Геополитическая ситуация в странах Центральной и Восточной Европы

Содержание 

      Введение………………………………………………………………………………3

      Заключение………………………………………………………..…………………31

      Список литературы……………………………….………………..………………..32 

Введение 

      Кризисные потрясения и обвал «реального социализма»  на рубеже 1980—1990-х вывели страны Центральной и Восточной Европы на магистраль глубоких преобразований во всех сферах жизни общества. Они включались в процесс трансформаций поочередно, в соответствии со степенью готовности и согласно «эффекту лавины» или «эффекту домино». Сигнал к старту дала Польша, за ней последовала Венгрия, затем — ГДР и Чехословакия, а далее — Румыния, Болгария... Символом эпохи перемен стала памятная осень 1989 года.

      Для характеристики этого процесса в современной  литературе принято приводить крылатое определение английского политолога Т. Г. Эша: в Польше выход на рубежи демократической трансформации занял десять лет, в Венгрии — десять месяцев, в ГДР — десять недель, в Чехословакии — десять дней, в Румынии — десять часов.

      Важнейшими элементами трансформации были становление  политического плюрализма и демократического парламентаризма, складывание многопартийной системы, обеспечивающей выражение интересов различных общественно-политических сил через государственно-политические институты. Реорганизовывавшаяся на базе утверждения политического плюрализма парламентская система, в свою очередь, способствовала более быстрому формированию многопартийной системы как единого целого, осуществлению ее воздействия на политическую жизнь через законодательную и исполнительную власть. 
 

1. Политическая ситуация  в странах Центральной  и Восточной Европы 

      Развернувшийся с  конца 1980-х годов почти одновременно, согласно «эффекту домино», демонтаж общественно-политического  строя («партии-государства») изначально осуществлялся разными темпами  и методами как в обоих субрегионах (и в Центральной, иначе — Центрально-Восточной, и в Юго-Восточной Европе), так и в каждой из стран этой части европейского континента. Готовность и политических сил, и самих народных масс к включению в процессы политической трансформации была весьма различной, и соответственно, весьма отличались масштабы и глубина изменений политических структур и институтов, эффективность методов налаживания их функционирования, имеющего своей целью предание новой политической системе определенной стабильности. Отличными по ряду важнейших параметров оказались и процессы становления многопартийности как определяющей характерной черты новой политической системы, юридически обеспечивавшие согласование новых правовых устоев и принятие соответствующих законодательных актов — то есть формирование демократического правового государства.

      Здание современной  демократии наиболее быстро и уверенно стали строить в большей мере продвинувшиеся в деле отхода от автократических  режимов страны Центральной Европы — Польша и Венгрия, где еще  в условиях существования прежней общественно-политической системы получил развитие договорный процесс с проведением эффективных «круглых столов» сил различных политических ориентации, а вслед за ними — Чехия и Словакия. В Юго-Восточной Европе наиболее результативно развивалась в том же направлении Словения ввиду более высокой степени демократичности политического режима.

      В какой степени к назревшим или назревавшим в европейских странах «развитого социализма» переменам оказались готовы их «руководящие и направляющие» политические силы?

      В 1989 году во всех коммунистических и рабочих партиях более или активно и последовательно действовали группы реформаторов, ранее более оформленные и энергичные в странах Центральной Европы и неоднократно предпринимавшие попытки развернуть там реформы. Во втором субрегионе — в Болгарии, Румынии и тем более в Албании — это явление обозначилось значительно слабее. Многочисленные реорганизации в Болгарии создавали скорее видимость реформ, а румынские псевдореформаторы монтировали множество структур, изображавших «развитие и совершенствование социалистической демократии». Совершенно особая ситуация сложилась в Чехословакии, где после разгрома «пражской весны» воцарилось окостенение политической системы.

      Для большинства  социал-демократов, взявших курс на демократизацию общественного устройства, процесс перемен, строительства демократических политических систем оказывался слишком сложным и в фазе происходившего осмысления с трудом отливался в конкретные политические установки и формулы. Соответственно была очень слаба и связь с массами, невелика поддержка электората. Даже в Польше, стране максимальной активности низового движения за демократию, воссозданная в 1987 году Польская социалистическая партия (ППС) не смогла в конце 1980-х опереться мощное массовое движение «Солидарность», слабо дифференцированное идеологически и политически, но однозначно отвергавшее марксистско-ленинскую догматику и сталинистскую практику прежних режимов и повернувшее резко вправо.

      В большинстве стран  региона ликвидация коммунистических партий, демонтаж структур «партии-государства» и командно-административной системы привели к радикальным изменениям партийно-политического поля. Начиная со стран Центральной Европы, прежде всего Польши и Венгрии, на него стали быстро и энергично выходить оппозиционные силы — сторонники глубоких экономических и политических реформ Вначале это были массовые движения, фронты, объединения, форумы (польская «Солидарность», Венгерский демократический форум, Гражданский форум в Чехии, Движение за демократическую Словакию, Фронт национального спасения в Румынии и др.). В их рамках развернулось созревание и самоопределение политических течений, протопартий и партий. Многие из них быстро превращались в важнейший фактор политики, поскольку вопросы направления и темпов реформ оказались в центре политической борьбы.

      Первые политические преобразования в странах Центральной  Европы стали в основном делом  рук оппозиции, вышедшей на сцену  общественно-политической жизни и  получившей поддержку населения, что определило немедленное смещение расстановки формировавшихся политических сил вправо. Юго-Восточная Европа подключалась к процессу трансформаций постепенно и в значительной мере усилиями разных эшелонов прежней политической элиты.

      Специфику и динамику трансформации политических систем в двух субрегионах четко отразили изначальное и последующие изменения расстановки и баланса политических сил в каждой из стран: смену политических сил у власти и смещение вправо, влево и опять вправо в Польше и Венгрии; влево, влево, вправо — в Болгарии (совсем недавно — опять вправо),; а также в Македонии и Словении; влево, влево, вправо и опять влево — в Румынии; вправо, вправо и влево — в Чехии и Албании.

      До конца 1995 года в большинстве стран региона  ритмичной смены политических сил у власти еще не наблюдалось, за исключением наиболее продвинутых в области политической культуры и готовности к реформам Польши и Венгрии. Однако этот процесс, хотя и в разном темпе, прогрессировал повсюду, будучи непосредственно связан с созреванием партийно-политической системы и включением механизма колебаний политического маятника (смены партий у власти), свойственного демократическому обществу.

      Первые дробные  партийно-политические образования, как  правило, придерживались правой или правоцентристской ориентации и чаще занимали в складывавшемся политическом спектре нишу между центром и правым крылом. Им представлялось, что они будут сменять у власти друг друга, а распадавшиеся и оставившие на поверхности политической жизни лишь небольшие островки группки бывших коммунистов, пересматривавших свои идейно-политические установки, не имеют будущего.

      Вступая на путь публичной  политической деятельности, новые партии и протопартии неизбежно были верхушечными образованиями и несли на себе печать традиционно недемократической политической культуры. Опираясь на узкий круг активистов и исповедуя личную преданность лидеру, который проводил линию жесткой субординации и диктата при определении программы и средств борьбы, а также решении кадровых вопросов, они еще не были четко определившимися представителями тех или иных социальных групп, регуляторами их взаимодействия с другими силами. Им были свойственны жесткое идеологическое противостояние и непрекращающаяся политическая борьба, отношение к политическому противнику как к врагу, стремление к его дискредитации любой ценой и подрыву политических позиций.

      При жесткой поляризации (которой удалось избежать в Словении и отчасти в Венгрии) противостояние проходило по линии «коммунисты — антикоммунисты», а в ряде стран — и по отношению к решению национального вопроса. Так, в Словакии основой поляризации в значительной степени было отношение к независимости страны. Спекулировавшим на национальных антагонизмах режимам Ф. Туджмана в Хорватии и С. Милошевича в Югославии противостояла далеко не всегда последовательная в этом отношении демократическая оппозиция.

      В Словакии, Словении и Хорватии политические системы  сложились из мелких партий, в Венгрии  господствуют средние партии. Сформировалась как крупная и остается таковой Гражданская демократическая партия (ГДП) В. Клауса в Чехии — либеральная, правоцентристская, сплотившаяся вокруг элиты некоммунистических реформаторов — авторитетных экономистов.

      Декларировавшие вслед  за другими реформаторскими силами региона курс на глубокие общественно-политические преобразования, но не готовые к быстрому реформированию своих стран Болгарская социалистическая партия (БСП) и Партия социальной демократии Румынии (ПСД) растянули программно-стратегическую и организационную перестройку на годы, сохранив в начале 1990-х в своих рядах по нескольку сот тысяч членов. Но затем они, особенно БСП (в Румынии есть и обратная тенденция), все более теряли свою членскую массу.

      Развитие кризисных  явлений стимулировало поиски выхода из нараставших трудностей на пути углубления реформ, что влекло за собой дальнейшую перестройку партийно-политической системы. В большинстве стран, особенно Центральной Европы, определяющим направлением была кристаллизация основных политических сил, сопровождавшаяся достижением определенной стабильности на политической сцене, но эти процессы далеко не всегда развивались последовательно.

      На болгарской политической сцене долго сохранялась подкрепляемая  традиционно жестким идеологическим противостоянием резкая поляризация «левых» и «правых». Преобладало стремление переложить необходимые, но непопулярные меры на противника, что тормозило преобразования и подрывало авторитет бесконтрольно правивших и в результате не свободных от лоббирования и коррупции политических группировок.

      В 1995—1997 годах в  Болгарии на базе Союза демократических  сил — аморфного движения, включившего  в себя несколько десятков малых  объединений, — возникла довольно сильная, централизованная правоцентристская партия с разветвленным партийным аппаратом, жестким членством и эффективной работой в массах. Увеличение электоральных возможностей по сравнению с БСП привело ее к власти, что обеспечило успешное продолжение реформ.

      Значительный негативный сдвиг в настроениях болгарских масс, вызванный высокой социальной ценой преобразований и распространявшейся коррупцией, но не нашедший существенного отражения в носившей преимущественно верхушечный характер реструктуризации политических сил, обеспечил в июне 2001 года победу на парламентских выборах созданному всего за два месяца до этого альтернативному популистскому Национальному движению «Симеон Второй» (НДСВ), выступившему под флагом обещаний стабильности и роста жизненного уровня населения. Это движение пока не торопится с оформлением в качестве политической партии и в значительной мере поэтому подогревает надежды широких слоев болгарского общества на успешные результаты реформ при общем улучшении положения в стране.

      Для партийной системы всех стран обоих субрегионов на протяжении более чем десяти лет были характерны постоянные создание, развитие и перестройка различных партийно-политических структур — как существовавших в послевоенные годы или «исторических» (укоренившихся на политической сцене в довоенный период, ликвидированных на рубеже 1940—1950-х и возродившихся на рубеже 1980—1990-х годов), так и рожденных в процессе политической трансформации. И во всех странах важнейшей проверкой реального влияния возникавших десятками и сотнями новых общественно-политических структур были неоднократно проходившие с начала 1990-х годов парламентские выборы.

      Новая политическая система отстраивалась методом  выборов на состязательной основе, которые впервые были проведены в странах региона в 1990 году. На первом этапе далеко не все они носили действительно свободный и честный характер, особенно в странах Юго-Восточной Европы при режимах С. Бериши в Албании, С. Милошевича в бывшей Югославии и Союзной Республике Югославии (СРЮ) или Ф. Туджмана в Хорватии. Силовые структуры ограничивали предвыборную активность политической оппозиции, разгоняли митинги; результаты выборов нередко фальсифицировались.

      Там, где достигнутая  степень зрелости политических отношений  обеспечивала более или менее последовательный демократизм избирательных кампаний, новые политические образования, партии и протопартии, а также различные общественно-политические организации, избавлявшиеся от сугубо идеологических размежеваний времен «двухполюсного мира» и эклектичного «постидеологического сознания», получали возможность приобретать политическую легитимность и занимать определенную, соответствующую артикулируемым интересам тех или иных общественных групп и слоев нишу в политической системе. Этому способствовала принятая по западной модели в большинстве стран региона пропорциональная система выборов в парламент (или в его нижнюю палату, если создавался двухпалатный законодательный орган). Голосование, проводившееся по партийным спискам, способствовало значительному ускорению политизации общества