Портрет эпохи Возраждения

Очень интересна прелестная «Девушка с фруктами»,по традиции считающаяся портретом дочери Тициана Лавинии и, несомненно, написанная с большим личным чувством. Вновь перед нами праздничное, великолепное, полное движения полотно. Молодая белокурая венецианка в золотисто-коричневом парчовом платье предстает перед нами на фоне пурпурного занавеса и вечернего горного пейзажа, легко и свободно подняв над головой тяжелое серебряное блюдо с фруктами и цветами, подобная прекрасной богине природы. Вновь перед нами раскрывается мир, излучающий сияние полнокровной, яркой красоты.
 

За десять лет до смерти Тициан написал свой последний автопортрет
(Мадрид, Прадо). Это удивительный портрет-исповедь, раскрывающий во всей глубине духовный мир великого мастера, как бы квинтэссенция его позднего творчества. Если в берлинском автопортрете все было пронизано излучением импульсивной, темпераментной натуры, то теперь образ художника предстает перед нами во всем величии души, очищенной и просветленной горькими раздумьями, скорбью, одиночеством. Тициан, который почти всегда писал лица в своих портретах в три четверти, теперь избирает непривычную композицию, поворачивая фигуру почти в полный профиль; вырисовываясь на золотисто-коричневом фоне глухой, монолитной черной массой, она приобретает особую отрешенность. Старый мастер предстает перед нами как бы отвернувшимся, отгородившимся от всего мира, целиком ушедшим в свои размышления. Ничто не отвлекает нашего внимания от величавого строгого старческого профиля, вырисовывающегося на темном фоне. Лицо, написанное плотно и смело, исполнено творческой мудрости, взгляд глубоко посаженных глаз полон духовной силы, зоркости, строгости; этот величественный старец далек от покорности судьбе. В нем есть внутренняя близость с его героями, сохраняющими благородное мужество под ударами палачей. И в то же время в почти аскетической сдержанности портрета, гордой отрешенности всего облика художника, скорбной одухотворенности его лица есть тот глубокий трагизм, который пронизывает все его позднее творчество.
Этот автопортрет как бы подводит итог жизненному пути великого художника, эпопеи его творчества, полного грандиозности мировосприятия, возвышенного благородства, полноты физических и духовных сил, захватывающего могучей силой реализма, одухотворенной жизнью цвета, красочной материи, раскрывшего мир и человеческие чувства в грандиозном диапазоне—от лирической просветленности до героического пафоса, от ясной гармонии до высокого трагизма.
 

Портреты работы Леонардо Да Винчи.

              Когда говорят: « искусство  Возрождения  »,  -  какие ассоциации возникают прежде всего? Вспоминаются лица. Лица  крупным  планом, высветленные,  отчеканенные  с   четкостью   медали,   иногда   замечательно красивые, но всегда значительные.  Непохожие  одно  на  другое,  но  имеющие нечто общее; очень индивидуальные,  но  внутренне  до  конца  нераскрытые  и поэтому  немного  таинственные.  Таинственные  как  ускользающая   от   всех толкований, непостижимо спокойная Мона Лиза.

        «Итак, ты должен иметь приспособленный двор со стенами,  окрашенными  в чёрный цвет, с несколько выступающей над этими  стенами  крышей.  Этот  двор должен быть шириной в десять локтей, длиной в двадцать и высотой  в  десять. И если ты не закроешь его навесом,  то  рисуй  портретное  произведение  под вечер или когда облачно или туманно. Это совершенное освещение».

    Говоря о живописном творчестве  Леонардо нельзя  не  остановиться  на   создании   им портретов.

    Портреты  Леонардо,  содержат  общие  черты:   фон   их затемнен,  полуфигурное  изображение   модели,   обычно   в   трёхчетвертном повороте,  помогает  представить   её   зрителю   во   всей   индивидуальной характерности. Имена  портретируемых  неизвестны,  несмотря  на  все  усилия историков  искусства  раскрыть  их,  и  на  документальные  свидетельства  о деятельности мастера. Ряд  портретов  Леонардо  связан  с  атмосферой  двора Сфорца, где определяющую роль играло  прославление  индивидуума,  отражавшее славу  двора.  Чистота  форм,  достоинство  поз,   сочетающиеся   с   острым проникновением в характер  модели,  сближают  портреты  художника  с  самыми передовыми для того времени  достижениями  в  данном  жанре  искусства  –  с работами Антонелло да Мессина. Они выходят  далеко  за  рамки  формализма мастеров XV века, развивая тип портрета,  воплощающего  состояние души персонажа и позволяющего значительно углубить характеристику образа.

    В так называемом Портрете музыканта из Амброзианы в Милане – модель его иногда идентифицируют с регентом Миланского собора Франкино Гаффурио, но  на самом деле здесь изображен просто молодой человек с  листом  нотной  бумаги, ещё различим некоторый геометризм в передаче пластических объёмов,  выдающих тосканское влияние. Шапочка на голове и масса курчавых  волос  образуют  две полусферы по сторонам лица;  резкость контуров и  светотень  свидетельствуют уже о знакомстве мастера с ломбардскими традициями  и  портретами  Антонелло да  Мессина.  Сильно  реставрированный,  переписанный  и,   возможно,   даже оставленный  незаконченным, хотя и на довольно  продвинутой  стадии  работы, этот единственный  у  Леонардо  мужской  портрет  –  если  он  действительно выполнен самим художником – изображает человека с умным и твердым  взглядом.

Не увлекаясь  риторическим  прославлением  личности,  Леонардо  передает  во внутреннем свете лица и взгляда портретируемого свойственную  ему  моральную силу. Урок Антонелло да Мессина усвоен и  применён  здесь  с  использованием более  тонких  технических  средств,  показывая   умение   мастера   развить воспринятый им опыт.

    Другой из группы миланских портретов Леонардо,  -  это Дама с горностаем, хранящаяся в Галерее Чарторыжских в  Кракове,  в  Польше.

Он представляет  собой  изображение  хрупкой  девушки  с  лёгкой  улыбкой  и проникновенным взглядом. Она держит на руках белого  зверька,  прижимая  его тонкими  и  подвижными  пальцами.  Прозрачный   чепчик,   закреплённый   под подбородком, подчёркивает  нежность  овала  её  лица.  Простое  ожерелье  из тёмного жемчуга, окаймляя шею и спускаясь вторым овалом на  грудь,  где  оно едва различимо на фоне квадратного выреза  платья,  составляет  единственное украшение  портретируемой.  На  лице  выделяются  два  больших   внимательно смотрящих глаза, нос, прямой и точёный, маленький рот с тонкими губами  чуть тронут  в  уголках  улыбкой.  Чудесна  также   трактовка   меха   животного, изображённого с вытянутой лапкой; белый  цвет  шерсти  отождествляет  его  с зимним горностаем, символом  чистоты.  Несмотря  на  некоторые  сомнения  по поводу идентификации модели портрета, многие сходятся на предположении,  что здесь  изображена  Чечилия  Галлерани,  фаворитка  Лодовико  Моро   до   его вступления в брак. Сохранились свидетельства о том, что  эта  молодая  особа была другом Леонардо, который,  очевидно,  выполнил  её  портрет  при  дворе Сфорца. Это произведение  также  переписано,  что  исключает  возможность  с абсолютной  уверенностью  считать  его  автором  Леонардо.  Однако   хорошее состояние  сохранности  тех  частей  картины,  на  которых  изображены  лицодевушки и фигура горностая, обнаруживают высокое мастерство  исполнения.

    Джиневра Бенчи -    эта картина,  ныне  находящаяся  в  Национальной  галерее  искусства  в Вашингтоне, изображает молодую даму на фоне гористого пейзажа,  с  играющими на нём рефлексами от реки. 

На портрете, написанном в 1474 году, изображена шестнадцатилетняя девушка, дочь богатого флорентийского банкира. Необычайная игра света и тени, легкое моделирование, тонкая градация оттенков на шее, щеках, вокруг рта создают едва уловимую полуулыбку, таинство мысли, что отличает работы Леонардо от всех других мастеров,

У портрета Джиневры де Бенчи работы Леонардо да Винчи - две стороны. Лицевая сторона всем известна, а о том, что она имеет оборотную сторону, мало кто знает. Оборотная сторона в символической форме показывает характер женщины. На этой стороне портрета изображены лавровая и пальмовая ветви и веточка можжевельника, а на ленте надпись: «Красота украшает добродетель». Двухсторонние портреты не были предназначены для того, чтобы их вешали на стены. Они должны были стоять на мольбертах посреди гостиной. Они были очень популярны в эпоху Возрождения. То, что нарисовано на оборотной стороне, должно было чем-то дополнять портрет на лицевой стороне. Ветви - это символы: пальмовая - символ непорочности, лавровая - высокого интеллекта, а можжевельник - это игра слов, ключ к имени: можжевельник по-итальянски - «genepro». Лента, вьющаяся на темном фоне, гармонично соединяет лицевую и оборотную сторону картины.

Портрет Джиневры де Бенчи, к сожалению, не дошел до нас в первоначальном виде. Документы свидетельствуют о том, что вначале он был больше по высоте и на нем были изображены руки девушки. Однако впоследствии портрет был поврежден, и нижняя часть была отрезана.

    «Мне удалось создать картину действительно божественную». Так отзывался Леонардо да Винчи о женском портрете, который вместе с «Тайной вечерей» считается увенчанием его творчества.

Над этим сравнительно небольших размеров портретом он проработал четыре года.

Вот что пишет об этой работе Вазари:«Взялся Леонардо выполнить для Франческо дель Джокондо портрет Моны Лизы, жены его... Так как Мона Лиза была очень красива, Леонардо прибег к следующему приему: во время писания портрета он приглашал музыкантов, которые играли на лире и пели, и шутов, которые постоянно поддерживали в ней веселое настроение». Все это для того, чтобы меланхолия не исказила ее черты.

В начале нынешнего века полоумный итальянец похитил из знаменитого Квадратного зала парижского Лувра это сокровище, чтобы вернуть его в Италию и там каждый день одному любоваться им, – и эта пропажа была воспринята как подлинная трагедия для искусства. А какое ликование вызвало затем возвращение «Джоконды» в Лувр!

Эта картина и слава ее – очевидно, ровесницы. Ведь уже Вазари писал о «Моне Лизе»:«Глаза имеют тот блеск и ту влажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека... Нос со своими прекрасными отверстиями, розовыми и нежными, кажется живым. Рот... представляется не сочетанием различных красок, а настоящей плотью... Улыбка столь приятная, что, глядя на этот портрет, испытываешь более божественное, чем человеческое, удовольствие... Этот портрет был признан удивительным произведением, ибо сама жизнь не может быть иной».

Леонардо считал, что живопись «содержит все формы, как существующие, так и не существующие в природе». Он писал, что «живопись есть творение, создаваемое фантазией». Но в своей великой фантазии, в создании того, чего нет в природе, он исходил из конкретной действительности. Он отталкивался от действительности, чтобы довершать дело природы. Его живопись не подражает природе, а преображает ее, в основе ее не абстрактная фантазия и не эстетические каноны, раз и навсегда кем-то установленные, а все та же природа.

В оценке, которую Вазари дает «Джоконде», – знаменательная, исполненная глубокого смысла градация: все совсем как в действительности, но, глядя на эту действительность, испытываешь некое новое высшее наслаждение, и кажется, что сама жизнь не может быть иной. Другими словами: действительность, обретающая некое новое качество в красоте, более совершенной, чем та, которая обычно доходит до нашего сознания, красоте, которая есть творение художника, завершающего дело природы. И, наслаждаясь этой красотой, по-новому воспринимаешь видимый мир, так что веришь: он уже не должен, не может быть иным.

Это и есть магия великого реалистического искусства Высокого Возрождения. Недаром так долго трудился Леонардо над «Джокондой» в неустанном стремлении добиться «совершенства над совершенством», и, кажется, он достиг этого.

Завершив портрет, Леонардо уже не расставался с  ним,  а  после  него  он  перешёл  к королю Франции Франциску I и, соответственно, в Музей  Лувра,  где  хранится до сих пор.

        В этом портрете Леонардо выходит за рамки ранее  использовавшейся  им  портретной схемы, выработанной  Антонелло  да  Мессина.  Он  даёт  поясное  изображение модели  в  лёгком,  трёхчетвертном  повороте,  со  взглядом,  обращенным   к зрителю. Фон больше не затенён, резко выделяя фигуру, но представляет  собой пейзаж, «ирреальный, словно увиденный в мечте, и вместе с тем  панорамически точный, насыщенный влажными испарениями и туманной дымкой. Это не  увиденный где-то пейзаж и не игра воображения, а natura naturans  (природа  созидающая (лат.)), возникновение и  распад  сущего,  циклический  переход  материи  из твердого состояния в жидкое, парообразное. Это настоящий синтез  ландшафтных штудий  и  тех  топографических  зарисовок,   которые   Леонардо   делал   с практической целью  (проект   регулирования  течения  реки  Арно  с  помощью канала и затопления водой долины Кьяна,  подготавливая  который,  он  должен был  выполнить   многочисленные   карты   местности,   расположенной   между Тирренским морем и Апеннинами).

    Можно также утверждать, что впечатление, внушаемое этой картиной  –  не говоря об очаровании улыбки молодой  женщины,  вызывающей  постоянный,  быть может, преувеличенный интерес и немало фантастических гипотез,  -  создаётся благодаря совершенной связи между фигурой и  природным  окружением,  которой художник достиг, применив технику  сфумато.  Она  помогла  объединить  образ портретируемой, на чьём лице запечатлена ирония, - и  пейзаж,  синтезирующий в себе грандиозность мира, который человек стремиться раскрыть и  объяснить, но который вместе с тем заключает в себе много загадочного  и  невыразимого.

Собственно портрет – это уже не противоположность природе, а конечное  звено её постоянного развития. В этом глубоком единстве и гармонии всех её  частей природа выступает как всеобщее явление, как красота. Это  объясняет,  почему современники видели  в  Леонардо  не  столько  учёного,  сколько  основателя нового понятия о  красоте,  не  связанной  более  с  канонами  или  законами пропорциональности и  следовательно  бесконечно  более  свободной.  В  самом деле,  женский  образ  как  бы  соткан  из  света,  который  его  окутывает, обтекает, пронизывает. Проникая из глубины,  свет  постепенно  смягчается  в прозрачном  покрывале,  затем  снова  сгущается  в  складках  одежды,  между прядями  волос  и  наконец   разливается   по   лицу   и   рукам,   позволяя почувствовать, как бьётся под прозрачной кожей горячий ток  крови.  Напрасно задаваться вопросом, что означает загадочная улыбка женщины,  какие  чувства таятся у неё в душе. Это не какое-то конкретное чувство, а разлитое на  лице ощущение радости полноценного бытия в совершенном равновесии  мира  природы.