Литовские статуты как источники права

1.  История создания. Общая характеристика литовских  статутов 

При разработке Статута  впервые были разрешены такие  сложные теоретические и практические вопросы, как разделение норм права  по отраслям, расположение их в определенной системе. Если учитывать, что подобного  систематизированного сборника законов  в то время не было ни в одной  из европейских держав, то еще более  понятными становятся трудности, которые  возникали в период подготовки данного  документа и более очевидными заслуги его создателей.  

По своему содержанию Статут 1529 года не был кодексом (как  ошибочно считают многие историки), так как кодекс — это законодательный  акт в котором в определенной системе изложены нормы права, относящиеся  к одной отрасли права. В Статуте  же собраны и размещены, как уже  говорилось выше, нормы различных  отраслей права, что характерно для  свода законов. Создать же его  даже в наше время куда сложнее, чем  специальный кодекс по какой-нибудь одной отрасли права.  

Статут Великого княжества Литовского 1529 года состоял  из I3 разделов, которые в свою очередь  подразделялись на статьи. Первоначально  в Статуте было 244 статьи, позже  в связи с дополнениями их количество увеличилось до 293.  

Статут 1529 года стал основой для дальнейшего развития законодательства, он был главным  источником для разработки Статута  Великого княжества Литовского 1566 года. Статут 1529 г. — развернутый кодекс феодального права, действовавшего в Великом княжестве Литовском, — представляет большой научный  интерес. Он дает богатый материал для  изучения экономических, общественных и правовых отношений в XV — начале XVI вв. как на территории собственно Литвы, так и на территории Белоруссии. Статут 1529 г. был написан на белорусском  языке того времени. Это обстоятельство определяет его большое значение и как лингвистического памятника  периода образования белорусской  народности. 

В XVI в. Статут напечатан  не был. Списки его в течение первой половины XVI в. дополнялись новыми статьями. Переводы текста Статута с белорусского языка на латинский (1530 г.) и польский (1532 г.) также остались в рукописях. 

Подготовка текста к изданию Отделом правовых наук велась по фотокопиям трех списков  Статута 1529 г. на белорусском языке, подлинники которых хранятся: один в Государственной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина (Ленинград), второй в Варшавской народной библиотеке и  третий в Курнике (Польская Народная Республика). 

В рукописном отделе Государственной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина  находится рукопись Статута 1529 г. размером 19x15,5 см, в картонном, обтянутом кожей  переплете, озаглавленная «Права писаные  старого Статоутоу и даны Великому князству Литовскому, Рускому, Жомоитскому  и иных через наяснеишего пана Жикгимонта з божее милости короля полского, великого князя литовского, руского, пруского, жомоицкого, мазовецкого  и иных многих». За этим заглавием  следует грамота Сигизмунда I о  даровании государству писаного права.  

Рукопись содержит 140 листов или 279 страниц. В ней недостает  листа с первыми тремя артикулами раздела XIII, вырвано несколько листов между страницами 264 и 265, поэтому  артикул 10 раздела XIII на странице 264 обрывается словами: «а естли бы покрадено клет з скарбными речи», а на странице 265 начинается артикул 17: «Коли бы тот  в кого лицо...» Текст Статута  заканчивается на странице 275, на страницах 276— 279 имеются записи, не относящиеся  к Статуту. Следовательно, первоначально  в рукописи листов было больше, и  они не имели постраничной нумерации, которая сделана позже. 

Текст Статута написан  белорусской скорописью конца XVI—  начала XVII в. с характерными для нее  длинными, загнутыми влево хвостами букв д, р, у, щ, с характерным з  в виде идущей под строку линии  с наклоном влево и другими  признаками. На то, что временем появления  этой рукописи является конец XVI— начало XVII в., указывает и водяной знак на бумаге: овальная с красивыми  узорами рама, внутри которой перекрещиваются  три копья. Почти тождественный  водяной знак есть на бумаге украинского  документа, датированного 1585 г. 1. Подобные, но далеко не тождественные водяные  знаки встречаются и на других документах с 1582 до 1609 г. 2. 

На свободных от текста Статута страницах находятся  разнообразные записи, сделанные  в позднейшее время на белорусском  и польском языках. Одна запись упоминает  короля Владислава IV. Из других записей  видно, что в первой половине XVII в. рукопись принадлежала Яну Казимиру Пашкевичу; в 1654 г. рукопись находилась у Людвига Доморовского, о чем  последний на свободных от текста страницах дважды сделал собственноручную запись; потом она была у Казимира Клокоц-кого, в XVIII в. находилась в иезуитской библиотеке Слуцка, а оттуда попала в Вильно. В связи с закрытием  Виленской католической духовной академии часть книжного фонда ее библиотеки, в том числе и рукопись Статута 1529 г., попала в Петербург и упоминается  в числе рукописей Публичной  библиотеки в отчете за 1857 г. 

В сборнике «Законы  и Статуты Великого княжества  Литовского» тексту Статута 1529 г. предшествует перечень всех разделов и артикулов, который дается в приложении. При  сравнении этого оглавления с  заголовками текста оказалось, что  они различаются между собой, причем эти различия состоят не только в разночтениях, но и в количестве артикулов: в тексте артикулов больше, чем в оглавлении, причем лишние артикулы в тексте не имеют нумерации. Приведем примеры. Артикулом без  номера «Повинен кождый войну служите» начинается раздел II; артикулом без  номера «Опекун, яко прирожоный, так  уставленый, што бы за омешканьем детем  впустил, дети, доросши лет, мають  правом поискивати» начинается раздел V; артикулом без номера, не имеющим  заглавия, начинается раздел VI. В разделе X в тексте лишний по сравнению с  оглавлением первый артикул «Хто бы купил именье должное, а тот, хто долг мел, десять лет молчал». Видимо, писец списка Дзялынского присвоил ему первый номер и тем самым изменил нумерацию первых шести артикулов. Но с седьмого артикула нумерация осталась без изменения, поэтому в разделе X этого описка два артикула помещены под седьмым номером. 

Упомянутое выше оглавление, вероятно, представляет собой  фиксацию более ранней редакции Статута 1529 г., а лишние по сравнению с  оглавлением артикулы представляют собой, по-видимому, вставки из юридических  источников, появившихся после 1529 г. 

При подготовке текста Статута 1529 г. к изданию сохранившиеся  списки были тщательно изучены и  сверены со старыми публикациями. Текст Статута подготовлен к  печати в соответствии с «Правилами издания исторических документов»  Академии наук Союза ССР (1956 г.). Выносные буквы поставлены в строку. Имеющиеся  в тексте титлы (гдръ, кнзьство, мцъ, члвкъ) раскрыты. Знаки препинания расставлены  по правилам пунктуации нашего времени, если смысл текста не вызывал сомнений. Если же возникали сомнения в отношении  правильности понимания текста, то знаки препинания не ставились. 

В связи с тем, что без специальной лингвистической  подготовки чтение текста Статута в  значительной степени затруднено, настоящее  издание сопровождается переводом  его на русский язык. Переводчики  стремились не отступать от подлинника, насколько это представлялось возможным, однако перевод не является подстрочным. Некоторые специфические термины, не имеющие синонимов в русском  языке, но употребляющиеся в исторической литературе (врадник, паны рада, державца, маршалок, вдовий столец и др.) оставлены  без перевода. В ряде мест переводчики  вынуждены были ограничиться смысловым  переводом, отступая от текста оригинала. 

Литовские статуты (от лат. statuo — постановляю), кодексы  феодального права Великого княжества  Литовского, утвержденные в 1529, 1566 и 1588. Наиболее разработанный литовский  статут 1588 действовал в отдельных  своих частях в Восточной Белоруссии до 1831, а в др. районах Белоруссии и Литве был окончательно отменен  в 1840. Язык литовских статутов белорусский. Источниками литовских статутов были нормы обычного права, Судебник Казимира 1468, привилеи 1447, 1492 и др. годов, судебные решения, римское, польское и  немецкое право. При подготовке литовских  статутов 1566 и 1588, помимо предшествующих литовских статутов, использовались текущее законодательство и судебные постановления. Литовские статуты  отразили эволюцию политического строя  Великого княжества Литовского от магнатской монархии к шляхетской, в связи  с усилением экономической и  политической роли мелкой и средней  шляхты. Литовский статут 1529 ещё  сохранял первенствующее положение  магнатов, закрепляя за ними ведущую  политическую роль и особую юрисдикцию. Однако издание первого общегосударственного кодекса было началом ограничения  произвола крупных магнатов в  отношении шляхты. В литовском  статуте 1529 были закреплены условия, необходимые  для зачисления в шляхетское сословие, в результате чего некоторые слои населения были исключены из него. Литовский статут 1566 установил общую  подсудность всей шляхты и обязательное присутствие её на поветовых сеймиках. Литовский статут 1588 оформил создание единого сословия крепостного крестьянства путём слияния закрепощенных слуг с различными разрядами крестьян. Уголовные статьи литовского статута были направлены на защиту движимой и недвижимой феодальной собственности (особенно земельной). Земельное право Л. с. охраняло монополию земельной собственности шляхты Великого княжества Литовского прежде всего от посягательств со стороны польских магнатов. Л. с. 1588, в противоположность акту [1]Люблинской унии 1569, закрепил значительную государственно-политическую самостоятельность Великого княжества Литовского. Он был подготовлен в качестве общегосударственного кодекса права Великого княжества Литовского как входящего в федеративное государство вместе с Польшей, так и могущего существовать самостоятельно. 

2.Правовой статус  сословий по Литовским статутам 

Социальный состав населения Великого княжества Литовского характеризовался наличием двух основных классов: феодалов и феодально-зависимых  крестьян. В правовом отношении все  население подразделялось на сословия. Внутри каждого сословия также имелось  деление на определенные группы. Класс  феодалов, составлявший небольшую часть  населения, занимал господствующее положение в экономической, политической и идеологической жизни общества. Все феодалы входили в состав сословия - шляхты либо духовенства. Но не все шляхтичи были феодалами, так  как многие из них не имели зависимых  от себя людей или даже земельных  владений и вынуждены были наниматься на службу к крупным феодалам. 

Феодалы. Феодалы  в экономическом и правовом отношении  подразделялись на ряд категорий  в зависимости от богатства, родовитости  и занимаемой должности. В законодательных  актах того времени различались  феодалы высшей категории ("высшего  стану") - князья, паны радные, паны хоруговные и низшей категории - земляне-шляхта, имевшие собственные имения. 

Верхушка класса феодалов, заседавшая в совете великого князя (раде), именовалась панами радными. В ее руках находилось все управление государством. К этой же категории  относились и католические епископы. Панами хоруговными были крупные  феодалы, выезжавшие на войну не под  знаменами поветов (уезда или  волости), а под своими знаменами, так как они выставляли значительное число воинов. 

Права всего сословия шляхты (дворянства) неуклонно расширялись  за счет закабаления и ограничения  в правах "простых людей". Но малоземельная и безземельная шляхта не могла пользоваться многими правами.[2] 

Промежуточное положение  между феодалами и крестьянами  занимали бояре. До XV в. все феодалы  назывались боярами, а затем появился термин "шляхта", или "бояре-шляхта", а боярами стали называть "простых людей", находившихся на службе князя или пана в качестве вассалов, имевших на праве владения (но не собственности) две волоки (около 42 га) земли. Бояре считались лично свободными людьми и могли переменить своего господина, что сопровождалось, однако, потерей прав на землю. 

Крестьяне. Основную массу населения составляли феодально-зависимые  крестьяне, правовое положение которых  определялось нормами обычного права, привилегиями (грамотами) и статутами. Процесс обезземеливания и закрепощения крестьян наиболее полно был выражен  в "Уставе на волоки" 1557 г. В силу этого закона значительная часть  земли отбиралась у крестьян и  на отобранных землях образовывались фольварки (государственные или  великокняжеские имения). К каждому  фольварку приписывались крестьяне, которые обязаны были отбывать в  нем барщину и вносить оброк. Число приписанных крестьян зависело от размера пахотной земли в фольварке. На одну волоку земли в фольварке  приходилось не менее семи крестьянских хозяйств. Этим законом крестьяне  лишались права на землю и права  перехода. Все крестьяне в зависимости  от их принадлежности подразделялись на людей господарских (государственных) и людей панских. 

Господарские люди подразделялись на тяглых, осадных, огородников.[3] 

Тяглые крестьяне  обязаны были выполнять барщинные  работы по два дня в неделю с  крестьянского двора, вносить оброк  овсом, сеном, мелкой живностью (куры, гуси), отрабатывать четыре дня "толок" (особая летняя барщина в страду). На "толоки" обязаны были выходить все трудоспособные крестьяне. Кроме  этого, крестьяне должны были убирать  господское сено, нести сторожевую и отбывать подводную повинность, строить и содержать мосты  и дороги, вносить серебщину - чрезвычайную подать на военные нужды, в случае войны выставлять с 8 или 10 дворов одного ратника и пр. 

Осадными крестьянами  назывались те, которые не выполняли  постоянных барщинных работ, а обязаны  были платить чинш 30 грошей и отбывать 12 дней "толок" в год или по усмотрению администрации вместо "толок" с них взыскивались 12 грошей плюс 1 бочка жита или 10 грошей. Остальные  повинности осадных крестьян были такие  же, как у тяглых. По сравнению  с тяглыми, осадные крестьяне  пользовались большей самостоятельностью. Они распоряжались своим рабочим  временем и были менее зависимы от феодальной администрации. 

Владельческие, или  панские, крестьяне, как и господарские, делились на "похожих", сохранивших  свободу перехода, и "непохожих", т.е. полностью закрепощенных. 

"Похожие" крестьяне  выполняли повинности наравне  с крепостными, а позже слились  с ними. Их закрепощению способствовал  закон о сроке давности, в силу  которого крестьяне, прожившие  на земле феодала свыше 10 лет,  превращались в "непохожих"  и теряли право перехода. 

В наиболее тяжелом  положении были крестьяне-огородники, вышедшие в основном из бывших холопов, "челяди невольной". Огородники, согласно "Уставе на волоки", получали надел  земли по три морга (около двух га) и обязаны были нести барщину  по одному дню в неделю, а жены их работать летом шесть дней на поле или огороде феодала. В случае увеличения наделов огородники соответственно должны были нести большие повинности. 

Особое положение  среди сельского населения занимали крестьяне-данники, которые в XVI в. продолжали еще оставаться лично свободными людьми, а феодальную ренту вносили  в виде различных даней: полюдья, дякла, куницы и других в государственную  казну. Создание фольварков и приписка к ним свободных крестьян-данников, а также пожалование целых  деревень и волостей отдельным феодалам привели к тому, что к концу XVI в. число крестьян-данников резко  сократилось, а число тяглых крестьян, обязанных отбывать барщину, возросло. Дальнейшее развитие феодально-крепостнических  отношений и усиление эксплуатации сопровождались последующим разорением крестьян и появлением таких разрядов, как халупники и кутники. Халупники  имели собственное жилье, но не пользовались пахотной землей. У кутников же не было даже собственного жилья, они ютились  по чужим углам (куткам). Они нанимались на работу к купцам, ремесленникам  и зажиточным крестьянам.