Санкции: особенности, виды

Оперативные санкции можно определить как один из видов гражданско-правовых санкций (выступающих как меры защиты гражданских прав), характеризующихся отсутствием прямой направленности на уменьшение имущественной сферы нарушителя, организационным характером воздействия, применением независимо от вины, за сам факт правонарушения, сочетанием государственного принуждения с самостоятельным применением санкций управомоченным лицом.

Соотношение понятий «защита гражданских  прав», «санкция» и «ответственность» 

В юридической литературе широко распространено мнение о том, что необходимо различать меры гражданско-правовой ответственности и меры защиты гражданских прав.

Данную точку зрения нельзя признать верной. Различать надо меры ответственности  и оперативные санкции. Мера защиты гражданских прав - это более широкое понятие, охватывающее все способы защиты, в том числе меры ответственности и оперативные санкции.

Защита гражданских прав - это  наиболее широкое понятие, включающее в себя все предусмотренные законом  меры, направленные на обеспечение неприкосновенности права и ликвидацию последствий нарушения.

Гражданско-правовые санкции делятся  на меры имущественной ответственности  и оперативные санкции[9].

Основанием для применения гражданско-правовых санкций в виде мер ответственности  является нарушение требований гражданско-правовых норм, представляющее собой гражданское правонарушение.

Следует отметить, что ни в законодательстве, ни в гражданско-правовой науке (за исключением ряда исследований) не уделено должного внимания категории  «гражданское правонарушение».

Необходимость выделения гражданского правонарушения в качестве самостоятельного основания для применения мер  гражданской ответственности связана  прежде всего с наличием особой правовой отрасли – гражданского права. Одним  из признаков самостоятельности отрасли всегда является наличие собственного института принуждения. В области гражданского права такой институт представлен в комплексе нормативных актов, регулирующих порядок осуществления гражданской деятельности. Сферу правового регулирования гражданского права составляют общественные отношения, возникающие в связи с формированием, распределением и использованием государственных и муниципальных фондов денежных средств.

Признаками гражданского правонарушения являются общественная вредность, определяемая значимостью, характером и содержанием того общественного отношения, на которое данное правонарушение посягает, виновность (в форме умысла или неосторожности), противоправность (нарушение правового запрета, установленного гражданским законодательством), особый характер деяния (действия или бездействия), наказуемость, т.е. установление за гражданское правонарушение мер гражданско-правовой ответственности.

Для исследования сущности гражданско-правовой ответственности необходимо учитывать  следующее важное положение: гражданско-правовая ответственность включает в себя все признаки, которые характеризуют ее как правовую.

Гражданская санкция – это обязательный структурный элемент нормы гражданской  ответственности, закрепляющий объем  и меру гражданской ответственности, выступающий одним из средств регулирования гражданских отношений и применяемый уполномоченными органами в случае совершения гражданского правонарушения. В гражданской санкции как структурном элементе гражданской правовой нормы могут закрепляться: во-первых, меры юридической ответственности, меры государственного принуждения; во-вторых, меры поощрения. Общими признаками для всех разновидностей санкций выступает их формальная определенность, авторитетный, властный характер, неразрывная связь с гипотезой и диспозицией правовой нормы

Необходимо отметить о разграничении  понятий «поощрительная санкция» («применение  поощрительной санкции») и «позитивная  гражданская ответственность». Поощрительная  санкция как элемент поощрительной  нормы закрепляет меры позитивной гражданской ответственности, а ее применение означает реализацию данной меры. Применение поощрительных санкций является в данном случае факультативным признаком позитивного аспекта реализации гражданской ответственности.

Признаки поощрительных гражданских санкций заключаются в том, что, во-первых, поощрительные санкции являются структурной частью поощрительной нормы гражданского права.

Во-вторых, своими последствиями поощрительные  санкции влекут предоставление налоговых  вычетов или уменьшение неблагоприятных правоограничений, возникших в связи с юридическим фактом совершения правонарушения.

В-третьих, они являются одним из средств обеспечения поощрительного метода регулирования гражданских  отношений.

В-четвертых, выступают одним из средств обеспечения позитивной ответственности в гражданском  правоотношении.

В-пятых, основание их применения – гражданско-правомерное поведение, связанное с достижением общепризнанного результата.

ГЛАВА 2. ВИДЫ САНКЦИЙ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

2.1. Санкции согласно современному российскому законодательству

С принятием новых ГПК и АПК  РФ было решено значительное число  проблем, с которыми сталкивались суды в процессе рассмотрения и разрешения дел. Тем не менее даже в измененном виде процедура отправления правосудия не всегда способна обеспечить адекватную реакцию государства на часто встречающиеся «дефекты» судебного разбирательства, а именно - на получившие широкое распространение различные методы недобросовестного поведения участников судопроизводства, злоупотребляющих предоставленными им законом процессуальными правами. Иногда они кажутся законными, когда, несмотря на «зло» в качестве последствия, действия лица не противоречат указаниям нормативно-правовых актов и с технико-юридической стороны процесс использования возможностей, заключенных в правовой материи, безупречен. В других же ситуациях обязанность добросовестного пользования своими процессуальными правами не исполняется явно, и, с точки зрения норм права, поведение лица неправомерно. Однако механизм ответственности за это не проработан. Например, сюда можно отнести злоупотребление правом на подачу ходатайств, на обоснование своей позиции по делу, на обжалование.

Из смысла норм процессуального  законодательства (ст. 35 ГПК РФ, ст. 41 АПК РФ) следует, что каждый случай недобросовестного использования  процессуальных прав должен немедленно пресекаться либо особой, специально сформулированной для этого случая санкцией, либо (при ее отсутствии) наступлением каких-либо общих неблагоприятных последствий. То есть закон изначально не базировался на основе неограниченных («чистых») принципов диспозитивности и состязательности и поставил использование лицами, участвующими в деле, своих прав в определенные границы, руководствуясь разумным сочетанием частных и публичных интересов в судопроизводстве. Эти выводы подтверждает и формирующаяся судебная практика: «понятие добросовестного пользования правами включает четкость процессуального поведения сторон и лояльность их по отношению к остальным лицам, участвующим в деле».

Представить пределы поведения  лица в гражданском процессе помогает совокупность нормативных предписаний, в идеале включающая в себя детально разработанный институт гражданской процессуальной ответственности, на основе принципиальных положений которого применяются, во-первых, специфические санкции за конкретные случаи неисполнения процессуальных обязанностей (штрафы, санкции ничтожности, неблагоприятные последствия, связанные с движением дела, и т.п.) и, во-вторых, общая санкция, покрывающая нетипичные неправомерные действия участвующих в деле лиц.

В настоящее время в процессуальных кодексах цельная концепция гражданской процессуальной ответственности не введена. В силу этого функция пресечения любых встречающихся в процессе судебного разбирательства злоупотреблений процессуальными правами участников процесса возложена на весьма скромные по своим замыслу и объему общие санкции, закрепленные в ст. 99 ГПК РФ («Взыскание компенсации за потерю времени») и ст. 111 АПК РФ («Отнесение судебных расходов на лицо, злоупотребляющее своими процессуальными правами»). Такая ситуация не позволяет эффективно бороться с широким спектром имеющих место в правоприменительной практике процессуальных нарушений. Особенно это видно при анализе материалов дел судов общей юрисдикции в части применения мер о компенсации за потерю времени.

Формулировка данного нормативного предписания, появившись впервые в российском законодательстве 20 ноября 1929 г. (примечание 2 к ст. 46 в ГПК 1923 г.) и оставшись без значительных изменений в ст. 92 ГПК РСФСР 1964 г. и ныне действующем ГПК РФ, вызвала и продолжает вызывать обоснованную критику. Как показывают опросы судей, а также их высказывания на страницах юридических журналов, статья ГПК РФ о взыскании компенсации (вознаграждения) за потерю времени забыта и применяется судами крайне редко. В отдельных судах за несколько лет не выявлено ни одного случая применения ст. 92 ГПК 1964 г. (ст. 99 ГПК РФ). Причем не работали как первоначальный текст санкции, так и ее новая редакция 1995 г., перешедшая в ГПК РФ. И хотя идея наказать участника процесса, недобросовестно пользующегося своими процессуальными правами, вполне справедлива и в каком-то смысле даже полезна для превенции будущих нарушений, мы имеем дело с обоснованным нежеланием судейского корпуса реализовать ее на практике. Прежде всего, трудности вызывают следующие моменты:

- санкция очень мала и незначительна и потому недостаточно эффективна, она не может возмещать нанесенный пострадавшей стороне ущерб (нивелируется ее компенсационное значение). Сам положенный в основание нормы критерий определения вреда в виде «потери времени» и рассчитанная на его базе денежная компенсация может во многих случаях оказаться несоразмерной реальным убыткам от злонамеренных действий. Именно поэтому угроза применения ст. 99 не останавливает недобросовестных лиц (сводится на нет превентивное воздействие возможного наказания);.

- толкование положений о «фактической потере времени» приводит к выводу о том, что наложение взыскания может иметь место только в отношении физических лиц (к тому же их круг ограничен только сторонами). Действительно, трудно представить ситуацию, когда свое время «потеряло» бы юридическое лицо или, к примеру, орган государственной власти. В таком случае, во-первых, необоснованно исключается ответственность лиц, представляющих соответственно организации и публично-правовые образования, что ставит участников процесса в неравные условия, и, во-вторых, остаются безнаказанными злоупотребления других участвующих в деле лиц, в частности третьих лиц;.

- не совсем ясно, что по замыслу  законодателя следует понимать  под недобросовестностью и как  четко отграничить ее от добросовестного заблуждения (сюда же можно отнести и «размытую» формулировку о «противодействии стороны правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела»);.

- каждый ли недобросовестный  поведенческий акт должен немедленно  получить самостоятельную оценку суда и фиксироваться в протоколе судебного заседания, или вывод о систематичности противодействия правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела возможен на основе единовременной оценки всей совокупности недобросовестных процессуальных действий лица (когда кумуляция этих действий в поведении одной стороны дает основание суду проследить явную тенденцию причинить вред другой стороне?);.

- должны ли указанные действия  иметь однородный или разнородный  характер;

- требует уточнения, что конкретно является основанием взыскания (факт потери времени или возникшие по этой причине неблагоприятные последствия для другой стороны) и по чьей инициативе (суда или заинтересованной стороны) оно может быть произведено;

- как и на основе каких  доказательств судье необходимо оформить вывод о недобросовестности поведения сторон;

- сам механизм взыскания компенсации  за потерю времени требует  процедуры установления виновности  правонарушителя, своеобразный «процесс  в процессе». Иными словами,  данная норма ГПК РФ, будучи примененной, из процессуальной нормы трансформируется в материальную по отношению к тем положениям, которые указывают на процедуру ее реализации. А таких норм ГПК РФ не содержит;

- наконец, каковы «разумные пределы  компенсации» и как их соотносить с умышленным характером недобросовестного поведения ?. На наш взгляд, очевидно, что исчерпывающим образом ответить на поставленные вопросы при сохранении в законе нормы в действующей сегодня формулировке невозможно. Поскольку судебная практика не определила, какие доказательства злонамеренности поступков стороны считать бесспорными, недобросовестность действий лица может быть квалифицирована судом только с той или иной степенью вероятности. Но итог судебной деятельности в виде вероятного правоприменительного акта в отечественной правовой доктрине трактуется как недопустимый (п. 2 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ; ч. 1 ст. 288 АПК РФ). Это также является одним из препятствий к применению ст. 99 ГПК РФ, так как судьи не хотят нести риск возможного ухудшения собственной статистики ввиду неизбежной отмены вышестоящим судом такого определения о взыскании компенсации за потерю времени, которое не будет подкреплено вытекающим из материалов дела массивом доказательств высокой степени достоверности. В результате из механизма гражданской процессуальной ответственности выпадает жизненно необходимый элемент - общая санкция, покрывающая нетипичные неправомерные действия участвующих в деле лиц.

Из сказанного можно сделать вывод, что в настоящее время действенной санкции за злоупотребления правами, допускаемые участниками как гражданского, так и арбитражного судопроизводств, процессуальные законы не содержат. Вместе с тем, несмотря на критические замечания, исходящие от ученых и судей, идея возмещения ущерба от недобросовестных действий лица в гражданском процессе сама по себе очень разумна. Если же рассмотреть ст. 99 ГПК РФ в совокупности с общим запретом злоупотребления процессуальными правами (ч. 2 ст. 35 ГПК РФ), а также учесть положения ч. 2 ст. 111 АПК РФ, то данным нормативным предписаниям «по силам выступить своеобразным законотворческим ориентиром. Выявление наукой и практикой случаев, подпадающих под их действие, позволит закрепить подобные случаи в специальных нормах, запрещающих и предупреждающих отдельные формы злоупотребления процессуальным правом».

Исследуемая проблема в формулировках  общих и специальных санкций  за отдельные процессуальные правонарушения, включая и случаи злоупотребления  правами, в действующем законодательстве, а также в последующем применении этих санкций вытекает из общей неразработанности института гражданской процессуальной ответственности. И хотя нельзя сказать, что трудов ученых в данной сфере не существует вообще, до сих пор правоведы при изучении этого вопроса сталкиваются с трудностями.