Русская культура как знаковая система в интерпретации Ю.М. Лотмана

 

Иногда муж приставлял к жене “шпионов” из служанок и холопов. Часто бывало, что муж по наговору бил свою жену только подозрения.  Русские женщины понятия не имели о возможности иметь другие права и верили, что они в самом деле рождены для того, чтоб мужья их били, и сами побои были признаком любви: «Кто кого любит, тот того лупит, коли муж не бьет, значит, не любит», «Не верь коню в поле, а жене на воле» - неволя считалась принадлежностью женского существа.

    

В домашнем быту женщина не обладала какой-либо властью: не смела ни послать в подарок чего-нибудь другим, ни принять от другого, не могла без дозволения мужа съесть или выпить. Знатной женщине считалось неприличным кормить грудью детей, поэтому детей отдавали кормилицам.

 

Положение жены всегда было хуже, если у нее  не было детей.

Когда муж заводил любовницу, то не было конца придиркам, побоям; нередко в таком случае муж заколачивал жену до смерти и оставался без наказания, потому что жена умирала медленно, бить ее по десять раз на день не считалось дурным делом. Случалось, что муж, таким образом вынуждал жену вступить в монастырь. Если жена упрямилась, муж мог нанять двух-трех лжесвидетелей, которые обвиняли ее в прелюбодеянии и тогда жену насильно запирали в монастырь.

    

Иногда  жена возражала мужу и даже отравляла его. Но тогда преступниц закапывали живыми в землю, оставляя снаружи голову, и держали в таком положении до смерти, им не давали есть и пить, и сторожа стояли при них, не допуская, чтобы кто-нибудь покормил женщину. Некоторые жены мстили за себя доносами, так как голос женщины, как и голос всякого, принимали, когда речь шла о злоумышлении на особу царского дома или о краже царской казны.

    

     2. Праздники

В XVI-XVII вв. все у высших сословий было подчинено правилам церковного порядка. Самыми почитаемыми праздниками считались Рождество и Пасха и девушкам и женщинам позволялись некоторые “вольности”. В высшем обществе пляска считалась неприличной. По церковным воззрениям, пляска, особенно женская, почиталась душегубительным грехом, поэтому любимым препровождением праздничного времени во всех классах был качели. Зимним увеселеньем было катанье на коньках по льду: делали деревянные подковы с узкими железными полосками.

    

     3. В одежде.

По  русским понятиям XVI-XVII вв. красота женщины состояла из толщины и дородности. Женщина стройного стана не считалась красивой. По словам Костомарова, русские любили женщин с длинными ушами, поэтому некоторые из них вытягивали себе уши специально, они любили румяниться и белиться. Женщины, сами по себе красивые, белились и румянились до того, что совершенно изменяли выражение своего лица и походили на размалеванных кукол. Кроме того они размалевывали себе шею и руки белою, красною, голубою, и коричневою красками; окрашивали ресницы и брови и при том самым уродливым образом – чернили светлое, белили черное. Даже те из женщин, которые были хороши собою и сознавали, что они хороши и без разных посторонних прикрас, должны были белиться и румяниться, чтобы не подвергнуться насмешкам. При Михаиле Федоровиче одна русская боярыня, княгиня Черкасская, красивая собою, не хотела румяниться, так тогдашнее общество издевалось над нею; так силен был обычай; а между тем церковь его не оправдывала и в 1661 году новгородский митрополит запрещал пускать в церковь набеленных женщин.

    

Основу  женского костюма составляла длинная  рубаха, поверх которой надевали летник с длинными широкими рукавами (эти рукава назывались накапки). В зависимости от социального статуса запястья рукавов рубахи и накапки, а также подол летника могли расшиваться как простыми нитями или тесемками, так и золотом, жемчугом. Вдоль одежды, на передней стороне делался разрез, который застегивался по самое горло, потому что приличие требовало, чтобы грудь женщины была застегнута как можно плотнее. В торжественных случаях боярыни надевали на себя сверх обыкновенного наряда богатую мантию, называемую подволокою. Из верхней одежды распространены были шубы. Обычно муж не скупился приодеть свою жену.

   

Женщины любили украшать голову и вместе с тем прикрывать волосы (замужние). В XVI-XVII вв., для замужней женщины считалось и стыдом, и грехом оставлять на показ свои волосы. Для того, чтобы никто не увидел волос существовало достаточное количество головных уборов: волосники, подъубрусники, убрусы, кики, кокошники. Как женщины, так и девицы носили серьги. Бедные женщины носили серьги медные, более зажиточные – серебряные и позолоченные, богатые предпочитали серьги золотые, украшенные алмазами и другими камнями. На руках женщины носили зарукавья или браслеты, а на пальцах – перстни и кольца. Шея женщины или девицы была украшена множеством крестиков и образков.

 

Из  этого следует, что девушку с детства готовили к тому, что из-под власти отца она перейдет под власть мужа, в любых отношениях женщина считалась ниже мужчины и практически не обладала правами. Но после реформ ПетраI положение женщин резко изменяется.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. ЖЕНСКИЙ МИР, БЫТ ПОСЛЕ ПЕТРОВСКИХ РЕФОРМ⁵

Эпоха Петра I (1672–1725) явилась переломной в истории нашей страны. Ушла в прошлое Древняя Русь. Россия вступала в Новое время. Большое влияние на характер реформ оказала симпатия Петра к западному образу жизни и быту. Почти сразу после возвращения из Великого посольства, в 1700–1701 гг. издаются и оглашаются с барабанным боем на площадях и улицах указы, предписывающие дворянству брить бороды, а кроме того носить платье немецкое и французское. Приверженцев русской старины жестоко наказывали. Царь самолично резал бороды боярам. Купцам за торговлю русским платьем грозил кнут и каторга.

К мероприятиям того же «бытового» порядка  следует отнести учреждение распоряжением  начальника петербургской полиции 26 ноября 1718 г. ассамблей, явивших собой новую форму досуга для дворянства, предшествовавшую великосветским балам. В ассамблеях участвовали женщины, что было не характерно для бытового уклада предшествующей эпохи. Распоряжением были предусмотрены время, место и сам характер проведения ассамблей. Гости танцевали, играли в карты и шахматы, курили.⁶

В XVIII — начала XIX века женщина была включена, подобно мужчине, в поток бурно изменяющейся жизни, начинала играть в ней все большую и большую роль. И женщина очень менялась.

Характер женщины весьма своеобразно соотносится с культурой эпохи и его можно назвать одним из самых чутких барометров общественной жизни, но при этом женщина — жена и мать — в наибольшей степени связана с надысторическими свойствами человека, с тем, что глубже и шире отпечатков эпохи. Поэтому влияние женщины на облик эпохи в принципе противоречиво, гибко и динамично и это проявляется в разнообразии связей женского характера с эпохой.

Разумеется, женский мир сильно отличался от мужского. Прежде всего тем, что он был выключен из сферы государственной службы. Женщины не служили, чинов не имели, хотя государство стремилось распространить чиновничий принцип и на них. Женщина не могла выполнять чисто мужских ролей, связанных со службой и государственной деятельностью. Но тем большее значение в общем ходе жизни получало то, что культура полностью передавала в руки женщин.

Но в России были случаи, когда женщина отвоевывала себе право на чисто мужские амплуа. Знаменитая Надежда Дурова, «кавалерист-девица», сначала завоевала себе право на биографию боевого офицера, затем, — «мужское» право на биографию писателя. Третьей ее победой — уже в 1830-х годах — было право ходить в мужской одежде. Это редкий, но не исключительный пример. 

Вхождение женщин в мир, ранее считавшийся  «мужским», началось с литературы. Петровская эпоха вовлекла женщину в мир  словесности: от женщины потребовали  грамотность.

Однако к концу XVIII века речь шла уже не только о грамотности и способности выражать в переписке свои интимные чувства. К этому времени частная переписка (семейная, любовная), постепенно разрастаясь, превратилась в неотъемлемую черту дворянского быта. Письма эти не хранили, и огромное число их погибло, но и то, что сохранилось, свидетельствует, что жизнь женщины без письма стала невозможной. Уже у Фонвизина неграмотная женщина — сатирический образ.

Сложные процессы, имеющие отношение  к миру женской культуры, происходят и внутри литературы. Два основных ее типа разделяла в ту пору черта, по одну сторону которой оказывалась высоко авторитетная государственная, научная, военная и т. д. печать, руководимая правительством, по другую — литература художественная, допущенная (если ей не приписывается дидактическая, поучающая функция, полезная тому же государству) как безвредная забава. Ее роль — обслуживать досуг. Но уже очень рано допущенная гостья начинает претендовать на роль хозяйки.

К концу XVIII века появляется новое понятие — женская библиотека. Оставаясь по-прежнему, за редкими исключениями, миром чувств, миром детской и хозяйства, «женский мир» становился все более духовным.

1. Женщина в эпоху «искусственности»

Женский быт изменялся  стремительно, и моды, костюмы, поведение  бабушек внучкам представлялись карикатурными и вызывали смех. Казалось бы, женский мир, связанный с любовью, семейной жизнью, воспитанием детей, — должен был быть более стабильным, чем мир мужчин. Но в XVIII веке получилось иначе: реформы Петра I перевернули не только государственную жизнь, но и домашний уклад.

Первое последствие — это стремление внешне изменить облик, приблизиться к типу западноевропейской светской женщины. Меняется одежда, прически — например, появляется обязательный парик.

Платья, разумеется, тоже стали другими. Изменился и весь способ поведения. В годы петровских реформ женщина стремилась как можно меньше походить на своих бабушек (и на крестьянок).

В модах царила искусственность. Купчихи, например, красили зубы в черный цвет, и в купеческом мире это считалось идеалом красоты.

В более европеизированном обществе зубы, не чернили. Но и здесь имелись способы изменять свою внешность. Например, на лицо налепляли мушки, которые делались из тафты или из бархата. Место, куда прилеплялись мушки, не было случайным. Например, мушка в углу глаза означала: «Я вами интересуюсь», мушка на верхней губе: «Я хочу целоваться». А поскольку в руках у женщины был веер, движения которого также получали особый смысл (например, резкое закрывание веера означало: «Вы мне не интересны!»), то комбинации мушек и игры веера создавали своеобразный «язык кокетства».

Дамы кокетничали, дамы вели в основном вечерний образ жизни. А вечером, при свечах, требовался яркий макияж, потому что при свечах лица бледнеют. И у дам уходило  очень много (за год, наверное, с полпуда!) румян, белил и разной другой косметики. Красились очень густо.

В петровский период женщина  еще не привыкла много читать, еще  не стремилась к разнообразию духовной жизни. Духовные потребности большинства женщин удовлетворялись еще так же, как в допетровской Руси: церковь, церковный календарь, посты, молитвы. Разумеется, до конца XVIII столетия, до «эпохи вольтерьянства», в России все были верующими. Это было нормой, и это создавало нравственную традицию в семье.

Однако и семья в  начале XVIII века очень быстро подверглась такой же поверхностной европеизации, как и одежда. Женщина стала считать нужным, модным иметь любовника, без этого она как бы «отставала» от времени. Кокетство, балы, танцы, пение — вот женские занятия. Семья, хозяйство, воспитание детей отходили на задний план. Очень быстро в верхах общества устанавливается обычай не кормить детей грудью. Это делают кормилицы. В результате ребенок вырастал почти без матери, чаще всего — у петербургской, знати.

2.Женщина в эпоху «естественности».

И вдруг произошли быстрые и очень важные перемены. Примерно к 70-м годам XVIII века над Европой проносится дыхание нового времени. Зарождается романтизм, и, особенно после сочинений Ж. Ж. Руссо, становится принятым стремиться к природе, к «естественности» нравов и поведения. Веяния эти проникли и в Россию. В сознание людей последней четверти XVIII века начинает постепенно проникать мысль о том, что добро заложено в природе, что человеческое существо, созданное по образу и подобию Бога, рождено для счастья, для свободы, для красоты. «Неестественные» моды начинают вызывать отрицательное отношение, а идеалом становится «естественность», образцы которой искали в женских фигурах античности или в «театрализованном» крестьянском быту. Одежды теперь просты: нет уже ни роскошных юбок с фижмами, ни корсетов, ни тяжелой парчи. Женская одежда делается из легкой ткани. Рубашка с очень высокой талией представляется защитникам культа Природы «естественной». Простоту одежды пропагандирует эпоха французской революции. Павел I тщетно пытался остановить моду: на последний ужин перед тем, как его убили, императрица Мария Федоровна пришла к нему в запрещенном европейском платье: простая рубашка, высокая талия, открытая грудь, открытые плечи — дитя природы. Вечерний туалет императрицы стал первым публичным свидетельством конца Павловской эпохи. Первый жест бунта, как это часто бывало в России XVIII века, был сделан женщиной.

На портретах этой поры мы видим, как новая манера одеваться  соединилась с естественностью, простотой движений, живым выражением лица. Девушка и природа соотнесены в своей естественности.

Вместе с изменением стиля одежды меняются и прически: женщины (как и мужчины) отказываются от париков — здесь тоже побеждает  «естественность». Хотя между революционным Парижем и остальной Европой идет война, попытки остановить моду у политических границ оказываются тщетными. Женщины одержали здесь блестящую победу над политикой.

Перемена вкусов коснулась  и косметики. Просветительский идеал  простоты резко сокращает употребление красок. Бледность (если не естественная, то создаваемая с большим искусством!) стала обязательным элементом женской привлекательности.

Красавица XVIII века пышет здоровьем и ценится дородностью. Людям той поры кажется, что женщина полная — это женщина красивая. Именно крупная, полная женщина считается идеалом красоты — и портретисты, нередко греша против истины, приближают портретируемых к идеалу. Отдавая предпочтение пышным формам, соответственно относятся и к аппетиту. Женщина той поры ест много и не стесняется этого.