Инвестирование

Экономический рост - проблема многоаспектная, тем более, когда речь идет о стране, только выходящей из длительного периода революционных потрясений и стоящей перед необходимостью решать задачи глубокой структурной трансформации своей экономики. Разные экономические и политические группировки, участвующие в такой ситуации в дискуссии о росте, пытаются решать в ней свои, причем существенно различные задачи.

Вопрос  о росте становится полем для борьбы различных групп  влияния за власть. Причем менее всего  эта борьба может  ассоциироваться  с позицией левых  сил. Они, конечно, также  имеет свои представления  о «правильной», то есть обеспечивающей экономический рост, системе мероприятий, однако отнюдь не КПРФ играла ведущую роль в критике Правительства. Наиболее активными  здесь были как  раз группировки, так или иначе  связанные с исполнительной властью - уже находящиеся  в структурах власти, но стремящиеся к  укреплению своего положения  и расширению сферы  своего влияния на Правительство.

В содержательном отношении  дискуссия развивалась  вокруг четырех базовых  направлений консолидации экономического роста.

Дирижистская модель основана на применении принципов традиционной промышленной политики, включая выделение отраслевых приоритетов и государственную (финансовую и нефинансовую) поддержку этих секторов. Сторонниками этой модели выступали как представители левых сил, так и ряд представителей действующих структур власти и связанных с ними экономистов. Данная модель основывается на этатистской идеологии, на вере в возможности государства объективно определять приоритеты и формировать долгосрочную стратегию роста. Не менее важен в этой модели протекционизм как способ защиты отечественного производителя от конкуренции более сильных иностранных фирм. Таким образом, эта модель предполагает проведение активной «промышленной политики» в традиционном (отраслевом) значении этого слова.

Развитие  финансово-промышленных групп, повышение  инвестиционной (и  вообще организаторской) роли конгломератов  крупнейших фирм. Предполагается, что такие образования  обеспечивают концентрацию ресурсов (финансовых, интеллектуальных), а также обеспечивают снижение трансакционных издержек (благодаря соединению в себе финансовых, производственных и исследовательских организаций) См., например: Илларионов А., Пивоварова Н. Размеры государства и экономический рост // Вопросы экономики, 2002. № 9..

Резкое  сокращение бюджетной  нагрузки на экономику (реформа  формирования и расходования бюджетных средств), приведение ее в соответствие с параметрами, характерными для стран аналогичного уровня экономического развития См., например: Илларионов А., Пивоварова Н. Размеры государства и экономический рост // Вопросы экономики, 2002. № 9..

Институциональные реформы, нацеленные на стимулирование предпринимательской  деятельности, проведение активной политики государства  по созданию благоприятных  условий для инвесторов - как отечественных, так и иностранных. Для этого необходимо формирование адекватной системы институтов, включая соответствующее  законодательство и  эффективную правоприменительную  систему.

Достоинством  этой модели стоит  считать неявное  признание того факта, что сегодня возможности  для роста лежат  не только в увеличении инвестиций, предполагающем уменьшение текущего потребления, но и  в реформе ряда институтов, позволяющей  добиться роста при  одновременном повышении  текущего благосостояния. Или, другими словами, административные барьеры  не позволяют экономике  в полной мере использовать уже имеющийся  потенциал.

Правительство М. Касьянова (теперь уже бывшее) делало очевидный упор на последнюю модель консолидации роста, которая является наиболее адекватной вызовам постиндустриальной эпохи, но и наименее эффектной с точки  зрения публичной  политики. Консервативная макроэкономическая политика, налоговая реформа, дерегулирование, переговоры о вступлении в ВТО и об общеевропейском экономическом пространстве, разработка нового трудового и пенсионного законодательства, постепенное реформирование естественных монополий - эти и другие направления работы Правительства реализуются, хотя и непоследовательно, с 2000 г., но именно они создают базу для устойчивости российской экономики, осуществления в ней структурных реформ.

Однако  такая политика оказывается  очень уязвимой для  критики со стороны  тех, кто верит  в «экономические чудеса» или просто заинтересован в  смене Кабинета. Естественно, возникают разного  рода предложения  или об активизации  промышленной политики в смысле назначения отраслевых приоритетов  и их финансовой и  нефинансовой поддержки  со стороны государства, или о резком снижении бюджетной нагрузки на экономику, или  о заметной девальвации  рубля как способе  защиты отечественных  товаропроизводителей от иностранной конкуренции.

Проблема  консолидации роста  имеет несколько  аспектов, которые  следует принимать  во внимание при выработке  решений практической политики. Во-первых, это особенности  современного этапа  технологического развития, когда перед страной  стоит, как было отмечено выше, задача постиндустриального  прорыва. Во-вторых, существуют некоторые  особенности роста, совпадающего с решением задач глубокой структурной  трансформации национальной экономики. В-третьих, в условиях глобализации и открытости российской экономики ее состояние  не может не реагировать  на состояние мировой  конъюнктуры (было бы странно ожидать  высоких темпов роста  в условиях мировой  рецессии). В-четвертых, на рост влияет и  специфика постреволюционной ситуации. Все четыре перечисленные обстоятельства непосредственным образом влияют на современный российский экономический рост, а их переплетение в значительной мере предопределяет специфику решения стоящих перед страной социально-экономических проблем.

Ключевой  проблемой при  выработке политики роста является признание  постиндустриального  характера стоящих  перед современной  Россией вызовов. Механизм решения  задач догоняющего  развития в постиндустриальном мире существенным образом  отличается от решения  аналогичных проблем в эпоху индустриализации, к которой привыкли апеллировать критики проводившейся в 2000-2003 гг. экономической политики. Главной особенностью современных производительных сил является резкое повышение динамизма и разнообразия (вплоть до индивидуализации) потребностей, с одной стороны, и возможностей их удовлетворения с другой. Это означает, в свою очередь, резкое сужение временных горизонтов, на которые можно делать ответственные прогнозы относительно особенностей и приоритетных направлений технологического развития стран и отдельных секторов. Если в индустриальную эпоху можно было наметить приоритеты роста на 20-30 лет и при достижении их действительно войти в ряды передовых стран, то теперь приоритеты быстро меняются. И сейчас можно попытаться превзойти весь мир по производству компьютеров на душу населения, разработать программы производства самых лучших в мире самолетов и телефонов, но к моменту их успешного осуществления выяснится, что мир ушел далеко вперед. Причем ушел в направлении, о возможности которого при разработке программы всеобщей компьютеризации никто и не догадывался.

На  протяжении 2003 г. в  связи с развернувшейся вокруг проблемы экономического роста политической борьбой предпринимались (и  еще будут предприниматься  в дальнейшем) попытки  определения долгосрочных отраслевых приоритетов, на которых государство  могло бы сосредоточить  внимание и сконцентрировать ресурсы. Однако пока все попытки такого рода проваливались, поскольку на самом деле не существует объективного критерия для выделения отраслевых приоритетов. Дальнейшая дискуссия может привести лишь к тому, что в качестве приоритетных будут выделены сектора, обладающие максимальными лоббистскими возможностями.

Специфика постиндустриального  прорыва предполагает выдвижение на передний план задачи обеспечения  гибкости и адаптивности экономической системы, способность экономических  агентов быстро и  адекватно реагировать  на вызовы времени. Адаптивность приходит на место  концентрации ресурсов в качестве ключевого  ориентира государственной  политики. Причем адаптивность гораздо важнее формальных показателей уровня экономического развития, измеряемого данными  о среднедушевом  ВВП.

Не  следует также  забывать, что перед  Россией стоит  в настоящее время  не только (и даже не столько) задача обеспечения  роста, но прежде всего  необходимость проведения глубокой структурной  трансформации. Между  тем, как показывает опыт наиболее развитых стран, период структурных  реформ нередко сопровождается замедлением темпов роста, а то и внешней  стагнацией (как это  было, например, в  ряде стран Запада в 1970-е гг.). Отчасти  это связано с  тем, что новые  сектора (особенно услуги) плохо фиксируются  методами традиционной статистики, отчасти - необходимостью накопления ресурсов для нового технологического рывка  См.: Мельянцев В. Информационная революция, глобализация и парадоксы современного экономического роста в развитых и развивающихся странах. М: ИСАА МГУ, 2000. С. 14.. Разумеется, сказанное не должно восприниматься как апология стагнации. Однако надо принимать во внимание, что экономический рост без структурных сдвигов достаточно легко достижим методами государственного администрирования (например, в Белоруссии при А. Лукашенко), однако этот рост не делает страну богаче, а экономику эффективнее.

Постиндустриальное  общество структурно отличается от индустриального  тем, что доля услуг  в ВВП и в  занятости становится преобладающей. Движение в этом направлении уже обозначилось в современной России, однако надо придать ему более целенаправленный и последовательный характер. Стратегия прорыва (а не повтора) должна ориентировать на усиленное развитие сектора услуг, и прежде всего высокотехнологичных услуг. Хотя дальнейшая отраслевая конкретизация и здесь была бы опасна.

Что же касается «промышленной  политики», то она  ни в коем случае не должна ориентироваться  ни на «назначение  приоритетов», ни на «выбор победителей». Оба таких подхода  означали бы консервацию  формирующихся пропорций. Гораздо важнее стратегия  постоянной корректировки  структуры, при которой  власть готова гибко  защищать политическими (в  том числе и  внешнеполитическими) методами всех, кто  добивается успеха в  мировой конкуренции.

Акцент  на секторе высокотехнологических  услуг не означает забвения других секторов, по которым у страны есть определенные перспективы  развития. К таковым  относятся, например, автомобилестроение и самолетостроение. Однако надо отдавать себе отчет в том, что при всей важности развития этих секторов (с  политической, технологической  и социальной точек  зрения) они вряд ли станут точками  прорыва в постиндустриальную систему координат.

Есть  также ряд приоритетных в логике постиндустриального  общества, но выходящих  за рамки собственно экономической сферы  секторов, на которых  государство должно сосредоточиться  в первую очередь. К ним относятся:

Развитие  образования. Россия имеет здесь очевидные  сравнительные преимущества, поскольку уровень  и качество образования  у нас превышают  параметры, характерные  для стран с  аналогичным уровнем  экономического развития. Между тем именно вложения в образование  являются важнейшим  фактором обеспечения  экономического рывка.

Развитие  здравоохранения. Эта  отрасль, помимо гуманитарной составляющей, имеет, по-видимому, значительный мультипликативный  эффект. При всей условности подобного  примера стоит  отметить, что здравоохранение  может в современных  условиях сыграть  ту же роль, что и  железнодорожное  строительство в  индустриализации конца XIX в.

Военная реформа, включая  изменение системы  комплектования армии  с выходом на контрактную  армию в самые  короткие сроки. В  настоящее время  массовое стремление молодежи к уклонению  от службы в армии  оказывает существенное искажающее влияние  на состояние рынка  труда, а также  на спрос на образовательные  услуги (включая отъезд на учебу и работу за границу).

К этому перечню  надо добавить реформу  судебной системы  и реформу государственного управления, о чем  также на протяжении 2003 г. велись активные дискуссии  среди экспертов, разрабатывались  соответствующие  документы. Более  того, реальное развитие событий все более  подводит к выводу, что именно в реформе  политических институтов находится сейчас «узкое место» экономического развития. В условиях несовершенства политических институтов (судебной и правоохранительной системы, а также  госуправления) дальнейшее совершенствование экономического законодательства будет давать все меньшую и меньшую отдачу. Ведь экономическое законодательство лишь формирует определенные «правила игры», реализация которых зависит от правоприменительной практики, то есть от состояния прежде всего институтов политической организации общества.