Государственный строй Древнего Китая

   Немногочисленное  племя Чжоу, разгромив иньцев, оказалось  во главе крупного военно-политического  объединения, пределы которого вышли  далеко за рамки прежней территории Шан-Инь и практически охватили почти весь бассейн Хуанхэ. Перед чжоускими вождями встала нелегкая задача организовать управление многочисленным подчиненным им гетерогенным населением, наиболее крупную и развитую часть которого составляли иньцы.

   Пожалуй тут стоит немного отвлечься и рассказать про первую в Китае социально-политическую историю, позволившую чжоусцам укрепиться в Шан-Ине - Концепцию Мандата Неба. «Это была концепция этически детерминированного права на власть, согласно которой Небо вручает мандат на управление Поднебесной добродетельному правителю, лишая тем самым власти недобродетельного. С этой точки зрения была подвергнута официальному пересмотру вся предшествующая и смутно известная чжоусцам история. Согласно концепции, некогда на территории Китая существовала династия Ся, имевшая законное право на власть, но лишившаяся этого права потому, что последний ее представитель Цзе утратил добродетель и вел себя недостойно. Именно вследствие подобного хода событий, санкционированного Небом, власть оказалась в руках основателя династии иньцев Чэн Тана. Иньцы долго владели небесным мандатом, но последний иньский правитель Чжоу Синь в силу опять-таки своей недобродетельности утратил право на него, в результате чего великий Мандат Неба оказался в руках правителя чжоусцев Вэнь-вана. Небо же санкционировало эту власть не потому, что чжоусцы оказались сильнее других, а вследствие того, что на их стороне были мудрость и добродетель»⁷. Эта концепция в будущем повлияла на многие события в Китае: верховная сакральная власть принадлежала теперь не самому сильному, а тому, кто смог доказать, что получил благословение Неба на нее.

   Чжоусцы сумели наладить эффективную централизованную администрацию, опиравшуюся на 14 армий центра в двух столицах. «Из книги Чжоу-гуань-ли («Устав для служащих Чжоуской Династии») видно, что при названной династии, царствовавшей в Китае с 1077 года до Р.Х., когда государство, при главенстве ее владетеля великого князя, было разделено на множество уделов, в стране было два разряда войска. К первому разряду относилось регулярное войско, принадлежавшее как владетельному князю Китая, так и в отдельности каждому удельному князю. Оно подразделялось на внутреннюю стражу в столице и в удельных городах, и на пограничные отряды. У владетеля Китая пограничных отрядов было шесть, а у удельных князей – от одного до трех, смотря по размерам удела.

   Ко  второму разряду принадлежала милиция, в которой были обязаны служить  поочередно все землевладельцы страны. Ее состав определялся пространством  обработанной земли, именно на участок  в один дянь (около 350 наших казенных десятин) полагалось по три кавалериста, при одной колеснице, защищавшихся щитами, и по 72 пехотинца»⁸.

   В функции этой администрации, представленной сановниками и чиновниками различных  категорий – как заимствованных у Шан-Инь, так и созданных заново, частично на чжоуской основе, – входили управление земледельческим хозяйством на больших общих совместно обрабатывавшихся полях в зоне расселения самих чжоусцев, руководство ремеслом и строительством, обеспечение притока налогов и дани с нечжоуских племен, включая иньцев, а также выполнение военных, судебных и многих иных обязанностей. На административные должности обычно назначались имевшие способности и заслуги аристократы, прежде всего из числа чжоуской и иньской родовой знати. Отправление высших должностей обычно было наследственным, но это не являлось строгой нормой: есть сведения, что способных администраторов не раз передвигали вверх по служебной лестнице.

   Решение проблемы власти на местах чжоусцы нашли в заимствованной у иньцев системе наследственных уделов, пришедших на смену иньским регионально-вассальным подразделениям промежуточной зоны. Вся гигантская периферия Чжоу, которая не примыкала к обеим столицам, делилась на уделы, предоставлявшиеся в наследственное владение и управление родственникам и приближенным правителя. Источники упоминают о 70 с небольшим таких уделах. Пожалование удела предусматривало предоставление новому владельцу исключительного права господства над всей управляемой территорией и над обитавшим там или переселенным туда населением. Как правило, вместе с ним на новое местожительство направлялась и дружина воинов-чжоусцев («люди вана» обычно упоминаются при перечислениях в записях), которая призвана была являть собой костяк чжоуского господства там.

   Система уделов была вынужденной формой политической структуры в государстве, гигантская территория которого с неразвитой инфраструктурой явно не соответствовала стремлениям малочисленной группы чжоусцев ее возглавлять и контролировать. Эффективность аппарата центра была достаточна для контроля в рамках двух столиц и общего руководства. Руководство же на местном уровне должны были взять на себя как раз те чжоусцы, которым и были пожалованы уделы.

   Владельцы уделов на первых порах являли собой  администраторов-наместников. Естественно, все они были тесно связаны с центром, зависели от его помощи и военной поддержки в случае нужды. Для того времени (XI–Х вв. до н.э.) система уделов оказалась вполне оправдавшей себя формой привычной региональной администрации, особенно в отдаленных от столиц районах промежуточной зоны.

   Но  потом начался процесс постепенной  автономии и усиления уделов, сначала  лежащих далеко от центра, потом  и всех остальных. Правители их в 4–6-м поколениях уже чувствовали себя полными хозяевами в своих уделах, воспринимая их в качестве вотчины, родной земли. Их подданные также единодушно воспринимали своего удельного правителя как естественного и единственно возможного вождя. При отсутствии активных волевых действий более поздних чжоуских ванов общей динамикой стало постепенное сокращение числа первоначальных уделов с одновременным укреплением уцелевших и удачливых. После первого восстания против центральной власти, подавленного, но показавшего, что некоторые уделы уже способны соперничать с центральной властью, ван прибегнул к реформам на усиление центральной власти (в частности, реформа налогообложения). Но было уже слишком поздно, из-за недовольства центральной властью вану пришлось перенести свою резиденцию в восточную столицу, в Лои, на чем формально и закончился исторический период Западного Чжоу.

Период Чуньцю, «весны-осени» (VIII–V вв. до н. э.). 

   Перемещение столицы и переселение вана знаменовали собой признание новой политической реальности: монарх перестал быть всевластным сюзереном, теперь власть его по существу ограничивалась лишь пределами его домена вокруг Лои. Он занимал довольно скромное место в политической жизни периода Чуньцю, хотя формально престиж и сакральная святость вана по-прежнему оставались бесспорными, были своего рода «связующим единством» для всего чжоуского Китая.

   Китайское государство стало полицентричным, наступил период феодальной раздробленности. Политический процесс протекал на нескольких уровнях параллельно. Между наиболее влиятельными царствами шла борьба за власть. Но и в рамках каждого из царств, особенно крупных, шла своя политическая борьба между враждующими кланами и возникавшими в рамках царств новыми уделами.  Внутри крестьянской общины протекали свои интенсивные процессы развития: осваивались новые земли, расселялись и этнически смешивались в ходе расселения выходцы из разных районов, уделов, даже царств. Усиливались внутренние связи между различными частями чжоуского Китая, создавались предпосылки для экономического развития, для процесса приватизации, товарно-денежных отношений, что способствовало сложению фундамента будущей китайской общности.

   Если «в западночжоуском Китае существовала лишь одноступенчатая иерархическая лестница — вану на правах вассалов подчинялись правители уделов, имевшие княжеские титулы гун, хоу, бои др. и именовавшиеся сводным обозначением чжухоу (князья)»⁹, то теперь иерархия стала многоступенчатой. Во главе Поднебесной по-прежнему стоял ван, сын Неба. Формально его вассалами продолжали считаться правители царств, носившие только что упомянутые титулы, чаще всего «гун». Им в рамках царств подчинялись в качестве вассалов правители автономных уделов, носящие титул «цин». Это были главы аристократических кланов, как правило, занимавшие наследственную (чаще всего министерскую по значению) должность, опиравшиеся на своих родственников и сподвижников. Цины вели непрестанную борьбу за высокое положение и соответствовавшие им престиж и влияние с другими соперничавшими с ним удельными аристократами своего царства.

   К числу наследственных аристократов принадлежала еще и большая прослойка так называемых да-фу, которые отличались от цинов тем, что не имели собственных владений и вынуждены были добывать себе пропитание и делать карьеру службой, в основном военной. Да-фу — это своего рода древнекитайские рыцари. Они свято чтили кодекс чести, подчеркивающий их статус, но из-за постоянных войн постепенно сходили на нет как социальный класс.

   Четвертое звено иерархической лестницы феодализировавшейся  политической структуры периода  Чуньцю являла собой прослойка служивых-ши. Это были представители младших ветвей владетельной знати, выходцы из боковых аристократических линий (да-фу), которые не имели ни титула, ни должности, но были неплохо образованными и имели связи в мире знати. Возможно, к этому разряду людей примыкали и выходцы из низов, сделавшие успешную служилую (военную либо чиновничью) карьеру. Словом, термином «ши» с VIII–VII вв. до н.э. в чжоуском Китае стали обычно обозначать своего рода профессионалов, готовых идти на службу вассалом к тем, кто их позовет.

   С разрастанием количества привилегированного и незанятого в земледелии населения, с увеличением престижного потребления  и общей массы избыточного продукта в чжоуском Китае стала ощущаться тенденция к частной собственности. Наиболее ощутимо проявлявшаяся среди социальных верхов и обслуживавшего их персонала, она затронула также и общинное крестьянство, в среде которого шел процесс имущественного расслоения. Наделы — особенно на вновь освоенных землях — все чаще практически закреплялись за отдельными семьями, владевшими ими из поколения в поколение. Семейно-клановые группы дробились на малые семьи, которым выделялась их доля семейного надела. Если эта доля была мала, семьи, как уже говорилось, переселялись и осваивали новые территории, которые более прочно закреплялись за ними и их потомками.

   Известно, что это потребовало в ряде чжоуских царств в VI в. до н.э. проведения реформ изменения характера налогообложения  и упорядочению централизованной администрации. Основной целью реформ был учет вновь  возникавших и на первых порах ускользавших от внимания властей свободных от налогообложения земледельческих поселений. Речь шла о том, чтобы всех земледельцев обложить налогом в соответствии с количеством земли, находившейся в распоряжении каждого двора. Известно также, что уже в VI в. до н.э. крестьянская община в большинстве царств привычно делилась на дворы-домохозяйства и измерялась числом таких дворов. Этот факт косвенно свидетельствует о том, что дворы в деревне существовали в качестве независимых хозяйств и что одни хозяйства могли быть богаче других. Другими словами, малоземельные могли арендовать излишки у богатых либо батрачить на них.

   Во  второй половине Чуньцю начался заметный процесс дефеодализации. Главными средствами были укрепление внутренней администрации за счет ослабления уделов и ослабление родовой феодальной знати. Уделы перестали создаваться. В качестве объекта пожалования за услуги правители начали прибегать к условным должностным владениям, исчислявшимся точно фиксированным количеством поселений либо дворов-домохозяйств, доход с которых становился жалованьем за службу или наградой за подвиги и успехи. Те земли в царствах, которые находились под непосредственной юрисдикцией правителя, стали превращаться в уезды, управляемые назначенными из центра чиновниками.

   На  замену наследственной аристократии –  цинам и да-фу, бесконечно истреблявшим себя в междоусобных войнах, – пришли служивые-ши. Они были наемными работниками, шли к правителю и верно  служили ему, исполняя те должности, на которые он их назначал, и получая то жалованье, которое он им выплачивал, – будь то выдачи из казны или право на кормление с определенного количества поселений или дворов. Заложив основу слоя чиновников и офицеров из числа ши, правители стали со временем опираться именно на него. Представители ши назначались на должности руководителей вновь создававшихся уездов, они же занимали все более видные должности в системе центрального аппарата, вытесняя из него родовую знать.

   Складывались  условия для объединения царств. Вопрос был теперь в том, как и на какой основе можно объединить Китай, кто это может и должен сделать. Ведь формально продолжал существовать чжоуский ван, сын Неба, владелец мандата. Он все еще возглавлял Поднебесную, хотя не отличался ни особыми достоинствами, ни реальной властью, которую крепко держали в своих руках только что усилившиеся правители царств.

Период  Чжаньго, «Борющиеся царства» (V–III вв. до н.э.). 

   Совершенствование железоделания, наряду с общим и  быстрым подъемом производства, освоением  новых земель, увеличением производительного населения, развитием ремесла, торговли, товарно-денежных связей способствовало завершению процесса приватизации. Возрастали количество работающих на заказ и на рынок мастеров, объем пущенных в оборот денег, расцветала торговля, вслед за ней — операции по кредиту, ростовщичество. Проникновение всего этого в деревню способствовало дальнейшему разложению общины, в которой достаточно широко стали применяться аренда, наемный труд, даже кабальное долговое рабство, включая самопродажу или продажу членов семьи, прежде всего детей, за долги.