Влияние аффекта на уголовную ответственность: вопросы теории и современное законодательство

    Судебно-экспертная практика анализа аффективного состояния  показывает, что повреждения жертве наносятся «куда попало», без  всякой видимой мотивации и цели. Действия виновного отличаются цинизмом, аморальностью, жестокостью и т. д. Восприятие обидчика, окружения фактически совпадает с наступлением аффективной разрядки, практически отсутствует возможность оценки ситуации, наблюдаются грубая агрессия, «слепая ярость».

    Пример, в квартире на почве личных неприязненных отношений между супругами произошла ссора, в ходе которой жена оскорбляла мужа и набросилась на него с ножом. В ответ тот нанес жене множественные удары руками и ногами в область груди, головы, живота и конечностей. Пострадавшая скончалась на месте. При производстве экспертизы аффективного состояния эксперты столкнулись с тем, что подэкспертный не помнил ряд обстоятельств и деталей: сколько нанес ударов, чем, куда и в какой последовательности.

    Это является следствием аффективного состояния, когда нарушается память, разрушается логика сознания и т. д.

    При эмоциональном взрыве у человека часто появляются дополнительные физические возможности. Например, физически неразвитый человек наносит очень сильный  и точный удар. Появляется версия, что преступник очень силен и имеет профессиональные навыки нападения и защиты. По ходу расследования выясняется, что обвиняемый не обладает большими физическими возможностями и не владеет боевыми искусствами, но в момент совершения противоправных действий находился в состоянии физиологического аффекта.

    Начало  аффективной вспышки можно предотвратить  усилием воли. Воля — способность  человека действовать в соответствии с собственными целями и ценностями. Данная способность зависит от степени развития и устойчивости мотивационной сферы человека.

    Чем сильнее развиты волевые качества, тем меньше человек поддается  аффекту (или вообще его не допускает).

    При классических аффектах аффективные  реакции могут возникнуть у лиц  с недостаточно устойчивой самооценкой или эгоцентрическими установками, не способных к быстрому принятию решений в сложных конфликтных ситуациях.

    Отвлечение  и переключение внимания также могут  уменьшить или предупредить аффект. В специальной литературе высказывается  мнение, что аффект может проявляться как в виде кратковременной бурной реакции (например, вспышка гнева), так и в виде длительного состояния (например, аффективное отношение к человеку, месту, событию и т. д.).

    Спад (угасание) аффективного состояния.

    Аффективная реакция в момент совершения преступления может возникнуть как у здорового человека, так и у лиц с различными нарушениями психики. Она достигает значительной интенсивности, сохраняя при этом характер нормальной психической реакции (физиологический аффект) или приобретая форму болезненного психологического состояния (патологический аффект). Человек в постаффективном состоянии находится в подавленном настроении, заторможен, ослаблен, часто «казнит» себя за случившееся.

    Спад  аффективного состояния характеризуется  следующими особенностями:

    а) снижается функциональный уровень  личности (пассивный страх, жалость  к потерпевшему, полное раскаяние  и т. д.);

    б) человек стремится объяснить  содеянное эмоциональным состоянием;

    в) после аффективного эмоционального взрыва человек не старается скрыть следы преступления, а если и пытается, то делает это нелогично, сумбурно. Например, преступник, совершивший убийство, пытался смыть водой следы крови потерпевшего с бумажных обоев, что, конечно, ему не удалось.

    При анализе аффективного состояния юристы сталкиваются с распущенным поведением людей, демонстрацией душевного волнения. Распущенное поведение отличается от аффекта. Об отсутствии аффекта в этом случае свидетельствуют следующие признаки: усиление раздражительности по мере нарастания конфликта (тяжкие оскорбления, применение физического насилия в ссоре между ее участниками), когда сила действия соответствует силе противодействия и происходит «накачивание эмоций»; колебания в степени выраженности душевного волнения (человек от сильного гнева переходит к сравнительно спокойной форме реагирования, а затем вновь демонстрирует бурную реакцию); отвлечение на посторонние детали вне основного направления эмоций; отсутствие «физиологического аккомплемента» в виде ярко выраженных признаков неконтролируемых реакций; активная деятельность непосредственно после душевного волнения, направленная на самосохранение, иногда на сокрытие следов содеянного.

    Аффекты являются одним из факторов в процессе формирования агрессивного поведения. Аффективные расстройства служат показателями процессов в душевной сфере на глубинно-психологическом, бессознательном уровне. На каждом этапе формирования агрессивного поведения аффекты имеют свои клинические особенности. Их анализ дает дополнительные возможности профилактики и экспертной оценки.

    Различные проявления агрессии, в особенности  немотивированной, часто приводят в  замешательство тех, кто так или  иначе с этим соприкасается. Даже работники правоохранительных органов, бывает, признают свою неспособность объяснить ту степень жестокости и садизма, которая неожиданно проявилась в поступках человека, который до правонарушения был "обычным", "как и все другие". Охотно принимаются версии о воздействии "американских" фильмов про маньяков, даже влияние Сатаны и проч. Почему же агрессивные действия могут приобретать гипертрофированно жестокие, садистские черты? В чем причина того, что они являются либо вовсе немотивированными, либо спровоцированы ничтожным поводом?

    Конечно, спектр агрессивных проявлений достаточно велик, и далеко не все они носят  немотивированный, садистский характер. Часто агрессия ситуационно обусловлена, психологически понятна, имеет корыстный  мотив. Но тяжелые формы агрессии, как под увеличительным стеклом, демонстрируют аффективную основу данного расстройства. Сказанное в значительной степени относится к агрессивному поведению у подростков. Именно на их примере наиболее отчетливо прослеживается зависимость агрессивных проявлений от аффективного состояния.

    Подростки, совершившие немотивированную агрессию, до этого момента чаще всего не попадали в поле зрения психиатров. Тем не менее, они долго и безуспешно пытались преодолеть свои душевные страдания самостоятельно. Из их рассказов становится очевидным, что они испытывали аффективные колебания различной выраженности. Это могли быть стертые, легкие, малозаметные формы, но могли также возникать более отчетливые расстройства, мгновенные переходы от "сильнейшего" эмоционального подъема к "полной" депрессии.⁵

    Клинические разборы случаев выраженной патологической жестокости подростков убеждают в том, что существует тесная связь следующих  признаков: агрессии, эмоций и личностного кризиса. Тип эмоций отражает специфику поведения. Например, тревога будет свидетельствовать о стрессовой гиперреакции, возбуждении, "готовности к атаке". Тоскливый аффект, наоборот, означает снижение активности и ослабление стрессовой готовности. Дисфория, т.е. гневливость и злобность, сопровождает сами разрушительные действия. Со временем, к подобного рода аффектам присоединяются определенные идеаторные комплексы. Наблюдается закономерная корреляция типов аффекта с идеями агрессивной направленности: тоска и апатия способствуют формированию отвлеченных, порой метафизических агрессивных мыслей; тревога питает энергией уже конкретные идеи разрушения, мести, разоблачительства; дисфория усиливает злобность и возможность "практической реализации" жестокости.

    Тоскливый аффект сопровождается чувством дискомфорта, "пустоты", "никчемности" жизни. Вместе с этим появляются ощущение "враждебности" мира, постоянная готовность к подлости окружающих, предательству. Далее при появлении тревожного аффекта возникают предметно ориентированные агрессивные идеи с конкретным содержанием, направленные на того или иного человека или группу (идеи злобы, мести, ненависти). Чем сильнее выражены проявления тревоги, тем большим является ее катализирующий эффект и скорость формирования "агрессивных задач". При движении цикла к своей кульминации тревожный аффект становится полиморфным за счет присоединения дисфорического компонента: объект агрессии вызывает злобу, гнев. Выраженность дисфории нарастает по мере приближения "развязки". В момент совершения агрессивных действий она максимальна. После совершения агрессивного преступления наступает период, характеризующийся наступлением энергетического спада. При этом вновь появляется тоскливый аффект. Это может привести к суицидальным тенденциям или формированию метафизических идей, но с другим, "положительным" знаком: как правило, это религиозные идеи покаяния, возвращения к богу, к вечным нравственным ценностям.

    История преступления, совершенного одним подростком, наглядно демонстрирует названные  выше этапы агрессивного цикла. В  детстве этот правонарушитель испытывал  ночные страхи, носившие беспредметный характер. Он не засыпал в темноте, мог проснуться, кричать, причем для этого не было конкретного "раздражителя" или повода. Говорил, что ему "просто страшно". В 13 - 14 лет появились периоды "хандры", тоскливости. Постепенно он стал настороженно относиться к приятелям. Ему стало казаться, что и весь мир как-то враждебен ему. Точно описать свои переживания этого периода не может, но помнит ощущение душевного дискомфорта, подавленности, тоскливости, слабости, постоянной напряженности в отношениях с окружающими, ожидание "подвоха", "предательства". В последующем, к 16 - 17 годам, появились эпизоды тревоги, беспокойства, сопровождавшиеся неусидчивостью и сердцебиением. В этот период подросток поссорился со своей девушкой. Ему показалось, что она "неверна". Заметил "явные" признаки ее измены, стал следить за ней. Среди знакомых девушки обнаружил "соперника". Не мог совладать с чувством злобы, гнева к этому человеку. При этом злоба, как правило, соседствовала с тревогой. Подготовил и совершил его убийство, нанеся потерпевшему множество ножевых ранений. В последующий период раскаивался, сообщал, что не понимает, как могло произойти преступление. Испытывал длительные периоды тоскливого настроения. Обратился к богу, проникся идеями гуманизма и всепрощения.

    Характер  описываемых преступлений лишь отчасти  объясняется конфликтами кризиса  созревания - социальными, бытовыми, воспитательными, семейными и т.д. Можно предположить, что на определенном этапе эти  факторы уступают бессознательным  феноменам, скрытым от наблюдателя.⁶ Однако эти "психические миры" не являются чем-то непознаваемым, так сказать, "вещью в себе". Определенные сигналы могут являться предвестниками периодов активизации агрессии, находящейся вне сферы сознания. Их можно зафиксировать и использовать как факторы прогноза вероятности трансформации поведения в сторону криминализации и жестокости. И в этом смысле аффективные расстройства наиболее информативны. Они проявляются с детского возраста, выступая часто в стертом, редуцированном, фрагментарном виде, "прячась" за внешними поведенческими либо соматическими проблемами. Такие состояния объединяются термином "скрытая" депрессия.

    В то же время многие исследователи  допускают возможность существования  уже в детском возрасте ряда симптомов "полноценной", "взрослой" депрессии. При ретроспективном анализе подростков с агрессивным поведением отмечено, что в детстве у них чаще всего выявлялись затяжные невротические страхи. Провоцирующими факторами выступают "страшные" фильмы, конфликты в семье, пьяные агрессивные родственники, пугающие ребенка, и т.д. Сформированные симптомокомплексы, полностью отвечающие диагностическим критериям "депрессивного эпизода", появляются в пубертатном периоде, в возрасте 14 - 16 лет. Позднее, в старшем подростковом возрасте, после 18 - 20 лет, депрессии приобретают все большую автономность, хотя формально бывают связаны с внешними обстоятельствами. Часто депрессии возникают из-за "неудачной любви", сопровождаясь суицидальными мыслями или даже попытками.

    Характерны дисфорические состояния, которые проявляются в пре- и пубертатном периоде в форме грубости, несдержанности, импульсивности, раздражительности, агрессивности по отношению к родственникам. На стадии формирования агрессивного поведения тревожные и дисфорические симптомы нередко сочетаются друг с другом, образуя "тревожно-дисфорические комплексы"⁷, служащие весьма достоверным маркером усиления агрессивности. Эти комплексы включают в себя бессонницу, страшные сны, беспокойство, неусидчивость, "смутную тревогу", раздражительность, гневливость и проч.

    Аффективные маркеры агрессивного поведения  видны в следующем примере. Подросток, совершивший тяжкое преступление, хорошо учился в школе, всегда с готовностью  занимался уборкой класса, был  спокоен и вежлив, трудолюбив и "обаятелен". Примерно в 14 лет в его характере появились изменения: вспыльчивость, замкнутость, нетерпимость к замечаниям. Подросток вспоминает, что именно в этот период начал испытывать страхи, боялся оставаться один дома. Замечания учителей вызывали у него злобу, но он это тщательно скрывал. По утрам чувствовал беспричинную тоску и вялость. Днем испытывал "непонятное", тягостное ощущение, которое не мог связать с конкретным событием или человеком: просто ему "надоело однообразие жизни". Ранее сдержанный подросток начал конфликтовать с соседями по дому, высказывал угрозы, дрался, угрожал убийством. Часто конфликтовал с отчимом из-за того, что тот "плохо" относился к его матери. В момент очередного конфликта нанес отчиму более 50 ударов по телу руками и ногами, а также удары поленом и кирпичом по голове. От полученных повреждений потерпевший скончался. После случившегося подросток был испуган, заявлял, что не понимает, отчего так "озверел". В ходе судебного заседания говорил, что не может объяснить своего состояния в момент правонарушения, что был возбужден, "ничего не соображал".