Комплекс археологических памятников «Омская стоянка»

По размерам к топорам  примыкали каменные тёсла – плоские  орудия с отшлифованным лезвием, которые выполняли функции долота. Ими вырезались и выдалбливались полости и пазы в ходе строительства  дома, хозяйственной постройки или  деревянной погребальной камеры.

К крупнейшим событиям новокаменного века следует отнести появление на Иртыше глиняной посуды, которая создала принципиально иные условия для прогресса культуры: первобытные люди получили возможность готовить жидкую пищу, высококалорийную и легко усваиваемую, а также длительное время хранить продукты. Появление посуды на Иртыше, по-видимому, связано с заимствованием идеи её изготовления у южных соседей, например, у жителей Средней Азии, где первые глиняные сосуды датируются VI тысячелетием до н.э. Но горшки с комплекса «Омская стоянка» моложе среднеазиатских почти на три тысячи лет, и лепились они из местной глины, куда добавлялся песок или шамот (крошки обожжённой глины). Изготовлением сосудов здесь, как и в других местах Старого Света, занимались женщины (на стенках сосудов сохранились отпечатки пальцев мастериц). Сосуды имели открытое устье и округлое дно, а стенки были покрыты узорами из горизонтальных поясков ямок, насечек и наколов. После нанесения узоров горшки высушивались в тени и обжигались на костре. Судя по разнообразию формы и орнаментального декора, посуду создавали в каждой семье, и масштабы её производства были значительными.

В числе производственных материалов поздненеолитической поры, кроме камня и глины, следует  назвать и кость. В распоряжении человека было неограниченное количество этого сырья, которое использовалось для создания как орудий труда, предметов  быта, изделий религиозно-магического  значения, так и в качестве топлива: опытные охотники знают, как долго  и жарко горит сухая кость.

К выдающимся образцам художественного  творчества местных мастеров эпохи  неолита – медно-каменного века, на наш взгляд, относится крупная скульптура – навершие, вырезанное из рога, (экспонат находится в коллекции с памятника, однако не имеет шифра, с помощью которого археологи помечают место и год находки). Один край мобильной скульптуры завершает протома существа с продолговатой головой на длинной шее, вытянутыми и выступающими толстыми губами, овальными глазами, обозначенными "жемчужинами". С боков видны вертикальные грани, очевидно, призванные обозначить ребра (?), по шее идёт ряд из четырёх слегка сглаженных зубьев. Судя по местоположению отверстия, навершие должно было крепиться на толстом шесте, и в таком виде оно служило человеку в религиозно-магических целях. Самое трудное – понять, кто явился натурой для первобытного костореза. Заманчиво увидеть в изображённом существе образ обитателя вод – рыбы. Этому образу, начиная с эпохи верхнего палеолита, принадлежало видное место в пантеоне языческих божеств. Так, в легендах многих народов мира сохранились представления о рыбе как о создателе Земли, принесшей со дна океана ил, или как существе, на котором держится земной шар. В эпоху неолита население Восточной Сибири воплощало свои мифологические представления в каменных изображениях рыб, служивших у прибайкальских рыболовов одновременно и приманками. Почитание рыбы сохранилось в виде отдельных фрагментов в мифологии хантов и манси XVIII-XX веков. В одном из хантыйских сказаний говорится о рыбе как родоначальнике человека. И всё-таки ещё раз подчеркнём, изображение очень стилизовано, и предложенная интерпретация образа может быть принята, как один из вариантов.

В 1988 году археологи открыли  и исследовали на территории комплекса  «Омская стоянка» могильник-кладбище. Надо заметить, что и раньше в  коллекцию краеведческого музея  с памятника, в результате сборов поступали фрагменты костей человека, что уже подавало сигнал о наличии  здесь кладбища. В процессе раскопок и археологам пришлось встретиться  с разрозненными фрагментами  костей человека. Однако самой большой  удачей для специалистов явилось  открытие двух непотревоженных погребений в могильных ямах, выкопанных древним человеком на разном уровне, но слегка перекрывающих друг друга. Первая могила содержала скелет женщины среднего роста и европеоидного типа с примесью монголоидности, в возрасте 20-25 лет. Умершую сопровождал небольшой, но выразительный материал: на шейных позвонках лежали два просверленных клыка росомахи, а возле колена – два маленьких каменных ножа и отщеп. Вторая могила находилась ниже на 10 см и, как уже отмечалось, была частично перекрыта первой. В ней на ровном и слегка покатом глиняном дне лежал скелет мужчины европеоидного облика с примесью монголоидности в возрасте 25-30 лет и высокого роста – 1,80 м. Хотя данное погребение не нарушено вмешательством извне – череп лежал в области шейных позвонков, т.е. был смещён со своего естественного положения. Погребение было безынвентарным. Характер каменного инвентаря служит аргументом в пользу отнесения охарактеризованных могил к первой половине III тысячелетия до н.э. До этих раскопок самыми древними в Среднем Прииртышье считались могильники энеолитического времени – Усть Куренга, Хутор Бор IV, Окунево, Ямсыса XII в лесном Прииртышье, а на территории Омска – могильники эпохи бронзы (середина II тысячелетия до н.э.).

Факт совмещения двух могил  может быть объяснён по-разному и, в частности, наличием семейно-брачных  отношений между погребёнными. Потревоженность мужского скелета вызвана, по-видимому, вторичностью захоронения. В разные исторические периоды человечеству были известны захоронения, когда умершего сородича некоторое время "выдерживали" на воздухе, а затем предавали земле (этим и объясняется нарушенность скелета). Разъяснить этот способ погребения (а в древности и в исторические времена у многих народов отмечено сосуществование десятков способов обращения с телом умершего, например, у жителей Соломоновых островов в Меланезии их было 28) наука пока не может. Возможно, что в "выдерживании" тела умершего и последующем предании его земле отразилось двоякое отношение первобытных людей к умершему: с одной стороны от него стремились избавиться – здесь сказывалось чувство страха перед покойником, а с другой – стремились удержать. Вторичные захоронения известны в неолитических могильниках Северной Барабы, материалы которых изданы новосибирскими учёными Н.В.Полосьмак, Т.А.Чикшпевой и Т.С.Балуевой.

Интересна и такая деталь. Умершие из могильника «Омская стоянка» были сориентированы головой в сторону  реки и на север, с которым народы Сибири ещё и в историческое время  связывали «Страну мёртвых». Именно туда, по представлениям хантов, манси, селькупов и кетов, уходили души умерших.

В науке дискутируется  вопрос о том, предками каких конкретных народов Западной Сибири является её поздненеолитическое население. Наиболее аргументированным, с нашей точки  зрения, является взгляд на него как  на ещё нерасчленеённую угорско-самодийскую общность, в пределах которой проживали представители будущих хантов, манси, селькупов, нганасан и энцев.

Остаётся загадкой и судьба жителей стоянки поздненеолитической  поры. Покинули они её из-за разливов Иртыша или по причине нашествия  неприятельской орды – ответить на этот вопрос сложно. Но в любом случае очевидно, что их наследие не кануло в Лету. Достижения людей конца каменного века унаследовали носители новой эпохи и новой культурно-исторической общности медно-каменного века (энеолита) – екатерининцы (по поселению Екатерининское в Тарском Прииртышье). Здесь следует предупредить читателя, что применительно к Западной Сибири и Среднему Прииртышью в частности, разделение позднего неолита и энеолита по памятникам и материалам – задача пока не решённая: материалы этих двух эпох тесно смыкаются. Приведённая выше и далее их характеристика может быть принята как гипотеза. Представители эпохи энеолита унаследовали многие технологические и культурные традиции и навыки века предыдущего. Екатерининцы активно пользовались камнем как сырьём для изготовления разнообразных орудий труда и быта. В жизни и в религиозно-мифологической практике населения видное место занимало производство и использование глиняных сосудов, ведущими отраслями экономики оставались рыболовство и охота. И в то же время медно-каменная эпоха была временем Великих Открытий. В лесостепном Прииртышье начинается переход от традиционных присваивающих отраслей: рыболовства и охоты, к хозяйству воспроизводящему: скотоводству и земледелию. Новые отрасли медленно входили в местную экономику, однако их значение и их воздействие на культуру Среднего Иртыша было чрезвычайно плодотворным. Екатерининцы, овладев искусством разведения животных – лошадей и крупного рогатого скота, стали на этой территории первыми скотоводами. Их техника обработки каменных орудий труда достигла совершенства. Так, при помощи отжимной ретуши екатерининские умельцы получали великолепные наконечники стрел и дротиков. Заметим, что искусство обработки каменных изделий в медно-каменном веке достигло кульминации не только на Среднем Иртыше, но и по всей Евразии, т.е. новшества в области техники в эпоху, казалось бы, полной территориальной разобщённости людей распространялись с небывалой скоростью.

Домостроительное искусство  екатерининцев чутко реагировало на цикличные изменения климата и природы, а их строительные приёмы отвечали возросшим потребностям человека в комфорте и уюте. Дома стали просторнее, лучше утеплялись. Очаги размещались ближе к выходу, благодаря чему на пути холодного воздуха появился тепловой барьер.

Керамисты демонстрировали при лепке сосудов большое мастерство: посуда имела высокое качество и роскошный орнаментальный узор.

Сложным и разнообразным предстаёт перед нами духовный мир екатерининского времени. В нём соседствовали и переплетались различные языческие верования: культ лося и медведя, вера в загробную жизнь. Служители культа проводили шаманские камлания с целью заручиться поддержкой божественных сил.

В науке остается дискуссионным  вопрос об этнической принадлежности екатерининцев. Будет правильным, на наш взгляд, рассматривать их культуру как важное звено в процессе формирования предков угров, наследники которых – ханты, манси и венгры – проживают в настоящее время в разных частях Евразии.

Погребальные памятники  екатерининского населения исследованы  в разных районах Прииртышья, в частности, в Тарском. Эти кладбища состоят из многих десятков грунтовых глубоких могил, в которых скелеты людей уложены на покатое дно и обильно посыпаны охрой – красной или малинового цвета глиной, символизирующей собой, в глазах древних, кровь, жизненную силу и одновременно огонь, тепло. Умерших сопровождал инвентарь: каменные наконечники стрел, ножи и тесла, костяные наконечники стрел, глиняная посуда, булава вождя из мраморовидной породы, каменные штампы для нанесения орнамента на стенки сосудов, украшенные реалистическими изображениями головы лося.

В районе комплекса «Омская  стоянка» в екатерининское время  возник и существовал долговременный посёлок скотоводов, рыболовов, охотников  и собирателей. К этому времени  относится немалая часть каменного  инвентаря, в частности, крупные  наконечники стрел, обработанные изящной  отжимной ретушью, а также многочисленные обломки крупных глиняных сосудов  с широким горлом, раздутым туловом  и округлым дном. Стенки сосудов  от устья до дна покрыты редкими  горизонтально расположенными узорами, которые включали оттиски гребенчатого и гладкого штампа, наколы. Посуда лепилась вручную, что не исключало использование в процессе формовки и каких-то приспособлений. В глину предварительно добавляли шамот или песок. Екатерининские сосуды, как правило, отличались крупными размерами (их ёмкость равнялась 5-8 литрам) и предназначались для варки и хранения продуктов.

Екатерининское время  ознаменовалось установлением регулярных контактов местного населения с  близлежащими и отдалёнными районами Евразии. На памятниках Среднего Иртыша появилось множество каменных изделий, изготовленных из материалов или  по образцу, из Казахстана, с Урала  и Поволжья. Культурные или обменные связи стимулировали развитие местной экономики, в частности, пушного промысла. Екатерининцы «Омской стоянки» бесспорно пользовались преимуществами места своего проживания для организации торговли с южными соседями и народами, населявшими тогда территорию современного Казахстана, Среднюю Азию и страны Древнего Востока. Екатерининское население медно-каменного века на левобережье сменили племена эпохи ранней бронзы – кротовцы, получившие своё название по поселению у д. Кротово Новосибирской области. В XVIII -XVI веках до нашей эры они заселили огромную территорию Обь-Иртышского лесостепного междуречья. Изученные памятники – поселения и могильники – рисуют нам оседлый образ жизни кротовцев в небольших посёлках. В их домах со слегка углублённым в землю полом, в центре находился очаг, на котором готовили пищу в глиняных горшках, костёр обогревал и освещал помещение. В нашем крае кротовцы первыми овладели искусством получения бронзы, которая имела ряд преимуществ перед медью (более высокая твёрдость, низкая температура плавления). Металлургия бронзы строилась на привозном сырье, которое, скорее всего, доставлялось сюда из Северного Казахстана, где рудокопами велись разработки медно-оловянистых копий.

На памятнике присутствие  кротовского населения отмечено находками фрагментов глиняной посуды. Это сосуды с плоским дном и открытым устьем, стенки которых украшены от устья до дна богатыми узорами из оттисков горизонтального гребенчатого штампа, шагающей гребенкой, отступающей палочкой, "жемчужинами" и наколами. Не миновали района «Омская стоянка» и представители одного из крупнейших культурно-исторических образований эпохи развитого бронзового века Сибири – андроновцы. Они являлись коренным населением Южной Сибири и Северного Казахстана. На этих землях в первой половине – середине II тысячелетия до н.э. андроновцы создали развитую оседлую земледельческо-скотоводческую цивилизацию. Сотни мощных поселений и крупных могильников, исследованных археологами, служат тому реальным свидетельством. В настоящее время одна часть учёных считает андроновцев предками угров, но бытует и взгляд на них, как на носителей ирано-язычного этноса. На наш взгляд, андроновское население огромной территории Южной Сибири, Северного Казахстана, а впоследствии, и юга Западной Сибири могло принадлежать к разным этносам. Но, несмотря на разные подходы к определению этнической принадлежности андроновцев, все исследователи единодушно признают их выдающийся вклад в формирование культуры и антропологического типа современных народов Средней Азии и Западной Сибири. К этому добавим, что андроновцы сыграли решающую роль в сложении культуры савроматов-сарматов. Последние встают со страниц античных сочинений как искусные ремесленники и неустрашимые воины, под ударами копий которых рухнули могучие стены римских крепостей Северного Причерноморья.

В XIV веке до нашей эры  андроновское население (возможно, какая-то их часть) начало расселяться со своей  родины в разных направлениях, в  том числе и в сторону Среднего Прииртышья. В степи и лесостепи они оставили следы своего пребывания в виде городищ и грунтовых могильников. «Омская стоянка» – один из памятников андроновскои общности в городской черте (следы пребывания андроновского населения отмечены также в районе Омского судоремонтного завода, Областной травматологической больницы, полиграфического комбината «Омич»). В устье реки Камышловка андроновцы, по-видимому, основали долговременное поселение (городище?), которое должно было иметь и земляные укрепления. На оседлый и в то же время воинственный образ жизни пришельцев указывают изделия из бронзы: обломанный в древности серп с сильно изогнутой ручкой и прямым лезвием, пластинчатые наконечники копий, ножи, втульчатые наконечники стрел. Но, пожалуй, самым убедительным доказательством пребывания андроновцев на "омской земле" являются многочисленные обломки глиняной посуды, собранные в разное время любителями и археологами на месте памятника. Это фрагменты жёлтых и серых горшков, стенки которых украшены типично «андроновскими» узорами – отпечатками мелкозубчатого гребенчатого штампа, образующего сложные меандры и треугольники, свисающие вершинами вниз. Эти узоры сохранились в декоративно-прикладном искусстве казахов, хантов и манси, их можно видеть, например, на одежде этих народов. Это совпадение в украшении одежды таких территориально далёких друг от друга народов не случайно, оно отражает факт участия потомков андроновцев в формировании названных выше этносов.