Неисполнение приказа

18

Содержание

Введение

Обеспечение надлежащего прохождения военной службы немыслимо без уголовно-правовых средств, регулирующих общественные отношения, возникающие по поводу совершения преступлений против военной службы. Немаловажную роль в регулировании военно-служебных отношений играет установление уголовной ответственности за преступления против подчиненности. Одним из проблемных в теоретическом и практическом плане в свете Уголовного кодекса 1996 г. остается вопрос об уголовной ответственности за неисполнение приказа, тем более что уголовный закон, в отличие от всего прежнего российского военно-уголовного законодательства[1], совершенно по-новому подошел к конструированию состава данного преступления:

Приступая к рассмотрению темы данной курсовой работы «Неисполнение приказа», считаю необходимым выделить  объекты, предметы, цели, задачи исследования.

Объекты исследования: история развития военно-уголовного законодательства России об ответственности за неисполнение приказа; понятие «неисполнение приказа»; понятие содержание признака « существенный вред интересам службы» в составе преступления «неисполнения приказа».

Предметом являются: теоретические положения, нормативно – правовая база.

  Цели: комплексное исследование теоретических вопросов, связанных с неисполнением приказа.

Задачи исследования можно сформулировать следующим образом:

- рассмотреть историю развития военно-уголовного законодательства России об ответственности за неисполнение приказа

- проанализировать понятие «неисполнение приказа»;

- исследовать понятие содержание признака « существенный вред интересам службы» в составе преступления «неисполнения приказа».

Нормативную базу составляют российское уголовное законодательство, приведу материалы судебной практики.

1. История развития военно-уголовного законодательства России
об ответственности за неисполнение приказа

Армия всегда имела и имеет своим назначением охрану целостности и суверенитета государства, существующего в нем порядка. Вместе с тем военнослужащие никогда не могли бы выполнить возложенные на них задачи, если бы каждый из них действовал по своему усмотрению. Сила армии заключается в ее единении. Основу такого единения всегда составлял принцип единоначалия, который наделяет командиров (начальников) властью отдавать приказы и требовать их исполнения, а подчиненных обязывает исполнять такие приказы.

Действующий в настоящее время Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) устанавливает в ст. 332 уголовную ответственность военнослужащих за неисполнение приказа начальника. Однако ст. 42 УК РФ, предусматривающая в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния, исполнение приказа, содержит положение, согласно которому лицо не подлежит уголовной ответственности за неисполнение заведомо незаконного приказа, и, более того, оно может подлежать уголовной ответственности в случае исполнения такого приказа. Уяснение содержания состава преступления, предусмотренного ст. 332 УК РФ, и его соотношения с требованиями ст. 42 УК РФ существенно облегчается с помощью исторического анализа развития военно-уголовного законодательства о преступлениях против подчиненности.

Особый интерес представляет дореволюционный этап развития законодательства о нарушении отношений подчиненности.

В истории развития собственно российского военно-уголовного законодательства досоветского периода принято выделять следующие этапы[2]:

1. XVII в. - "Соборное Уложение Царя Алексея Михайловича" (1649 г.). Данное Уложение принято считать первым кодифицированным источником военно-уголовного права России. В гл. VII Уложения говорится о войске как об учреждении, которое выделяется из общей массы подданных. В этой же главе встречаются статьи военно-юридического характера. Они предусматривали две группы преступлений, совершаемых в войсках... совершаемые собственно во время военных действий (военная измена; различные уклонения от службы; нарушения, совершаемые против жителей местности, оккупируемой армией, и преступления против собственности товарищей) и совершаемые во время отправления в поход или возвращения из него (причинение насилия или убытков жителям своей земли). Однако о дисциплине и чинопочитании в Уложении не упоминается.

2. Последующее военно-уголовное законодательство (в виде значительного числа указов) до издания Воинского Устава Петра Великого характеризуется регламентацией в основном уголовной ответственности за уклонения от военной службы в виде побега и нетчества (неявки в срок в часть)[3].

3. Важнейшим этапом развития русского военно-уголовного законодательства следует признать принятие Петром Первым Воинских Уставов.

Воинский Артикул (часть 2 Воинского Устава) (1716 г.), состоявший из 209 артикулов (или статей), включал в себя перечисление преступлений и наказаний за них.

Особый интерес представляют артикулы 27, 28, 29, 30, 32 и 35, помещенные в гл. III "О команде, предпочтении и почитании высших и нижних чинов, и о послушании рядовых".

Артикулы 27 и 28 предусматривали уголовную ответственность за неисполнение "повеления" начальника умышленно и по неосторожности.

Законодатель, конструируя артикулы 29, 30 и 35, использовал два других понятия... "указ" и "приказ". Следует отметить то, что исследователи Воинского артикула XIX в., рассматривая термин "указы" (т. е. запрещения или разрешения), обращают внимание на то, что законодатель желал дать серьезное значение общим распоряжениям, неисполнение которых может быть гибельно для войска[4].

Артикул 29 предписывал подчиненному "... весьма воздерживаться от всякого непристойного рассуждения об указах, которые ему от начальника даны. ... А если кто против того учинит, а особливо тогда, когда с неприятелем в бой вступят, или иная тому подобная учинится потреба, то оного по окончании того дела, за непристойное его дерзновение, лишением чести наказать. Ибо начальнику принадлежит повелевать, а подчиненному послушну быть ...".

Вместе с тем артикул 30 предусматривал, что если подчиненный решит, что помимо исполнения указа может принести больше пользы Его Величеству (царю. - Авт.), либо от исполнения приказа можно ожидать какого-либо несчастья или вреда, он был обязан перед исполнением сообщить об этом своему командиру, а при наличии возможности даже фельдмаршалу или генералу. Если же начальник оставит это сообщение без внимания, то подчиненный обязан исполнить то, что ему приказано.

Артикул 32 разрешал офицерам при доведении до подчиненных указов фельдмаршалов и генералов в интересах службы добавить от себя угрозы, однако запрещал при этом оскорбления ("... воздержаться от поносных и чести касающихся слов ...").

Требования к обязательному исполнению артикул 35 относил и к приказам, "... которые в лагерях или в крепостях, при трубах, барабанах или при пароле объявятся ...", т. е. отдаваемым не в словесной форме, а с помощью музыкальных инструментов и с помощью закодированных слов.

Проводя принцип безусловного исполнения приказов, Воинский Артикул в то же время рассматривал солдата как слугу своего отечества наравне с офицером, в связи с чем на сходстве служебного долга основывались взаимные отношения между старшими и младшими на всех ступенях военной иерархии.

Исходя из данного принципа, артикул 53 и толкование к нему определяли сферу отношений, на которые мог распространяться приказ... "Ежели кто из офицеров солдатам, под командою его сущим, что-нибудь прикажет, которое к службе Его Величества не касается и службе солдатской непристойно, тогда солдат не должен офицера в том слушать, и имеет сие в военном суде объявить; за сие оный офицер, по состоянию дела, от воинского суда накажется. Толкование... команда офицерская более не распространяется над солдатами токмо сколько Его Величества и Его государства польза требует; а что к его Величества службе не касается, то и должность солдатская не требует чинить".

Артикул Воинский Петра Первого, безусловно, можно назвать одним из важнейших памятников военно-уголовного законодательства России в части взаимоотношений командиров (начальников) и подчиненных по поводу исполнения приказов. Несомненными достоинствами Артикула являются установление умышленной и неосторожной форм неисполнения приказа, требований к его форме и содержанию, возможность оценки подчиненным приказа с точки зрения его пользы для интересов царя, общества, а также с точки зрения того, относится ли он к службе.

4. Развитие военно-уголовного законодательства в последующий этап характеризовалось смягчением уголовных наказаний. Эта тенденция нашла свое выражение в Полевом Уголовном Уложении 1812 г., регулировавшем все преступления военнослужащих, совершаемые ими в военное время. Однако общая тенденция гуманизации наказаний не затронула преступления о неповиновении и нарушении воинских обязанностей, что, по-видимому, было вызвано необходимостью усиления роли единоначалия на период военных действий. Так, в § 29-37 Уложения предусматривались различные виды невыполнения приказаний начальства (в виду неприятеля; повлекшего и не повлекшего вредные последствия; повлекшего важные вредные последствия), ослушания и неповиновения (открытого; двух или трех и более лиц; целой командой, ротой, батальоном и проч.), большинство из которых наказывались смертной казнью. Что касается мирного времени, то продолжал действовать Воинский Артикул.

5. В 1839 г. была предпринята попытка совершенствования военно-уголовного законодательства, что нашло свое выражение в принятии Устава военно-уголовного (пятая часть Свода Военных Постановлений), основу которого, впрочем, составили Воинский Артикул и Полевое Уголовное Уложение.[5]

Так, ст. 265 Устава предусматривала умышленное неисполнение приказаний начальства, "... соединенное с намерением воспротивиться приведению оных в совершенное действие ...", а ст. 266 - неисполнение приказаний начальства по неосторожности - "... по лености, недоразумению или медленности, без всякого впрочем дурного намерения или упрямства ..."[6].

Статья 267 предписывала подчиненным порядок исполнения приказаний, однако давала возможность оценить их в интересах службы, царя и предотвращения вредных последствий.

К несомненному достоинству Устава следует отнести установление уголовной ответственности начальника в ст. 321 за приказы, не относящиеся к службе "... и неприличные солдатскому званию ..." (причем нижние чины не подлежали ответственности за неисполнение таких приказов), а в ст. 331 - за "... слова, оскорбительные до чести подчиненных ..." в отданных им приказах.

Неповиновение и невыполнение приказаний начальства в военное время предусматривались в ст.ст. 584-593 Устава, положения которого полностью совпадали с положениями Полевого Уголовного Уложения 1812 г.

6. Следующим этапом развития военно-уголовного законодательства следует назвать издание в 1869 г. трех военно-уголовных уставов... Военно-Судебного Устава (1867 г.), Устава Воинского о Наказаниях (1868 г.) и Дисциплинарного Устава (1869 г.). Данный этап характеризуется совершенствованием законодательной техники, более четким конструированием уголовно-правовых норм, в том числе касающихся ответственности за неисполнение приказа.

Так, ст. 1 Дисциплинарного Устава, определяя понятие воинской дисциплины, указывает, что она, прежде всего "... обязывает строго соблюдать чинопочитание, точно и беспрекословно исполнять приказания начальства"[7].

Статья 3 того же Устава устанавливала, что при беспрекословном исполнении подчиненными приказаний начальника он один отвечает за последствия своего приказания, "... кроме лишь случаев, в военных законах именно указанных (Воинский Устав о Наказаниях, ст. 69)".

Устав Воинский о Наказаниях[8], продолжая традиции российского военно-уголовного законодательства, предусмотрел уголовную ответственность за неисполнение приказаний начальника в двух случаях...

1) за неисполнение общих или лично до кого-либо относящихся приказаний начальника по нерадению или невнимательности (ст. 104 Устава) (т.е. по неосторожности - по лености, небрежности, забывчивости и т.п.);