Гуманизация уголовного кодекса

Само деление покушения на оконченное и неоконченное неоднократно критиковалось. Грань совершенно четкая: любое покушение, прерванное по независящим от лица обстоятельствам, есть деяние, в котором наличествует состав неоконченного преступления. Если же деяние не прерывается и лицо до наступления последствий их предотвращает - это добровольный отказ, в котором нет состава преступления[90].

Что касается первого случая, квалификация содеянного зависит от того, по какой причине деяние не было осуществлено и на какой стадии прекращено субъектом. При наличии признаков приготовления или покушения ответственность наступает на основании норм о тех преступлениях, которые планировались, со ссылкой на ст. 30 УК РФ[91].         

В некоторых случаях субъект переносит совершение преступления на более благоприятный момент, полагая, что более раннее его совершение затруднительно из-за очевидцев, противодействия со стороны потерпевшего и т.д., т.е. существуют все основания полагать наличие обстоятельств, препятствующих доведению преступления до конца. Поскольку о добровольном отказе можно утверждать лишь тогда, когда лицо осознает возможность беспрепятственного завершения преступления, отказ не может признаваться добровольным и окончательным. Следовательно, уголовная ответственность наступает на общих основаниях за неоконченное преступление (приготовление или покушение).

Ученые-юристы обсуждают вопрос о том, возможен ли добровольный отказ в случае так называемого оконченного покушения. Последнее имеет место тогда, когда лицо выполнило все действия, необходимые с его точки зрения для совершения преступления, а результат не наступил по обстоятельствам, от него не зависящим. Это субъективная теория.

Согласно объективной теории оконченное покушение имеет место тогда, когда лицо выполнило все необходимое для достижения преступного результата, но последний не наступает по вышеуказанным причинам.

Сторонники деления покушения на виды (оконченное и неоконченное) полагают, что добровольный отказ от преступления возможен только тогда, когда лицо еще не выполнило всех тех действий, которые оно считало необходимым выполнить для совершения преступления. Другими словами, добровольный отказ при оконченном покушении невозможен.

Некоторые юристы считают, что добровольный отказ возможен на этой стадии, но в сравнительно редких случаях, когда виновный еще сохраняет контроль над дальнейшим ходом событий (в частности, над развитием причинной связи в преступлениях с материальным составом). Если контроль отсутствует, а лицо ничего не может больше сделать для предотвращения преступления, то активные положительные действия виновного следует рассматривать при наличии обстоятельств, указанных в законе, как деятельное раскаяние[92].

Обязательным признаком любого покушения является отсутствие общественно опасных последствий, которые не наступают по независящим от лица обстоятельствам. В противоположность этому при добровольном отказе преступный результат не наступает по зависящим от воли лица обстоятельствам, поскольку оно, сознавая возможность завершения преступления, добровольно и окончательно от него отказывается. Следовательно, понятия покушения и добровольного отказа взаимоисключающие.

Если деяние уже прервано по независящим от лица обстоятельствам (приготовление или покушение), добровольный отказ невозможен.

Напротив, даже при совершении лицом всех действий, субъективно и (или) объективно необходимых для достижения преступного результата, если последний еще не наступил, добровольный отказ возможен, правда, в форме активных действий. Как справедливо отмечает Н.Ф. Кузнецова, такой отказ может иметь место при совершении тех сравнительно немногочисленных преступлений, где преступный результат не наступает сразу же за действиями исполнителя, когда некоторое время продолжается развитие причинной связи. Так, при убийстве путем отравления медленно действующим ядом, поджога дома действия лица по исполнению преступления заканчиваются, но развитие причинной связи вовне еще продолжается[93].

Преступный результат наступает спустя определенное время. Если в течение этого времени лицо добровольно предотвращает общественно опасные последствия, оно не подлежит уголовной ответственности в силу ст. 31 УК РФ.

Все это не позволяет согласиться с мнением В. Сверчкова, полагающего, что правовая природа нормы о добровольном отказе близка к освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, «с той лишь разницей, что в ней речь идет не о послепреступном раскаянии, а о раскаянии в процессе криминального поведения».

Как известно, мотивы добровольного отказа не имеют уголовно-правового значения, кроме того, далеко не всегда свидетельствуют о раскаянии.

Добровольный отказ содержится и в действиях лица, которое отказывается от доведения преступления до конца под воздействием просьб, уговоров или даже угроз жертвы, если последние не исключали полностью или не делали маловероятным успех выполнения преступления.

Таким образом, ошибочен вывод некоторых юристов о том, что добровольный отказ от преступления является разновидностью деятельного раскаяния виновного лица, а деятельное раскаяние в процессе криминальной деятельности этого лица - на этапах незавершенного до конца преступного поведения, неоконченного состава преступления отражается в добровольном отказе от преступления[94].

2.2. Отличие от примирения с потерпевшим деятельного раскаяния

В соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию и расследованию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным.

Как видно, условия освобождения как в связи с примирением с потерпевшим, так и в связи с деятельным раскаянием общие: совершение преступления впервые и категория преступления – небольшая тяжесть. Кроме того, и тот, и другой виды освобождения применяются по усмотрению компетентных органов, то есть являются факультативными. В связи с этим конкуренция  двух рассматриваемых видов освобождения  весьма вероятна.

На вопрос о том, возможна ли конкуренция при решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности между ч. 1 ст. 75 и ст. 76 УК РФ, работники правоохранительных органов ответили следующим образом: 24.3% опрошенных считают возможным возникновение конкуренции между ст. 76 УК РФ и ч. 1 ст. 75 УК РФ, 41.4% полагают, что такая конкуренция невозможна, 22.8%  не ответили на поставленный вопрос[95].

Нельзя согласиться с мнением  А.Г. Антонова о том, что                            «конкуренция между ч. 1 ст. 75 УК РФ и ст. 76 УК РФ в принципе существует, когда преступлением причинен вред физическому лицу» [96].

В первом параграфе настоящей главы дано обоснование понятия               « потерпевший» в материальном праве. Ст. 42 УПК РФ также устанавливает, что юридическое лицо может быть признано потерпевшим. Исходя из этого  следует вывод о том, что конкуренция указанных норм встречается в каждом случае совершения преступления в отношении конкретного лица (физического или юридического).

Рассмотрим каждый из элементов посткриминального поведения, предусмотренного ст. 76 и ч. 1 ст. 75 УК РФ.

1.       Субъекты. Прежде всего, это лицо, совершившее преступление, то есть физическое вменяемое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности.

И. Э. Звечаровский обоснованно полагает, что любое лицо, совершившее любое преступление небольшой тяжести, имеет (при условии осведомленности) возможность выхода из конфликтной ситуации путем деятельного раскаяния[97].

Однако путем примирения лицо может выйти из конфликтной ситуации гораздо реже. Для применения ст. 76 УК требуется также обязательное наличие потерпевшего, которое сужает круг тех преступлений, по которым возможно освобождение в связи с примирением.

2. Любой посткриминальный поступок должен совершаться умышленно. Для применения ч. 1 ст. 75 УК не требуется (впрочем, как и для применения ст. 76), чтобы виновный искренне, душевно раскаялся.  Мотивы деятельного раскаяния, также как и мотивы примирения, не имеют  приоритетного уголовно-правового значения.

Цель деятельного раскаяния – помощь органам следствия в раскрытии и расследовании преступления - следует, по нашему мнению, рассматривать по аналогии с примирением не конечной, а промежуточной. А конечной все же – освобождение от уголовной ответственности.

3. Объект деятельного раскаяния и примирения с потерпевшим не совпадают. Объект примирения - нарушенные межличностные отношения между виновным в преступлении и пострадавшим от него. Объектом деятельного раскаяния, по нашему мнению, являются интересы правосудия.

4. Объективная сторона. Деятельное раскаяние, как и примирение возможно только в форме действия. Указанные в диспозиции ст. 76 УК действия должны быть совершены после совершения преступления и до вступления в законную силу обвинительного приговора суда. Действия же, указанные в ч. 1 ст. 75 УК РФ, – в более короткие сроки: явка с повинной должна иметь место, когда компетентным органам еще неизвестен факт совершения преступления либо неизвестны лица, его совершившие; способствование раскрытию преступления, чаще всего, возможно только до окончания предварительного следствия.

Перечень тех позитивных действий, которые должен совершить раскаявшийся, гораздо шире, чем тех, которые должен совершить примирившийся.

В первом случае, однако, по мнению ряда авторов, виновный может выполнить не все предусмотренные нормой действия, а только некоторые из них.[98]

С этой позицией следует согласиться.

Что касается ст. 76 УК РФ, то законодатель однозначно  установил два обязательных основания, которые влекут освобождение виновного от уголовной ответственности: примирение с потерпевшим и заглаживание причиненного потерпевшему вреда.

В юридической литературе отмечается, что в случае прекращения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием, необходимо выяснять мнение потерпевшего от преступления, если таковой имеется. Однако, как справедливо отмечает Х.Д. Аликперов, отрицательная позиция потерпевшего не является основанием для отказа в освобождении от уголовной ответственности [99].

При наличии потерпевшего для применения ч. 1 ст. 75 УК необходимо установить наряду с другими действиями также возмещение причиненного ущерба или иным образом заглаживание вреда, причиненного в результате преступления.

Несмотря на то, что в ст. 76 УК РФ сходное основание сформулировано несколько иначе – заглаживание причиненного потерпевшему вреда, - по сути своей указанные основания являются тождественными.

В настоящей работе вопрос о содержании заглаживания вреда уже был подробно раскрыт. В частности, указывалось, что одним из способов заглаживания вреда является возмещение ущерба, то есть первое понятие является более широким по сравнению с последним.

На вопрос о том, какое основание освобождения следует выбрать при конкуренции ч. 1 ст. 75 и ст. 76 УК РФ,  40% работников следствия, прокуратуры и суда ответили, что следует применять ст. 76 УК РФ, 28.6% считают, что в этом случае следует применять ч. 1 ст. 75 УК РФ, 22.9% полагают, что следует применять обе нормы вместе[100].

В юридической литературе по вопросу о том, какую из указанных норм следует выбрать при конкуренции, существуют разные мнения.

А. Г. Антонов указывает, что при наличии конкуренции между основаниями освобождения от уголовной ответственности, предусмотренными ч. 1 ст. 75 и ст. 76 УК РФ, практика отдает предпочтение деятельному раскаянию, элементом которого нередко выступает примирение виновного с потерпевшим. Эта позиция, полагает автор, косвенно подтверждается законодателем. Есть все основания считать ее правильной[101].

Ю. В. Матвеева высказывает иную точку зрения: в этом случае применению подлежит ст. 76 УК, так как она является специальной нормой по отношению к норме, предусмотренной ч. 1 ст. 75 УК РФ.

По ее мнению, это вытекает из ст. 52 Конституции РФ, гласящей, что права потерпевших от преступлений охраняются законом, государство обеспечивает потерпевшему доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Автор считает, что правоприменитель обязан принять меры к примирению и возмещению причиненного ущерба и (или) вреда. И только в случае отказа потерпевшего примириться  с виновным возможна, при наличии соответствующих условий, постановка вопроса о применении ч. 1 ст. 75 УК РФ[102].

Указанные позиции, конечно же, заслуживают должного внимания. Однако считаем, что и с тем, и с другим мнением нельзя согласиться в полной мере.

Во-первых, ч. 1 ст. 75 УК РФ четко, исчерпывающе устанавливает перечень тех действий, которые виновный должен совершить. Примирение с потерпевшим не включено в диспозицию этой нормы, поэтому факт примирения с потерпевшим при решении вопроса об освобождении по              ч. 1 ст. 75 УК РФ будет играть роль смягчающего обстоятельства, но никак не основания освобождения. Для того чтобы применить ч. 1 ст. 75 УК РФ, компетентным органам необходимо установить наряду с обязательным заглаживанием вреда (с учетом смягчающего обстоятельства – примирения) еще хотя бы одно действие, указанное в рассматриваемой норме.