Государственный гимн

     С этого времени А.Ф. Львов становится близок не только к императору, но и к его семье, аккомпанируя на скрипке пению членов семьи и их друзей, участвуя в домашних концертах августейшей фамилии. Поэтому не случайно, что именно к нему обратился через А. X. Бенкендорфа Николай I с предложением попробовать написать «гимн Русский». Произошло это в 1833 году после возвращения царя из Австрии и Пруссии. А.Ф. Львов вспоминал впоследствии, что задача показалась ему весьма трудной, особенно когда он думал об английском гимне. «Я чувствовал надобность, – писал он, – создать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войск, годный для народа – от ученого до невежды».

     Эти мысли волновали и пугали молодого музыканта, но в один из вечеров, возвратясь домой, он сел к столу – и  в несколько минут музыка гимна  был написана. В.А. Жуковский предоставил практически уже имеющиеся слова, «подогнав» их под мелодию. Так появился шедевр Жуковского – Львова. Благодаря исключительно возвышенной, хоральной мелодии гимн звучал весьма торжественно и мощно, хотя текст его состоял всего из шести строчек: 

     Боже, Царя храни!

     Сильный, Державный,

     Царствуй  на славу, на славу  нам!

     Царствуй  на страх врагам,

     Царь  православный!

     Боже, Царя храни! 

 

      23 ноября 1833 года царь с семейством  и со свитой специально прибыли  в Певческую капеллу, где состоялось  первое исполнение сочиненной  А.Ф. Львовым музыки гимна с придворными певчими и двумя военными оркестрами. Прослушанная несколько раз мелодия понравилась царю, который отдал приказание «показать» ее широкой публике.

     11 декабря 1833 года в Большом театре  в Москве оркестр и вся труппа  театра участвовали в представлении  «Русской народной песни» (так  был назван в афише гимн  «Боже, царя храни!»). На следующий  день в газетах появились восторженные  отзывы. Вот что сообщает об  исторической премьере директор  Московских Императорских театров  Михаил Николаевич Загоскин: «Сначала  слова были пропеты одним из  актеров – Бантышевым, потом повторены  всем хором. Не могу вам описать  впечатление, которое произвела  на зрителей сия национальная  песнь; все мужчины и дамы  слушали ее стоя; сначала «ура»,  а потом «форо» загремели в  театре, когда ее пропели. Разумеется, она была повторена».

     25 декабря 1833 года в день годовщины  изгнания войск Наполеона из  России гимн был исполнен в  залах Зимнего дворца при освящении  знамен и в присутствии высоких  воинских чинов. 31 декабря уходящего  года командир Отдельного гвардейского  корпуса великий князь Михаил  Павлович отдал приказ: «Государю  Императору благоугодно было  изъявить свое соизволение, чтобы  на парадах, смотрах, разводах  и прочих случаях вместо употребляемого  ныне гимна, взятого с национального  английского, играть вновь сочиненную  музыку».

     30 августа 1834 года на Дворцовой  площади в Санкт-Петербурге был  открыт монумент – Александрийский  столп – в честь победы над  Наполеоном в Отечественной воине  1812 года. Торжественное открытие  монумента сопровождалось парадом  войск, перед которыми впервые  в столь официальной обстановке  исполнялся гимн России «Боже,  царя храни!».Музыка Государственного  гимна и позднее производила  сильнейшее впечатление на многие  поколения русских людей.

     Музыка  гимна «Боже, царя храни!» стала  быстро известна в Европе. Музыкальная  тема гимна варьируется в некоторых  произведениях немецких и австрийских  композиторов. В России великий П.И. Чайковский «цитирует» его в двух музыкальных произведениях – «Славянском марше» и увертюре «1812 год», написанной в 1880 году по случаю освящения Храма Христа Спасителя в Москве.

     А.Ф. Львов, обласканный государем и получивший от него драгоценную табакерку с бриллиантами, а позднее девиз в герб – «Боже, царя храни», занимается активной музыкальной деятельностью, пишет церковную музыку, создает несколько опер, скрипичных концертов и песен. После смерти отца он унаследовал Придворную певческую капеллу, создал прекрасный ансамбль и школу певческого мастерства, а затем – Петербургское Симфоническое общество. По военной службе он тоже быстро продвигался – флигель-адъютант царя, через два года – полковник, а в 1843 году – генерал-майор.

     Авторство в создании Государственного гимна  принесло А.Ф. Львову самую большую славу. Это прекрасно понимал и его соавтор. Незадолго перед смертью В.А. Жуковский написал композитору: «Наша совместная двойная работа переживет нас долго. Народная песня, раз раздавшись, получив право гражданства, останется навсегда живою, пока будет жив народ, который ее присвоил. Из всех моих стихов эти смиренные пять, благодаря Вашей музыке, переживут всех братии своих. Где не слышал я этого пения? В Перми, в Тобольске, у подошвы Чатырдага, в Стокгольме, в Лондоне, в Риме!»

     Музыка  гимна, однако, нравилась не всем. Например, она была не по душе Владимиру Васильевичу  Стасову, не вызывала восторга у М.И. Глинки, но А.Ф. Львов навсегда вошел в плеяду знаменитых русских композиторов, о чем свидетельствует, в частности, картина Ильи Ефимовича Репина, висящая в Московской консерватории. Картина называется «Славянские композиторы», и на ней вместе с М.И. Глинкой, Ф. Шопеном, Н.А. Римским – Корсаковым и другими изображен в расшитом придворном мундире автор официального российского гимна А.Ф. Львов. 

     Коль  славен наш Господь  в Сионе 

     Стихи Хераскова, музыка Бортнянского. Неофициальный гимн, широко использовавшийся до официального принятия гимна «Боже, царя храни», в нотных изданиях XIX века сопровождался отметкой «национальный русский гимн». С 1856 года по октябрь 1917 годы часы-куранты Спасской башни в Московском Кремле вызванивали мелодию «Коль славен» наряду с «Преображенским маршем». Использовался также на территориях, занятых белыми во время Гражданской войны 1918 −1922 гг. и в эмиграции. 

     Коль  славен наш Господь  в Сионе,

     Не  может изъяснить  язык.

     Велик он в небесах на троне,

     В былинах на земли  велик.

     Везде, Господь, везде Ты славен,

     В нощи, во дни сияньем  равен.

     Тебя  Твой агнец златорунной

     В себе изображает нам:

     Псалтырью мы десятострунной

     Тебе  приносим фимиам.

     Прими от нас благодаренье,

     Как благовонное куренье.

     Ты  солнцем смертных освещаешь,

     Ты  любишь, Боже, нас  как чад,

     Ты  нас трапезой насыщаешь

     И зиждешь нам в  Сионе град.

     Ты  грешных, Боже, посещаешь

     И плотию Твоей питаешь.

     О Боже, во твое селенье

     Да  внидут наши голоса,

     Да  взыдет наше умиленье,

     К Тебе, как утрення  роса!

     Тебе  в сердцах алтарь поставим,

     Тебя, Господь, поем и славим! 

     В поисках нового Гимна

     Отречение государя-императора Николая II от престола сделало бессмысленным прославление его особы «народной песней». Почти сразу же предпринимаются  попытки создать новый российский гимн. Большой русский поэт Валерий  Яковлевич Брюсов в марте 1917 года написал статью «О новом русском  гимне», которая, правда, была опубликована лишь осенью. Он считал, что следует  устроить всероссийский конкурс  и предлагал несколько вариантов  подхода к написанию музыки и  слов гимна новой России. В частности, В.Я. Брюсов писал: «Нужна краткая песнь, которая силою звуков, магией искусства сразу объединила бы собравшихся в одном порыве, сразу настроила бы всех на один высокий лад». И подчеркивал, что «дух народа», обычно характерный для национальных гимнов стран с «единообразным» населением, должен быть выражен по-другому в многонациональной России. По мнению поэта, гимн не может быть великорусским, он также не может черпать пафос в одной только православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам, национальностям и т.д. – он должен звучать для всех, кто считает Россию своей родиной. В стихах гимна, как полагал В.Я. Брюсов, должны быть отражены военная слава, размеры страны, героическое прошлое и подвиги людей. Пафосность слов гимна должна соответствовать пафосности мелодии и содержать идеи братства народов, населяющих Россию, их содержательный труд на общее благо, память о лучших людях родной истории, те благородные начинания, которые откроют путь России к истинному величию… «Кроме того, – писал поэт, – гимн должен быть созданием художественным, подлинной, вдохновенной поэзией; иной не нужен и бесполезен, так как не останется в жизни. Внешняя форма – гимн должен быть песней».

     Кроме предложений В.Я. Брюсова, существовало и множество других, в частности – «Славься!» М.И. Глинки, «марсельеза отечественных работников» – песня «Эй, ухнем!» в обработке Александра Константиновича Глазунова. Знаменитый композитор Александр Тихонович Гречанинов, ученик Н.А. Римского-Корсакова и С.И. Танеева, создал соверщенно новый «Гимн свободной России» на слова Константина Дмитриевича Бальмонта: «Да здравствует Россия, свободная страна! Свободная стихия великой суждена! Могучая держава, безбрежный океан! Борцам за волю слава, развеявшим туман!.»

     Ни  одно из этих предложений не было принято  Временным правительством и многочисленными  Особыми совещаниями деятелей искусства. Более приемлемой казалась «Марсельеза», которая пришла в Россию еще в  конце XVIII – начале XIX веков. Ее распевали  декабристы, революционное студенчество, однако она была доступна лишь знающим  французский язык. Все изменилось, когда народник Петр Лаврович Лавров – видный деятель русского революционного движения – создал новый, русский  текст «Марсельезы». Под названием  «Рабочая Марсельеза» песня стала  известна с 1875 года. Содержание ее имело  мало общего с французской «Марсельезой»  Руже де Лиля, но было понятно революционно настроенным массам: «Отречемся от старого мира. Отряхнем его прах с наших ног…» В дни революции 1905–1907 годов ее распевали на улицах и площадях России.

     К 1917 году песня стала общепризнанным гимном революционного движения, причем ее считали гимном революции и  те, кто даже не знал ее содержания. «Марсельезу» исполняли при встрече  членов Временного правительства, при  приеме иностранных делегаций, при  начале спектаклей в театрах и т.д. Причем оркестры исполняли мелодию классической французской «Марсельезы», пелась же русская «Рабочая Марсельеза». При ее исполнении снимали головные уборы. 

     Рабочая Марсельеза (1917) 

     Использовалась  в качестве гимна в первые месяцы после Февральской революции. Мелодия французского гимна (Марсельеза). Текст опубликован в газете «Вперёд» 1 июля 1875 года под названием «Рабочая Марсельеза». Отречение государя-императора от престола сделало бессмысленным прославление его особы «народной песней». Почти сразу же принимаются попытки создать новый российский гимн.

     Большой русский поэт В.Я. Брюсов в марте 1917 г. написал статью «О новом русском гимне», которая, правда, была опубликована лишь осенью. Он считал, что следует устроить всероссийский конкурс, предлагая несколько вариантов подхода к написанию музыки и слов гимна новой России. По мнению Брюсова, гимн не может быть «великорусским». Он также не может почерпнуть пафос в православной религии из-за разнообразия конфессий в стране. Наконец, гимн не должен разделять население по классам, национальностям и т.д. – он должен звучать для всех, кто считает Россию своей Родиной. В стихах гимна, как полагал В.Я. Брюсов, должны быть отражены: военная слава, размеры страны, героическое прошлое и подвиги людей. Пафосность слов гимна должна соответствовать пафосности мелодии и содержать идеи: братства народов, населяющих Россию, их содержательный труд на общее благо, память о лучших людях родной истории, те благородные начинания, которые откроют путь России к истинному величию… «Кроме того, – писал поэт, – гимн должен быть созданием художественным, подлинной, вдохновенной поэзией; иной не нужен и бесполезен, т. к. не останется в жизни. Внешняя форма – гимн должен быть песней…». Высказывалось и множество других предложений относительно нового гимна. В частности – глинковское «Славься!», «марсельеза отечественных работников» – песня «Эй, ухнем!» в обработке А.К. Глазунова.