Данная  классификация, как и некоторые  последующие, детализирует лежащую в ее основе классификацию Гумбольдта, но понимание «формы» явно, противоречит в ней исходным положениям.

    В 90-х гг. XIX в. классификацию Штейнталя  переработал Ф.Мистели (1893), который проводил ту же идею деления языков на формальные и бесформенные, но ввел новый признак языка: бессловные (египетский и банту языки), мнимословные (тюркские, монгольские, финно-угорские языки) и истословные (семитские и индоевропейские). Инкорпорирующие языки выделены в особый разряд бесформенных языков, так как в них слово и предложение не разграничены. Достоинством классификации Ф. Мистели является разграничение корнеизолирующих языков (китайский) и основоизолирующих (малайский).

    Ф. Н. Финк (1909) в основу своей классификации положил принцип построения предложения («массивность» как в инкорпорирующих языках или «фрагментарность» - как в семитских или индоевропейских языках) и характер связей между членами предложения, в частности вопрос о согласовании. На этом основании агглютинирующий язык с последовательным согласованием по классным показателям (субиа из семьи банту) и агглютинирующий язык с частичным согласованием (турецкий) распределены Финком по разным классам. В результате Финк показывает восемь типов: 1) китайский, 2) гренландский, 3) субия, ) турецкий, 5) самоанский (и другие полинезийские языки), 6) арабский (и другие семитские языки), 7) греческий (и другие индоевропейские языки) и 8) грузинский.

    Несмотря  на многие тонкие наблюдения над языками, все эти три классификации построены на произвольных логических основаниях и не дают надежных критериев к разрешению типологии языков. 

    4. Морфологическая классификация  Ф.Ф. Фортунатова

    Особо стоит морфологическая классификация  языков Ф. Ф. Фортунатова (1892) - очень логичная, но недостаточная по охвату языков. Ф. Ф. Фортунатов исходным пунктом берет строение формы слова и соотношения его морфологических частей. На этом основании он выделяет четыре типа языков:

    1) «В значительном большинстве семейства языков, имеющих формы отдельных слов, эти формы образуются при посредстве "такого выделения в словах основы и аффикса, при котором основа или вовсе не представляет так называемой флексии, или если такая флексия и может являться в основах, то она не составляет необходимой принадлежности форм слов и служит для образования форм, отдельных от тех, какие образуются аффиксами. Такие языки в морфологической классификации называют... агглютинирующие или агглютинативные языки... т. е. собственно склеивающие... потому, что здесь основа и аффикс слов остаются по их значению отдельными частями слов в формах слов как бы склеенными» [6:153].

    2) «К другому классу в морфологической  классификации языков принадлежат семитские языки; в этих языках... основы слов сами имеют необходимые... формы, образуемые флексией основ... хотя отношение между основой и аффиксом в семитских языках такое же, как и в языках агглютинативных... Я называю семитские языки флективно-агглютинативными... потому, что отношение между основой и аффиксом в этих языках такое же, как в языках агглютинирующих» [6:153].

    3) «К... третьему классу в морфологической  классификации языков принадлежат языки индоевропейские; здесь... существует флексия основ при образовании тех самых форм слов, которые образуются аффиксами, вследствие чего части слов в формах слов, т. е. основа и аффикс, представляют здесь по значению такую связь между собою в формах слов, какой они не имеют ни в языках агглютинативных, ни в языках флективно-агглютинативных. Вот для этих-то языков я и удерживаю название флективные языки...» [6:154].

    4) «Наконец, есть такие языки, в  которых не существует форм  отдельных слов. К таким языкам  принадлежат языки китайский,  сиамский и некоторые другие. Эти языки в морфологической классификации называются языками корневыми... в корневых языках так называемый корень является не частью слова, а самим словом, которое может быть не только простым, но и непростым (сложным)» [6:154].

    В этой классификации нет инкорпорирующих  языков, нет грузинского, гренландского, малайско-полинезийских языков, что, конечно, лишает классификацию полноты, но зато очень тонко показано различие образования слов в семитских и индоевропейских языках, что до последнего времени не различалось лингвистами.

    Хотя  при характеристике семитских языков Фортунатов не упоминает внутренней флексии, а говорит о «формах, образуемых флексией основ», но это повторяется и при характеристике индоевропейских языков, где «существует флексия основ при образовании тех самых форм слов, которые образуются аффиксами»; важно здесь другое - соотношение этой «флексии основ» (как бы ее ни понимать) и обычной аффиксации, которое Фортунатов определяет как агглютинирующее и противопоставляет иной связи аффиксов и основ в индоевропейских языках; поэтому Фортунатов и различает семитские языки - «флективно-агглютинативные» и индоевропейские - «флективные».

    5. Классификация Э.Сепира

    Новая типологическая классификация принадлежит  американскому языковеду Э. Сепиру (1921). Считая, что все предшествующие классификации являются «аккуратным построением спекулятивного разума», Э. Сепир сделал попытку дать «концептуальную» классификацию языков, исходя из мысли, что «всякий язык есть оформленный язык», но что «классификация языков, построенная на различении отношений, чисто техническая» и что нельзя характеризовать языки только с одной какой-то точки зрения.

    Поэтому в основу своей классификации  Э. Сепир ставит выражение разного  типа понятий в языке: 1) корневые, 2) деривационные, 3) смешанно-реляционные  и 4) чисто реляционные; последние два пункта понимать надо так, что значения отношений могут выражаться в самих словах (путем их изменения) совместно с лексическими значениями - это смешанно-реляционные значения; или отдельно от слов, например, порядком слов, служебными словами и интонацией, - это чисто реляционные, понятия.

    Второй  аспект у Э. Сепира - это та самая  «техническая» сторона выражения отношений, где все грамматические способы; сгруппированы в четыре возможности: а) изоляция (т. е. способы служебных слов, порядка слов и интонации), b) агглютинация, с) фузия (автор сознательно разделяет два вида аффиксации, так как их грамматические тенденции очень различны) и д.) символизация, где объединены внутренняя флексия, повтор и способ ударения.

    Третий  аспект - это степень «синтезирования» в грамматике в трех ступенях: аналитическая, синтетическая и полисинтетическая, т. е. от отсутствия синтеза через нормальное синтезирование к полисинтетизму как «сверхсинтезированию» [5:95-132].

    Из  всего сказанного у Э. Сепира получается классификация языков, приведенная в таблице (Приложение 1).

    Э. Сепиру удалось очень удачно охарактеризовать 21 язык, но из всей его классификации  не ясно, что такое «тип языка». Наиболее интересны критические замечания, касающиеся прежних классификаций, - здесь много интересных мыслей и здравых идей. Однако совершенно непонятно после работ Ф. Ф. Фортунатова, как мог Э. Сепир охарактеризовать арабский язык «символике-фузионным», когда в таких языках, как семитские, аффиксация агглютинирующая, а не фузионная; кроме того, он охарактеризовал тюркские языки (на примере турецкого) как синтетические, однако советский ученый Е. Д. Поливанов разъяснил аналитический характер агглютинирующих языков [4:51]. Кроме того, и это главное, классификация Сепира остается абсолютно внеисторичной и аисторичной.

    Заключение

    Вопрос  о типологической классификации  языков, таким образом, не разрешен, хотя было много написано на эту тему.

    Одно  остается ясным, что тип языка  надо определять, прежде всего, исходя из его грамматического строя, наиболее устойчивого, а тем самым и типизирующего

свойства  языка.

    Необходимо  включать в эту характеристику и  фонетическую структуру языка, о чем еще писал Гумбольдт, но не мог этого осуществить, так как в то время не было фонетики как особой языковедческой дисциплины.

    При типологическом исследовании надо различать  две задачи: 1) создание общей типологии языков мира, объединенных в те или иные группы, для чего недостаточно одного описательного метода, а нужно использование и сравнительно-исторического, но не на прежнем уровне младограмматической науки, а обогащенного структурными методами понимания и описания лингвистических фактов и закономерностей, чтобы можно было для каждой группы родственных языков построить ее типологическую модель (модель тюркских языков, модель семитских языков, модель славянских языков и т. д.), отметая все сугубо индивидуальное, редкое, нерегулярное и описывая тип языка как целое, как структуру по строго отобранным параметрам разных ярусов, и 2) типологическое описание отдельных языков с включением их индивидуальных особенностей, различением регулярных и нерегулярных явлений, которое, конечно, тоже должно быть структурным. Это необходимо для двустороннего (бинарного) сопоставления языков, например, с прикладными целями перевода любого типа, включая и машинный перевод, и в первую очередь для разработки методики обучения тому или иному неродному языку, в связи с чем подобное индивидуально-типологическое описание для каждой сопоставляемой пары языков должно быть разным.

    Список литературы 

1. Вендина Т.И. Введение в языкознание: Учеб. пособие  для пед. вузов. – М.: Высш. шк., 2002. – 288с.   
2. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. – М.: Прогресс,1984. – 345с.
3. Звегинцев В.А. История языкознания XIX – XX веков в очерках и извлечениях. – М.: Просвещение, 1964 – Ч.1.– 435с.
4. Поливанов Е.Д. Русская грамматика в сопоставлении с узбекским языком. – М.: Наука, 1934. – 543с.
5. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М.: Прогресс, 1993. – 554с.
6. Фортунатов Ф.Ф. Избранные труды. – М.: Учпедгиз, 1956. - Т.1. – 432с.
7. Языкознание. Большой энциклопедический словарь/Гл.ред. В.Н. Ярцева. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. – 685с.

     Приложение 1 

    Типологическая (морфологическая  классификация языков)