История гимна России

 

   Февральский переворот оставил неизменным и национальный флаг России и, с небольшими изменениями, русский герб. Нет сомнения, что осталась бы и мелодия Львова, не будь строк, В. А. Жуковского.

Поиск нового гимна  продолжался всю вторую половину 1917 г. и, по всей вероятности, до апреля 1918 г., уже при новой власти. Кроме “Славься” предлагали и другие мотивы из оперы “Иван Сусанин”: “Здравствуй, волюшка”. “Лед реку в полон забрал”, “В бурю, во грозу”, “Боже, люби ты Pycь”. Композитор А. Т. Гречанинов создал совершенно новый “Гимн свободной России” на слова К. Бальмонта:

 

Да здравствует  Россия, свободная страна!

Свободная стихия великой суждена!

Могучая держава, безбрежный океан!

Борцам за волю слава, развеявшим туман!

Да здравствует  Россия, свободная страна!

Свободная стихия великой суждена!

Леса, поля, и  нивы, и степи, и моря.

Мы вольны и  счастливы, нам всем горит заря!

                          и т.д.

 

Круговорот  событий 1917 г. не позволил воплотить в жизнь ни один из вариантов. Практическая необходимость встречать послов, иностранные делегации, нового “вождя русской армии” А. Ф. Керенского и пр. заставила как временный государственный гимн использовать “Марсельезу”, при этом учитывались и настроение общества, и популярность песни. Интеллигенции, часть которой могла петь гимн французского союзника на его языке, были близки слова К. Ж. Руже де Лиля о защите родины от тирании и внешних врагов, о братстве народов. Была надежда, что революционный энтузиазм “Марсельезы” даст новые силы уставшей стране при отпоре трем империям - Германской, Австро-Венгерской и Османской. Среди рабочих огромной популярностью пользовалась “Рабочая марсельеза” П. Л. Лаврова “Отречемся от старого мира”, созданная в 1875 г., которая отступала от трехчастной мелодии французского оригинала и по сути была самостоятельным произведением. Внешне казалось, что “гимн свободы” объединил все классы и партии. Тем не менее (период с апреля 1917 г. по январь 1918 г.) прошел под знаком “войны” двух гимнов. Ее начало можно отнести к

4 апреля 1917 г., когда в ночь после возвращения из эмиграции В. И. Ленин предложил использовать вместо “буржуазной” “Марсельезы” - “Интернационал”.

   Окончательно  “Интернационал” одержал победу 10 января 1918 г., на III съезде Советов, в том же самом Таврическом дворце, где на сей раз он исполнялся уже как гимн победившей пролетарской республики, страстно верившей в скорую, с часу на час, “мировую революцию”, которая спасет от немцев и разнесет рабочую песнь по всем континентам.

Одно  из последних звучаний “Марсельезы” как гимна Временного правительства, выслушанного стоя, происходило, возможно, в день открытия и разгона Учредительного собрания, 5 января 1918 г. После этого один из вариантов “Марсельезы” - “Отречемся от старого мира” - остался в числе революционных песен страны.

 

Гимн  прощания.

 

   Еще один  музыкальный символ завоевал в России общенародную любовь и признание. Сквозь всю трагичную историю нашего народа в XX в. прошел марш “Прощание славянки”. Его создателю - Василию Ивановичу Агапкину

(1884 - 1964) - посвящена отдельная книга.

   Агапкин  родился в центре России - в  Рязанской губернии, в семье батрака  и в 

9 лет остался  без отца и матери. Судьба оказалась благосклонной к круглому сироте - из беспросветной нищеты ему удалось вырваться благодаря абсолютному слуху: в 1894 г. он был принят воспитанником-корнетистом в 308-й пехотный батальон, стоявший в Астрахани, и стал там лучшим солистом. Увлеченность музыкой, трудолюбие и талант позволили юноше с 1899 по 3904 г. поочередно играть в нескольких военных оркестрах на Кавказе. Отбыв службу в Тверском драгунском полку под Тифлисом, Агапкин поступил штаб-трубачом в 7-й запасной кавалерийский полк в Тамбове и там же стал учиться в музыкальном училище.

   В 1912 г. началась война четырех небольших балканских государств - Сербии, Черногории, Болгарии и Греции с Османской империей. Как и в 1877 г.,

из России на помощь братьям-славянам ехали врачи  и сестры милосердия. Собралось до 20 тысяч воинов-добровольцев. Газеты сообщали о храбрости черногорских и сербских героев и о сербских женщинах, участвовавших в боях. Сердце штаб-трубача откликнулось на тревожные события маршем “Прощание славянки”, который стал ярчайшим свидетельством русского сочувствия к братьям по крови и языку на Балканах. К тому времени в России было известно несколько сотен маршей, но никому не известный молодой музыкант вложил в свое творение такое вдохновение славянской идеей, такую пронзительность эмоций, что его марш стал любимейшим в нашей стране.

   Под этот  марш русские солдаты прощались с мирной жизнью и уходили навстречу неизвестности и в первую мировую, и в гражданскую, и в Великую Отечественную войны. Марш удивительно точно выразил и чувство прощания, и рвущую боль разлуки, и сожаление о рухнувшей мирной жизни, и высокое русское мужество, готовность к смерти, верность долгу и родной земле. Жизнь в советское время сложилась v Агапкина удачно. С весны 1918 г. он два года был капельмейстером Первого Красного гусарского Варшавского полка на Южном и Западном фронтах, потом работал в оркестре при штабе войск ВЧК в Тамбове, а затем капельмейстером в Москве. Подтянутый, аккуратный, с достоинством носивший военный мундир, Агапкин успешно руководил разными оркестрами, в том числе с 1947 по 1955 г.- образцовым оркестром МГБ СССР. Еще несколько произведений принадлежит Василию Ивановичу Агапкину - вальсы “Голубая ночь”, “Волшебный сон”, “Стон Варшавы” (написанный после варварского обстрела польской столицы немцами во время первой мировой войны). “Встречный марш для кавалерии”. “Монгольский марш” (уже в советское время) и некоторые другие. Но ничто не могло сравниться по популярности с “Прощанием славянки”. Военные уставы старой русской армии предписывали: “Музыкантам, трубачам и горнистам при исполнении внешних нарядов в морозы свыше 10 градусов не играть”. На Красной площади в день 24 годовщины Октября стояла стужа под 30 градусов. Музыканты окоченевшими руками прятали на груди трубы, отогревали их под шинелью. Ноги мучительно стыли от долгого стояния, а у капельмейстера Агапкина сапоги примерзли к помосту. Один из участников парада 7 ноября 1941 г., В. Ф. Ноздрев, вспоминал: “Всколыхнулись, затрепетали в светлом, мощном порыве такты марша. Не узнать их было нельзя. То была “Славянка”. Мелодия марша росла, ширилась, придавая силу каждому нашему шагу, каждому движению души и тела. Она проникала в самое сердце и наполняла его гордостью за то, что ты принадлежишь этой земле, этой стране, этому народу и нужен ему в эти дни грознейших испытаний. Она была созвучна прекрасным поэтическим строкам: “Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена!”. И так же, как раньше “Преображенский марш” и “Гром победы”, на фронтах Великой Отечественной войны провожала наших героев в атаку “Славянка”. Через четыре года В. И. Агапкин снова стоял на Красной площади в торжественный день Парада Победы и управлял огромным сводным оркестром вместе с инспектором военных оркестров Советской Армии С. А. Чернецким.

   Под щемящие  звуки “Славянки” до сих пор  провожают призывников и отслуживших солдат, а также отходящие пассажирские поезда на вокзалах некоторых городов. Мелодия перешагнула границы нашей страны, и за рубежом ее считают своей, например в Польше, где на эту мелодию пели партизанскую песню “Расшумелись плакучие ивы”. Помимо “Прощания славянки” в России хорошо знали и другую песнь славянской солидарности - “Гей, славяне!”.

 

Гимн  славянской взаимности.

 

   Этот  гимн был создан словацким  поэтом, евангелическим пастором Само Томашиком (1813-1887) в ту глухую пору, когда славяне, казалось, спали летаргическим сном - полным ходом шли их онемечивание в Германии, Австрии и мадьяризация в Венгрии. Сын священника, Томашик, как было положено тогдашнему интеллигенту в Центральной Европе, обладал широким кругозором, знал латынь, немецкий, венгерский, польский, чешский языки, изучал древнееврейский и древнегреческий, философию, увлекался собиранием русских, польских, чешских, хорватских, украинских, немецких и венгерских песен. Вдохновляясь “Славней”, раскинувшейся “от Альп до Кавказа, от Балтики до Царьграда”, он писал на латинском и чешском языках романтические стихи о будущем славянства. Общеславянское самосознание не позволяло ему быть узким националистом. Томашик сочувствовал полякам, поднявшимся в 1830 г. против русского царизма, но в год их восстания создал вдохновенные стихи об освобождении русской армией болгарской Варны от турок-османов.

   С горечью  наблюдал Томашик, как в онемеченной  “Златой Праге” пустовал национальный  чешский театр, как “образованные” чехи-обыватели предпочитали немецкую речь. “Неужели исчезновение славян в море чужеземщины может быть реальным?” - спрашивал поэт. И вопреки судьбе 2 ноября 1834 г. криком души на боевой мотив “Еще Польска не згинела” выплеснулись слова:

 

                                    

                                     Гей, славяне! Все свободней

                                     Речь славянства льется.

                                     Пока верно наше сердце

                                     За народ нам бьется.

                                     Жив он, жив он, дух славянский,

                                     Будет жить вовеки!

                                     Гром и пекло - нас не сгубят

                                     Вашей злобы реки.

 

   Пастор  из Словакии стал “будителем и апостолом” славянского мира. Эмоциональный резонанс “Мазурки Домбров-ского” в соединении с пламенными строками Томашика оказался настолько велик, что его песню запели по всем славянским окраинам Австро-Венгрии и Германии. Польский гимн и “Геи, славяне!” стали родоначальниками гимнов у славянских народов: в 1833 г. хорват Людевит Гай написал “Еще Хорватия не погибла”, в 1840 г. серб-лужичанин Гандрий Зейлер откликнулся “Еще Сербство не погибло”, в 1861 -1862 гг. украинец П. А. Антонович-Чубинський сложил песню “Ще не вмерла Украина”.

   До последнего  времени считалось, что Томашик  создал песнь для словацкого  народа “Гей, словаки!”, которая  лишь в чешском варианте стала  звучать как “Гей, славяне!”.  Сейчас доказано, что он написал  именно общеславянский гимн “Гей, славяне!”, который в Словакии, естественно, пелся как “Гей, словаки!”.

   В “весну  народов” 1848 - 1849 гг. “Гей, славяне!”  стал революционной песнью пражских  баррикад. На славянском съезде 1848 г. он был принят как гимн  славянского возрождения и братства, который крепил веру в великое будущее славянства и России. Этот гимн не только помогал единению и стойкости славян, но и способствовал распаду Австро-Венгерской империи. Оригинальной была роль этой патриотической песни в политической борьбе конца XIX в., когда она стала символом отпора имперско-немецким амбициям. В Венском парламенте, чтобы заглушить голоса немецких оппонентов, музыканты, нанятые славянскими делегатами, играли “Гей, славяне!”. (В свою очередь, немцы отвечали своими национальными мелодиями - указание историка И. И. Попа.)

   В России, где сочувственное отношение  к зарубежным славянам усиливалось  в результате внутриполитических  репрессий, гимн “Гей, славяне!” был хорошо известен. Он неоднократно печатался, особенно после “войны за славян”

1877- 1878 гг., а  также среди “Гимнов союзных  наций” в период первой мировой войны, которая начиналась под лозунгом “Час славянства пробил”. Во всяком случае, фронтовые русские солдаты и офицеры были с ним знакомы. Томаш Масарик, первый президент Чехословакии, писал, что в первую мировую войну славян-перебежчиков из австро-венгерской армии русские поначалу не отличали от австрийцев и соответственно с ними обходились. После демаршей Масарика русские предложили вместо пароля петь при переходе линии фронта “Гей, славяне!”. Вербовка словаков и чехов и сбор пожертвований в армию США в первую мировую войну проходили также под звуки “Гей, славяне!”. После

   1917 г.  гимн славянской солидарности был похоронен вместе с “буржуазным” славяноведением, и хотя оно было восстановлено в правах с 1943 г. и был основан даже журнал “Славяне”, гимн ни разу не исполнялся и не публиковался при советской власти, в СССР о нем знали понаслышке, лишь по бессмертному роману Я. Гашека “Похождения бравого солдата Швейка”. Сейчас популяризация исторического гимна была бы полезна для укрепления славянской солидарности. Вполне реально и к месту было бы использовать “Гей, славяне!” на международных научных съездах славистов, на двусторонних съездах славянских делегаций и во время “Дней славянской письменности и культуры”. 25 мая 1992 г. впервые после Октябрьской революции песнь славянского братства была исполнена в Колонном зале Дома Союзов на открытии Конгресса славянских культур. Гимн “Гей, славяне!”, сыгравший такую важную роль в национальном возрождении южных и западных славян, в наши дни может стать музыкальной эмблемой сотрудничества всех пятнадцати равноправных славянских народов белорусского, болгарского, боснийского, лужицко - сербского, македонского, польского, русского, русинского (карпато-русского), сербского, словацкого, словенского, украинского, хорватского, черногорского и чешского.

 

Государственный гимн СССР (1944—1991)

 

   Государственный  гимн Советского Союза (1943—1956).

   Музыка  написана в 1938 году для песни «Гимн партии большевиков» (слова В. И. Лебедева-Кумача). В 1943 году, после победы под Сталинградом, был написан новый вариант слов с знаковым припевом: «...Знамя советское, знамя народное пусть от победы - к Победе ведет!» Музыка А. В. Александрова, слова С. В. Михалкова, Г. А. Эль-Регистана. в исполнении хора.

   Утверждён 14 декабря 1943 года постановлением Политбюро ЦК ВКП(б).    Впервые новый гимн исполнен в ночь на 1 января 1944. Официально используется с 15 марта 1944.

 

Союз нерушимый  республик свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует  созданный волей народов

Единый, могучий  Советский Союз!

 

Славься, Отечество, наше свободное,

Дружбы народов  надежный оплот!

Знамя советское, знамя народное

Пусть от победы к победе ведет!

 

Сквозь грозы  сияло нам солнце свободы,

И Ленин великий нам путь озарил:

Нас вырастил Сталин — на верность народу,

На труд и  на подвиги нас вдохновил!

 

Славься, Отечество, наше свободное,

Счастья народов  надежный оплот!

Знамя советское, знамя народное

Пусть от победы к победе ведет!

 

Мы армию  нашу растили в сраженьях.

Захватчиков подлых с дороги сметем!

Мы в битвах решаем судьбу поколений,

Мы к славе  Отчизну свою поведем!

 

Славься, Отечество, наше свободное,

Славы народов  надежный оплот!

Знамя советское, знамя народное

Пусть от победы к победе ведет!

 

   В 1956—1977 гимн исполнялся без слов, потому  что в прежнем тексте упоминался Сталин. Но официально старые слова гимна отменены не были, поэтому во время зарубежных выступлений советских спортсменов иногда исполнялся гимн со старыми словами, например, перед первой встречей Суперсерии (хоккей) СССР — Канада в1972 г.

В 1977 году Сергей Михалков создаёт вторую редакцию Государственного Гимна СССР.

   Музыка А. В. Александрова, слова С. В. Михалкова, Г. Г. Эль-Регистана.

 

Союз нерушимый  республик свободных

Сплотила навеки Великая Русь.

Да здравствует  созданный волей народов

Единый, могучий  Советский Союз!

 

Припев:

Славься, Отечество, наше свободное,

Дружбы народов  надёжный оплот!

Партия Ленина — сила народная

Нас к торжеству  коммунизма ведёт!

 

Сквозь грозы  сияло нам солнце свободы,

И Ленин великий  нам путь озарил:

На правое дело он поднял народы,

На труд и  на подвиги нас вдохновил!

Припев.

В победе бессмертных  идей коммунизма

Мы видим  грядущее нашей страны,