Механизмы и языковые средства манипуляции в текстах сми (на примере общественно-политических оппозиционных изданий)

Стимулирование иррационального восприятия действительности лежит в основе приема «подмена фактов художественными образами». Корреспондент создает эмоциональное напряжение и фрустрацию за счет метафорического описания проблемы и подмены фактов аналогиями и ассоциациями. Пример: Вы знаете, как убивают лося? Лесной великан могуче бежит в сугробах, выбрасывая из ноздрей букеты пара. Первая пуля, попадая в зверя, замедляет бег, и он вяло бежит, неся под лопаткой свинец. Вторая пуля его останавливает, и он стоит в снегах с хлещущими кровавыми ранами. После третьей пули он падает на колени, тупо качает огромной головой, выдыхая из ноздрей сгустки боли. Четвертая пуля подошедшего вплотную охотника валит зверя с ног, уносит его страдающую жизнь. Сегодня в Россию попала третья пуля. Серия ужасных катастроф подтвердила мистический календарь «черного августа». Выявила полную исчерпанность политического курса и экономического устройства страны  (Завтра, 2009, №35).

Зарисовочный  элемент, представленный в лидер-абзаце материала, вводится для привлечения читательского внимания (личная адресованность вы знаете) и эмоциональной перезагрузки адресата. Метафорическое описание проблемы (Россия — несчастный зверь, которого убивает безжалостный охотник), создание ярких образов (лесной великан, свинец под лопаткой, сгустки боли) позволяет вывести целевую аудиторию на уровень иррационального мышления, в частности заставить принять безосновательное утверждение о полной исчерпанности политического курса и курса и экономического устройства страны.

В текстах оппозиционных газет наименее востребована стратегия героизации. Она рассчитана на создание положительного образа объекта описания, что больше соответствует редакционной политике официальных и проправительственных изданий. Стратегия героизации — стратегия, в основе которой лежит интенция, направленная на возвеличивание, укрепление авторитета человека, группы лиц, социального института (в том числе самой газеты) в сознании адресата коммуникации. Мотив стратегии — восстановить и/или увеличить доверие читателей к деятельности издания и политических сторонников. Данная стратегия реализуется при помощи тактик создание образа защитника, подчеркивание высоких морально-этических качеств, я (он) — профессионал и др.

Для повышения собственного статуса и уровня читательского доверия к изданию, что в свою очередь способствует реализации других манипулятивных стратегий, чаще всего используется тактика «я (он) — профессионал». Ее суть заключается в акцентировании внимания читателя на качествах, которые свидетельствуют о профессионализме и компетентности героя публикации. Как правило, на страницах оппозиционных газет эта тактика используется журналистами для саморекламы.

Наиболее распространен  прием «гиперболизация в оценке своих действий и значимости», например: «Завтра» — не просто газета, а волнорез, о который расшибаются бури, желающие смыть Россию. Оружие, которое борется с теми, кто тщится уничтожить русских…За восемнадцать лет нашего существования нас не сразили пули карателей, не подавили суды либералов, не погубили расколы и неурядицы в стране патриотов. Нас может погубить экономический кризис, который резко уменьшил наши финансовые возможности, поставив газету на грань закрытия. Мы нуждаемся в помощи. Не мы, газета, а тот обширный пласт читателей, для которых «Завтра» является «живой» водой… Нам нужна материальная помощь. Присылайте в газету свои пожертвования (Завтра, 2009, №7). В данном отрывке также реализован прием «амальгирование» — создание «мы-дискурса». Манипулирование читательским сознанием строится на подмене значения эксклюзивного мы (редакционный коллектив газеты «Завтра») инклюзивным мы (читатели и журналисты издания).

Особенностью манипуляции в СМИ является ее многоуровневость и многослойность. В связи с этим манипулятивные стратегии можно вычленить только искусственно, в тексте они взаимодействуют на уровне тактик, приемов и языковых средств. Например, сопоставительная тактика является общей для стратегий дискредитации и героизации, прием «оперирование числами (статистикой)» реализуется на базе тактик «шокирование “фактами”» (фрустрационная стратегия) и «создание псевдоопределенности» (псевдорационально-эвристическая стратегия). Манипулятивные приемы «амфиболия», «создание оппозиции “свой — чужой”», «амальгирование», «визуализация» являются универсальными, так как участвуют в реализации практически всех манипулятивных стратегий.

Во  второй главе «Вербальные и невербальные средства реализации манипулятивного воздействия в текстах оппозиционных изданий» предпринята попытка установления связи между выбором конкретных языковых средств и манипулятивными приемами, тактиками, которые они позволяют реализовать. Анализируются лексические, морфологические, синтаксические и невербальные ресурсы (креолизованный текст и параграфемика). Особое внимание уделяется установлению связи между выбором конкретных стратегий, тактик, языковых средств манипулирования и коммуникативной политикой конкретного издания.

Основными языковыми ресурсами манипуляции являются лексические средства. К наиболее востребованным из них относятся полисеманты, омонимы, окказионализмы. Важную роль играют семантические преобразования, обыгрывание имен собственных, трансформация фразеологических единиц и иных прецедентных текстов. Полисемия и омонимия являются семантической основой одного из самых распространенных и универсальных приемов манипуляции «амфиболия», суть которого заключается в создании намеренной двусмысленности. В текстах анализируемых газет чаще реализуется амфиболия, базирующаяся на омонимии. Как правило, она присутствует в элементах заголовочного комплекса; например, заголовок отчета о пикете новосибирцев в защиту Нарымского сквера «Скверные технологии» (НС, 2008, №19).

В читательском сознании актуализируются две интерпретации данного заголовка. Первая — в тексте рассказывается о плохом отношении городских властей к жителям Новосибирска. Вторая — журналист сообщает о способах защиты городских скверов от застройки. В толковых словарях прилагательное «скверный» трактуется как «гадкий, недостойный». Значение «имеющий отношение к скверу» актуализируется за счет использования потенциала типовой словообразовательной модели.

Значение обоих омонимов обыгрывается в надзаголовке «Пикет в защиту Нарымского сквера, закончившийся дракой и арестами, может быть репетицией предвыборных баталий» и в самом тексте публикации: Но митингующие лишь еще громче кричали и требовали привезти к скверу Владимира Городецкого. Через несколько минут в толпу зашли несколько человек весьма спортивного вида, завязали драку и как бы невзначай отошли в сторонку. Милиционеры после такого развития событий, естественно, пошли в атаку. Кого-то слегка задели, других растолкали, а самых ярых пикетчиков избили, уложили на асфальт и попытались утащить в машины. Амфиболия позволяет реализовать прием «наклеивание ярлыков» (тактика «бездоказательное умаление авторитета»), так как читатели в первую очередь воспринимают узуальное значение прилагательного «скверный».  

Амфиболия является универсальным манипулятивным приемом, который лежит в основе реализации тактик «бездоказательное умаление авторитета», «сопоставительная тактика», «превращение нейтральных контекстов в дискредитирующие», «оскорбление». Амфиболия работает на привлечение читательского внимания, а также позволяет журналистам выразить негативное отношение к объекту описания и снять с себя юридическую ответственность.

Востребованность  окказионализмов в текстах оппозиционных  изданий обусловливается их нестандартностью и привязанностью к конкретному тексту, что работает на повышение экспрессивности материала, расстановку акцентов, наклеивание ярлыков; например, заголовок публикации, посвященной анализу политической ситуации на Украине, «Ющенячья радость» (Завтра, 2008, №42). Окказионализм «ющенячья» образован при помощи контаминации, то есть наложения фамилии украинского президента и прилагательного «щенячий». Корреспондент специально акцентирует внимание читателя на фонетической аллюзии Ющенко — щенок, что позволяет снизить статус президента (реализация зооморфной метафоры).

Наблюдаются две  тенденции, характерные для образования  окказионализмов на страницах оппозиционных газет: 1) фонетическое обыгрывание узуальных слов, создание потенциальных слов (Постцхинвалье, Византийщина, проблематизация, терорризация, вождизм); 2) нестандартное использование словообразовательных моделей (гастбезарбайтер, главначпуп$, варфолопутинский). В текстах оппозиционных изданий окказионализмы, как правило, являются языковыми маркерами тактик «бездоказательное умаление авторитета» (взяткодатель, путчелюб, демозавр, горбачевизм, быдлизация, олигархатура), «оскорбление» (гитлереныш, покидады, баблофилы, совокупленцы, дорогоносцы, либерасты, ГУМалишенные), «превращение нейтральных контекстов в дискредитирующие» (Новосибирцев выхухоли; Кто наспартачил?).

Более широким  потенциалом в реализации тактик стратегии дискредитации обладают семантические преобразования, игра с коннотацией слов, расширение сочетаемости слов. Данные средства манипулятивного воздействия редко выявляются адресатом коммуникации, так как подмена смыслов реализуется на уровне значения, созначения, оттенка значения, наведенных сем. Расширение сочетаемости слова может являться языковым маркером приема «наклеивание ярлыков», например: Властью был назван Медведев — значит, должен быть (президентом — прим. — И.Е.) Медведев. Пресса обеспечила управляемую любовь к преемнику, церковь — управляемую веру в его благочестие, Общественная палата — управляемое мнение «широких народных масс», ЦИК — управляемую предвыборную интригу, а системная оппозиция — управляемое недовольство тем, что демократию извратили донельзя (НГ, 2007, №15).

Корреспондент представляет в тексте неузуальные варианты сочетаемости прилагательного «управляемый», так как специально выбирает слова, в значении которых актуализируется момент бесконтрольности (любовь, вера, мнение, недовольство). В результате семантического сдвига нейтральное слово «управляемый» приобретает негативную коннотацию, так как актуализируется значение «безвольный, полностью подчиняющийся нелегитимной, необъективной, предвзятой власти». Пассивная конструкция «был назван» указывает на то, что персона Медведева не выпадает из общей системы, так как он тоже будет управляемой властью. Таким образом журналист наклеивает на президента ярлык «марионетка».  

Для реализации тактик «бездоказательное умаление авторитета» и «оскорбление» корреспонденты используют трансформацию антропонима в этноним, а также обыгрывают в материалах имена собственные. Для того чтобы опорочить деятельность политиков, чиновников, олигархов, журналисты постоянно эксплуатируют стереотипы, связанные с национальной принадлежностью, например: Абрамович заявляет, что он в первую очередь еврей, а потом уже россиянин. А в какую очередь он  — чукча? Все ли страны и нации и народности записались в очередь на право сообщества с Абрамовичем?  И кто к кому записывает или записывается: народы к абрамовичу или абрамович к народам? (Завтра, 2009, №37). Унижение достоинства объекта описания происходит за счет трансформации имени собственного (Абрамович) в нарицательное существительное (абрамович) и выстраивания оппозиции «свой — чужой», в частности «русский — нерусский».

 На создание оппозиции «свой — чужой», благодаря которой реализуются тактики «поляризация» (стратегия дискредитации), «генерализация» (псевдорационально-эвристическая стратегия),  «создание образа защитника» (стратегия героизации), работают знаки личного дейксиса. Корреспонденты эффективно актуализируют в тексте различные значения местоимений мы, вы, они. В частности, замена личного местоимения я на местоимение мы позволяет журналисту создать иллюзию объективного освещения информации, а также повысить статус, представив свою позицию как мнение большинства, например: Предприятия останавливаются и объекты замораживаются? Так это только для того, чтобы народ мог отвлечься и как следует попраздновать. А попраздновать нам всегда есть что. В ближайшую пятницу, 31 октября, вместе со всем миром можно отметить Международный день экономики. Очень своевременно, не так ли? Мы уже не говорим про любимый Хэллоуин, в честь которого будем колбаситься в ночь с пятницы на субботу… А дальше только поспевай: болгарский День народных будителей (1 ноября), католический День поминовения усопших (2-го), День культуры в Японии (3-го), Праздник Девятого Дня (4-го), День первого послания президента Медведева Федеральному собранию (5-го)… (НС, 2008, №44).

В тексте представлено эксклюзивное мы, то есть автор данного материала и редакция издания (мы уже не говорим), и общенациональное мы (народ, нам, вместе). Это позволяет не только установить контакт с адресатом коммуникации, но и представить авторскую точку зрения как поддерживаемую редакционным коллективом и разделяемую всеми, кто относит себя к категории «народ».  Для манипуляции в оппозиционных СМИ характерно совмещение в одном тексте нескольких значений личных местоимений.

Ресурсы синтаксического уровня в процессе манипуляции помогают создать эффект диалогичности общения, а также снизить или увеличить категоричность утверждений журналиста. Корреспонденты часто осуществляют манипуляцию сознанием целевой аудитории за счет использования формы вопросительного предложения в функции повествовательного. Например, заголовок отчета о митинге-протесте, посвященном бездействию властей в расследовании убийства адвоката-правозащитника Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой, — «Медведев говорит пустые слова?» (НГ, 2009, №3), который содержит в себе утверждение, дискредитирующее объект описания. Выбор такой формы подачи информации обусловлен тем, что автор материала снимает с себя этическую и юридическую ответственность за выдвигаемые обвинения, а также создает иллюзию  консультирования с адресатом коммуникации.   

Цепочка риторических вопросов лежит в основе реализации тактик «агрессивный оппонент» (стратегия дискредитации) и «совместное рассуждение» (псевдорационально-эвристическая стратегия). Вопросы, обладающие высокой экспрессивностью и вызывающие эмоциональную ответную реакцию, являются базой для реализации тактики «агрессивный  оппонент»: Можно ли «переформатировать», трансформировать антирусское телевидение? Можно ли творцам антикультуры, как солдатам Урфина Джюса из детской сказки, нарисовать новые, добрые честные лица? Ответьте, господин Кандидат! (Завтра, 2008, №16).

В рамках тактики «совместное  рассуждение» вопросы являются своеобразным способом установления контакта с читателем. Пример: В каких проектах ковался нынешний «кадровый резерв», призванный сменить проворовавшихся чиновников и губернаторов? Может быть, они возрождали разрушенный ельцинистами русский Космос? Или восстановили попранное демократами русское сельское хозяйство? Или построили новую Российскую армию? Способствовали созданию новых научных школ, подняли образование и духовную культуру народа? Ничего подобного (Завтра, 2009, №12). Чтобы сохранить объективность повествования и снизить категоричность высказываний, журналист строит материал по принципу «опровержение выдвинутой версии». Корреспондент выступает в роли адвоката, который путем предположений якобы пытается найти позитивные моменты в деятельности объектов критики.