Злоупотребление правом в теории современного российского права

     Какое значение следует вкладывать в понятие «добросовестность»? В гражданском праве, по наблюдениям И. Б. Новицкого, начало доброй совести используется в двух значениях. В одних случаях добрая совесть выступает в объективном значении как известное внешнее мерило, которое принимается во внимание законом, судом, применяющим закон, и которое рекомендуется членам гражданского оборота в их взаимных отношениях. По мнению И. Б. Новицкого, здесь перед нами как бы открывается новый источник, выступает параллельная или подсобная норма, призываемая к действию законом. В других случаях принимается во внимание добрая совесть в субъективном смысле как определенное сознание того или иного лица, как неведение некоторых обстоятельств, с которыми закон связывает те или иные юридические последствия.¹⁹

     Пример  применения добросовестности в объективном значении дает ст. 53 ГК РФ, которая закрепляет обязанность лица, в соответствии с законом или учредительными документами выступающего от имени юридического лица, действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Пример добросовестности в субъективном значении содержится в ст. 302 ГК РФ – добросовестным считается приобретатель имущества, который не знал и не мог знать о незаконности своего владения.

     Возникает вопрос: любое ли несоблюдение доброй совести (нравов) представляет злоупотребление? Очевидно, нет.

     При выработке дефиниции «злоупотребление правом» следует определить значимые признаки (критерии), опираясь на которые можно было бы отграничить дозволенное поведение лица от поведения упречного, но формально дозволенного.

     Представляется, что в качестве означенных критериев  целесообразно использовать 1) понятие  так называемых пределов осуществления  права; 2) назначение права.

     Осуществление субъективных гражданских прав имеет  определенные границы, т.к. при отсутствии границ право превращается в произвол.

     Что есть пределы (границы) осуществления  права?

     – границы осуществления субъективных гражданских прав определяются рамками гражданской дееспособности субъективных гражданских прав;

     – осуществление субъективных гражданских прав ограничено определенными временными границами (есть пресекательные сроки, сроки исковой давности);

     – пределы зависят от способов осуществления права (продажа доли в общей собственности есть право преимущественной покупки);

     – пределы определяются характером средств принудительного осуществления или защиты принадлежащего субъективного права (необходимая оборона).

     Другим  важнейшим критерием, определяющим пределы гражданских прав, является требование осуществления этих прав в соответствии с их назначением.²⁰ Под назначением права понимаются те цели, ради достижения которых субъективные права предоставляются участникам гражданских правоотношений. В самом понятии «назначение права» находит свое выражение принцип сочетания общественных и личных интересов. Как пишет В. П. Грибанов, цели отдельного лица при осуществлении права не могут выходить за рамки тех целей, которые признаются заслуживающими уважения со стороны общества.²¹

     В ГК РФ отсутствует требование осуществления  гражданских прав в соответствии с их назначением. Однако в статье 10 ГК РФ закреплена обязанность лица не злоупотреблять своими правами, а понятие «злоупотребление правом» основано на идее социального назначения права.

     И. А. Покровский довольно резко критикует идею социального назначения права, во-первых, за неопределенность критериев, а во-вторых, за то, что субъективное частное право по самой своей природе не может иметь иной цели, кроме реализации частного интереса его субъекта.²²

     Нужно отметить, что проблема неопределенности критериев социального назначения гражданского права сохраняется и в настоящее время. Так, по мнению В. С. Ема, главным средством установления пределов осуществления субъективных гражданских прав являются законодательные запреты на общественно вредные способы, средства и цели осуществления этих прав. Благодаря запретам становится ясным социальное назначение, цели того или иного субъективного гражданского права.²³ Однако применительно к конкретным ситуациям предложенные критерии остаются все же очень неопределенными.

     В правовой доктрине (и отчасти в  судебно-арбитражной практике) выделяют следующие разновидности злоупотребления правом:

     – шикана – лицо осуществляет принадлежащее ему право исключительно во вред другому;

     – злоупотребление правом в иной форме.

     Для целей настоящей работы возьмем  следующее определение злоупотребления, в соответствие с которым под употреблением права во зло будет пониматься действия лица в границах предоставленного ему права, но в противоречии с целевым назначением права, принципами доброй совести, разумности, и наносящими другим лицам вред.

     Злоупотребление правом, применительно к рассматриваемой  проблеме можно классифицировать следующим  образом:

     I. Беря за основу отраслевой  признак следует выделить

• Злоупотребление материальными правами;
• Злоупотребление процессуальными правами;

     II. Беря за основу сферу использования  правовых знаний, следует выделить

• Злоупотребление правами советника по правовым вопросам;
• Злоупотребление при осуществлении правосудия судейским усмотрением.

     2.2. Злоупотребление  материальными правами

     2.2.1. Злоупотребление в сфере права собственности

 

     Исторически сложилось, что злоупотребления, связанные  с правом собственности являются едва ли не древнейшими. Это объясняется  возникновением и становлением института собственности.

     По  мере усложнения экономических отношений  происходило и усложнение действий, которые квалифицируют как злоупотребление правами.

     В виду этого, рассматриваемый вид, в  свою очередь подразделяется на подвиды.

     Во-первых, (и это самый распространенный подвид) следует выделить злоупотребления в сфере вещного права.

     Со  времен римского частного права кочует ставший хрестоматийным пример о  признании действий владельца по возведении на своем участке ограды – злоупотреблением вследствие того, что сосед оказался лишен солнечного света.

     Современное гражданское право дает более  изощренные примеры злоупотреблений.

     Так, директор коммерческой организации, имевший  статус предпринимателя, совершил в свою пользу дарение недвижимости (складов), принадлежащих организации. Понимая незаконность сделки, он спешно перестроил склады в иной объект (кафе), получив на строительство необходимые разрешения и согласования, но к моменту оформления прав собственности на кафе учредители организации оспорили его действия. Из-за этого предпринимателю было отказано в регистрации права собственности на кафе. Отказ был обжалован в суд; арбитражный суд отказал в требовании о понуждении к регистрации, сославшись на то, что налицо злоупотребление правом со стороны истца.

     Этот  достаточно типичный пример показывает, что само по себе применение нормы статьи 10 ГК РФ не решает вопроса о принадлежности имущества.

     Во-вторых, это злоупотребления в области  интеллектуальной собственности.

     Так, ООО «Акорус» обратилось с иском к ЗАО «Ватро» об обязании ответчика прекратить нарушение исключительных прав на товарный знак истца, включая рекламу, продажу, предложение к продаже, хранение, импорт продукции с использованием зарегистрированного товарного знака, а также убрать маркировку, указание на товарный знак или любое другое воспроизведение товарного знака «METRINCH» с продукции, упаковки, технического и рекламного материала ответчика.

     Как усматривается из материалов дела, истец является владельцем товарного  знака «METR1NCH», что подтверждается свидетельством на товарный знак, который зарегистрирован в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания, но не опубликован, как предусмотрено ст. 18 Закона РФ «О товарных знаках...»²⁴.

     По  смыслу Закона РФ « О товарных знаках ...» юридические лица могут приобретать право на товарный знак, когда они производят товары, занимаются их реализацией, ремонтом и т.п., а также оказывают потребителям всевозможные услуги, в противном случае приобретение права на товарный знак в иных целях ведет к злоупотреблению правом.

     Из  материалов дела следовало, что ответчик осуществляет с 1993 года продажу на Российском рынке продукции американской фирмы-производителя, обозначенной знаком «METR1NCH». Фирма – производитель ввела в оборот продукцию со спорным товарным знаком, «но не зарегистрировала свой товарный знак на территории РФ.

     В материалах дела отсутствовали доказательства использования истцом; в своей деятельности спорного товарного знака как на момент регистрации данного товарного знака, так и на момент обращения с настоящим иском.

     Из  имеющейся в деле переписки истца  с ответчиком, а также с производителем товара видно, что целью ООО «Акорус» являлось создание препятствий продолжению хозяйственной деятельности фирмы-производителя с тем, чтобы в дальнейшем получить с нее деньги за устранение созданных препятствий путем последующей продажи лицензии.

     Таким образом, суд полно и всесторонне  исследовал обстоятельства дела и пришел к правильному выводу о наличии  злоупотребления истцом своим правом на товарный знак «METRINCH» и правомерно отказал в иске согласно п. 2 ст. 10 ГК РФ.

     2.2.2. Корпоративные злоупотребления

 

     Данный  подвид злоупотреблений очевидно уже  был известен в средние века и связан в основном с деятельностью органов юридических лиц.

     Не  является исключением и современная  практика. В этом плане показательно следующее дело.

     А. занимал должность исполнительного  директора в акционерном обществе и фактически руководил всей деятельностью общества: определял хозяйственную и финансовую политику, совершал сделки, нанимал персонал и т.д. В процессе своей деятельности А. по своему усмотрению продал оборудование на крайне невыгодных для общества условиях организации, учредителями которой были его дети. Акционерное общество, отстранив А. от управления, оспорило в суде сделку, совершенную А., по основаниям статей 81 – 83 Федерального закона «Об акционерных обществах»²⁵ (далее – Закон), как сделку, сопряженную с личной заинтересованностью и совершенную без согласия соответствующих органов управления акционерного общества. В суде А. заявил, что должность исполнительного директора не значится в уставе АО, а значит, он не является лицом, на которое распространяются нормы статьи 81 Закона. Сделки им совершались на основании доверенностей, которые и были представлены суду. Истец между тем не признавал А. представителем, ссылаясь как на пороки формы доверенности, так и на сложившуюся практику управления обществом, которым единолично руководил А.

     Между тем в том случае, если бы А. и на самом деле был представителем, его действия с учетом явно невыгодных условий договора подпадали бы под действие статьи 179 ГК РФ – недействительность сделки, совершенной в результате злонамеренного соглашения представителя с другой стороной.

     Это неудивительно, так как и нормами статей 81 – 83 Закона, и статьей 179 ГК РФ предусматриваются разные конкретные случаи злоупотребления правом. Однако одновременное применение этих норм невозможно не только потому, что истец не заявлял об этом (а сделка является оспоримой), но и потому, что они предусматривают разные санкции: в первом случае – двустороннюю реституцию, а во втором – одностороннюю.

     В то же время едва ли могут быть сомнения в том, что по смыслу нашего закона не может получить защиту в суде сделка по отчуждению чужого имущества и передаче его близким родственникам лица, совершающего сделку, на невыгодных для собственника условиях, если только сам собственник прямо не участвовал в выработке или утверждении таких условий.