Происхождение и развитие языков

      Теория междометий (немецкий ученый Я. Гримм, Г. Штейнталь, французский философ и просветитель Ж.-Ж. Руссо и др.) объясняла появление первых слов из непроизвольных выкриков (междометий), провоцируемых чувственным восприятием мира. Первоисточником слов были чувства, внутренние ощущения, которые побудили человека использовать свои языковые способности, т.е. сторонники этой теории главную причину возникновения слов видели в чувственном восприятии мира, одинаковом у всех людей, что само по себе является дискуссионным. Междометная теория не отвечает на вопрос, как быть с эмоционально неокрашенными словами. Кроме того, чтоб заговорить, ребенок должен находиться в среде говорящих людей [5, C.143].

      Теория  трудовых команд и  трудовых выкриков – вариант междометной теории. Ее выдвинули немецкие ученые Л. Нуаре и К. Бюхер. Согласно этой теории, междометный выкрик стимулировался не чувствами, а мускульными усилиями человека и совместной трудовой деятельностью.

      Таким образом, последние три теории исходили из представлений о единстве человеческой психики, разума и рационального  знания, что влекло за собой предположение о возникновении одной и той же первоначальной звуковой формы у всех  членов общества в одинаковой ситуации. Поэтому первыми, наиболее простыми с точки зрения информативности были звукоподражательные слова, междометия и трудовые выкрики [9, C.191].

        Эволюционная теория. Представители этой теории (немецкие ученые В. Гумбольдт, А. Шлейхер, В. Вундт) зарождение языка связывали с развитием мышления первобытного человека, с потребностью конкретизации выражения его мысли: благодаря мышлению человек начал говорить, благодаря языку он научился мыслить. Появление языка, таким образом, произошло в результате развития чувств и разума человека. Наиболее яркое выражение эта точка зрения нашла в трудах В. Гумбольдта. Согласно его теории, рождение языка было обусловлено внутренней потребностью человека. Язык не только средство общения людей, он заложен в самой их природе и необходим для духовного развития человека. Происхождение и развитие языка, по Гумбольдту, предопределяется необходимостью развития общественных отношений и духовного потенциала человека. Однако, эта теория не отвечала на вопрос о внутренних механизмах перехода от доязыкового к языковому состоянию людей [29, C.94].

         Социальная теория была изложена Ф. Энгельсом в его труде «Диалектика природы» в главе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Возникновение языка Энгельс связывал с развитием общества. Язык входит в социальный опыт человечества. Он возникает и развивается только в человеческом обществе и усваивается каждым отдельным человеком благодаря его общению с другими людьми. Главная идея его теории – неразрывная внутренняя связь между развитием трудовой деятельности первобытного человеческого коллектива, развитием сознания формирующегося человека и развитием форм и способов общения. Энгельс пишет: «…подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми. Потребность создала себе свой орган: неразвитая гортань обезьяны медленно, но неуклонно преобразовывалась путем модуляций, а органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим». Появлению языка, таким образом, предшествовал этап длительной эволюции, сначала биологической, а затем биолого-социальной [27, C. 376]. Основными биологическими предпосылками были следующие: освобождение передних конечностей для труда, выпрямление походки, появление первых звуковых сигналов. Биологическая эволюция затрагивала, прежде всего, легкие и гортань. Она требовала выпрямления тела, хождения на двух конечностях, высвобождения рук для выполнения трудовых функций. В процессе трудовой деятельности происходило дальнейшее развитие человеческого мозга и органов артикуляции: непосредственный образ предмета замещался его звуковым символом (словом). «Сначала труд, – пишет Энгельс, – а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг. Развитие мозга и подчиненных ему чувств все более и более проясняющегося сознания, способность к абстракции и умозаключению оказывали обратное действие на труд и на язык, давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию». Возникновение языка, по Энгельсу, было, таким образом, связано и с процессом познания внешнего мира, и с процессом развития сознания под влиянием трудовой деятельности человека. Потребность в разумном общении (в котором осуществлялась коммуникативная и когнитивная функции языка, без которых язык не может быть языком) и вызвала его появление [19, C.198].

      Исследовав  множество теорий и пробуя вывести  свои гипотезы современные ученые удостоверились, что историю языков можно реконструировать, сопоставив между собой их лексический состав и грамматический строй. Сегодня также ведутся исследования более отдаленных языковых связей, которые, возможно, откроют нам единственный источник всех мировых языков.

      1.3. Общие и частные законы развития языка

      Вся совокупность качеств, характеризующая  язык, свойственная только языку обусловливает  формы или закономерности его развития.  Различие языков приводит к тому, что путь и формы развития каждого языка в отдельности характеризуются индивидуальными особенностями. Соответственно тому, соотносятся законы языка с языком вообще как общественным явлением особого порядка или же с отдельным и конкретным языком, представляется возможным говорить об общих или частных законах языка [6, C.105]].

      Общие законы характеризуют тот или иной уровень человеческого языка вообще. Иначе называются лингвистическими универсалиями. Примером может служить двуплановость языка — наличие во всяком языке плана выражения и плана содержания.

      Общие законы обеспечивают регулярное единообразие процессов развития языка, которое обусловливается общей для всех языков природой, сущностью специфики языка как общественного явления особого порядка, его общественной функцией и качественными особенностями его структурных компонентов. Поиски общих законов, как правило, осуществлялись сопоставительным путем или, лучше сказать, с помощью критериев других наук — физики (у Ф. Боппа), естествоведения (у А. Шлейхера), социологии (у Ф. де Соссюра), математической логики (у Хомского) и т. д. Между тем не менее важно безотносительное определение общих законов языка с прослеживанием того, как они преломляются в структуре и развитии конкретных языков. С этой точки зрения к общим законам языка следовало бы отнести, например, обязательное наличие в нем трехчленности формулы основных элементов структуры языка: фонема — слово — предложение, установление развития как формы существования языка (имеются в виду, конечно, «живые» языки) и т. д. К числу этих общих законов относится и закон неравномерности темпов развития разных структурных элементов языка.

      В соответствии с этим законом словарный  состав языка и его грамматический строй обладают различной степенью устойчивости, и если, например, словарный состав быстро и непосредственно отражает все изменения, происходящие в обществе, и тем самым является наиболее подвижной частью языка, то грамматический строй изменяется крайне медленно и потому является самой устойчивой частью языка [12, C. 220]. 

      Частные законы  характеризуют эволюцию фонетических, морфологических, лексических и других особенностей конкретного языка. Как правило, они имеют определённые временные рамки и находятся на разной стадии завершённости.

      Частные законы развития языка охватывают все  его сферы — фонетику, грамматику, лексику. Каждая сфера языка может  иметь свои законы, почему оказывается  возможным говорить о законах  развития фонетики, морфологии, синтаксиса и лексики. Следует указать на возможную близость частных законов развития разных языков [30, C.446]. Это имеет место тогда, когда такими языками являются родственные, имеющие в своей структуре тождественные элементы. Очевидно, что чем ближе стоят друг к другу такие языки, тем больше основания для наличия у них одинаковых частных законов развития. 

      Частные законы развития показывают, какими способами  и путями совершается развитие того или иного языка. Эти способы у разных языков неодинаковы. Законы развития конкретного языка определяют национально-индивидуальное своеобразие истории данного языка, его качественную самобытность. Следует добавить, что лингвистические законы не являются той силой, которая двигает развитие языка. Эти силы являются внешними по отношению к языку факторами и носят чрезвычайно разнообразный характер — от носителей языка и их общественных потребностей до разного вида контактов языков. Именно это обстоятельство и делает невозможным рассмотрение развития языка в изоляции от его исторических условий.

      В процессе изучения развития языков лингвисты  пришли к заключению, что общие и частные законы развития не отграничиваются друг от друга непроходимой стеной, а наоборот, частные законы сливаются с общими [3, C. 100].

      Изучая вышеперечисленные законы, представляется возможным наблюдать за динамикой развития как языковой картины в целом, так и отдельных языков.  
 

      Глава II. Языковая динамика в мире

      2.1. Языковое разнообразие во времени и в пространстве

      По  предположениям ученых, число языков будет постоянно сокращаться – должна исчезнуть почти половина из них, хотя пока не ясно, какие языки станут доминировать. Обычно глобальными становятся языки, используемые как родные нациями, имеющими политическое и экономическое превосходство. В Европе используется всего около 300 языков, в Северной и Южной Америке – около 900, около двух тысяч языков существует в Африке, Австралии, Азии и Тихоокеанском регионе – около 3000. На английском как на первом говорит 380 млн. человек, а как на втором – от 150 млн. до 1 млрд., зависит от того, какие критерии применять. На испанском – 322 и 70 млн., на арабском – 206 и 24, на португальском – 176 и 14, на русском – 145 и 110 млн., на немецком – 101 и 22, на французском – 109 и 21 млн. соответственно. У китайского наибольшее количество носителей языка, говорят на нем как на первом и родном более 1 млрд., как на втором – около 200 млн.; затем идет хинди (370 и 125 млн.), бенгальский – 215, на японский – 127 (и только 1 млн. как на втором), пенджаби – 104 млн. Естественно, что при таком мощном доминировании ведущих языков не все хотят тратить время на изучение менее распространенных языков, и они оказываются в опасности. Различают языки аборигенов, местные, локальные, коренных жителей, и языки иммигрантов, пришлых людей [10, C.224].

      Лишиться  совсем малых языков человечество не хочет, потому что языки нужны  народам, говорящим на них, для сохранения своей этнической самобытности, даже если трудно переводить на него все  то, что происходит в мире, постоянно  поддерживать его функционирование в разных сферах жизни, делать более современным лексический запас. В то же время ясно, что крупные, наиболее распространенные международные языки обеспечивают контакты огромного количества людей друг с другом, делают возможным взаимопонимание через границы, облегчают передачу информации. Как писал Ю.М. Лотман, «Язык общий гораздо холоднее, но более демократичен. Стремление обособиться через язык – будь это стремление небольшой группы людей или больших национальных групп – вполне понятно и природно. Но мир гораздо шире, чем границы одного государства». Каждый язык – живая кладезь премудрости, хранит не только то, что накоплено и было в обороте веками, но и прежние значения и смыслы, ныне утерянные, и новые способы речи, приспособленные для сегодняшних нужд людей или просто модные. Чтобы язык существовал как можно дольше, не находясь под угрозой исчезновения, на нем, по данным ЮНЕСКО, должно говорить не менее 10 тыс. людей. Этот язык должен быть живым, использоваться в общении между носителями языка. Это не исключает того, что, вероятно, на протяжении истории человечества сохранялись или внезапно расцветали и языки, на которых говорило меньшее количество людей [4, C.178].

      Не  может быть, чтобы все говорили только на одном языке. Языки существуют внутри групп населения. Каждый стремится найти свою нишу, быть ни на кого не похожим, но выразить себя он может только через какой-то общепринятый язык, в той или иной степени известный кому-то другому. Представители малых народов – умирают мучительно, не умея передать никому другому свои мысли. И это трагедия для всего человечества. Однако если появится интересный писатель – родом из орочей или масаев, книги которого оригинально используют язык и повествуют о незнакомой культуре, – вполне возможно, что в магазины ринется толпа читателей, мечтающих о чем-нибудь новом [11, C.56]. 

      2.2. Диалект как форма языка

      Одним из основных феноменов, сопровождающих появление любого языка является диалект. Диалектом называется любая разновидность языка, незначительно отличающаяся от других разновидностей. То есть каждый человек говорит на каком-нибудь диалекте, в частном случае на стандартном литературном диалекте.

      Диалектное  членение языка отражает складывающиеся территориальные объединения и  их границы. Иногда язык формирующейся  или уже сформировавшейся народности дополнительно получает функции  лингва франка, становясь языком межэтнического общения для ряда родственных и неродственных сопредельных племен.

      Говорящие на двух соседних диалектах легко  понимают друг друга, носители отдаленных диалектов нередко не в состоянии  нормально общаться.

      Жители  Германии, живущие под Бонном, жалуются, что жителей Кельна (всего навсего 30 километров!) они еще как-то понимают, а вот поездка в Берлин или в Бремен требует наличия переводчика. Отчаявшись понять друг друга, китаец из Шанхая или Гонгонга и китаец из Пекина начинают чертить на ладонях иероглифы, которые произносятся в каждом диалекте по-разному, но обозначают одно и то же [1, C. 265].

      Диалекты  характерны тем, что они бесписьменны. Как только на диалекте начинают писать, он начинает свой путь - успешный или нет - к литературному языку. Формируется литературная традиция, диалект начинает проходить литературную обработку, повышается его точность и выразительность, он приобретает авторитет, т.е. носители соседних диалектов начинают ориентироваться на существующие литературные нормы, иначе говоря, подстраивают свою собственную речь под требования литературного языка. Обычно формирование литературного языка из диалекта занимает несколько столетий. Почти всегда литературный язык формируется в политическом центре - именно оттуда рассылаются на места чиновники, там сосредоточена бюрократия, наука, литература. Если происходит перенос политического центра, почти всегда меняется диалектная основа литературного языка [20, C.112]. Древнеанглийский литературный язык базировался на уэссекском диалекте, поскольку столица главного англо-саксонского королевства находилась в 8-10 вв. в г. Винчестере. С уэссекским конкурировал более северный мерсийский диалект. Затем столица переносится в Лондон и литературный язык меняется - из него исчезают уэссекские черты, зато резко усиливаются мерсийские. Это хорошо видно на памятниках древне- и среднеанглийского языков. Литературный язык нивелирует диалекты, подминает их под себя. Особенно сильно это происходит с появлением радио и телевидения, когда литературный язык не только читают, но и слышат, причем в самых отдаленных закутках. Хорошо это или плохо? Для компаративистики - точно плохо! Ведь литературный язык сохраняет далеко не все слова, представленные в диалектах того же языка. Литературная норма фиксирует язык. Любой пишущий на языке стремится соответствовать его канонам, следовательно он подражает существующим текстам. Изменения, непрерывно происходящие в разговорных языках, входят в литературный язык с опозданием и не полностью. Литературный язык по природе консервативен. Иногда норма литературного языка соответствует реальному разговорному давностью несколько столетий [23, C. 188]. Итак: