна большей части народа, особо для народа бедного и угнетённого, прослыть колдуном или ведьмой означало проявления страха и боязни в его сторону. Неверно, что договор с сатаной был легкомысленным, безрассудным поступком какого-нибудь влюбленного или скряги. Если обратиться к здравому смыслу, к человеческой природе, то, напротив, становится понятным, что на такой шаг был крайностью, был вызван беспредельным отчаяньем, страшным гнетом обиды и нужды. Ведьму старались задобрить, прийти к ней на помощь, тогда, когда люди понимали, что даже церковь бессильна в борьбе со злом и несправедливостью. Всякая сила вызывает перед собой преклонение, а средневековый католицизм сделал из образа сатаны такую силу, которой, в конце концов, стала страшиться даже сама создавшая его римская церковь.