В середине XVII в. центром художественной
живописи становится Оружейная
палата Московского Кремля, сильно
влиявшая на русское искусство
в целом. Ее живописцы были
мастерами широчайшего диапазона:
они выполняли стенные росписи,
иконы и миниатюры, раскрашивали
мебель и домашнюю утварь, писали
царские портреты, оформляли церковные
и светские праздники и т.
д. И хотя частая смена занятий
вырабатывала у мастеров шаблонные
приемы, Оружейная палата поддерживала
искусство на очень высоком
профессиональном уровне. Здесь
возникли первые в истории
русского искусства специальные
трактаты о живописи, написанные
Иосифом Владимировым и Симоном
Ушаковым, ставившие проблему жизненного
правдоподобия иконных изображений.
В живописи Ушаков главное
внимание уделял светотеневой
лепке формы, достигая мягкости
переходов, объемности изображения,
настойчиво добиваясь впечатления
их реальности.
В XVII в. в русском искусстве
появился новый для него жанр
– портрет. До середины XVII в.
авторы портретов еще следуют
иконописным принципам, и их
работы мало отличаются от
икон. Позднее, не без влияния
работавших в России иностранцев,
в портрете появляются приемы
западноевропейской живописи, точно
фиксируются черты лица, выявляется
объемность фигуры, хотя трактовка
одежд остается плоскостной, а
изображение в целом – застыло-неподвиж-ным.
Стенопись ярославских и костромских
иконописцев, работавших также
в Москве, Ростове, Романове и
Борисоглебской слободе, Вологде,
Троице-Сергиевой лавре и других
городах, отмечена неисчерпаемой
фантазией, интересом окружающей
действительности. Мастера умели
придать занимательность и декоративность
многофигурным, полным динамики
многоцветным росписям, покрывающим
стены и своды храмов живописным
ковром. Ряд сцен слагается в
повествовательные циклы со множеством
тонко подмеченных бытовых деталей
и с мотивами реальных пейзажей.
Эти росписи, так же как иконы
в ярославской церкви Ильи
Пророка и несколько превосходных
икон Семена Колмогородца, пронизаны
оптимистическим мироощущением
людей, еще робко, но радостно
открывающих красоту земной жизни.
Искусство XVII в., преимущественно
повествовательное и декоративное,
стремилось к литературности
и внешней выразительности, достигавшейся
часто за счет весьма свободного
истолкования иконографических
сцен и насыщения их бытовыми
деталями. Это, а также постоянный
интерес художников к портрету
и к изображению реальных построек
и пейзажа подготовили русское
искусство к переходу на путь
светского развития. Этот переход
был невозможен, однако, без решительного
освобождения искусства от влияния церкви,
без внедрения в культуру светского начала,
которое несли с собой реформы Петра I.
Скульптура занимала особое место
в художественной жизни русского
средневековья. Официальная церковь
относилась к ней отрицательно
как к пережитку идолопоклонства,
но не могла не считаться
с ее популярностью в народной
среде. В те моменты истории,
когда объединение всех сил
народа было особенно важно,
скульптура получала доступ в
храм, служа действенным проводником
актуальных идей. Поэтому в ней
преобладают сюжеты, которые в
народном сознании связывались
с героическим или высоким
нравственно-эстетическим началом.
Обычно изваяния выполнялись
в дереве, хотя известны отдельные
произведения в металле: автопортрет
мастера Аврама на трофейных
бронзовых вратах Софии Новгородской,
собранных им на рубеже XII –
XIV вв.; серебряная фигура царевича
Дмитрия работы Гаврилы Овдокимова
«с товарищами». Встречается и
скульптура в камне: «Георгий»
В. Д. Ермолина, большие памятные
кресты с рельефами. Как правило,
деревянная скульптура была полихромной.
Локальная роспись темперными
красками сближала ее с иконой.
Эта близость усугублялась тем,
что рельефы не выступали за
плоскость обрамляющей изображение
нетронутой кромки доски, а
уплощенные фигуры, рассчитанные
на строго фронтальное восприятие,
помещались в киотах с цветным
фоном, плотность цвета и весомость
объема, подкрепляя друг друга,
создают особую интенсивность
декоративного звучания скульптуры.
Фигуры, развернутые на плоскости,
сохраняют цельность и мощь
округлого блока дерева. Неглубокие
геометризованные порезки, обозначающие
одежды и доспехи, подчеркивают
монументальность объема и непроницаемую
твердость массы, по контрасту
с которой тонко моделированные
черты лица приобретают повышенную
одухотворенность, выявляя внутреннюю
жизнь, сконцентрированную в величественных,
застывших фигурах. Как и в
живописи, в скульптуре возвышенная
идея выражалась ритмом, пропорциями,
силуэтом замкнутых композиций,
наделяя телесный облик святых
напряженной духовностью, лишенной
индивидуальных черт.
В течении XIV — XVII вв. скульптура
проделала в общих чертах ту
же эволюцию, что и живопись, от
лапидарной, обобщенной трактовки
статических фигур к большей
повествовательности и свободе
в передаче движения. Не связанные
непосредственно с византийской
традицией, скульптура была свободнее
в воплощении местного понимания
идеалов нравственной красоты
и силы. В отдельных местных
школах ощущаются отзвуки дохристианских
традиций. Эти традиции, хотя и
вызывали решительные меры со
стороны церкви по их искоренению,
нашли свое прямое развитие в народной
скульптуре XVIII – XIX вв.
Возрождение декоративно-прикладного
искусства в послемонгольское
время было осложнено тем, что
многие мастера были угнаны
в плен и ряд навыков ремесла
утрачен. С середины XIV в. оживляется
ювелирное искусство. Оклад «Евангелия
боярина Федора Кошки» с чеканными
рельефными фигурами в многолопастных
обрамленьях и с тончайшей
сканью, яшмовый потир работы
Ивана Фомина с чеканкой и
сканью, чеканные кадила, «сионы»,
воспроизводящие формы шатровых
и купольных храмов, братины, ковши,
чаши, литой с чеканкой панагиар
новгородского мастера Ивана
сохраняют тектоническую ясность
формы и орнамента, подчеркивающего
строение предмета. В XVI в. чеканка
и скань дополняются финифтью.
В XVII в. развивается растительная
орнаментация, сплошь оплетающая
изделия. Московская и сольвычегодская
финифть, теряя в тонкости исполнения
и цельности колористической
гаммы, выигрывает в яркости
и богатстве оттенков, соперничая
с блеском драгоценных камней.
По заказу Строгановых в Сольвычегодске
изготовляются предметы «усольского
дела», расписанные яркими сказочными
цветами по белой грунтовой
эмали. Появляются сюжетные изображения,
носящие отпечаток западноевропейского
воздействия. С XVI в. применяется
чернь с ясным красивым рисунком,
соответствующим форме изделий.
Со 2-й половины XVII в. и в черни
нарастает узорчатость, распространяются
восточные мотивы. Лишь к концу
столетия возрождается более
строгий орнамент. Большое распространение
получает басма, покрывающая изделия
из дерева, украшающая фоны икон.
В XIV – начале XV вв. в ней используется
орнамент в виде цветов в
кругах, заимствованный из византийских
и балканских рукописей. В XVII
в. ее причудливые растительные
узоры приобретают чисто русский
характер. Увлечение в XVII в. пышной
орнаментикой приводит к утрате
художественной меры, в особенности
при украшении предметов драгоценными
камнями и жемчугом, из которых
компонуются узоры, прежде выполнявшиеся
из золота. Ту же эволюцию испытало
литье из цветных металлов
– от Царь-пушки Андрея Чохова
до бронзовой сени Дмитрия
Сверчкова в московском Успенском
соборе и до оловянных ажурных
литых рам к киотам XVII в. Даже
в изделиях из железа наблюдается
увлечение узорностью форм: кованые
решетки московской церкви Георгия
Неокесарийского, врата из просеченного
железа в рязанском Успенском
соборе, петли и дверные ручки
рядовых зданий.
В памятниках резьбы по кости
XV в. видны неизжитые формы
«звериного стиля» в ажурном
орнаменте. В «Распятии» XVI в. Угличского
историко-художественного музея
сказались удлиненно-изящные пропорции
фигур Дионисия. В XVII в. искусство резчиков
из Холмогор ценится высоко в Москве, где
они работают, украшая свои изделия птицами
и зверями «в травах». Особенно хороши
многочисленные ларцы с крупным сквозным
растительным орнаментом.
До нас дошли немногие крупные
образцы резьбы по дереву XIV-XVI
вв. Таков острый по силуэту
Людогощинский крест из Новгорода,
украшенный сложным орнаментом
и изображениями святых. Больше
сохранилось мелких деревянных
изделий, среди которых тонкостью
и красотой исполнения выделяются
работы мастера Амвросия. В XVI
в. в деревянную резьбу проникают
элементы восточного искусства.
Виртуозная мелкая плоскорельефная
ажурная резьба царских врат
из церкви Иоанна Богослова
на Ишне близ Ростова, выполненных
иноком Исаией. Трон Ивана Грозного
с шатром и резными историческими
сценами и святительские места
XVI-XVII вв. при относительно дробном
узоре отличаются архитектурной
четкостью сложно скомпонованных
завершений. Изощренная ярославская
ажурная резьба напоминает четкостью
форм металл. С середины XVII в. в
Москву приезжает ряд белорусских
резчиков во главе с Климом
Михайловым, которые вводили западноевропейские
барочные формы. «Белорусская
резь» получила распространение
в иконостасах, поражающих богатством
и разнообразием деталей. Ее
формы были также использованы
в наружном белокаменном декоре.
Если разнообразные деревянные
ковши и блюда XVI-XVII вв. отличались
мягкой пластикой округлых форм,
оттененных легким геометрическим
орнаментом, то в мебели использовались
крупные ажурные растительные
мотивы. Геометрическая трехгранновыемчатая
резьба украшала ларцы, свечные
ящики, столики. Нередко в мебели
применялись формы, заимствованные
из архитектурного декора. Резные
изделия часто пестро раскрашивались.
Роспись была преимущественно
орнаментальной. По технике и
характеру она долгое время
сохраняла связь с иконописью.
По-видимому, в XVI в. появляется
«золотая» роспись деревянной
посуды, известная позднее как
хохломская. Роспись распространяется
на стены, оконное стекло, резной
декор в интерьере. Нередко
орнаментальные побеги сплошь
покрывают поверхность предметов.
Эти мотивы просуществовали в
русских областях вплоть до
последнего времени. В XVII в.
на мебели и посуде появляется
«битийное письмо» — бытовые
сцены, сказочные существа и
т. д.
Бытовая керамика XIV-XV вв. груба и
примитивна по форме. Лишь с
XVI в. применяются «морение» и
лощение. На флягах XVII в. появляется
геометрическая орнаментация, а
затем плоскорельефные изображения
фигур. Многие изделия воспроизводят
металлические формы, в орнаментации
видно влияние деревянной резьбы.
С конца XV в. фигурные балясины
и красные терракотовые плитки,
украшенные пальметтами, а порой
покрытые светло-охряной глазурью,
включаются в декор фасадов. В XVII в. изготовляются
для убранства зданий зеленые изразцы
с рельефными бытовыми и военными сценами.
С середины XVII в. белорусские мастера выполняли
многоцветные изразцы для собора Ново-Иерусалимского
монастыря в Истре.
Шитье имело много общего с
живописью. Лучшие мастерские
шитья были в XVI в. сосредоточены
в Москве при царском дворе.
Из мастерской Старицких вышли
две большие плащаницы, отличающиеся
глубинно психологической характеристики
персонажей и безупречной артистической
техникой.
Набойки XVI-XVII вв. наряду с геометрическими
и растительными мотивами, восходящими,
возможно, к домонгольским образцам,
воспроизводят восточные и западные
орнаменты привозных шелковых
тканей. В конце XVII в. появляется
трех- и четырехцветная набойка.
В течение XIV-XVII вв. существовало
высокоразвитое узорное ткачество,
о чем свидетельствует паволока
иконы «Звенигородского чина»
Андрея Рублева. В XVII в. получает
распространение золотное кружево
с геометрическими сетчатыми
мотивами либо с растительными
элементами.
Иногда в узоры вводится жемчуг, серебряные
бляшки, цветной просверленный камень.
Некоторые узоры XVII в. дожили в нитяном
льняном кружеве до XX в.
В XIV-XVII вв. искусство в России
развивалось под большим влиянием
церкви. В архитектурных памятниках
преобладают церкви, в памятниках
живописи – иконы. Также было
сильно влияние византийских
мотивов на развитие Руси в
это период. Лишь часть ремесел
не подверженная этому влиянию
развивалась самостоятельно. Выход
русского искусства из под
влияния церкви начался лишь
в конце XVI – начале XVII вв., что
дало мощный толчок для развития.
Список
литературы