Конкурентоспособность английских товаров и услуг в современных условиях

     Этим  он сильно отличается от тех кризисов, которые в 90-е годы прошлого века периодически поражали быстро растущие новые индустриальные страны мира. (Мексиканский кризис 1994—1995 годов; Бразильский 1998—1999-х; серия Азиатских кризисов 1997—1998-х, охвативших Таиланд, Индонезию, Филиппины, Южную Корею. Дефолт 1998 года в России был из той же серии.) Тогда именно постиндустриальные страны Запада вместе с международными организациями, прежде всего МВФ, своими финансовыми вливаниями в десятки миллиардов долларов помогли этим странам. Теперь жертвами кризиса оказались страны постиндустриальной экономики.

     Нынешний  постиндустриальный кризис, вызван тем, что финансовая инфраструктура развитых стран (прежде всего США), увлечённая строительством спекулятивных пирамид  и «надуванием пузырей» (bubbles) (то есть искусственным раздуванием экономического подъёма на основе спекулятивных операций и роста цен), превысила реальное развитие своей экономики. Последствия оказались следующими: утрата доверия на мировых финансовых рынках, паника на фондовых биржах, бегство капитала, натиск вкладчиков на банки и крах крупнейших из них. Отправной точкой катастрофы в этот раз стала самая развитая экономика мира.

     В сентябре финансовый кризис обрушился  на Европу и на Японию. Серьёзные  финансовые проблемы возникли и в России. Залихорадило все фондовые рынки. Правительство Англии вынуждено было после банкротства национализировать один из крупнейших банков страны — «Bradford & Bingley».

     Чтобы ослабить проблемы ликвидности, группа центральных банков (а она состоит из Европейского центрального банка (ЕЦБ), банков Англии, Канады, Японии, Швейцарии и Федеральной резервной системы США) приняла решение о выделении более 640 млрд. долларов. Следующий серьёзный их шаг — единовременное снижение ставок рефинансирования на 0,5%: в США — с 2 до 1,5%; в зоне евро — с 4,25 до 3,75%; в Англии — с 5 до 4,5%.

     Новым шагом по спасению финансовой системы  европейских стран следует считать  экстренное совещание стран ЕС, на котором принято решение о  координации действий всех правительств стран зоны евро (а также Англии) и их центральных банков под руководством Европейского центрального банка. Правительства ведущих европейских государств заявили о выделении довольно крупных сумм (1,3 трлн. евро) для спасения наиболее важных финансовых институтов, от работы которых зависит функционирование экономики каждой из этих стран. Причём предполагается, что каждая из стран-участниц будет использовать выделяемые средства по собственному усмотрению, в зависимости от тяжести ситуации. В то же время все согласились, что государство пойдёт не по линии национализации проблемных банков, а будет скупать их обесценивающиеся акции.

     И в США, и в Европе начались проблемы в реальном секторе экономики. По прогнозам МВФ, в 2009 году рост ВВП в США составит всего 0,1%, примерно столько же в странах Европы, а в Англии ожидается даже небольшое сокращение роста.

     Итак, правительства стран, охваченных нынешним кризисом, по нарастающей ведут «спасательные  операции» по выходу из него. Давние споры о том, надо или не надо государству вмешиваться в деятельность хозяйственного механизма, на время прекратились. Как сторонники государственного регулирования, так и его противники на Западе и у нас сегодня, как никогда, единодушны — вмешиваться надо, и чем скорее и масштабнее, тем лучше. Отступила позиция: рынок, мол, сам всё расставит по своим местам. И действительно, у государства, даже в условиях нормально действующей рыночной экономики, есть всеми признанные основополагающие функции. 

     Крупнейший  специалист в развитии теории, обосновавшей необходимость государственного вмешательства в некоторые сферы экономики, американский экономист Р. Масгрейв писал: «Один рыночный механизм не может выполнять всех экономических функций. Государственная политика необходима для управления, корректировки и дополнения определённых его аспектов. Этот факт важно понять, поскольку он означает, что соответствующий размер государственного сектора в значительной мере есть вопрос технического, а не идеологического порядка».

     Последнее замечание особенно важно: наличие государственного (или общественного) сектора не зависит от преобладания в правительстве тех или иных партий, от господства реформистской или консервативной идеологии. Как показала практика, речь может идти только о масштабах этого сектора, о формах и методах государственного вмешательства. Кратко напомню о них.

     Экономические и социальные функции государства  рождались с развитием потребностей цивилизованной рыночной системы, с  обеспечением свободы конкуренции  и честного партнёрства. Отсюда первая (и, возможно, главная) функция государства — функция законодательная, предусматривающая защиту свободы личности, собственности и предпринимательства — того, что составляет основу рынка. Иными словами: государство — это, прежде всего, закон и его исполнение.

     Что же касается непосредственной вовлечённости  государства в хозяйственную  жизнь, то в разных странах и на разных этапах их развития оно бывает различным. Многое зависит от конкретных экономических обстоятельств, исторических условий и традиций, от господствующей идеологии, от партий, стоящих у власти. Однако есть сферы общественного воспроизводства, где рынок заведомо не справляется с удовлетворением потребностей общества или обостряет социальные проблемы, — так называемые «провалы рынка» (market failures). В подобных случаях у государства появляются особые функции, их осуществление может принимать разные формы — от полного огосударствления до государственного контроля (либо партнёрства с частным предпринимательством). К числу таких сфер относятся:

     — производство «общественных благ»; их главная особенность — совместное потребление (оборона, охрана порядка, в значительной мере образование, строительство  общественных сооружений, водоснабжение, уборка мусора и т.п.);

     — защита общества от «внешних эффектов» рыночной деятельности (прежде всего, защита природы, воздушной и водной среды);

     — регулирование производства в отраслях, где возникают условия «естественной  монополии» (производство и распределение  электроэнергии, телекоммуникации, транспорт, связь, водоснабжение и т.п.);

     — корректировка неблагоприятных  последствий рыночной экономики, рождающих  социальное неравенство, безработицу, бедность;

     — стабилизация экономики с помощью  инструментов макроэкономической политики, призванной спасать её от кризисных спадов и инфляционного роста цен.

     Государство, дополняя и облагораживая рынок, выправляя отдельные его «провалы», работает с ним в одной упряжке. Эти функции являются необходимым  дополнением рыночной системы. Только вместе они образуют то, что ныне именуется не просто рыночной, а цивилизованной смешанной экономикой.

     Однако  у государственного вмешательства  есть и свои пороки (по аналогии с  «провалами рынка» их назвали «провалами государственного вмешательства» — government failures). Это и усиление налогового бремени, отрицательно сказывающегося на производственных и трудовых стимулах, и увеличение государственных расходов. Чрезмерность государственного вмешательства стимулирует борьбу заинтересованных групп за собственные выгоды («политическую ренту»), что вызывает рост бюджетных дефицитов. А расширение государственного сектора — нередко убыточного или малоэффективного — снижает конкурентоспособность страны. Гипертрофия государственного аппарата, рост бюрократии делают его косным, малоподвижным, работающим скорее на себя, чем на экономику.

     Перечисляя  обязанности государства по регулированию  рыночной экономики, последней я  назвала функцию экономической  стабилизации, призванную сглаживать или предотвращать циклические  колебания, защищать её от кризисов и  инфляционных всплесков. Правительства развитых стран осуществляют эту функцию с помощью макроэкономической политики. Её главные инструменты регулирования — бюджетный и денежно-кредитный механизмы. Однако под влиянием новых процессов в мире в их использовании (как и в теоретическом обосновании) произошли существенные перемены. В условиях глобализации всеобщая взаимозависимость экономик отдельных стран усложняет проблему антикризисного управления. Наличие глобальных рынков капитала (когда капитал легко может притекать в страну и так же легко утекать из неё) препятствует мерам стабилизации экономики в отдельных странах вне зависимости от других. 

     Породив связанность и взаимозависимость  экономик мира, глобализация потребовала  и новых инструментов макроэкономического регулирования — прежде всего координации на уровне правительств, центральных банков, международных институтов. Но это-то и оказалось самым сложным и трудно осуществимым, поскольку в силу вступают различия в интересах и целях развития. Хотя, когда грозит полный крах, координацию всё же удаётся осуществлять. Так было во время «тушения» кризисов в быстро развивающихся странах. К такой же координации пришлось прибегнуть и во время нынешнего кризиса.

     Итак, что же происходит в условиях кризиса  в Великобритании, и какие меры предпринимает правительство для борьбы с ним?

     ВВП Великобритании в I квартале 2009 г. в квартальном исчислении снизился на 1,9% по отношению к IV кварталу 2008 г. Это самое значительное квартальное снижение ВВП с 1979 г. Такие предварительные данные распространило Национальное бюро статистики страны. В годовом исчислении снижение ВВП Великобритании в I квартале составило 4,1%, что стало самым значительным годовым снижением с 1980 г.

     В IV квартале 2008 г. ВВП Великобритании по отношению к III кварталу снизился на 1,6%, в годовом исчислении снижение ВВП составило 2%.

     Реакцией на начавшуюся в стране рецессию стали забастовки британцев. На Британию накатила волна массовых протестов рабочих. Волна зародилась в конце января, когда покинули свои места и начали митинг протеста около тысячи сотрудников нефтеперерабатывающего завода Total в городке Линдси на севере Англии. Протест был направлен против использования иностранных — итальянских и португальских — рабочих в установке на заводе нового оборудования, поставленного по контракту в 290 млн. долларов итальянской компанией IREM.

     Спустя  несколько дней акции протеста под  лозунгами «Британские рабочие  места — британцам» прошли по всей стране от шотландского Абердина до южноанглийского  Саутгемптона и от североирландского Белфаста до валлийского Суонси. Таких массовых выходов рабочих в Британии не было со времен Маргарет Тэтчер, чьи экономические реформы привели к сокращению сотен тысяч мест в промышленности.

     Уже к концу 2008 года безработица достигла 1,92 млн. человек (6,1% трудоспособного населения), согласно прогнозам, к началу 2010 года число лишившихся работы вырастет до 3 млн. — самый высокий уровень с семидесятых.

     Кризис  ударил и по промышленности, и по сфере услуг, включая финансовый сектор. Крупнейшие банки оказались частично национализированы правительством. Претендовавший всего полтора-два года назад на роль ведущего финансового центра мира Лондон теперь не уверен, что справится с обязательствами по проведению в 2012 году летней Олимпиады.

     Еще совсем недавно лондонцы гордо называли свой город Манхэттен-на-Темзе. Теперь же используют менее пафосное сравнение: Рейкьявик-на-Темзе. Если Исландия оказалась самой пострадавшей от кризиса западной страной, то Британия — наиболее серьезно пострадавшей из больших развитых государств (это шестая крупнейшая экономика мира после США, Китая, Японии, Германии и Индии).

     Чтобы преодолеть кризис, Банк Англии пошел  на беспрецедентное снижение процентной ставки: 5 марта она была снижена до рекордного минимума в 0,5% (а еще в октябре составляла 5%). Но даже столь резкое удешевление кредита не вернет британской экономике динамизма, пока не будут найдены новые отрасли — локомотивы роста.

     В условиях кризиса Великобритания потеряла свое лицо. До недавнего времени экономика Британии служила образцом для подражания. Ее гибкий рынок труда, позволявший создавать рабочие места и обеспечивать рост, отмечал во время своей предвыборной кампании нынешний президент Франции Николя Саркози. Экономический рост из года в год оказывался интенсивнее, чем в среднем по ЕС, и значительно интенсивнее, чем у главных европейских конкурентов — Германии и Франции. При этом безработица была заметно ниже, что как магнитом притягивало в Британию мигрантов со всей Европы. Британия была европейским лидером по привлечению прямых иностранных инвестиций, а Лондон и его окрестности превратились в один из ведущих центров инноваций — как в финансах и управлении, так и в высокотехнологичных отраслях.

     И вот практически мгновенно экономический  имидж Туманного Альбиона потускнел. Джим Роджерс, глава финансовой группы Rogers Holdings и бывший партнер по бизнесу Джорджа Сороса, в январе заявил по этому поводу: «Британская экономика закончилась». И призвал инвесторов продавать все свои британские активы, включая фунт стерлингов. «Страна находится на грани банкротства. Североморская нефть закончилась, финансовая отрасль исчезает. В Британии нечего больше продавать», — подытожил свой прогноз финансист.

     После этого скандального заявления в  Лондоне стали поговаривать, что  Британию, как и Ирландию, постигнет судьба обанкротившейся Исландии. И принялись обсуждать реалистичность дефолта.

     Впрочем, даже если банкротства правительства  удастся избежать, экономика страны в 2009 году будет падать так быстро, как этого не случалось в последние шестьдесят лет. По различным прогнозам, снижение ВВП составит от 1,5 (консенсус-прогноз журнала The Economist) до 2,8% (МВФ). Некоторые аналитики полагают, что рецессия может затянуться до середины 2010 года. Согласно оценкам Национального института экономических и социальных исследований (NIESR), лишь в этом году снижение национального дохода составит 3,6%. За последние сто лет лишь в 1921−м и 1931 году в Британии отмечалось столь серьезное экономическое падение. Так что даже если Лондон не разделит участь Рейкьявика, скорого возвращения хороших времен в Британии не ждут.