Институт брака Китая

Ст.  3. Запрещаются брак по решению   семей, брак по расчету и любые    браки, нарушающие свободу заключения брака, равно как и любые поборы при вступлении в брак.

Ст. 4. Запрещается двоеженство. Запрещаются  в отношениях между членами семьи плохое обращение и оставление в беспомощном состоянии².

Ст. 5. Минимальный  возраст для вступления в. законный брак устанавливается в 22 года для  мужчин и 20 полных лет для женщин. Поощряется позднее вступление в брак и позднее рождение ребенка.

Ст. 6. Не разрешается вступление в брак ни мужчине, ни женщине в одном из следующих случаев: 1. Если между двумя сторонами имеется родство по прямой линии или родство по боковой линии до третьей степени родства; 2. Если одна из сторон болеет проказой, которая не излечена, или страдает любой другой болезнью, делающей это лицо, по заключению врачей, неспособным к браку.

Ст. 7. Для  выполнения формальностей по заключению брака будущие супруги должны лично обратиться в бюро регистрации браков для соответствующей записи. Если просьба отвечает условиям настоящего закона, брак регистрируется и бюро выдает свидетельство о браке. С вручением названного свидетельства их брачный союз установлен⁷.

Таким образом, бюро регистрации обязано  было «проверить, отвечает ли просьба условиям» закона. Но неизвестно, как конкретно происходила эта проверка. Цитируя внутренние указания администрации, «Жэньминь жибао» уточняет, что кандидаты на вступление в брак должны обратиться в бюро регистрации по месту жительства одного из них; в сельской местности — в контору народной коммуны. Они предоставляют свидетельство о местожительстве, а также документ с места работы, удостоверяющий дату их рождения, национальность и семейное положение. Они заполняют вопросник и, вероятно, отвечают на устные вопросы. Регистрация брака производится только после такого экзамена и возможных проверок. Фактически эта процедура может длиться несколько месяцев³.

Итак, существует определенный контраст между относительно расплывчатым законом и уточнениями инструкций, предназначенных для внутреннего употребления (которые можно легко изменять). Сверх того, в процедуру регистрации вмешиваются многие административные органы: разумеется, бюро регистрации, но также и органы гражданского состояния и производственных единиц. Следовательно, контроль над заключением брака — это механизм общественного контроля в целом. Это типичное создание коммунистической власти. По китайской традиции, брак считается делом исключительно внутрисемейным. Однако, начиная с первых китайских Советов, с начала 30-х годов, коммунисты ввели формальности регистрации. Они действовали так не только для того, чтобы сделать законодательство более эффективным, но, прежде всего, чтобы укрепить власть государства за счет власти главы семейства⁸.

Стоит отметить, однако, что административная процедура регистрации не касается исключений, предусмотренных во втором абзаце ст. 6 о состоянии здоровья, поскольку эта статья не делает обязательным добрачное освидетельствование. Последнее рекомендуется прессой, но специальные центры существуют лишь в нескольких крупных города. Следствием такого положения явилась возможность для чиновников бюро регистрации, зачастую некомпетентных в сути дела, ставить вопрос о «медицинском разрешении», что вызывало впоследствии просьбы о разводе из-за физических недостатков⁹.

В городах применение названной  процедуры носит общий характер, что не исключает эксцессов и беспорядков. Зато она менее постоянна в сельской местности. Случается, что крестьяне просто пренебрегают регистрацией своего брака.

1.2. Особенности государственного  регулирования семейно-брачных отношений

Следует признать, что несовершенство администрации часто компенсируется мощным контролем со стороны производственных единиц. Производственная единица, даньвэй,— это основная шестеренка в механизме китайского общества. Это, прежде всего место, где осуществляется трудовая деятельность каждого: производственная бригада в сельском хозяйстве, промышленное предприятие, административная контора. Но это также ячейка, от которой зависят материально, поскольку она распределяет помимо заработка многие важные блага: премии, талоны на питание, жилище. И, наконец, это основная ячейка социального контроля и политической мобилизации. С помощью специализированных секций (особенно безопасности и кадров) партийный аппарат каждой даньвэй следит за профессиональным, моральным и политическим поведением каждого лица. Мощные средства, которыми он располагает, позволяют ему вмешиваться путем поощрений или санкций в частную жизнь своих членов. Так, замеченный в плохом работник будет сначала «предупрежден», потом его оштрафуют, и, наконец, он будет отставлен от работы и подвергнут «критике масс»¹⁰.

В период политических кампаний власть даньвэй над ее членами часто трансформировалась в тиранию. До 1976 года многие производственные единицы имели собственные тюрьмы.

В области, относящейся к браку, закон не признает за даньвэй никакой особой роли. Именно инструкции о применении закона требуют от каждого кандидата в супруги аттестации из производственной единицы, предназначенной подтвердить, что он отвечает требуемым условиям. Но производственная единица в принципе не имеет права помешать или задержать представление запроса о регистрации. Однако столь мощный орган не колеблется в возможности повлиять на семейную жизнь своих членов. Его вторжения в брачные отношения были особенно многочисленны и жестоки во время «культурной революции».

С начала 80-х годов официальная  пресса критикует даньвэй, подменяющую закон своей властью и проявляющую слишком много авторитаризма.    Однако она же позволяет производственным единицам осуществлять известный контроль тогда, когда требуется выдать аттестацию, необходимую    для регистрации брака¹¹.

Режим располагает многими иными  средствами для вмешательства в семейные отношения. Некоторые имеют прямо политический характер. Они восходят к кампаниям, проводимым коммунистической партией, и отвечают политической концепции социальной иерархии. После своего прихода к власти КПК всегда проводила коренное различие между «народом» (представителем которого она является) и «его врагами», которые должны находиться под надзором, подавляться либо элиминироваться. Внутри «народа» партия также создала хитроумную иерархию в соответствии с предполагаемой степенью верности каждой категории: национальная буржуазия, лица умственного труда, крестьяне, рабочие, члены партии, кадровые работники и руководители. Эта политическая иерархизация общества в разные периоды по-разному влияла на семейные отношения, причем это влияние находилось в прямой зависимости от принадлежности к той или иной из перечисленных выше категорий¹².

Так, «враги народа» и их потомки  долгое время были жертвами матримониального гонения, а иногда настоящих преследований.

 Детям «четырех черных категорий»¹³ было трудно вступить в брак до той поры, пока Центральный комитет не объявил, что можно снять «колпак» с тех, кто достаточно перевоспитался. Если эти люди вступали в брак между собой, то говорилось: «добавили слой сажи к черной кастрюле» или «положили черное на черное», а если они женились на детях крестьян, бедняков или середняков, то говорилось, что они нарушили границу между классами: «крысиный помет портит всю миску супа». О другой стороне говорилось, что дети бедных или средних крестьян, вступая в брак с детьми «врагов народа», утрачивают классовую позицию. В результате это была напрасная любовь, которая не могла завершиться браком¹⁴.

Проблема в том, что эта политика неясна: одни выдвигают на первый план пропаганду режима, другие — его реальную практику, более дискриминационную. В периоды массовых кампаний вмешательство партии могло быть более грубым, особенно после начала «культурной революции». Однако, начиная с 1978—1979 гг. дискриминации по политическим мотивам была официально прекращена. Почти все жертвы репрессий, осуществлявшихся в ходе кампаний после 1956 года, были реабилитированы. Многие сотни тысяч «правых» и несколько миллионов кадровых работников — жертв «культурной революции» возвратились на свои посты. На детях помещиков и богатых крестьян больше не лежит груз «преступления», совершенных их родителями, и пропаганда рекламирует одинаковое отношение к молодежи любого происхождения¹⁵.

Правда, одна из крайних форм политического  вмешательства, кажется, исчезла — речь идет о принудительных разводах. Эта практика была связана с кампаниями чисток, потрясавших историю КПК со времен первых красных баз. Когда из партии вычищали одного из ее членов, партия создавала вокруг него атмосферу пустоты. Она требовала, чтобы его друзья и родня отдалились от «преступника». Часто даже не было нужды это требовать: чтобы избежать преследований и обеспечить будущее своих детей, жена сама требовала развода, часто с согласия мужа. Принудительные разводы стали еще более многочисленными во время «культурной революции». Однако известны случаи, когда женщины отказывались уступить политическому давлению. Другие же, напротив, чувствовали себя обязанными развестись и, чтобы выжить, готовы были вновь выйти замуж за человека лучшего политического положения.

После стабилизации политической жизни  в Китае, уменьшилось количество разводов по политическим мотивам, а  со временем такие случаи  совсем сошли на нет.

Однако  сомнительно, чтобы обладатели власти утратили все свои матримониальные привилегии. Эти привилегии отражают структурную характеристику режима: постоянные расхождения между законом, регламентацией и практической политикой, а также иерархизация власти дают кадрам полную возможность распоряжаться их применением и пользоваться льготами на матримониальном рынке.

Привилегии  коммунистических властей в области отношений полов и брачных отношений восходят к 30-м годам, к периоду Яньани. Именно тогда возникает дифференциация между простыми членами партии и их руководителями: первым — добродетель и воздержание, вторым — молодые девушки и внебрачные связи. Повторные браки многих высоких руководителей, в числе которых был сам Мао Цзэдун, женившийся в Яньани на актрисе Цзян Цин, объясняются не только трагедиями гражданской войны, но и привилегиями, которыми руководители уже пользовались.

После 1949 года эти привилегии стали более  прочными и разнообразными в соответствии с рангом каждого в иерархии. Многие кадровые работники воспользовались возможностями развода, предусмотренными Законом 1950 года, чтобы расстаться со своими прежними женами-крестьянками и заключить новые союзы с молодыми горожанками. Теперь кадровые работники, оказавшиеся на верхушке социальной иерархии, стали самыми высокоценными мужьями. Во время «культурной революции» значительное усиление давления политической власти на общество сделало привилегии маоистских кадров чрезмерными.

Появившиеся начиная с 1978 года свидетельства  о совершенных во время «культурной революции» злоупотреблениях столь многочисленны, что можно было бы составить целую библиотеку из рассказов и романов, в которых коммунистические кадровые работники представлены насильниками и сексуальными маньяками.

Представление о том, что служба Революции дает права сверх закона, было, кажется, особенно распространено среди кадровых работников после 1966 года. Отправка нескольких миллионов молодых людей, получивших образование, в деревню создала много стимулов для реализации этой идеи¹⁶.

Период 1970—1978 гг. знает много случаев  злоупотреблений такого рода. Можно думать, что они стали реже после возвращения молодежи из ссылки и восстановления в партии дисциплинарных комиссий. Но этот сюжет перестал быть табу для печати, ставшей теперь разоблачать преступления и насилия, которые могут совершать кадровые работники всех уровней, а также сыновья высоких руководителей (это показывает, что привилегии стоящих у власти передаются от одного поколения другому). Случаи, описанные в печати, это, конечно, такие, которые рассматривались в судах, зачастую приговаривавших виновных к смертной казни⁴⁹.

Наряду  с насилиями и другими серьезными преступлениями существуют, конечно, и все многочисленные формы менее важных злоупотреблений. Привилегии и преимущества, которыми пользуются кадровые работники, распространяются на область семейных отношений, как и на другие области. Эти привилегии связаны с природой их власти и не оспаривались населением. Естественно, что кадровые работники являются наиболее желанными зятьями для тех, кто хочет обеспечить своим дочерям повышенный социальный статус и материальные преимущества: жилье, доступ к специализированным магазинам и т. п.,— связанные с положением кадрового работника¹⁷. Выход замуж за кадрового работника является к тому же гарантией политической безопасности, а для женщины, происходящей из сомнительной социальной среды и рискующей стать козлом отпущения в каждой новой политической кампании,— возможностью откупиться от такой участи.

Практика брака, как и все стороны жизни того времени, ограничивается: при выборе супруга преобладают политические факторы. Ныне роль этих факторов уменьшается, и вновь становятся важными материальные или финансовые критерии. Можно сказать, что кадровые работники вышли из моды, по крайней мере, в больших городах. Но в той мере, в какой они пользуются теми же или материальными преимуществами, они часто остаются желанной партией.

Закон, действующий с 1981 года, провозглашает свободу выбора супруга — принцип, заимствованный из предшествовавших текстов, изданных коммунистическими властями. Эту основную свободу закон несколько ограничивает. Необходимость регистрировать брак — единственное предусматриваемое им вторжение администрации¹⁸. Однако ряд собранных документов создает картину совсем иной практики. Административные органы осуществляют в основном ограничительный контроль над браком, семейной жизнью, разводом. Производственные единицы и органы, на которые возложен контроль над населением, играют важную роль в этой области, причем далеко не всегда действуют на основе закона¹⁹.