Развитие речи детей

1.Речь, ее развитие. Рефлекторный характер речевой  деятельности. Развитие речи у  детей.

2.Обмен веществ  и энергии в организме, их  особенности у детей. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.Речь, ее развитие. Рефлекторный характер речевой  деятельности. Развитие речи у  детей.

Благодаря речи индивидуальное сознание каждого человека, не ограничиваясь  личным опытом, собственными наблюдениями, питается и обогащается результатами общественного опыта: наблюдения и  знания всех людей становятся или  могут благодаря речи стать достоянием каждого.

  Речь  – это реализация языка в процессе коммуникации и взаимодействии между  людьми.

  Современное понятие речи: речь – конкретное говорение, протекающее во времени  и облекающееся в звуковую (включая  внутреннее проговаривание) или письменную форму. Под речью понимают не только процесс говорения (речевую деятельность), но и его результат (фиксируемые  памятью или письмом речевые  произведения).

     Речь  имеет три функции: сигнификативную (обозначения), обобщения, коммуникации (передачи знаний, отношений, чувств).

     Сигнификативная функция отличает речь человека от коммуникации животных. У человека со словом связано представление  о предмете или явлении. Взаимопонимание  в процессе общения основано, таким  образом, на единстве обозначения предметов  и явлений воспринимающим и говорящим.

     Функция обобщения связана с тем, что  слово обозначает не только отдельный, данный предмет, но целую группу сходных  предметов и всегда является носителем  их существенных признаков.

     Третья  функция речи — функция коммуникации, т. е. передачи информации. Если первые две функции речи могут быть рассмотрены  как внутренняя психическая деятельность, то коммуникативная функция выступает  как внешнее речевое поведение, направленное на контакты с другими  людьми. В коммуникативной функции  речи выделяют три стороны: информационную, выразительную и волеизлиятельную.

     Информационная  сторона проявляется в передаче знаний и тесно связана с функциями  обозначения и обобщения.

     Выразительная сторона речи помогает передать чувства  и отношения говорящего к предмету сообщения.

     Волеизлиятельная  сторона направлена на то, чтобы  подчинить слушателя замыслу  говорящего.

     Развитие  речи у ребенка опосредовано обучением: ребенок научается говорить. Однако это никак не означает, что овладение  речью, своим родным языком является в целом результатом специальной  учебной деятельности, целью которой  являлось бы для ребенка изучение речи. Такая учебная деятельность включается затем - при изучении грамматики, т. е. системы норм языка, которым  на практике уже владеет ребенок, при овладении - на базе устной речи - письменной речью, при изучении иностранного языка, но первичное овладение родным языком, подлинно живой речью совершается  в процессе жизненно мотивированной деятельности общения. Только этим путем  достигается подлинное понимание  речи как речи. Ребенок нормально  овладевает речью - научается говорить - пользуясь речью в процессе общения, а не изучая ее в процессе учения. (Конечно, и этот процесс общения  организуется взрослыми и притом так, чтобы привести к овладению  речью. ) Учебная деятельность, в  которой перед учеником ставилась  бы специальная цель - изучение речи, выделяется из речевой деятельности, в процессе которой овладение  речью является результатом, а не целью. Возникая на основе этой последней, учебная работа над речью и  дорабатывает то, что зарождается  до и независимо от нее. Способ овладения речью существенно в этом отличен от способа, которым человек, обучаясь математике, овладевает, например, алгеброй или анализом. Он органически связан с природой речи: речь, полноценная речь человека - не система знаков, значение и употребление которых может быть произвольно установлено и выучено, как выучиваются правила оперирования алгебраическими знаками. Подлинное слово живой речи, в отличие от знака, произвольно устанавливаемого, имеет свою историю, в ходе которой оно обретает свое независимое от моего произвола значение. Для овладения подлинным словом необходимо, чтобы оно было не просто выучено, а в процессе употребления, удовлетворяя реальным потребностям говорящего, включалось в его жизнь и деятельность. В течение первого, подготовительного, периода развития речи, до того как ребенок начинает говорить, он прежде всего приобретает некоторый пассивный фонетический материал, овладевает своим голосовым аппаратом и научается понимать речь окружающих. Первые звуки ребенка - крики. Это инстинктивные или рефлекторные реакции. Крики издают и глухие дети (из - за этого окружающие не всегда сразу распознают их глухоту); они, значит, не продукт подражания или выучки. По своему фонетическому составу первые звуки, которые издает ребенок, приближаются к гласными, е, у, к ним прибавляется в виде придыхания звук, близкий к х и к гортанному р, в основном сочетание эрэ. Из согласных, далее, одними из первых появляются губные м, п, б; затем идут зубные д, т, наконец, шипящие. Около начала третьего месяца у ребенка появляется лепет, как бы игра звуком. Лепет от крика отличается, во - первых, большим разнообразием звуков, а во - вторых, тем, что звуки лепета, продукт игры звуком, менее связны, более свободны, чем инстинктивные крики. В лепете ребенок овладевает произнесением разнообразных, свободных по отношению к инстинктивным реакциям звуков. Лепет благодаря этому подготовляет возможность овладения в дальнейшем звуковым составом слов речи окружающих взрослых.

     Овладению речью, умению самому ею пользоваться для общения предшествует зарождающееся  сначала понимание речи окружающих. Оно имеет существенное значение в речевом развитии ребенка, представляя  собой начальный этап в развитии основной для него функции общения. Но сначала это понимание носит, естественно, очень примитивный  характер. По некоторым наблюдениям  с 5 месяцев дети начинают определенным образом реагировать на слова. Так, по сообщению Г. Линднера, перед ребенком, смотревшим на часы, произносилось слово "тик - так"; когда затем то же слово повторялось, ребенок обращал взгляды на часы. У него создалась связь между звуком и некоторой ситуацией или реакцией на него. Природу этого "понимания" раскрывает другое наблюдение Линднера и аналогичные наблюдения В. Прейера и Тарпполета. Оказалось, что достаточно воспроизвести из предложения, на которое ребенок реагирует определенным образом, одно характерное слово или даже одну господствующую гласную, для того чтобы ребенок 6 - 8 мес, а иногда и 4 - месячный ответил той же реакцией; как сообщает Тарпполет, ребенок 9 мес, поворачивавший голову к окну, когда его спрашивали, где окно, реагировал точно так же, когда этот вопрос впервые был ему задан - с той же интонацией - на иностранном языке; совершенно очевидно, что здесь нельзя говорить о подлинном понимании.

     Сторонники  ассоциативной психологии считали, что понимание значения слов основывается на ассоциативных связях, а рефлексологи утверждают, что эта связь имеет  условно - рефлекторный характер. Надо признать, что те и другие правы: первично связь слова с ситуацией, к которой оно относится, с  реакцией, которую оно вызывает, имеет ассоциативный или условно - рефлекторный характер. Но к этому  нужно добавить, что, пока эта связь  носит условно - рефлекторный или ассоциативный характер, это еще не речь в подлинном смысле слова. Речь возникает тогда, когда связь слова и его значения перестает быть только условно - рефлекторной или ассоциативной, а становится смысловой, сигнификативной.

     На  основе понимания, сначала очень  примитивного, речи взрослого и овладения  своим голосовым аппаратом начинает развиваться речь ребенка. Это овладение  речью как средством общения  между людьми, отражая, с одной  стороны, новые нарождающиеся потребности  ребенка и сдвиги, происходящие в  его реальных взаимоотношениях с  окружающими, вместе с тем вносит в них радикальные изменения. Ребенок начинает овладевать новым  специфически человеческим способом общения  с людьми, посредством которого он может сообщать им свои мысли и  чувства, воздействовать на их чувства  и направление их мыслей.

     Первые  осмысленные слова, произносимые ребенком, появляются к концу первого - началу второго года. Они состоят преимущественно  из губных и зубных согласных, соединенных  с гласным в слог, обычно многократно  повторяющийся: мама, баба, папа. Взрослые превратили эти первые звукосочетания в наименование родителей и т. д. Поэтому эти слова имеют  в своем звуковом составе столь  широко распространенный интернациональный  характер. По своему значению эти первые осмысленные слова ребенка выражают (как подчеркнул Э. Мейман) преимущественно  потребности, аффективные состояния, его желания. Обозначающая функция  речи выделяется позднее (приблизительно к полутора годам). Ее появление знаменует  несомненно значительный сдвиг в  развитии ребенка. Ребенок начинает интересоваться названиями предметов, требуя от окружающих ответа на вопросы "что это?". Результатом этой активности является начинающийся обычно с этого момента быстрый рост словаря, особенно имен существительных. В. Штерн говорит, что в этот момент ребенок делает величайшее открытие в своей жизни: он открывает, что  каждая вещь имеет свое название. Штерн  считает, что это первая действительно  общая мысль ребенка, хотя интерпретация  этого факта у него явно ошибочна. Представление о том, что у  полуторагодовалого ребенка появляется такая "действительно общая мысль", что "каждая вещь имеет свое название", с очевидностью опровергается всеми  данными об общем умственном развитии ребенка этого возраста. Оно покоится на принципиально неправильной, интеллектуалистической концепции, согласно которой ребенок  сначала в чисто теоретическом  плане сознания делает открытие, которое  он затем применяет на практике. Это отношение нужно перевернуть  с головы на ноги. Ребенок открывает  не общий теоретический принцип; он практически овладевает - при  содействии взрослых - новым, в самой  основе своей социальным, способом обращаться с вещами посредством  слова. Он узнает, что посредством  слова можно указать на вещь, обратить на нее внимание взрослых, получить ее. Основным и решающим в речевом  развитии ребенка является не само по себе овладение обозначающей функцией слова, а именно то, что ребенок  приобретает возможность посредством  речи вступать в сознательное общение  с окружающими. При этом ребенок  начинает пользоваться отношением слова  к обозначаемым им предметам, еще  теоретически вовсе не осмыслив его. Теоретическое осмысливание этого  отношения не предшествует в виде "действительно общей мысли" его применению в соответствующей  практической операции, а, наоборот, следует  за ней и совершается на ее основе в течение целого ряда лет умственного  развития ребенка.

Понимание отношения слова к вещи, которую оно обозначает, долго еще остается крайне примитивным. Первоначально слово представляется свойством вещи, неотъемлемой ее принадлежностью или же выражением вещи: оно имеет ту же "физиономию", что и вещь. Часто цитировался пример сына К. Штумпфа, объяснявшего данное им камню наименование тем, что "камень выглядел именно так, как звучит это слово". Явление это на ранней стадии развития имеет довольно распространенный характер. Отношение слова к обозначаемому им предмету имеет в высшей степени абстрактный характер; ребенок осознает его смысл много позже, чем он практически начинает в своей речи этим отношением пользоваться. Ребенок, таким образом, не совершает в 1,5 года того теоретического открытия, которое приписывает ему Штерн, но практическое овладение словом для обозначения предмета, которое к этому времени происходит, является все же большим открытием, существенным моментом в становлении человеческого сознания ребенка и установления нового типа отношения его к миру.

Значительность  открытия обозначающей функции слова  проявляется очень ярко в том  впечатлении, которое оно производит, когда эта функция может быть осознана. Любопытен в этом отношении  чрезвычайно драматический рассказ  Селиван, преподавательницы слепо - глухонемой Елены Келлер. Она описывает  такой эпизод: "Мы подошли к  насосу, и я велела Елене держать  под краном кружку, пока я буду накачивать воду. Когда холодная вода брызнула в незанятую руку и наполнила  кружку, я по буквам изобразила на ее руке слово "в - о - д - а". Это слово, которое следовало непосредственно  за ощущением холодной, льющейся на руку воды, казалось, изумило ее. Она  выронила кружку из рук и остолбенела. Ее лицо просветлело, и она много  раз изобразила по буквам это слово, потом села на корточки, коснулась  руками земли и жестом спросила, как это называется, а затем  указала на песок и решетку. После  этого она вдруг жестами стала  спрашивать, как меня зовут. На обратном пути она была в высшей степени  возбуждена и осведомлялась о  названии каждого предмета, до которого дотрагивалась, так что в течение  нескольких часов она включила в  свой запас 13 слов". Нужно, однако, сказать, что этому "открытию", которое  так драматически описывает мисс Селиван, изображая его как внезапное "откровение", предшествовал довольно длительный подготовительный период. Вспоминая о первом уроке, во время  которого ее наставница показывала ей куклу и писала на ее руке до тех  пор, пока Елена сама не начертила  этих букв на руке своей наставницы, девочка пишет: "Я побежала вниз к матери, подняла руку и изобразила буквы. Я не знала, что составляла слово; не знала, что есть на свете  слова и что это такое. Я  просто шевелила пальцами, подражая по - обезьяньи. В следующие дни я  выучилась с тем же непониманием изображать множество слов. Наставница моя билась со мной несколько недель, прежде чем я поняла, что каждый предмет имеет свое название". В соответствии со своей теорией "ага" - переживания и с общим  К. Бюлеру и В. Штерну представлением об "открытии" ребенком того общего положения, что каждая вещь имеет  свое название, К. Бюлер, ссылаясь на вышеприведенный  нами отрывок из мисс Селиван, опускает сообщение о подготовительном периоде. В процессе речевого развития ребенка  имеется этап, который лишь в исключительных случаях, как, например, в описанном  К. Штумпфом случае с его сыном, длится продолжительное время. Обычно он имеет  более преходящий характер и потому относительно мало привлекает к себе внимание исследователей. Принципиально  эта форма речи представляет все  же определенный интерес. О. Йесперсен  назвал ее "малой речью", У. Элиасберг  и Л. С. Выготский - "автономной речью" ребенка. Ряд психологов отрицали существование  такой особой автономной детской  речи. В. Вундт утверждал, что эта  мнимодетская речь - попросту язык нянек, подделывающихся к ребенку. Не подлежит, конечно, сомнению, что и малая, или  автономная, детская речь питается материалом речи взрослых. Но фактический  материал наблюдений все же доказывает, что иногда у детей наблюдается  речь, во многих отношениях отличная от речи взрослых. Малая речь ребенка, соединяющаяся обыкновенно с пониманием речи окружающих, является переходным этапом к овладению речью взрослых. Особенно развитой она бывает у детей - однолеток, растущих вместе. О. Йесперсен наблюдал очень развитую форму такой малой речи у двух близнецов в возрасте около 5,5 лет. Она формируется под воздействием речи окружающих. Этим объясняется то, что в результате тщательного анализа В. Штерн в основе большей части слов "автономной речи" своей дочери Гильды обнаружил исковерканные слова из речи окружающих. Но эта речь отличается все же особенностями, придающими ей характер своеобразного формирования. По внешней форме слова автономной речи большей частью имеют моторный характер, являются как бы обломками слов с часто встречающимся удвоением слогов, вроде "фу - фу", "ква - ква", "ля - ля", "ва - ва" и т. п. Флексии и синтаксические соединения в ней отсутствуют. По своему значению эти слова не совпадают со значением наших слов; их значение часто меняется от ситуации к ситуации, объединяя разнородные предметы посредством неустойчивых и изменчивых связей. Слово имеет почти столько значений, сколько употреблений.