Культура СССР в 20–30-е годы ХХ столетия

     В рядах интеллигенции чрезвычайно  быстро росли, как указано в записке  М.Н. Покровского, «упадочнические настроения»  и «оппозиционность». Началась новая  волна эмиграции. Прозрение для  многих оказалось невыносимым. В 1930 г. застрелился «глашатай» революции  В. Маяковский. Для него последней  каплей стало задание партии повернуться  «лицом к деревне» и  прославлять  коллективизацию. Маяковский перед  смертью писал, что у него «лицо  – одно: оно лицо, а не флюгер».

     Помимо  репрессий, партийные органы устанавливают  жесткий идеологический контроль. Задача борьбы с реакционными группировками, аполитичностью, вредительством в рядах  интеллигенции, как старой, так и  новой, возлагалась на «Все­союзную ассоциацию работников науки и техники  для содействия социалистическому  строительству в СССР» (ВАРНИТСО). При этом ликвидировались независимые  издания, творческие союзы, профсоюзные  объединения.

     В 30-е годы все сферы жизни все  больше идеологизируются. Основной задачей культурной революции становится утверждение марксистско-ленинской идеологии в духовной жизни страны.

     Образование и просвещение. Создание советской  интеллигенции. В области образования  продолжается работа по ликвидации неграмотности. В 1939 г. по данным Всесоюзной переписи населения количество грамотных  в возрасте от 16 до 50 лет поднялось  до 90%,  подавляющая часть взрослого  населения научилась писать и  читать.

     Одновременно  и очень быстрыми темпами происходило  развитие общеобразовательной школы. В 20-е годы в дискуссиях о судьбе образования отстаивалась идея единой школы, причем,  хорошо аргументировалась  мысль, что последняя не отрицает, а предполагает разнообразие в обучении.

     В начале 30-х годов уже не было никаких  дискуссий. Во всех ступенях российского  образования провели серьезную  реформу, в результате которой все  дети соответствующего возраста смогли бесплатно учиться, в т.ч. и на родном языке в национальных окраинах. Было построено более 30 тыс. школьных зданий, вдвое увеличилось количество педагогических учебных заведений для подготовки учителей. К концу второй пятилетки (1937 г.) в целом по стране было осуществлено всеобщее обязательное начальное обучение. В 1937 г. в городах было введено всеобщее обязательное семилетнее образование, а в 1939 г. поставлена задача перехода ко всеобщему среднему образованию.

     В это же время в систему народного  образования были заложены принципы, надолго ставшие серьезным тормозом в ее качественном росте. Отказались  от дифференциации обучения в соответствии со способностями учащихся, фактически были  свернуты соответствующие  педагогические и психологические  исследования. Устанавливались одинаковые для всех программы, учебники, методики, вводится пресловутая «процентомания». Советская школа оказалась максимально  унифицирована – унифицированные  идеи («догмы»), унифицированные люди («винтики»). Таким образом, правительство  благополучно закрепило основы административной системы в образовании, а сама система обеспечила себе жизнь в последующих поколениях.

     С конца 20-х гг. начинается невиданный рост высшей школы. В связи с курсом на коренную реконструкцию народного  хозяйства открываются сотни  новых вузов, особенно технических  и сельскохозяйственных. Широкое  распространение получило высшее и  среднее специальное образование  без отрыва от производства, причем, учиться могли как подростки, так и взрослые через систему  заочного обучения, через экстернат, ФЗО (фабрично-заводское обучение), рабфаки,  школы  сельской молодежи.

     Уже к 1933 г. по количеству студентов СССР превзошел Германию, Англию, Японию, Польшу и Австрию, вместе взятые. Масса людей получила возможность учиться и к концу 30-х годов страна удовлетворила острый голод в квалифицированных специалистах для производственной сферы.

     В тоже время, для такого количества открытых учебных заведений не хватало  преподавателей, помещений и оборудования. Встречались руководители вузов  не имеющие не только высшего, но и  среднего образования. Тем более  что и состав студентов, при тогдашних  условиях приема (в первую очередь  поступали коммунисты и комсомольцы) был не самым лучшим. Директор института  мясной промышленности так говорит  о своих слушателях: 40% – слабокультурных,   40% – малокультурных, 11% – совсем не культурных и только 9% относительно культурных. В этих условиях качество образования оказалось достаточно низким.

     Все учебные заведения мыслились  как главные центры коммунистического  воспитания советских людей. Повсеместно  создаются комсомольские и пионерские организации. Много внимания уделялось  изучению марксистско-ленинских  дисциплин (работ К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, истории формаций, классовой борьбы, революций, советского строительства). Вместо юридических факультетов  и исторических отделений историко-филологических факультетов стали образовывать факультеты общественных наук,  специальные  вузы по подготовке партийных и советских  кадров.

     Помимо  системы высшего образования, одним  из распространенных способов создания новой советской интеллигенции  становится «выдвиженчество», когда  вчерашний рабочий назначался директором завода. Среди руководителей промышленных предприятий выдвиженцы из рабочих составляли в текстильной промышленности 54%, в металлической – 73%, электротехнической – 75 %, среди председателей правлений трестов союзного значения – 52,9%.

     Наука. В 20-е гг. советская наука продолжает дореволюционные русские традиции. В это время работают  И.П. Павлов,  К.Э. Циолковский, Н.Е. Жуковский, В.И. Вернадский. Им на смену приходит новое, не менее  талантливое поколение.

     В СССР была создана уникальная физическая школа. А.Ф. Иоффе руководил исследованиями по полупроводникам. Полимерами занимались А.П. Александров и П.П. Кобеко. Исследования по ядру возглавлял И.В. Курчатов. Ведущими специалистами в мире были признаны П.Л. Капица, Л.Д. Ландау, Ю.Б. Харитон. В августе 1928 г. В СССР прошел VI съезда русских физиков, где приняли участие многие зарубежные ученые.

     Важное  место в научных исследованиях  принадлежало советским химикам. Рядом  с именами М.В. Ломоносова, Д.И. Менделеева ставили имя В.Н. Ипатьева, бывшего  в то время членом всех ведущих  международных научных обществ. Под его руководством в России находилась вся химическая промышленность (включая военную). На основе научных  изысканий  академика С.В. Лебедева в Советском Союзе впервые  в мире было организовано массовое производство синтетического каучука.

     В 30-х годах были созданы первоклассные  самолеты, на которых наши летчики  ставили мировые рекорды дальности  и высоты полета. В 1937 г. на самолете АНТ-25 (конструктора А.Н. Туполева) В.П. Чкалов, Г.Ф. Байдуков и А.В. Беляков совершили беспересадочный перелет Москва – Портленд (США) через Северный полюс, покрыв расстояние  свыше 10 тыс. км.

     Советские ученые сделали ряд крупных географических открытий. В.К. Арсеньев, автор знаменитых книг «По Уссурийскому краю» и  «Дерсу Узала» проводит экспедиции по Приморью, Приамурью, Камчатке и Командорам, пишет научные труды, которые приковывают внимание как отечественных, так и зарубежных ученых. Важную роль в изучении Крайнего Севера сыграл длившийся 274 дня  дрейф на льдине в районе Северного полюса, осуществленный в 1937 г. И.Д. Папаниным, Э.Т. Кренкелем,   Л.П. Ширшовым, Е.А. Федоровым.

     Академиком  И.М. Губкиным и его сотрудниками  проведены исследования в области  геологии  нефтяных месторождений, которые привели к открытию нового богатейшего нефтеносного района между  Волгой и Уралом – «второго Баку». Разные области геологии охватил  своими исследованиями уроженец рязанского края А.Д. Архангельский. Он занимал­ся изучением Курских магнитных аномалий, нефтеносных отложений Кавказа, современных осадков   Каспийского и Черного морей, геоло­гией Крыма.

     С конца 20-х в науке так же начался  «великий перелом». В 1927 г. без суда и следствия расстреляли 20 ученых. В 1929 г. в состав Академии заставили  избрать  10 коммунистов, а «строптивую» Академию пригрозили распустить.

     Расходы на науку в то время росли как  никогда быстро. К концу 30-х годов в СССР было около 1800 научно-исследовательских учреждений. Число научных работников превысило 98 тыс. человек. Но теперь именно партийные органы решали, какие направления науки полезны для общества, а какие нет. Ученые обязаны были подтвердить свою лояльность власти. На тех, кто не собирался мириться с несвободой и не собирался признавать марксизм-ленинизм основой всех наук, быстро находили управу. В 1938 г. был арестован уже всемирно известный Л. Ландау, в 39-м – отпущен (дело, правда,  не закрыли) потому, что Ландау нашел в себе силы покаяться и за него заступился П. Капица, что он делал с риском для жизни далеко не единожды.     

     Судьба, не только многих ученых, но и целых  отраслей наук  оказалась трагичной. Уничтожается цвет экономической науки: В.Г. Громан, Н.Д. Кондратьев, А.В. Чаянов. Началась атака на биологию, физиологию, психологию.

     Одновременно  широко распространяются лженаучные данные. Генетику заменила «лысенковщина». Академик Т.Д. Лысенко на основе своих опытов с яровизацией (открытых еще в прошлом столетии и к этому времени во многих странах подтвердилась их полная никчемность)  пообещал максимально быстро накормить страну. Ему поверили. Одновременно оборвалась жизнь трех ученых, к тому времени широко известных в мировой генетике – Н.И. Вавилова, Н.К. Кольцова, С.С. Четверикова.

     Гуманитарные  науки допускались только в рамках марксистско-ленинской методологии. Особенно активно стали переписывать историю. Часто это делалось откровенно «топорно». В 1938 г. в журнале «Пропаганда  и агитация» в статье М. Карчевской, посвященной Ленину   в дни Октября, рассказывается о прибытии вождя революции в Смольный: «После короткой деловой информации товарища Сталина о положении дел, В.И. Ленин утвердил все распоряжения И.В. Сталина и вместе с товарищем Сталиным возглавил восстание».

     Многие  советские исследователи, не имея возможности  нормальной научной работы и не будучи уверенными в личной безопасности, покидают страну. По данным «Исторической  энциклопедии», общее число эмигрантов составляло после революции 2 млн. человек, в том числе около 500 ученых.

     Основные  тенденции в литературе и искусстве. В 20-е годы в крупных городах  жизнь, что называется, бурлила. В  Москве заработала первая радиостанция,  в конце 30-х появилось телевидение. Одно за другим открывались учебные  заведения, курсы, клубы, театральные  и художественные студии. Клубы, особенно в сельской местности, стали центрами и политической, и культурной жизни. Здесь читали лекции, показывали фильмы, выступали артисты, работали библиотеки, художественные кружки и курсы ликбеза, выпускались стенгазеты, проводили  общие собрания.

     Никогда в прошлом и нигде в мире у произведений искусства не было такой широкой, такой массовой, подлинно народной аудитории, как в нашей  стране. Об этом красноречиво свидетельствуют  показатели посещаемости театров, концертных залов, художественных музеев и выставок, развитие киносети, книжное издательство и пользование библиотечными  фондами.

     Неудивительно, что поначалу большая часть творческой интеллигенции положительно воспринимает события Октября. О чем ярко свидетельствует  хотя бы письмо А. Фадеева, написанное в 1956 г.  в ночь самоубийства: «С каким  чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще  могли бы создать!».

     Писатели, поэты, художники искренне стали прославлять революцию, «новую эру человечества», яростно спорить о будущем художественной культуры. Сейчас трудно даже представить ту легкость, с которой возникали и исчезали творческие объединения. Они выдвигали свои программы, предлагали свое видение окружающего мира. По-прежнему, массовыми оставались пролеткультовские течения в своем стремлении создать чисто пролетарскую культуру.

     Отсюда, творчество 20-х годов представляет собой борьбу полюсов: реалистических и ирреалистических тенденций. При этом основное внимание сосредоточено на личности, попытке понять предназначение человеческого существования. Характерной чертой творчества 20-х гг. остается его метафоричность, символичность, иносказательность.

     В 1932 го­ду был свершен переворот  и здесь. Вопреки принятой в 1925 году резолюции ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы», где говорилось четко и ясно, что «партия должна всемерно искоренять попытки самодельного и некомпетентного административного вмешательства в литературные дела», разрешался только «социалистический реализм», как наиболее понятный народным массам.

       Требовалось изображать советский народа в труде, в спорте, строящим коммунизм под руководством коммунистической партии. Художественная культура теперь была обязана показывать только преимущества социалистического строя, его достижения. Никакие пессимистические нотки не допускались.  Учитывая многонациональный состав СССР, предполагалось развитие национального искусства. Под этим  подразумевались герои, одетые в национальные одежды, национальный пейзаж, но делать и думать они должны были в рамках социалистического реализма.