Институциональные пути решения мировых кризисов

    2. Кризис обнаружил консерватизм  мировых регуляторов, в частности,  системы резервных валют. Накопление  валютных резервов в Китае,  Японии, России, Тайване, Индии, Бразилии, Южной Корее, Гонконге, Сингапуре  и других странах, номинированных  в основном долларах, евро, можно  рассматривать в качестве одного  из существенных факторов рецессии  в США и странах, входящих  в зону евро. Внешние сбережения  – это всегда вычет из спроса. Стал еще более очевидным кризис  институтов мировой валютной  системы и необходимость поиска  им эффективной альтернативы, что  в будущем может повлиять на  изменение геополитической системы,  баланса сил в мировой экономике. 

    3. Кризис доказал низкую эффективность  методов «точной настройки», выявил  потребность в методах «грубой  настройки» рыночной экономики. 

    4. Кризис выявил противоречие, диспропорциональность  (вплоть до дихотомии) 

49 Научные труды ДонНТУ. Серия: экономическая. Выпуск 371 http://www.donntu.edu.ua / «Библиотека»/ «Информационные ресурсы» http://www.instud.org  

    развития  финансового и реального секторов экономики, возможность «отрыва» первого  от второго.

    5. В ходе кризиса обнаружилась  ошибка некритического копирования  опыта более развитых стран,  который apriori рассматривался как положительный.

    6. Кризис перед большинством стран  поставил важную проблему, связанную с необходимостью мониторинга экономических процессов, выявления проблем на этапе нарастания кризисных явлений, принятия превентивных мер.  

Таким образом, и сам кризис имеет в  значительной степени институциональное  происхождение, и его протекание связано с институциональной  подстройкой. Наконец, он выступает  фактором институционального развития экономических систем.

Статья  поступила в редакцию 15.06.2009  

М.В. КУРБАТОВА, д.э.н., профессор,

С.Н. ЛЕВИН, д.э.н., профессор,

Кемеровский государственный  университет 

СТРУКТУРА СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА В ПОСТСОВЕТСКОЙ  ЭКОНОМИКЕ 

РОССИИ: РЕГИОНАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ  

    Современный глобальный кризис продемонстрировал  достаточно низкую эффективность сложившихся  на постсоветском пространстве институциональных  структур. Он выявил слабость влияния  бизнеса и структур гражданского общества на власть, а также отсутствие действенных механизмов обратной связи  между ними. В этой связи в очередной  раз возникли дискуссии о необходимости  «перезаключения социального контракта». При этом в России речь идет, прежде всего, о развитии каналов взаимодействия власти с неполитическими структурами, прежде всего, с бизнесом. В этой связи возникает вопрос о том, в какой степени российский бизнес способен выступить как «широкая группа интересов», способная вырабатывать и отстаивать всеобщие интересы. Это  предполагает способность представителей бизнеса организовываться в широкие  по составу ассоциации предпринимателей, поскольку, как отмечает М. Олсон, именно «широкие организации заинтересованы в том, чтобы сделать общество, в котором они функционируют, процветающим, а издержки перераспределения дохода в пользу своих членов – как можно более низкими» [Олсон, 1998, с. 78]. Однако, в современной российской экономике примеры, связанные с появлением таких организаций, которые смогли бы повысить переговорные позиции бизнеса во взаимоотношениях с властью при формировании правил игры, достаточно редки.

    Необходимо  отметить, что нынешняя волна ожиданий превращения бизнеса в активного актора рыночных реформ по существу повторяет прежние. Экономисты либеральной ориентации применительно к странам с переходной экономикой, в том числе России, именно в нем видели потенциального субъекта спроса на формальные рыночные институты [Кэдвел, Полещук, 2002, с. 239249]. С самого начала реформ предполагалось, что возникающие в ходе либерализации и приватизации частные бизнесструктуры создадут массовый спрос на право. Речь в данном случае шла как об их ориентации на активное использование в экономике либеральных формальных норм, так и о коллективных действиях на политическом рынке, направленных на дальнейшее совершенствование этих норм и практики их применения. Однако фактически российские предприниматели делали и делают свой выбор в пользу неформальных норм «серого» и «черного» рынка, т.е. рыночных сделок с частной защитой.

Отсутствие  реальной поддержки вводимых в ходе реформ формальных норм обернулось господством  неформальных практик, в которые  встраиваются формальные нормы. Получается, что не формальная норма задает основные параметры хозяйственной практики, а, напротив, сложившиеся ранее хозяйственные  практики интегрируют формальные нормы, отчасти видоизменяясь сами под  их влиянием. Это ведет к тому, что сеть реальных экономических  отношений имеет качественно  иную структуру, чем сеть отношений  формальных. При этом вследствие локальной при

© М.В. Курбатова, С.Н. Левин, 2009