Экономические кризисы: сущность, причины, последствия и пути выхода

 

В фазе подъема (оживления) производство растет, а занятость увеличивается, приближаясь к уровню полной занятости. По мере того как оживление набирает силу, цены могут начать повышаться еще до того, как  будет достигнута полная занятость и производство станет работать на полную мощность.

 

Итак, материальной основой  цикличности, как это видно из характеристики его фаз, является обновление основного капитала и основных фондов домашнего хозяйства. Поэтому ускорение  научно-технического прогресса, более  быстрое старение основных фондов обусловливает  тенденцию укорачивания экономических  циклов.

 

2. Причины экономических  кризисов в трактовке различных  авторов

 

 

С момента возникновения  кризисных явлений и до настоящего времени экономическая наука  пытается выявить их причины. Точки  зрения на причины экономических  кризисов весьма противоречивы, и для  этого есть немало объективных предпосылок. Дело в том, что воздействие на цикличность воспроизводства одних  и тех же факторов в разные периоды  весьма различно и к тому же проявление их в отдельных государствах имеет  свои особенности.

 

Существуют различные  теории, объясняющие колебания деловой  активности.

 

Одни экономисты концентрируют  свое внимание на нововведениях. Активная часть основного капитала морально устаревала в течение 10—12 лет. Это  требовало ее обновления, что служило  стимулом экономического оживления. Так  как исходным толчком служит замена оборудования и технологии, то обновление основного капитала называют материальной основой экономического цикла. Сторонники данной концепции утверждают, что  главные технические новшества, такие как железные дороги, автомобили или синтетические волокна, оказывают  значительное влияние на инвестиции и потребительские расходы, а следовательно – на производство, занятость, уровень цен. Но такие крупные нововведения появляются нерегулярно и тем самым препятствуют стабильности экономической активности.

 

Другие ученые объясняют  экономические циклы политическими  и случайными событиями. Так, постоянный спрос на военную продукцию во время военных действий может  привести к сверхзанятости и острой инфляции, за которыми после наступления  мира и сокращения военных расходов обычно следует экономический спад. Политические деятели могут манипулировать денежно-кредитной и бюджетно-налоговой  политикой, чтобы добиться повторного избрания на свои должности.

 

Монетаристы рассматривают цикл как чисто монетарное явление, которое зависит от количества денег в обращении. Когда правительство выпускает их слишком много, возникает инфляционный бум, и наоборот, сравнительно небольшое их количество ускоряет падение национального производства и рост безработицы.

 

Кейнсианцы считают, что фактором, непосредственно определяющим уровни выпуска и занятости, является уровень общих, или совокупных, расходов. Если совокупные расходы невелики, многим предприятиям невыгодно производить товары и услуги в больших объемах. Отсюда низкий уровень выпуска, занятости и доходов. Более высокий уровень совокупных расходов означает, что рост производства приносит прибыль, поэтому выпуск, занятость и доходы будут возрастать. Когда в экономике возникает полная занятость, реальный объем национального производства остается неизменным, а дополнительные расходы просто повышают уровень цен.

 

Экономисты марксистского  направления причину цикличности  видят в периодическом обновлении основного капитала.

 

Идея экономических циклов сформировалась впервые у французского ученого Клемента Жюгляра, представителя теории обмена, кредита и денежного обращения, еще в середине ХІХ столетия. Он первый доказал безусловную периодичность промышленных колебаний в Англии, Франции и Соединенных Штатах. Изучив отчеты Английского, Французского и ведущих американских банков, Жюглар пришел к следующему заключению: без всякой предвзятой теории или гипотезы, только наблюдая факты, можно установить закон, управляющий кризисами и их периодичностью. Эпохи оживления, процветания и высоких цен всегда заканчиваются кризисами, а за кризисами следует несколько лет угнетенного состояния экономики и низких цен.

 

Войны, засухи, злоупотребление  кредитом, чрезмерный выпуск банкнот - все эти обстоятельства не в состоянии  вызвать промышленный кризис, если общее состояние экономики не благоприятствует этому. Они могут  ускорить наступление кризиса, но только в том случае, если кризис неизбежен  вследствие общей экономической  ситуации. Промышленный кризис не наступает  внезапно; ему всегда предшествует особо возбужденное состояние промышленности и торговли, симптомы которого столь  характерны, что приближение кризиса  может быть предсказано заранее.

 

Чем вызывается эта регулярная смена периодов активности и депрессии? Жюглар может указать одну только основную причину: периодическое колебание товарных цен. Период процветания, предшествующий кризису, всегда характеризуется высокими ценами. С ростом цен экспортные операции становятся затруднительными, платежный баланс становится менее благоприятным, происходит отлив золота. Кризис приближается тогда, когда повышательное движение цен замедляется. Одним словом, единственной причиной кризиса является прекращение процесса повышения цен.

 

Но теория Жюглара не решает проблему кризисов. Когда сравниваешь ее с теорией де Лавеле, согласно которой подлинную причину кризисов представляет собой отлив золота из страны за границу,то убеждаешься в том, что Жюглар действительно сделал шаг вперед. Он показал, что денежные затруднения, предвещающие приближение кризиса, суть явления производные, связанные с изменением цен. Но мы не находим у Жюглара удовлетворительного объяснения фактора, который образует, по его мнению, основу кризисов — фактора колебаний цен.

 

Одним из первых, кто пытался  объяснить цикличность экономического развития, в начале XIX века был Ж. Сисмонди. Теория рынка Сисмонди  — это одновременно и теория кризисов. Причиной кризиса служит недостаточное потребление, обусловленное бедностью масс. По сравнению с производственной способностью современной промышленности существующий рынок для промышленных изделий слишком узок. Но история кризисов противоречит этой доктрине. Если принять эту теорию, то процветание, следующее за каждой депрессией, становится абсолютно непостижимым. Кризис и сменяющий его застой заведомо не обогащают народ; они усиливают его бедность. Как же тогда возможно возобновление процветания после нескольких лет депрессии? Если экономическая действительность соответствовала бы этой теории, то бедность народа исключала бы всякую возможность расширения промышленности. Состояние промышленного застоя стало бы хроническим состоянием. Между тем в действительности наблюдается нечто совершенно отличное, а именно быстрый рост производства, несмотря на перерывы, вызываемые периодами депрессии. Это простое наблюдение доказывает, что теория, усматривающая причину промышленных кризисов в недостаточном потреблении, не может быть истинной. По смыслу этой теории мы должны были бы рассчитывать найти хронический застой, а не периодическое повторение цикла. Низкая склонность к потреблению, выражаясь современными терминами, могла бы служить причиной постоянного равновесия при состоянии неполной занятости, но не причиной циклических колебаний. Сисмонди, так же как Лодердель и Мальтус, пытался объяснить безработицу и депрессию, но не представил никакого объяснения цикла.

 

Важное значение имеет и теория Родбертуса, согласно которой заработная плата всегда сводится к минимуму средств существования, в то время как производительность с ходом промышленного прогресса повышается. Новая техника увеличивает продукцию рабочих, но рабочие продолжают получать ту же самую низкую заработную плату. С развитием техники, следовательно, относительная доля рабочих падает.

 

В отличие от Сисмонди теория Родбертуса усматривает причину кризиса не в абсолютной бедности рабочих, а скорее в том обстоятельстве, что доля рабочих с ходом технического прогресса уменьшается. Родбертус, таким образом, считает причиной кризиса не чрезмерное производство, а скорее отсутствие пропорциональности в распределении продукта.Недостаток его теории заключается,  в том, что она не согласуется с фактами: в действительности заработная плата в период процветания повышается. К тому же больше всего страдают от кризисов отрасли промышленности, производящие капитальные блага, а не отрасли, производящие потребительские товары для рабочих классов.

 

Выдающийся украинский экономист  Михаил Туган-Барановский первым в мире разработал учение о фундаментальной закономерности цикличности экономической динамики. Он определил ее на основе анализа периодичности промышленных кризисов в Англии, которая в ХІХ столетии была наиболее развитой страной мира. В 1894 г. вышла в свет его фундаментальная работа “Промышленные кризы в современной Англии, их причины и ближайшие влияния на народную жизнь”, которая заложила основы исследования экономических циклов и кризисов.

 

 

В итоге можно сказать, что Михаил Туган-Барановский впервые в мире разработал учение о закономерности цикличности системной экономической динамики, связанной с периодичностью промышленных кризисов, как фактора влияния на изменения в народной жизни, то есть на социальную сферу экономики. Он показал закономерность не только возникновения кризисов, а и путей их преодоления благодаря активизации инвестиционной и социальной политик. Причем Туган-Барановский чуть ли не впервые обратил внимание на необходимость именно социальной, а не политической направленности экономического развития путем усиления социальной политики через гармонизацию дифференцированных страт общества. В середине ХХ ст. стокгольмская школа экономической мысли, творчески опираясь на концепцию Туган-Барановского, открыла пути самосохранения и развития капитализма на основе шведской модели, успешно реализованной сегодня в скандинавских странах, которые по уровню жизни в последние годы уверенно лидируют в шеренге наиболее развитых государств мира.

 

 

Огромное влияние, оказанное  в начале нашего века книгой Туган-Барановского на весь ход развития теории экономических циклов, явственно выступает в появившейся вскоре литературе, и особенно в значительных работах Артура Шпитгофа и Густава Касселя.

 

А. Шпитгоф безоговорочно принимает взгляды Туган-Барановского, сводящиеся к тому, что определяющей чертой промышленного цикла является колебание размеров инвестиций, а также концепцию (столь радикально отличающуюся от концепции многочисленных последователей теории недопотребления), рассматривающую инвестиции как движущий фактор, к которому потребление с ростом и падением дохода пассивно приспосабливается. Процветание начинается, по мнению Шпитгофа, в отраслях, возбуждающих особые надежды, где имеются основания рассчитывать на необычные прибыли; импульс, исходящий от этих отраслей, приобретает всеобщий характер. На первых порах дело сводится к полной загрузке существующего производственного оборудования. Затем наступает вторая стадия, в течение которой создаются новые производственные предприятия. Эти новые производственные предприятия поглощают крупную массу инвестиционного капитала и всякого рода первичных строительных материалов. Но это строительство, пока оно продолжается, не уравновешивается выпуском готовых изделий. В третьей стадии цикла новые производственные предприятия начинают выпускать готовые изделия. И наконец, "последний период является противоположностью второго; лихорадочно возросшее производство выбрасывает свои продукты на рынок, не встречая соответствующего потребления".

 

Во время процветания  распределение дохода не сказывается  на общей сумме расходов, ибо и  та часть дохода, которая попадает в руки людей, не использующих его  непосредственно для целей потребления, а инвестирующих его в основной капитал, все же не изымается из потока дохода. Во время депрессии, однако, неравномерное распределение дохода сказывается на общей сумме расходов. Это обусловлено тем, что сберегаемая  часть дохода имеет в такие  периоды тенденцию быть изъятой  из общей суммы расходов, ибо она  не находит инвестиционных возможностей и вместо того, чтобы быть инвестированной, скапливается в форме крупных  бездействующих масс ссудного капитала.

 

Шумпетер вступает в дискуссию, отправляясь от разработанного им понятия "нововведение". Изобретательство может действительно развертываться равномерным темпом, но нововведениям (если иметь в виду стадный характер поведения предпринимателей) свойственно нахлынуть приливной волной и затем отступить. Такова внутренняя природа процесса осуществления нововведений. Таким образом, экономический цикл сводится по существу к отливу и приливу нововведений и к тем последствиям, которые отсюда вытекают. Экономическая система, в которой осуществляются процессы нововведений, неизбежно обнаруживает волнообразные движения. Нововведения предполагают инвестиции, "которые поэтому не распределяются равномерно во времени, а появляются время от времени в массе". Нововведение представляет собой имеющее историческое значение и необратимое изменение способа производства вещей. Если вместо изменения величин факторов мы изменяем форму функции производства, то имеем перед собой нововведение.

 

         Теория  Шумпетера отличается от теории Шпитгофа не только в объяснении причин возникновения бума, но и в объяснении причин окончания бума. Шумпетер принимает формулу Жюглара, гласящую, что "единственной причиной депрессии является процветание", и трактует ее таким образом, что "депрессия представляет собой не что иное, как реакцию экономической системы на бум или приспособление экономической системы к тому состоянию, к которому приводит ее бум" Нарушения, возникающие из нововведений, не могут рассосаться постепенно, на ходу. Эти нарушения имеют "капитальный" характер. Они расшатывают существующую систему и вызывают необходимость особого процесса приспособления.

 

Мы приходим, таким образом, к заключению, что множество нововведений, появляющихся в период процветания, является как раз тем фактором, который нарушает равновесие и настолько  изменяет коренные условия промышленной жизни, что после этого неизбежно  наступает период перестройки цен, стоимостей и производства.