Санкции: особенности, виды

Французское право, которое под  термином «форс-мажор» понимает не только действие непреодолимой силы, но и действие случая, более жестко, чем англо-американское подходит к оценке действия форс-мажорных обстоятельств, определяя их только тогда, когда исполнение обязательств становится абсолютно невозможным, а не просто крайне обременительным.

По праву ФРГ должник освобождается  от ответственности при наступившей  невозможности исполнения и в  арбитражной практике обычно такими обстоятельствами признаются отказ  в выдаче экспортной лицензии, введение эмбарго в какой-либо третьей стране, из которой должны осуществляться необходимые субпоставки.

Международной практикой коммерческих арбитражных судов в целом  выработан достаточно детализированный подход к оценке различных явлений  в качестве действия непреодолимой  силы (например, это касается забастовок). Воспринимаются ею и различные доктринальные методики. В частности, по отношению к ограничениям, налагаемым государственной властью для государственных организаций, имеются следующие презумпции.

Договорные условия, ограничивающие и исключающие ответственность сторон \'при неисполнении обязательств, получили в международной практике название «исключительных оговорок» или «оговорок об изъятии ответственности» (ехеmption clauses). В юридической литературе была сделана попытка дать определение исключительным оговоркам. С. В. Бахин полагает, что исключительной оговоркой должны признаваться положения контракта, при помощи которых одна из сторон пытается исключить или ограничить свою ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение контрактных обязательств. Кроме того, по его мнению, под понятие «исключительной оговорки» подпадают также условия контракта, которые позволяют одной из сторон осуществлять исполнение своих обязанностей образом, существенно отличающимся от того, на что была вправе рассчитывать противоположная сторона.

В Комментарии к Принципам международных  коммерческих договоров УНИДРУА  под исключительными оговорками понимаются, прежде всего, условия, непосредственно  ограничивающие или исключающие  ответственность неисполнившей стороны. Такие оговорки могут быть выражены в различной форме, например в виде фиксации определенной суммы, установления верхнего предела суммы, установления процента от данной суммы, удержания предоставленного депозита. Кроме того, к ограничительным оговоркам относят такие договорные условия, которые допускают, чтобы сторона произвела исполнение, существенно отличающееся от того, которого другая сторона разумно ожидала. На практике такие оговорки, в частности, включают условия, имеющие целью или последствием разрешить исполняющей стороне в одностороннем порядке изменить характер обещанного исполнения таким образом, что изменяется сам договор. Следовательно, можно сделать вывод, что условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность, – более узкое понятие, чем «исключительные оговорки», поскольку они – частный случай последних. Тем не менее в настоящей работе наряду с определением «условия договора, ограничивающие или исключающие ответственность» будет использоваться и определение «исключительные оговорки». Причем, если специально не оговорено иное, под «исключительными оговорками» понимаются именно условия договора об ограничении и исключении ответственности.

В юридической литературе в целом  отмечается достаточно негативный подход к исключительным оговоркам. Отдельные ученые предлагают даже именовать исключительные оговорки «недобросовестными условиями договоров». Существует определенная законодательная практика ограничения подобных оговорок. Так, Директива Совета ЕС «О недобросовестных условиях договоров с потребителями», которая введена в действие всеми странами – участницами Европейского Союза с 31 декабря 1994 года, предусматривает недопустимость многих ограничительных оговорок. В Великобритании с 1977 года действует Закон о недобросовестных условиях договоров, который распространяется как на договоры, заключаемые между предпринимателями, так и на договоры с потребителями, и также существенно ограничивает возможность применения оговорок.

Представляется, что необходимо различать  исключительные оговорки как таковые и ограничительные оговорки, являющиеся недобросовестными, то есть нарушающие принципы добросовестности и (либо) несоразмерно ущемляющие права противной по договору стороны.

Так, английский закон 1977 года помимо некоторых оговорок, на которые распространяется безусловный запрет, все остальные исключительные оговорки признает действительными в той степени, в какой они отвечают критерию разумности (п. 2 ст. 2). Требование разумности по этому же закону состоит в том, что соответствующее условие является справедливым и разумным для включения в договор с учетом обстоятельств, которые были или с точки зрения разумности должны были быть известны либо иметься в виду сторонами при заключении договора (п. 1 ст. 11). Закон ФРГ 1976 года «Об общих условиях сделок» в этом отношении более лоялен, поскольку не называет все подобные условия недобросовестными и лишь предусматривает случаи, когда оговорки, ограничивающие или исключающие ответственность, являются недействительными. Наряду с этим отдельные исследователи полагают, что оговорки об изъятии ответственности не могут считаться негативным явлением. В отношениях между коммерсантами условия об ограничении ответственности и освобождении от нее способны выполнять полезную функцию тем, что могут, например, предусматривать возможные в будущем неблагоприятные обстоятельства, затрудняющие исполнение или препятствующие ему, вводить процедуру предъявления требований и оговаривать распределение рисков между участниками договора. В коммерческой сделке последствием условия освобождения от ответственности может быть просто решение вопроса о том, какая из сторон должна застраховать соответствующий риск. Т. Р. Сивак отмечает, что институт страхования ответственности по договору интересен тем, что его связь с возмещением убытков обнаруживается в двух ситуациях. Сначала некое лицо вступает в договорные отношения, причем презюмируется, что стороны надлежащим образом исполнят свои договорные обязательства, а необходимость возмещения убытков возникает при неисполнении или ненадлежащем исполнении договорных обязательств. Затем то же лицо, стремясь уменьшить свои расходы по возможному возмещению убытков, заключает в качестве страхователя договор страхования, по которому страхует риск ответственности за нарушение первого договора.

Посредством ограничительных оговорок предприниматели стараются уменьшить  свою ответственность, когда в договоре закладывают возможность возложить  на другую сторону правовые риски, связанные  с выполнением договора. Так, во внешнеторговой практике типичны оговорки, которые в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения другой стороной договора освобождают предпринимателя от ответственности или позволяют повышать первоначально установленную цену либо заменять поставляемую продукцию.

Следовательно, условия об ограничении и исключении ответственности в коммерческих сделках не обязательно недобросовестные или несправедливые.

Кроме того, нельзя оставлять без  учета ситуации, когда вопрос о  компенсации понесенных убытков  целиком или в части может  быть решен и без участия правонарушителя. В. М. Хохлов выделяет, например, следующие правовые средства, которые могут выполнить указанную функцию:

– страхование ответственности;

– раскладочная ответственность;

– страхование предпринимательской деятельности;

– «канализация» ответственности;

– создание общенациональных или локальных фондов компенсации убытков. Такая практика не аномальна, поскольку основная функция гражданско-правовой ответственности – восстановление имущественной сферы потерпевшего, а не наказание причинителя вреда или нарушителя договорных обязательств.

Наказание нарушителя как одна из функций ответственности может  быть присуща уголовной и административной ответственности, но никак не гражданской. Поэтому представляется, что нельзя преувеличивать предупредительную функцию гражданско-правовой ответственности в виде наказания по сравнению с ее основной функцией восстановления имущественного положения потерпевшей стороны. Ведь кредитору намного важнее восстановить свою имущественную сферу, чем просто наказать должника. Конечно, если по каким-то своим соображениям ему важнее последнее, закон не запрещает включение в договор тех или иных условий ответственности, поскольку иное противоречило бы автономии воли сторон. Поэтому сегодня не принципиально, за чей именно счет будет восстановлена имущественная сфера потерпевшего, главным становится отыскание возможных источников возмещения потерь кредитора, связанных с нарушением договора, среди которых, естественно, будут и денежные средства должника как нарушителя обязательства. В контексте сказанного следует, что, если кредитор согласен на ограничение ответственности, должника, значит, это отвечает его интересам, покрывает его возможные предвидимые потери.

X. Штоль указывает, что обязательственное  право ФРГ до последнего времени со ссылкой на нормативную цель или цель договора выступало за ограничение возмещения ущерба.

Необходимо отметить, что действующий  Гражданский кодекс РФ, как и большинство  зарубежных законодательных актов  в сфере гражданского права, проводит принцип максимальной защиты потребителя как более слабой стороны по договору, которая часто не может влиять на содержание заключаемых договоров. Однако практика свидетельствует, что иногда не только потребители, но и экономически более сильные предприниматели не оспаривают подобного рода оговорки. Ведь на внесение изменений в соответствующие контракты или на поиск других предпринимателей на данном секторе рынка могут уйти время и деньги. Сторона же, пытающаяся ограничить свою ответственность, использует данное обстоятельство и перекладывает договорные риски, на своего контрагента. К. Цвайгерт и X. Кетц приводят следующий пример подобных правоотношений: «С какой стати покупатель пылесоса должен добиваться путем переговоров изменения оговорки об условиях сделки, согласно которой на него возлагаются все транспортные расходы по возврату дефектного аппарата с целью его улучшения, если в среднем из ста пылесосов лишь один неисправен, но даже и в этом случае транспортные расходы незначительны?»

Другой пример можно привести из практики наших фирм, устраивающих досуг граждан. Так, в билетах на посещение концертов часто можно увидеть надпись:

«Посещение концерта является риском, который принимает на себя исключительно  владелец билета... Претензии администрацией не принимаются». Возникает вопрос, какой риск имеется в виду? Если причинение травм или увечий, то вряд ли такое условие можно признать добросовестным. Более того, законодательная практика некоторых стран прямо признает подобные условия недействительными. Тем не менее потребители покупали такие билеты, даже не понимая, в сущности, какой же риск имеют в виду организаторы концертов. Следовательно, у сторон могут быть те или иные соображения, по которым они согласны на ограничение или изъятие ответственности контрагента.

Возникает вопрос: в каких же случаях  целесообразно все-таки вводить  ограниченную ответственность за нарушения? Общий ответ следует сформулировать так: ограничить ответственность целесообразно  в том случае, если для стороны, ожидающей нарушения, это может сыграть положительную роль. Вместе с тем кредитор должен быть четко уверен, что отсутствуют препятствия для реализации ответственности. Это означает, что кредитор должен представлять себе возможные последствия нарушения обязательства, а также знать, сможет ли ограниченная ответственность удовлетворить его при компенсации причиненных убытков и нет ли обстоятельств, препятствующих получению даже ограниченных сумм возмещения.

Таким образом, проведенное исследование позволяет утверждать, что соглашения об ограничении или освобождении от ответственности в современный период превратились в необходимую составную часть института ответственности в коммерческой сфере. При этом существуют определенные принципы их формирования и действия:

– степень ограничения или возможность освобождения от ответственности в силу соглашений не должна противоречить общим правовым принципам справедливости и соразмерности;

– необходимы общая законодательная регламентация и судебный контроль за законностью и обоснованностью соглашений об ограничении и освобождении от ответственности.

Для того, чтобы полнее исследовать  поставленную проблему,

В советской доктрине традиционно  состав гражданского правонарушения рассматривался как совокупность следующих оснований (условий) правонарушения: противоправное действие или бездействие, наличие вреда или иных вредоносных последствий, причинная связь между противоправным действием или бездействием и вредом или иными вредоносными последствиями, вина правонарушителя.

Впрочем, в советской юридической литературе существовала достаточно большая терминологическая путаница в применении таких понятий как «основание», «условие» и «состав» гражданско-правовой ответственности. Например, в достаточно большом исследовании Ф. А. Рабиновича «Вина как основание договорной ответственности» обосновывается мысль, что вина является субъективным основанием ответственности. Поэтому следует признать, что предложение В. В. Витрянского разграничивать такие понятия как «основание» и «условие» гражданско-правовой ответственности безусловно правильно и своевременно. Однако если признать, что вина, противоправность, убытки и причинная связь служат условиями, при наличии которых наступает гражданско-правовая ответственность, то следует согласиться с мнением Б. И. Пугинского, что первоочередным условием наступления гражданско-правовой ответственности как раз и должно быть нарушение гражданских прав. Основанием же гражданско-правовой ответственности должно быть то, что устанавливает, определяет ответственность, – закон или договор. Отсюда следует, что, поскольку в ГК РФ вина по-прежнему называется основанием гражданско-правовой ответственности, это можно расценивать как наследие прежних цивилистических концепций. Данный подход не согласуется не только с последними научными воззрениями, но даже с п. 3 ст. 401 ГК РФ, в соответствии с которым заключение заранее соглашения об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно, то есть остается открытым (если следовать терминологии Кодекса) вопрос об основании ответственности в предпринимательских отношениях. Поэтому в этой части в ГК РФ следует внести изменения, связанные с признанием вины в качестве условия гражданско-правовой ответственности, а не основания ответственности. Итак, если основанием (источником) гражданско-правовой ответственности выступает закон или договор, то условия применения гражданско-правовой договорной ответственности следующие.