Обшие вопросы превышения необходимой обороны

Повод для применения оборонительных мер именуется в законе не нападением, а общественно опасным посягательством  неслучайно. Тем самым позволительна  защита против деяний, не имеющих признаков  нападения, т.е. попыток причинить  ущерб с использованием физической силы. Представляется, что к таковым  можно отнести: шпионаж, воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, побег  из места лишения свободы, из-под  ареста или из-под стражи и др.

Превышение пределов необходимой обороны  - многоплановая по своему содержанию юридическая категория. Толкование ее законодательной формулировки в значительной мере включает оценочные моменты. Оценочным является, в частности, понятие явности несоответствия характеру и степени общественной опасности посягательства. Для установления явного несоответствия оборонительных действий характеру и степени общественной опасности посягательства, составляющих сущность эксцесса обороны, необходимо установить и объективно выраженное явное, т.е. внешне резкое несоответствие между посягательством и защитой, и субъективно осознаваемое несоответствие между ними - заведомость этого несоответствия для обороняющегося [5, c. 37-38].

Рассматриваемое несоответствие и в объективном, и в субъективном смысле носит в значительной мере оценочный характер, что существенно  затрудняет применение норм, связанных  с превышением пределов необходимой  обороны, и требует большой осторожности и аккуратности в их применении.

А.И. Бойко, напротив, считает, что обозначение границ правомерного причинения вреда с помощью оценочных  понятий исключает математические сравнения условий и самого поведения, а значит, и жесткость оценок случившегося и является, тем самым, гуманным участием в судьбе граждан, причинивших вред вынужденно или по благородным, социально  оправданным мотивам.

Важной гарантией правильного  применения этих понятий является формирование адекватных им стандартов (эталонов) оценки, с которыми сопоставляются конкретные обстоятельства каждого дела. Конкретизация  и формализация оценочных понятий  способствует стабилизации правоприменительной  практики.

Термин “явный” определяется в русском языке как “совершенно очевидный”, а также: “что всякому ясно, видно, ощутительно, понятно, не подлежит сомнению или спору”. Таким образом, явное, то есть очевидное, бесспорное, резкое, значительное, не подлежащее сомнению, не требующее дополнительного толкования несоответствия защиты характеру и степени общественной опасности посягательства означает причинение нападающему чрезмерного, совершенно ненужного, не вызываемого обстановкой тяжкого вреда. Подобные действия именовались в старой уголовно-правовой литературе “интенсивным” эксцессом обороны.

Термин “эксцесс” происходит от латинского excessus -- выход, отступление, уклонение  - и толкуется в русском языке как “крайнее проявление чего-либо, излишество, невоздержанность”.

Иными словами, эксцесс обороны  будет иметь место в тех  случаях, когда обороняющийся прибегнул  к защите такими средствами и методами, применение которых совершенно очевидно не вызывалось ни характером и опасностью посягательства, ни его реальной обстановкой, и без необходимости умышленно  причинил посягающему смерть либо тяжкий вред здоровью.

Совершенно очевидно, что  превышение пределов необходимой обороны  логически предполагает состояние  такой обороны. Данную точку зрения разделяют большинство юристов. Превышение пределов необходимой обороны  выражается в том, что лицо, находящееся в состоянии необходимой обороны, осуществляет чрезмерную защиту и в процессе обороны причиняет посягающему вред, резко несоразмерный с характером и опасностью посягательства и не оправдываемый важностью защищаемого интереса. Иными словами, при эксцессе обороны посягающему умышленно причиняется такой излишне тяжкий вред, который со всей очевидностью не вызывался обстоятельствами дела.

В состоянии необходимой  обороны в большинстве случаев  весьма трудно определить, каким должен быть тот “минимальный вред”, причинение которого будет “достаточным” для  отражения посягательства. Важно, чтобы  этот вред не был резко несоответствующим  по сравнению с предотвращаемым  вредом, а не “минимально возможным”. К тому же и грозящий вред далеко не всегда конкретно обозначен. Поэтому требование, чтобы причиненный посягающему вред был минимально возможным, представляется ошибочным [6, c. 186].

Следует подчеркнуть, что  посягательство и защита абсолютно  точно никогда не соответствуют  друг другу. И закон допускает  это несоответствие. Так, вред, причиненный  посягающему, может быть не только равным, но и гораздо большим, чем вред, который он хотел причинить. Речь в законе идет только о явном несоответствии. Требование об обязательной соразмерности  между причиненным вредом и вредом предотвращенным привело бы на практике к невозможности прибегнуть в  ряде случаев к необходимой обороне. При таком положении нельзя, например, причинить тяжкий вред здоровью вора либо смерть лицу, пытающемуся изнасиловать женщину, поскольку жизнь и здоровье являются более ценными благами  по сравнению с собственностью и  половой неприкосновенностью и  т.п.

На основании изложенного  можно сделать вывод, что понятие  превышения пределов необходимой обороны  не может быть сведено только к  явному несоответствию в соразмерности  средств защиты характеру и степени  общественной опасности посягательства.

В законодательной дефиниции  эксцесса обороны указаны два признака посягательства - характер и степень общественной опасности. Характер посягательства указывает на его качественную сторону, определяемую главным образом ценностью объекта, на который оно направлено, характером причиненного вреда и способом посягательства. Степень общественной опасности посягательства выражает главным образом его количественную сторону и определяется тяжестью причиненных последствий, способом совершения преступления, формой вины, видом умысла, содержанием мотивов, а также другими обстоятельствами, влияющими на меру социальной опасности конкретного преступления.

В то же время общественная опасность посягательства не меняется в зависимости от его интенсивности, поэтому интенсивность определяет объективную сторону посягательства и на ее основании обороняющийся  судит о том, на какие общественные интересы направлены действия посягающего. Если эксцесс обороны сводить  только к несоответствию интенсивности  защиты и посягательства, то будет неправомерной энергичная защита против обычных краж и иных тайных преступлений, а с другой стороны будет правомерным причинение тяжкого вреда посягающему в случае совершения незначительных преступлений стремительным, энергичным способом.

Анализ соотношения интенсивности  посягательства и защиты по многим делам этой категории имеет важное значение. В самом деле, чем интенсивнее  действует посягающий, тем большую  угрозу для обороняющегося он создает, заставляя его также действовать  интенсивнее.

Изучение судебной практики показывает, что интенсивность посягательства обусловливается как его объектом, так и способом действия посягающего. Это обстоятельство имеет очень  важное значение для определения  и оценки избранных обороняющимся  средств защиты, а, следовательно, и  для правильного решения вопроса  о наличии в том или ином конкретном случае необходимой обороны  или же ее превышения. Обороняющийся, определяя степень интенсивности  защиты, исходит из субъективного  приоритета ценностей, конкретной жизненной  ситуации, оценить которую впоследствии, вне реальной обстановки происшествия, крайне тяжело.

Существенное значение имеют  орудия и средства, применяемые посягающим или обороняющимся. Естественно, что  применение огнестрельного или холодного  оружия определяет и характер защиты. Однако нельзя считать, что средства обороны обязательно должны соответствовать  средствам посягательства, то есть нельзя запрещать обороняющемуся прибегать  к использованию каких-либо средств - палки, камня или даже оружия, если посягающий к таковым не прибегал. Ведь при определенных обстоятельствах посягательство без применения оружия (например, когда посягающий душит обороняющегося) по степени общественной опасности может не уступать вооруженному нападению [ 7, c. 155-159].

Помимо того, что не всегда возможно защищаться соразмерными средствами, следует иметь в виду, что у  обороняющегося практически нет  достаточного времени для размышлений, соразмерны ли применяемые им способы  и средства защиты способам и средствам  посягательства. Для того чтобы быть успешными, действия по самозащите, во всяком случае, могут быть несколько более интенсивными по сравнению с посягательством. Большая их эффективность заложена в само сущностное содержание необходимой обороны, ибо даже при равенстве сил и средств оборона вряд ли будет результативной, не говоря уже о случаях, когда она уступает по этим параметрам посягательству.

Очень важным моментом, без  учета которого нельзя правильно  решить вопрос о пределах обороны  в данном конкретном случае, является вопрос об установлении реального соотношения  сил посягающего и обороняющегося. Одно дело, если обороняющийся - физически крепкий мужчина, который способен успешно отразить посягательство, не прибегая к крайним мерам, и другое - если от посягательства, пусть даже невооруженного, обороняется физически слабая женщина, больной или престарелый человек. По результатам обобщения судебной практики до 40% обороняющихся - женщины. С учетом меньших физических возможностей женщин эффективное отражение ими преступных посягательств мужчин может иметь место только с использованием оружия или иных предметов. По этой причине в подобном поведении женщин превышение пределов необходимой обороны, как правило, не может иметь места.

Нет необходимости прибегать  к причинению тяжкого вреда, посягающему и там, где обороняющийся владеет специальными приемами спортивных единоборств (например, дзюдо, каратэ, самбо и др.) и имеет реальную возможность, используя их, отразить посягательство.

Количество лиц, совершающих  общественно опасное посягательство, также оказывает определенное влияние  на характер и способы защиты. Естественно, чем их больше, тем большую опасность  представляет посягательство.

Не вызывается необходимостью и может быть признана чрезмерной оборона, выразившаяся в причинении тяжкого вреда посягающему со стороны группы обороняющихся. Группа лиц, одновременно подвергшихся посягательству, особенно невооруженному, имеет возможность, используя свое численное превосходство, пресечь общественно опасное  посягательство, не прибегая к причинению тяжкого вреда [6, c. 135].

Оценивая интенсивность  посягательства, нельзя не учитывать  и характеристику личности посягающего. Если он известен обороняющемуся как  хулиган и дебошир, не раз привлекался  к уголовной ответственности  и к тому же обладает агрессивным  и злобным нравом, большой физической силой и тому подобными качествами, то против посягательства такого лица возможно применение более действенных  мер защиты. В то же время аналогичная  защита от посягательства со стороны  заведомо для обороняющегося физически  слабого человека может быть квалифицирована  как превышение пределов необходимой  обороны.

Большое значение имеют место, время и вся обстановка, в которой  происходит посягательство. Посягательство, совершенное ночью, в уединенном месте, зачастую требует более решительных  средств защиты, чем совершенное  днем на многолюдной улице. Эти и  другие обстоятельства существенно  влияют на решение вопроса о том, была ли оборона правомерной или  налицо превышение ее пределов.

Таковы основные признаки (критерии), которые должны учитываться  при решении вопроса о наличии  или отсутствии превышения пределов необходимой обороны. Разумеется, все  эти признаки должны учитываться  в совокупности, а не изолированно; значимость указанных обстоятельств  в каждом конкретном случае различна и подлежит индивидуальной оценке.

3 Уголовная ответственность за превышение пределов необходимой

обороны

В первом советском УК РСФСР  1922 г. в главе о преступлениях против личности были изложены две статьи, которые предусматривали пониженную ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой смерть (ст. 145) или тяжкие телесные повреждения (ст. 152).

В уголовных кодексах союзных республик, принятых в 1926 - 1928 гг., этот вопрос разрешался по-разному. Уголовные кодексы Азербайджанской, Армянской и Таджикской ССР предусматривали только убийство при превышении пределов необходимой обороны. Уголовные кодексы РСФСР 1926 г., Украинской, Грузинской и Туркменской ССР, помимо убийства, предусматривали также ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой тяжкие телесные повреждения. Уголовный кодекс Белорусской ССР в ст. 222 предусматривал ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее “телесные повреждения нападавшего”, без указания на тяжесть повреждения. Таким образом, по УК БССР преступным считалось причинение телесных повреждений любой тяжести при эксцессе обороны. Уголовный кодекс Узбекской ССР 1926 г. в ст. 196 предусматривал ответственность за превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой тяжкое или менее тяжкое телесное повреждение посягавшего [8].

Следует особо подчеркнуть, что законодатель указал исчерпывающий  перечень преступлений, совершение которых  возможно при превышении пределов необходимой  обороны. В действующем уголовном  законодательстве предусмотрена ответственность  за убийство, совершенное при эксцессе обороны (ст. 143 УК), а также за причинение тяжкого вреда здоровью при тех  же обстоятельствах (ст. 152 УК) [1].

Расширено право граждан на оборону от преступных посягательств. Некоторые юристы не согласны с таким решением законодателя и предлагают вновь криминализировать причинение средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны. Указанная точка зрения вызывает возражения.