Образование сел по долине реки Чикой

СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ 
 

Попытки       проанализировать       и    критически   оценить   староверие

предпринимались представителями церкви уже в XVII в., но первым

историческим  исследованием о старообрядчестве является книга Иванова

(Журавлева)  “Полное историческое известие  о древних стригольниках и

новых     раскольниках,   так   называемых        старообрядцах,   собранное   из

iv

потаенных     старообрядческих     преданий,      записок   и   писем”(1855     ),

написанное обличительным тоном. Кроме традиционной полемики со

старообрядцами, клерикальные историки XIX в. (митрополит Макарий,

Филарет, иеромонах Иоанн) написали причины  разделения старообрядчества

на согласия, рассмотрели вопрос проведения церковной  реформы Никона и

появления оппозиционных настроений как части  истории русской церкви, но

большинство оценок староверия носили негативный характер.

В 60-х  – 70-х годах XIX в. развернулась дискуссия между

представителями клерикально-охранительной и демократической  концепций

раскола, по поводу появления книги А.П. Щапова “Русский раскол

старообрядства…”. Историк доказал, что коренные причины  раскола кроятся

в социальном, экономическом и духовно-нравственном состоянии народа,

связал  развитие региональных центров старообрядства и земско-областной

теории,    ввел   в   научный    оборот       сочинения   сибирских   староверов.

Наибольшее  развитие идеи А.П. Щапова получили в  работе В.В. Андреева.v

С тем, что раскол появился как “следствие недостатков русской жизни”,

согласились       и некоторые историки клерикального  направления (И.

Нильский, П. Мельников, Н.Ф. Каптерев)vi. Несмотря на это большинство

историков от официальной церкви традиционно  ограничивались обличением

культа  и обрядности староверов, доказывали “вредность” староверия для

православных  верующих (Е. Зубарев, А. Кандаринский), большим их

достижением       в 60-х – 70-х гг. XIX в. было создание фундаментальных

исторических  трудов и учебной литературы по истории  раскола (П.С.

Смирнов, Г. Стрельбицкий, Н.М. Субботин).vii

В 70-е  – 80-е гг., когда приоткрылась завеса жесточайшей секретности 
 

и усилилось  общественно-политическое движение, старообрядчество стало

популярным    объектом    для   исторической   публицистики,    появились

исследования  по “новейшей истории раскола” (Н.И. Костомаров, А.С.

Пругавин).viii Авторы этих работ связывали проблему усиление раскола с

правовым  и экономическим положением народа, подвергали критике

позицию церкви и духовенства, говорили о  необходимости просвещения

народа, улучшения его нравственного, и  материального состояния, а также

необходимости “ главного обсуждения” вопросов раскола. На рубеже XIX-

XX вв., в  период усиления веротерпимости, появляются специальные работы

по истории     старообрядческой культуры (А.К. Бороздин, В.Д. Бонч-

Бруевич)ix, монографии, посвященные положению староверов в свете

взаимоотношения церкви и государства (Н.И. Ивановский, И.К. Быковский).x

История старообрядчества Забайкалья не может  изучаться в отрыве от

истории религии в стране в целом. Общероссийская литература всегда

оказывала влияние на работы местных исследований.          Прослеживается

четкая   взаимосвязь   региональной   и   общероссийской   историографии:

совпадают периоды в развитии религиозных  организаций, в процессах

формирования  протестантских деноминаций, оценки роли в экономике

страны  и края последователей течений оппозиционных  господствующей

церкви.xi Значительный интерес представляют работы дореволюционных

исследователей - православного историка Г.С. Рункевича, сектоведа и

миссионера  И.Г. Айвазова. Они дают представление  о видении и трактовке

проблем религиозной истории дореволюционного периода времени.

Из исследований советского периода привлекались труды, дающие

представление об общей религиозной ситуации в  Российской империи. Надо

отметить, что работы советских историков  охватывают более широкий круг

проблем, выявляют основные направления развития религиозных течений и

их закономерности. Периодизация истории Русской православной церкви,

место русского православия в государстве  и обществе, его влияние на

внутреннюю  и внешнюю политику рассматриваются  в работе Н.М. 
 

Никольского и в коллективной монографии “Русское православие; вехи

истории”.xii Ряд разделов этих работ посвящен причинам возникновения и

истории антицерковных движений. Основополагающие выводы о роли в

российско-историческом         процессе      старорусского       сектантства   и

старообрядчества  изложены в трудах А.И. Клибанова, В.Ф. Миловидова, П.Г.

Рындзюнского.xiii В них обосновывается положение о религиозной форме

антифеодального     протеста,     доказывается,     что    старообрядчество    и

старорусское    сектантство     стали    своеобразным     “свободным    каналом”

капиталистического  развития в Российской империи и  сыграли в процессе

становления российского капитализма роль, аналогичную  протестантизму в

Западной  Европе и Америке.

Некоторые идеологические оценки утратили свое значение, но

основные      концептуальные      положения,       исследования     особенностей

религиозного  мировоззрения в этих трудах стали  прочным основанием, для

дальнейшего     исследования     на     общероссийском     и    религиоведческом

уровнях. Обращение к общероссийской литературе позволяет соотнести

события в Западном Забайкалье с вероисповедной ситуацией в центре

России, увидеть общее и выявить местную  специфику. При анализе

государственной политики в области вероисповедания  в Забайкалье так же

необходимо  было привлекать исследования религиозного законодательства

В.В. Клочкова и Ю.А. Розенбаума.xiv

Значительный  интерес представляют работы А.А. Подмазоваxv и Ю.В.

Гагарина,xvi где на материале конкретного социологического исследования

старообрядцев-беспоповцев  Латвии и Коми АССР авторы анализируют

изменения      сознания   верующих,         дают    социально-демографические

характеристики     церковных          приходов,    показывают      модернизацию

старообрядчества  в современных условиях. Хотя на наш взгляд, авторы этих

работ не достаточно отразили проблемы влияния  старообрядчества на другие

конфессии, а так же роль государства в отношении старообрядцев этих

регионов. 
 

Особую  ценность в изучении религиозного сознания старообрядчества

представляет  работа белорусских исследователей,xvii которые анализируют

эволюцию     и    особенности      религиозного       обыденного      сознания

старообрядчества  Белоруссии, исследуют изменения  в вероучении и

формировании представлений старообрядцев, показывают распространение и

деятельность  старообрядческих общин в Белоруссии. Вместе с тем мы

отмечаем, что вышеуказанная работа наполнена  чисто этнографическими

материалами, не совсем точно дана политическая оценка распространения

старообрядчества  в Белоруссии, теоретические выводы и приведенные

цифровые    данные   не    дают   ясной    картины     жизнедеятельности      и

количественного показателя старообрядцев в Белоруссии.

Последние годы отмечены постоянным вниманием  группы ученых

МГУ и  Музея истории и культуры старообрядчества г. Москвы к проблемам

современного  старообрядчества.xviii Они являются бессменными редакторами

журналов, а также организаторами религиозных  всероссийских конференций

по проблемам  философии, истории и культуры старообрядчества.

Благодаря исторически сложившемуся субъективному  подходу к

старообрядчеству, лишь как к закостеневшей традиционалистской           форме

православия, это явление практически неизвестно и непонятно широким

кругам  общественности России. В этом плане  уникальна монография М.О.

Шаховаxix   “Философские    аспекты    староверия”.     Работа     написана   с

использованием   современного     понятийного     аппарата   и   философской

лексики. Монография М.О. Шахова показывает, что  диалог староверия и

философии возможен и на языке современной науки, что старообрядчество

является  отнюдь не музейным историческим экспонатом, а живым, глубоким

и важным явлением русской духовной жизни. Для  нашего исследования

работа  М.О. Шахова послужила, основой для  выявления особенностей

религиозного  сознания старообрядчества Забайкалья.

Изучению  быта и культуры локальных старообрядческих групп,

xx

посвящены работы Е.И. Бломквист           . и Н.П. Гринковой, осветивших 
 

разнообразные стороны жизни бухтарминских старообрядцев “поляков” и

“кержаков”. Н.Н. Покровскогоxxi, анализирующего протест урало-сибирских

старообрядцев против официальной православной церкви и царского

правительства; В.А. Липинской.xxii, занимающейся исследованием сочетания