Ключевым фактором начала
экономического оживления явилось
происшедшее после августа 1998 г.
значительное реальное обесценение
рубля, в результате чего импорт сократился
против докризисного уровня наполовину,
и обеспечилось пространство для
расширения внутреннего производства;
в сочетании со сдерживанием цен
на продукцию естественных монополий
и более медленным в этот период
ростом заработной платы это также
снижало издержки производства. Со
второй половины 1999 года девальвационный
эффект был поддержан значительным
ростом цен на товары российского
экспорта. В целом прямой вклад
внешних факторов в рост российской
экономики в 2000-8 года составил, по нашей
оценке, около 35%, а косвенное их влияние
(через улучшение бюджетной ситуации,
расширение инвестиционных возможностей
и другие) - еще выше.[7; с.20-25]
Высокие темпы роста конечного
спроса к 2008 году поддерживались также
оживлением внутреннего спроса (инвестиционного,
обеспечивавшего около 26% прироста
ВВП, и потребительского - примерно
36% прироста). Одновременно сказывалось
и общее улучшение социально-политической
ситуации в стране после завершения
выборной кампании на федеральном уровне,
начало реализации долгосрочной экономической
стратегии Правительства и ответственная
политика властей в финансовой и
денежной сферах. В частности, осуществлялась
работа по налоговой реформе, пересмотру
налоговых и социальных льгот, частичному
изменению Таможенного тарифа, одобрены
основные принципы Пенсионной реформы,
разработаны законопроекты, направленные
на снижение административных барьеров
предпринимательской деятельности (по
проблемам лицензирования, регистрации,
упорядочения контрольных и надзорных
функций органов исполнительной власти).
До начала 2001 года принят федеральный
бюджет, принципиально отличающийся от
предыдущих бюджетов. С 2005 года формируется
т.н. трёхлетний бюджет, что говорит о возросшей
стабильности в стране.
Таким образом, позитивные тенденции
в экономике в итоге всё-таки
приняли фундаментальный, устойчивый
характер к 2005 г., о чём в самом
начале нового тысячелетия нельзя было
и мечтать.[ www.stat.hse.ru]
Темпы роста промышленного
производства, "очищенные" от сезонных
и календарных факторов, в 2000 году
по сравнению с 1999 годом в целом
замедлились. С сентября практически
прекратился рост, а в декабре
отмечено снижение "очищенной" помесячной
динамики промышленного производства.
Снижение помесячных темпов
роста промышленного производства
оказало решающее влияние на приостановку
в сентябре-декабре роста "очищенной"
помесячной динамики ВВП.
Экономический рост в посткризисный
период носил в основном экстенсивный
характер и осуществлялся преимущественно
за счет загрузки имеющихся продуктивных
производственных мощностей. Оживление
инвестиционной активности на данном
этапе явилось главным образом
не источником роста экономики, а
его следствием (прежде всего, через
улучшение финансового состояния
предприятий реального сектора),
стимулирующим, в свою очередь, спрос
на инвестиционные товары.
В целом масштабы инвестиций
в основной капитал не соответствовали
еще реальным потребностям обновления
и модернизации производственного
аппарата. Учитывая низкую инвестиционную
активность в предшествовавшие годы,
продолжала ухудшаться возрастная структура
производственного оборудования, что
негативно сказывалось на эффективности
экономики.
По расчетам экономистов,
во второй половине 2000 года рост помесячной
"очищенной" динамики инвестиций
в основной капитал приостановился.
Проявившиеся в последние
месяцы признаки замедления процесса
экономической активности (особенно
в промышленности и строительстве)
показывают, что потенциал позитивного
воздействия посткризисных факторов уже
в значительной степени себя исчерпал.
Даже при интенсивных
покупках валюты Банком России, происходило
устойчивое укрепление рубля. За 2000 год
реальный эффективный курс рубля (рассчитанный
на основе "корзины" валют основных
торговых партнеров России) укрепился
примерно на 17% и находится на уровне
середины 1995 года, но пока существенно
ниже предкризисного уровня. Однако, учитывая,
что в предкризисный период курс
рубля был чрезмерно завышен,
временной запас у российских
предприятий для качественного
повышения их конкурентоспособности
не столь уж велик.
В результате реального укрепления
рубля стоимостный объем импорта
увеличился к 1999 году, по нашей оценке,
более чем на 10%, а физический объем
- на 25%, что вытесняло из спроса товары
внутреннего производства. Отмечен
рост, как импорта потребительских
товаров, так и товаров промежуточного
назначения, а также машин и
оборудования. В случае товаров промежуточного
назначения, машин и оборудования
быстрый рост импорта происходил
по относительно дешевым товарам, производимым
в странах СНГ, при снижении импорта
машин и оборудования из стран
дальнего зарубежья. Таким образом,
преимущества, полученные российской
экономикой в результате высоких
цен на нефть, в существенной степени
повлияли на ускорение экономической
динамики стран СНГ.
Наращиванию выпуска промышленной
продукции препятствует также все
еще медленное восстановление реального
платежеспособного спроса потребителей.
Хотя объем оборота розничной
торговли достиг докризисного уровня
1997 года, но происходило это во многом
за счет снижения накопления и ухудшения
структуры потребления населения.
Реальные располагаемые
денежные доходы населения продолжают
существенно отставать от уровня,
предшествовавшего финансово-экономическому
кризису 1998 года (в 2000 году - около 40% от
уровня 1997 года, в 2008 уже около 80%).
В целом в 2000 году происходил
опережающий рост цен производителей
в промышленности по сравнению с
динамикой потребительских цен (соответственно
на 31.6% и 20.2%). В результате исчерпался
разрыв между ними, образовавшийся
сразу после августа 1998 года, что
может явиться сдерживающим фактором
роста производства.
Укрепление финансового
положения банков стимулировало
их постепенный разворот в сторону
кредитования реального сектора
экономики. Объем кредитов банков реальному
сектору увеличился за январь-ноябрь
2000 г. в номинальном выражении
на 55.3% (за соответствующий период 1999
г. - на 26.4%). В то же время сумма
ресурсов, привлеченных коммерческими
банками (без учета Сбербанка) на
депозиты и расчетные счета, превысила
объем выданных предприятиям кредитов,
а избыток вкладывался в зарубежные
финансовые активы. Имеется несоответствие
по срокам спроса и предложения кредитов.
Вследствие роста собственного оборотного
капитала предприятий их потребность
в краткосрочных заимствованиях
снижается при одновременном
увеличении потребности в долгосрочных
заемных ресурсах, обусловленной
ростом инвестиционной активности. Однако
в настоящее время банки предлагают
в основном краткосрочные ресурсы:
доля кредитов сроком более года не
превышает 18%. В целом инвестиционный
климат в России все еще далек
от идеального.
Оставалась недостаточной
активность в сфере реформирования
естественных монополий и других
институциональных реформ. Это оказывает
сдерживающее влияние на экономику,
особенно на среднесрочную и долгосрочную
перспективу ее роста.
Разбалансированность посткризисного
экономического подъема проявилась
в "асимметричности" расширения конечного
спроса, производства и доходов. На
макроэкономическом уровне сдвиги в
распределении доходов выражаются,
в частности, в значительном росте
валовых сбережений при параллельном
снижении их использования на инвестиционные
цели (валовые накопления). Мобилизация
валовых сбережений для стимулирования
экономического роста требует глубокого
реформирования банковской системы
и создания условий для сокращения
вывоза капитала.
Обозначились неспособность
ряда секторов экономики воспользоваться
возможностями оживления конечного
спроса, асинхронность экономического
роста и расширения конечного
спроса. На фоне замедления во II полугодии
роста ряда макроэкономических показателей
(ВВП, промышленного производства, инвестиций
в основной капитал, экспорта) сохранялись
высокие темпы реальных доходов
населения и строительных работ,
активизируется импорт, который становится
основным источником обеспечения роста
товарооборота. Это подтверждает, что
потребительский сектор российской
экономики без соответствующей
модернизации не способен адекватно
реагировать на расширение спроса.
Замедление темпов экономического роста
во втором полугодии 2008 г. ставит перед
экономикой проблему поиска новых стимулов
и резервов для продолжения роста производства.
[17; с.15-21], [13, с.96-115]
2.2. Основные проблемы
на пути экономического роста
российской экономики.
Центральной проблемой экономико-политических
дискуссий 2002-2003 гг. была проблема экономического
роста. В дискуссии приняли участие
практически все ведущие политики
и экономисты России, включая Президента
В. Путина. У дискуссии имелась
объективная основа - замедление темпов
роста, происходящее вот уже на протяжении
трех лет. С самого начала 2002 г. вопросы
темпов роста стали предметом острейшего
обсуждения. Первоначально это было связано
со стагнацией в зимние месяцы. В принципе,
осенне-зимняя стагнация прослеживается
в российской экономике уже на протяжении
ряда лет, однако каждый раз аналитиками
ставится один и тот же вопрос: является
ли эта остановка вновь сезонным явлением
или же страна оказывается перед угрозой
полномасштабной рецессии? Вопрос этот
стоял тем более остро, что в 2001 г. наметились
негативные тенденции в развитии мировой
экономики и, естественно, возникли опасения,
не является ли российская стагнация частью
общемировых процессов. К весне 2002 г. экономика
России вновь продемонстрировала рост,
однако темп его был ниже, чем в предыдущие
два года. Если в 2000 г. ВВП вырос на 9%, в
2001 г. -на 5%, а в 2002 г. уже 4,3%. И хотя темп
роста российской экономики все равно
превышал показатели ЕС и Северной Америки,
его параметры стали поводом для жесткой
критики правительства со стороны различных
групп политиков и экономистов. Суть критики
состояла в том, что такими темпами Россия
очень нескоро достигнет нынешнего уровня
даже наиболее бедных стран ЕС и уж точно
проиграет в соревновании с быстрорастущим
Китаем. В. Путин также несколько раз в
течение весны высказывался на эту тему,
призывая правительство ставить перед
собой «более амбициозные задачи». Таким
образом, проблема роста в этой дискуссии
выступила не столько как экономическая,
сколько как политическая. Главным здесь
была оценка эффективности деятельности
правительства и, соответственно, вопрос
об альтернативах - как проводимому курсу,
так и осуществляющим этот курс персоналиям.
Вопрос, впрочем, не может быть ограничен
и узко-политическим аспектом проблемы
роста, каким бы важным он не представлялся.
В 2002 г. была четко сформулирована ключевая
задача предстоящих лет (или даже десятилетий):
преодоление разрыва между Россией и наиболее
передовыми странами мира. Такого рода
проблемы достаточно хорошо известны
из экономической истории последних двух
столетий как «догоняющее развитие». Решение
этой проблемы может стать объединяющей
общество идеей, на отсутствие которой
нередко жаловались представители российской
элиты в 1990-е гг. Однако принципиальной
особенностью стоящей перед Россией задачи
является необходимость осуществления
прорыва в условиях постиндустриального
мира, прорыва от индустриального общества
к постиндустриальному. Такой задачи пока
еще никому решать не приходилось. Признание
названной проблемы в качестве ключевой
уже в исходном пункте позволяет выделить
некоторые характеристики роста, который
необходимо обеспечить для современной
России. Во-первых, необходим устойчивый
рост в средне- и долгосрочной перспективе,
а потому важно не допускать принятия
популистских решений, которые приводят
к краткосрочным эффектам, то есть обеспечивают
красивые цифры роста в ближайшие годы,
за чем следует тяжелый кризис. Во-вторых,
рост должен сопровождаться прогрессивными
структурными сдвигами. В-третьих, радикальные
структурные сдвиги предполагают формирования
такой институциональной системы, которая
обеспечивает высокую адаптивность экономики
и отдельных экономических агентов к постоянно
меняющимся вызовам времени. Экономический
рост - проблема многоаспектная, тем более,
когда речь идет о стране, только выходящей
из длительного периода революционных
потрясений и стоящей перед необходимостью
решать задачи глубокой структурной трансформации
своей экономики. Разные экономические
и политические группировки, участвующие
в такой ситуации в дискуссии о росте,
пытаются решать в ней свои, причем существенно
различные задачи. Вопрос о росте становится
полем для борьбы различных групп влияния
за власть. Причем менее всего эта борьба
может ассоциироваться с позицией левых
сил. Они, конечно, также имеет свои представления
о «правильной», то есть обеспечивающей
экономический рост, системе мероприятий,
однако отнюдь не КПРФ играла ведущую
роль в критике Правительства. Наиболее
активными здесь были как раз группировки,
так или иначе связанные с исполнительной
властью - уже находящиеся в структурах
власти, но стремящиеся к укреплению своего
положения и расширению сферы своего влияния
на Правительство.
[12; c.36-85]
В содержательном отношении
дискуссия развивалась вокруг четырех
базовых направлений консолидации
экономического роста. Дирижистская модель
основана на применении принципов традиционной
промышленной политики, включая выделение
отраслевых приоритетов и государственную
(финансовую и нефинансовую) поддержку
этих секторов. Сторонниками этой модели
выступали как представители левых сил,
так и ряд представителей действующих
структур власти и связанных с ними экономистов.
Данная модель основывается на этатистской
идеологии, на вере в возможности государства
объективно определять приоритеты и формировать
долгосрочную стратегию роста. Не менее
важен в этой модели протекционизм как
способ защиты отечественного производителя
от конкуренции более сильных иностранных
фирм. Таким образом, эта модель предполагает
проведение активной «промышленной политики»
в традиционном (отраслевом) значении
этого слова. Развитие финансово-промышленных
групп, повышение инвестиционной (и вообще
организаторской) роли конгломератов
крупнейших фирм. Предполагается, что
такие образования обеспечивают концентрацию
ресурсов (финансовых, интеллектуальных),
а также обеспечивают снижение трансакционных
издержек (благодаря соединению в себе
финансовых, производственных и исследовательских
организаций) . Резкое сокращение бюджетной
нагрузки на экономику (реформа формирования
и расходования бюджетных средств), приведение
ее в соответствие с параметрами, характерными
для стран аналогичного уровня экономического
развития. Институциональные реформы,
нацеленные на стимулирование предпринимательской
деятельности, проведение активной политики
государства по созданию благоприятных
условий для инвесторов - как отечественных,
так и иностранных. Для этого необходимо
формирование адекватной системы институтов,
включая соответствующее законодательство
и эффективную правоприменительную систему.
Достоинством этой модели стоит считать
неявное признание того факта, что сегодня
возможности для роста лежат не только
в увеличении инвестиций, предполагающем
уменьшение текущего потребления, но и
в реформе ряда институтов, позволяющей
добиться роста при одновременном повышении
текущего благосостояния. Или, другими
словами, административные барьеры не
позволяют экономике в полной мере использовать
уже имеющийся потенциал. Правительство
М. Касьянова (теперь уже бывшее) делало
очевидный упор на последнюю модель консолидации
роста, которая является наиболее адекватной
вызовам постиндустриальной эпохи, но
и наименее эффектной с точки зрения публичной
политики. Консервативная макроэкономическая
политика, налоговая реформа, дерегулирование,
переговоры о вступлении в ВТО и об общеевропейском
экономическом пространстве, разработка
нового трудового и пенсионного законодательства,
постепенное реформирование естественных
монополий - эти и другие направления работы
Правительства реализуются, хотя и непоследовательно,
с 2000 г., но именно они создают базу для
устойчивости российской экономики, осуществления
в ней структурных реформ. Однако такая
политика оказывается очень уязвимой
для критики со стороны тех, кто верит
в «экономические чудеса» или просто заинтересован
в смене Кабинета. Естественно, возникают
разного рода предложения или об активизации
промышленной политики в смысле назначения
отраслевых приоритетов и их финансовой
и нефинансовой поддержки со стороны государства,
или о резком снижении бюджетной нагрузки
на экономику, или о заметной девальвации
рубля как способе защиты отечественных
товаропроизводителей от иностранной
конкуренции. Проблема консолидации роста
имеет несколько аспектов, которые следует
принимать во внимание при выработке решений
практической политики. Во-первых, это
особенности современного этапа технологического
развития, когда перед страной стоит, как
было отмечено выше, задача постиндустриального
прорыва. Во-вторых, существуют некоторые
особенности роста, совпадающего с решением
задач глубокой структурной трансформации
национальной экономики. В-третьих, в условиях
глобализации и открытости российской
экономики ее состояние не может не реагировать
на состояние мировой конъюнктуры (было
бы странно ожидать высоких темпов роста
в условиях мировой рецессии). В-четвертых,
на рост влияет и специфика постреволюционной
ситуации. Все четыре перечисленные обстоятельства
непосредственным образом влияют на современный
российский экономический рост, а их переплетение
в значительной мере предопределяет специфику
решения стоящих перед страной социально-экономических
проблем. Ключевой проблемой при выработке
политики роста является признание постиндустриального
характера стоящих перед современной
Россией вызовов. Механизм решения задач
догоняющего развития в постиндустриальном
мире существенным образом отличается
от решения аналогичных проблем в эпоху
индустриализации, к которой привыкли
апеллировать критики проводившейся в
2000-2003 гг. экономической политики. Главной
особенностью современных производительных
сил является резкое повышение динамизма
и разнообразия (вплоть до индивидуализации)
потребностей, с одной стороны, и возможностей
их удовлетворения с другой. Это означает,
в свою очередь, резкое сужение временных
горизонтов, на которые можно делать ответственные
прогнозы относительно особенностей и
приоритетных направлений технологического
развития стран и отдельных секторов.
Если в индустриальную эпоху можно было
наметить приоритеты роста на 20-30 лет и
при достижении их действительно войти
в ряды передовых стран, то теперь приоритеты
быстро меняются. И сейчас можно попытаться
превзойти весь мир по производству компьютеров
на душу населения, разработать программы
производства самых лучших в мире самолетов
и телефонов, но к моменту их успешного
осуществления выяснится, что мир ушел
далеко вперед. Причем ушел в направлении,
о возможности которого при разработке
программы всеобщей компьютеризации никто
и не догадывался. На протяжении 2003 г. в
связи с развернувшейся вокруг проблемы
экономического роста политической борьбой
предпринимались (и еще будут предприниматься
в дальнейшем) попытки определения долгосрочных
отраслевых приоритетов, на которых государство
могло бы сосредоточить внимание и сконцентрировать
ресурсы. Однако пока все попытки такого
рода проваливались, поскольку на самом
деле не существует объективного критерия
для выделения отраслевых приоритетов.
Дальнейшая дискуссия может привести
лишь к тому, что в качестве приоритетных
будут выделены сектора, обладающие максимальными
лоббистскими возможностями. Специфика
постиндустриального прорыва предполагает
выдвижение на передний план задачи обеспечения
гибкости и адаптивности экономической
системы, способность экономических агентов
быстро и адекватно реагировать на вызовы
времени. Адаптивность приходит на место
концентрации ресурсов в качестве ключевого
ориентира государственной политики.
Причем адаптивность гораздо важнее формальных
показателей уровня экономического развития,
измеряемого данными о среднедушевом
ВВП. Не следует также забывать, что перед
Россией стоит в настоящее время не только
(и даже не столько) задача обеспечения
роста, но прежде всего необходимость
проведения глубокой структурной трансформации.
Между тем, как показывает опыт наиболее
развитых стран, период структурных реформ
нередко сопровождается замедлением темпов
роста, а то и внешней стагнацией (как это
было, например, в ряде стран Запада в 1970-е
гг.). Отчасти это связано с тем, что новые
сектора (особенно услуги) плохо фиксируются
методами традиционной статистики, отчасти
- необходимостью накопления ресурсов
для нового технологического рывка См.:
Мельянцев В. Информационная революция,
глобализация и парадоксы современного
экономического роста в развитых и развивающихся
странах. М: ИСАА МГУ, 2000. С. 14.. Разумеется,
сказанное не должно восприниматься как
апология стагнации. Однако надо принимать
во внимание, что экономический рост без
структурных сдвигов достаточно легко
достижим методами государственного администрирования
(например, в Белоруссии при А. Лукашенко),
однако этот рост не делает страну богаче,
а экономику эффективнее. Постиндустриальное
общество структурно отличается от индустриального
тем, что доля услуг в ВВП и в занятости
становится преобладающей. Движение в
этом направлении уже обозначилось в современной
России, однако надо придать ему более
целенаправленный и последовательный
характер. Стратегия прорыва (а не повтора)
должна ориентировать на усиленное развитие
сектора услуг, и прежде всего высокотехнологичных
услуг. Хотя дальнейшая отраслевая конкретизация
и здесь была бы опасна. [18; с.156-201] Что же
касается «промышленной политики», то
она ни в коем случае не должна ориентироваться
ни на «назначение приоритетов», ни на
«выбор победителей». Оба таких подхода
означали бы консервацию формирующихся
пропорций. Гораздо важнее стратегия постоянной
корректировки структуры, при которой
власть готова гибко защищать политическими
(в том числе и внешнеполитическими) методами
всех, кто добивается успеха в мировой
конкуренции. Акцент на секторе высокотехнологических
услуг не означает забвения других секторов,
по которым у страны есть определенные
перспективы развития. К таковым относятся,
например, автомобилестроение и самолетостроение.
Однако надо отдавать себе отчет в том,
что при всей важности развития этих секторов
(с политической, технологической и социальной
точек зрения) они вряд ли станут точками
прорыва в постиндустриальную систему
координат. Есть также ряд приоритетных
в логике постиндустриального общества,
но выходящих за рамки собственно экономической
сферы секторов, на которых государство
должно сосредоточиться в первую очередь.
К ним относятся: Развитие образования.
Россия имеет здесь очевидные сравнительные
преимущества, поскольку уровень и качество
образования у нас превышают параметры,
характерные для стран с аналогичным уровнем
экономического развития. Между тем именно
вложения в образование являются важнейшим
фактором обеспечения экономического
рывка. Развитие здравоохранения. Эта
отрасль, помимо гуманитарной составляющей,
имеет, по-видимому, значительный мультипликативный
эффект. При всей условности подобного
примера стоит отметить, что здравоохранение
может в современных условиях сыграть
ту же роль, что и железнодорожное строительство
в индустриализации конца XIX в. Военная
реформа, включая изменение системы комплектования
армии с выходом на контрактную армию
в самые короткие сроки. В настоящее время
массовое стремление молодежи к уклонению
от службы в армии оказывает существенное
искажающее влияние на состояние рынка
труда, а также на спрос на образовательные
услуги (включая отъезд на учебу и работу
за границу). К этому перечню надо добавить
реформу судебной системы и реформу государственного
управления, о чем также на протяжении
2003 г. велись активные дискуссии среди
экспертов, разрабатывались соответствующие
документы. Более того, реальное развитие
событий все более подводит к выводу, что
именно в реформе политических институтов
находится сейчас «узкое место» экономического
развития. В условиях несовершенства политических
институтов (судебной и правоохранительной
системы, а также госуправления) дальнейшее
совершенствование экономического законодательства
будет давать все меньшую и меньшую отдачу.
Ведь экономическое законодательство
лишь формирует определенные «правила
игры», реализация которых зависит от
правоприменительной практики, то есть
от состояния прежде всего институтов
политической организации общества. Помимо
рекомендаций проведения традиционной
промышленной политики существует еще
один комплекс рекомендаций по стимулированию
экономического роста. В центре внимания
здесь находятся вопросы денежной политики,
и прежде всего противодействия или допущения
укрепления реального курса рубля. Сторонники
«слабого рубля» мотивируют свою позицию
тем, что при таком развитии событий национальный
производитель оказывается более защищен
от иностранной конкуренции. Сторонники
же «сильного рубля» утверждают, что такого
рода защита от конкуренции сдерживает
структурную перестройку экономики и
консервируют отсталость. Реальная ситуация
выглядит несколько иначе.